На польской земле 14 страница

Дня через два с группой разведчиков ушел на восток в район расположения отряда. Комиссар, "Испанец " оставались с командующим. Ян принес 10 или 20 мин, между мной и командующим произошел разговор об использовании этих мин. "Метек" настаивал передать несколько мин в отряд Южного округа. Как-никак мины принес наш комиссар.

За время моего отсутствия мои люди совершили несколько диверсий.

Были разбиты хозяйственные и административные учреждения оккупантов в селах Сосновица, Устимов, Дембова, Клода и других. На другой день по возвращению в отряд, через Нелю Голодчук вызвал к себе своего старого знакомого Николая Адамюка, который еще в 1941 году выручил нас с обувью. Знали мы его как, одни - "Сапожник", другие - "Цыган". Жители села называли его "Цыганом", так и называл его я.

Адамюк был хорошим человеком, охотно, чем мог, помагал партизанам.

Но был у него один недостаток: употреблял спиртное сверх нормы. Встретились мы с ним без свидетелей. Своему ординарцу приказал взять 0,5 спирта и еды, хотя и об этом ему не нужно было говорить, все необходимое имел всегда с собой.

Николай "Цыган" встретил меня радостно, начал упрекать, что редко захожу к нему. Мазитов разложил еду и поставил выпивку. После выпитого "килишка" Николай разговорился. Я напомнил ему о давнем его обещании доставать нам набоев (патронов). Он замялся, вижу, что что-то хочет попросить, но не осмеливается.

- Говори, Николай, чего мнешься, если нужно заплатить, то говори сколько, мы заплатим, - подбадривал его.

- Ни, платы не треба. Дило такэ, що набои не мои. Може спирутусу трохи далы, чоловик той биткався, що треба ёму на щось спирутус, а добуты ниде не може.

- Сколько он имеет набоев, - спросил у него.

- Та може якихось з 8 тысясенц и троху гранат.

- А сколько ему нужно спирта, говори, не стесняйся, мы достанем.

- Та хибаж с 10 литров.

- Хрошо, дадим 10 литров хозяину, а тебе за помощь дадим 5 литров.

Договорились?

- Добре. Приходьте до мене дэсь в годын 12, або перший и приносте спиритус, все буде в пожондку.

Вот такой у нас состоялся разговор с Николаем Цыганом. У Нели Голодчук было литров 50 спирту, который держали для промывки ран раненным партизанам. Того же вечера Колубелов, Ремизов, Алеша Мазитов и еще несколько человек вместе со мной направились к Адамику, предварительно зайдя к Голодчукам за спиртом. К нашему приходу Адамюк все приготовил. Для нас эта находка была дороже тысячи литров спирту. "Цыган" предложил поужинать, мы от ужина отказались. Маазитов Алеша и я решили навестить кое-кого из знакомых, а все остальные ушли в расположение отряда. Зашли до матери Голода, которая встретила нас с радостью. Сразу же засуетилась, начала готовить нам кушать, мы предупредили, что кушать не будем. Зашли просто так, проведать, узнать, как живут, видели ли сына.

- Заходив, эаходив, спасибо, - ответила радостно старуха.

Успокоив ее, что Ян сейчас вне опасности, пусть не беспокоится.

Попрощались и ушли. К "Бабушке" заходить не думали, но встретили ее возле дома, возвращаясь от "Американки", куда носила медикаменты и бинты для раненного партизана. Отказываться было бесполезно, пришлось войти. В доме еще никто не спал. Анна бросилась к Алеше, которого еще знала с 1941 года. Ваня рассказал ей в каких переплетах ему пришлось побывать. Стала его расспрашивать. Он сначала неохотно, а потом разговорился, начал подробно рассказывать, что с ним произошло 24 апреля 1943 года.

Хозяин и 13-летний Янек, брат Анны, слушали его с затаенным дыханием. "Бабка" отозвала меня в сторону и сообщила, что меня хотят видеть в Руссилах. Не задерживаясь у "Бабки", мы пошли в село Руссилы, которое находилось в 1,5 километров от колоний, до ее двоюродного брата... Зашли с огородов. На наш стук нам сразу открыли, как будто нас ждали. Неля, дочь хозяина, немедленно приступила готовить ужин. Меня хозяин вызвал во двор.

- Мария (бабушка) мовила, що вы маетэ хлопот с набоями. То я може б троху змогу бы дать. Ще в 1939 роци трохи маю в схованци, проговорил хозяин вполголоса ко мне.

Объяснил ему, что с патронами у нас нужда и если сможет дать, то буду бесконечно благодарен. Если нужно, мы можем заплатить.

- По що плата, ниц не хце жодной платы. Ведаю, що на святе дило пойдуть мои набои.

От ужина отказаться не удалось, мои ребята выпили по "килишку" с хозяином. Поблагодарив хозяина, мы ушли, унося более 300 штук патронов.

Так с помощью добрых людей мы снова приобрели форму боеспособного отряда. По 500 штук патронов выдали на каждый станковый пулемет, по 200 штук - на ручные пулеметы. Остальные разделили на каждую винтовку. Когда возвратились на базу, решили сделать засаду на наших предателей, которые были расквартированы в имении Антополь. Их было там, этих "Балаховцев" (так мы их называли) человек 40. Засаду сделали днем между селами Мосты и Антополем. Убили трех человек, и ушли в лес. Мы даже не думали и не гадали, что события будут продолжаться. А получилось так. Когда в Антополе узнали о гибели "своих одноклассников" немедленно созвонились с г. Луковым, где ихнего брата было более полка. Оттуда на автомобилях был переброшен весь их сброд в Антополь и организована была облава, в д. Мосты об этом узнали и жители, рискуя быть убитыми, нашли нас в лесу, сообщили нам об облаве. Одновременно помогли нам укрыться в таком месте, где вообще небывала нога человека. "Балаховцы нас не нашли и после "трудно праведных" затеяли пьянку в селеМосты. Мы подошли к селу и хотели их немного проучить, но жители села упросили не трогать, иначе они спалят село, что часто они делали. Не стали трогать, решили идти на базу. По пути попытались зайти к Виктории на кол.Загайки, подошли со стороны леса незаметно. Оказывается нас в огороде ждала дочь "Золотозубой", чтобы предупредить нас об опасности. В их доме гуляло 9 человек "балахонцев". У "Золотозубой" их трогать было нельзя. Поручил роте Колубелова и его политруку Ремизову сделать засаду на дороге с Загаек на Мосты. Когда до предела "накаченные" спиртом гуляки с песнями возвращались к себе в Антополь, на опушке леса встретили их партизаны Колубелова и Ремизова. Все девять человек были убиты. Чтобы не оставлять следов, труппы завезли далеко в лес и выбросили в болото. Так закончилась засада на предателей нашего народа, - "Остерлегион".

На базе в Парчевском лесу мы встретили все свое командование. Доложил "Метеку" о прибытии отряда. Состоянием дисциплины и вооружения командующий остался доволен. Перед ним были не новички, которые попав в сложную обстановку, беспомощно смотрели на свое будущее. Сегодня перед ним стояли закаленные в жестоких боях воины, знавшие себе цену. На собственном опыте убедившиеся, что фашистов можно бить везде и бить успешно, несмотря на их превосходство в людях и вооружении. В личной беседе со мной "Метек" свою мысль такими словами:

- Было бы с десяток таких отрядов, как твой, да хорошее вооружение, можно было бы делать большие дела.

На совещании командования обводу (округа) был затронут вопрос о более рациональном использовании мин. Для начала решил произвести пробу на ж/д Люблин-Луков. Операция прошла успешно, воинский эшелон был пущен под откос, сопровождающая его охрана в количестве 6 человек погибли. На этой операции отличились ее вдохновитель Казимир Сидор, Владимир Ремизов, Юзеф "Испанец", "Чуваш" и Владимир Гечишев. Было прервано движение на ж/д на 18 часов. В результате диверсии было испорчено много тягачей и артиллерии.

Была создана специальная диверсионная группа под командованием Болеслава Драбика, в обязанность которой входило исключительно только диверсии на ж/д. Помимо специальной группы выделялись другие группы, которые уходили в основном неб главную железнодорожную магистраль Варшава-Брест. На этой магистрали гитлеровцы перевозили военные грузы на восточный фронт. На наш центральный участок фронта. Первую такую диверсионную группу возглавляли ветераны партизанской борьбы в Польше Колубелов, Ремизов, "Чуваш" под общим командованием комиссара отряда "Кирпичного" - Яна Голода. Группа вышла в район между станциями Междуречье - Бялая Подляска - Терасполь двумя диверсионными группами. Операция прошла благополучно, были пущены под откос два воинских эшелонов гитлеровцев. Как доложили очевидцы, была выведена из строя ж/д магистраль на 12 часов. Уничтожено 2 паровоза и 37 вагонов с танками и минометами.

Если в начале 1943 года эта основная магистраль почти что не охранялась, то сейчас на всем протяжении была выставлена усиленная охрана. Кроме нас на этот участок выходили диверсионные группы советских партизанских отрядов из-за Буга. В первой декаде июня 1943 года мы получили уведомление о прибытии к нам самолета с оружием, согласно договоренности между командованием Советских партизан и нашим комиссаром Голодом.

Приемом груза руководил Голод. Ночь прибытия самолета с 6-го на 7-е июня была дождливая, пилот не увидел костра и сбросил груз не в намеченном месте. На другой день мешки с автоматами и боеприпасами были обнаружены нашими партизанами 3-й роты - грузинами и осетинами. Было получено с Большой Земли 24 автомата и по 200 патронов к каждому. В тот же день среди белого дня на бричках группа в 38 человек с этой роты произвела налет на жандармский гарнизон в Сосновицах.

Как вихрь промчались партизаны через Сосновицу, пять шедших по улице жандармов били убито, обстреляно здание расположения жандармов. Партизаны потерь не имели. Наши партизанские группы ежедневно и еженощно выходили на задания. Снова был пущен под откос ж/д состав в районе ст. Грудек. На шоссе Парчев-Влодава были убиты несколько немецких жандармов. В лесу на шоссе Влодав-Лечно была произведена засада нашей партизанской группы под командованием Колубелова и Ремизова. Были разбиты два автомобиля фашистов, убиты староста Влодавы, два фашистских офицера и 14 младших командиров и солдат.

Где-то 14-15 июня большая группа гитлеровской жандармерии и "Ост-легион" произвела налет на наш отряд. В лесу находилось не более 50-60 партизан, все остальные ушли на заданиях. Разгорелся жестокий бой, который длился более 5-ти часов.

Хочу описать кратко как протекал бой.

Не знаю, или наши часовые были невнимательными, или карателей при-

вел какой-то предатель, который знал наше расположение, но факт остается фактом, что картели на нас напали внезапно. Рота Михаила осетина находилась в метрах 200 в стороне от основного лагеря, часть роты была на задании, а человек 25 находились в расположении роты. Я в это время находился в роте осетинцев.

Когда открылся интенсивный автоматно - пулеметный огонь, стало ясно, на лагерь напали каратели. Через несколько минут заработал наш "Максим". Мы быстро поднялись по тревоге. Проверили оружие и быстро бросились на помощь своим. С ориентировались, откуда напали фашисты и решили по возможности зайти к ним в тыл. Мы не знали какими силами напали на нас каратели. Через несколько минут наш станковый пулемет замолчал, стрельба карателей усилилась. Нам удалось заскочить карателям в тыл. Наш внезапный автоматный огонь ошеломил карателей, они в панике начали бросаться в разные стороны, где их настигали наши пули. Мы торжествовали. Но наше торжество оказалось недолгим. Не прошло и 20 минут, как огонь открыл наш тыловой заслон. Мы повернулись фронтом на 180 градусов и поспешили им на помощь.

На нас наступала вторая линия карателей. Поравнявшись с отходившим дозором, мы залегли. Когда СС-цы приблизились к нам на 25-30 метров, открыли по ним уничтожающий огонь из автоматов. Каратели поспешно отступили. Мы постарались выйти из огня на левый фланг. Не прошли и 300 метров как нас обстреляла третья группа карателей. Мы находились уже в полуокружении. Бой принимал нежелательный для нас оборот. Нужно было прорываться через кольцо карателей. Но в этот момент в тылу карателей заработал наш "Максим". Мы, ободренные подоспевшей помощью, с удвоенной энергией ударили полевому флангу карателей, прорвав их позицию мы вышли из окружения.

Но каратели были упорные, не хотели легко себя считать побежденными. С новой силой ударили по нашему правому флангу. Цепи, через которые мы только что прошли, пришли в себя и начали наседать на нас снова. Отбив атаки карателей, мы быстрым маршем постарались оторваться от СС-цев.

Мы изменили направление, стараясь сбить карателей с нашего пути.

Через несколько минут впереди нас оказалась новая группа карателей, мы отклонились влево, каратели нас не заметили, прошли в метрах 100 от нас. На своем пути они встретили карателей, от которых мы оторвались. Между ними завязалась перестрелка.Пока они нашли общий язык и объяснились,мы отошли на восток в сторону Рудого Багна.

Когда остановились для передышки, оказалось, нашей группы, на которую первыми напали фашисты, с нами нет, куда и как она могла от нас оторваться, из нас никто не знал. Пришлось снова возвращаться в район расположения карателей. С СС-цами нам еще два раза пришлось встретиться и обменяться быстротечным боем, но своей группы мы не встретили. Только на второй день начали сходиться наши товарищи. Не вернулся только один наш друг, который много раз выручал нас в трудные минуты боя - наш пулеметчик Виктор. Он погиб в первые минуты боя. Во вчерашнем бое нас выручил его помощник 2-й номер Голоборотько вместе с нашим дорогим "Испанцем" Юзефом Больцежаком. Это он, когда услыхал, что мы бьемся в окружении, пришел на помощь с Голоборотько. Того вечера, когда окончился бой и каратели ушли из лесу, мы пошли в свой лагерь на место боя. Оказывается, каратели после боя там не были и даже своих убитых не забрали. Мы их раздели, собрали оружие и боеприпасы. Похоронили тоже в болоте, прикидали землей, чтобы не воняли. Все 17 человек из "Остерлегиона" не стоили мизинца нашего погибшего товарища. Ребята сокрушались, что столько израсходовали боеприпасов, а не убили ни одного фашиста, приходится тратить патроны на всякую продажную падаль. Действительно, было обидно, что против нас воюют наши вчерашние соотечественники, которые продались фашистам за кусок хлеба. Недоумевали, неужели они не знали против кого их пошлют биться, кого они шли в лес убивать.

В то же время партизаны нашей 1-й роты под командованием Ильи Ко-лубелова и политрука роты Владимира Ремизова разгромили гарнизон польской полиции в с. Людвин. В операции принимал участие комиссар отряда Ян Голод - "Кирпичный". Не смотря на то, что полиция сильно укрепилась в доме, где располагался гарнизон, партизаны смогли броском ворваться в здание полиции, убили их коменданта, остальные сдались на милость победителей. Было добыть 8 винтовок с боеприпасами и несколько гранат. В Людвине были разгромлены молочный завод, почта и административные здания оккупантов. Со стороны партизан один человек был убит и трое - легко ранены. На помощь полиции были вызваны жандармы на автомашинах. Недалеко от села Орехов произошел бой между партизанами и жандармерией. Несколько жандармов было убито и ранено, остальные разбежались. Автомашина была спалена.

В это время вся северная часть Люблинской области была наводнена партизанами. Наши группы пробирались во все уголки, все разрушали и палили, что только могло быть полезно оккупанту.

В Любартовском районе местный партизанский отряд под командованием Яна Войтовича уничтожила под Коцком автомашину с жандармами. Было убито 13 жандармов. Партизанская борьба против оккупантов принимала массовый характер, активизировалась борьба местных гарнизонов ГЛ. Усилившаяся партизанская борьба сильно встревожила оккупационные власти. Бригаденфюрер Глобоцник решил еще, какой раз, уничтожить партизанский центр - главные силы партизан в Парчевском лесу. На этот раз готовилась карательней операция, самая сильная из всех проведенных Глобоцни-ком до сих пор. Еще 11 мая 1943 года на совещании генерал-губернатора секретарь доктор Юзеф Бюглер сказал, что если полиции и жандармерии будет недостаточно, должен будет заинтересоваться Вермахт.

Как уже известно, в апрельских боях были привлечены войска Вермахта. Но от этого положение в районе не изменилось, наооборот, партизанское движение усилилось. Что будет с этой карательной экспедицией, будет видно.

О размерах карательной экспедиции, о численности войск и вооружения, а также о дате начала, мы, конечно, ничего не знали. Чувствовалось, что фашисты готовятся к какой-то операции, но что именно намереваются делать, никто не знал. Нам было известно о высадке на почти всех ж/д станциях регулярных частей Вермахта. В Лукова, Парчеве, Любартове, Люблине, Б.Подляске, Междуречье, Седльцах были сосредоточены большие силы войск Вермахта с танками и артиллерией. Во всех близлежащих местечках и больших селах появились большие гарнизоны полиции и жандармерии и русских предателей "Остерлегиона". Вот так описывает польский писатель Войцех Сулевский в своей книге "Парчевские леса" фашистские бесчинства в те дни в Любартовском районе:

"Гитлеровцы разгромили деревни Волисе, Гминние, Вильне, Абрамов, Вилькопаз, Соснувке, Изабельмонт, применяя, как всегда, самые варварские приемы издевательств и мучений. Малых детей убивали просто ударом сапога. Массово вывозили молодежь на работу в Германию.... Сплошь и рядом наблюдались мучения, насилованная и убийства целых семейств.... После чего начиналось выселение местных жителей в концлагерь смерти "Майданек". В июне 1943 года за колючую проволоку в концлагерь было забрано: с с.Амборзи - 90 чел., с с.Лещковицы - 45 чел., с с.Лишавы - 15 чел.. Все эти факты говорят о размере физического террора"(стр.121).

Дальше Сулинский пишет:

"Июньская карательная экспедиция на Любартовский район связывалась с новым большим и уже последним в 1943 году ударом гитлеровцев на Парчевские леса. Операция проходила под кодовым названием "Нахп-фингстен".... Одило Глобоцник придавал большое значение этой операции, так как до этого во всех предыдущих карательных операциях против партизан он немого добиться хотя бы каких-либо успехов, все неприятности, которые его встретили в борьбе с Парчевскими партизанами, очень пошатнули его престиж и позиции в Генеральное губернаторстве и Главном управлении госбезопасности. Недоволен им был и сам генерал-губернатор Ганс Франк....

Двинулись на Парчевские леса широким полукольцом со стороны Радзыня, Любартова и Люблина регулярные части Вермахта, полиции и "Остерлегионов". Командиры 154 и 174 резервных дивизий Вермахта генералы Фридрих Альтрихтер и Курт Реннер выделили для нужд операции два неполных полка пехоты. Они должны были быть главными силами для удара по партизанам в лесу. В из состав для помощи выделялось 5 полков полиции, моторизованный батальон жандармерии и дивизия конной полиции. Второй эшелон удара по отряду им. Адама Мицкевича обеспечивали 203 и 252 батальоны украинской полиции, украинскими голфеполицаями, армянскими и азербайджанскими ротами "Остерлегион". Как и в апреле, перед началом удара пехотных частей лес бомбили самолеты....

23 июня утром немцы вошли в Парчевские леса и под аккомпанемент артиллерии, стреляющей из под Едланки, Макишки, Стемнева, начали искать партизан. Отряд Федора, где в это время находился командующие обводом и округа, должен снова биться за свое существование, за свою боевую честь". (Там же, стр.122)

Фактически Парчевский лес был окружен уде 18 июня 1943 года. Ударные группы прямо с марша углубились в лес, беря направление своими главными силами на лагерь нашего отряда. Лес был окружен карательными войсками сплошной линией. Ударные группы по уничтожению партизан были брошены одновременно со всех концов леса. По просекам были направлены танки врага. Наши дозоры доносили о быстром продвижении карателей в направлении нашего лагеря. По квадратам предпологаемого нахождения партизан начала бить артиллерия. В воздухе появились самолеты, которые начали закидывать лесные делянки бомбами. В лесу появились танки и самоходные орудия. На этот раз бригаденфюрер Глобецник решил предпринять новый маневр - начал атаку на лес на 5 дней раньше намеченного срока по плану. Одновременно с окружением леса начал направлять ударные группы вглубь леса. До некоторой степени этот маневр ему удался. Мы полностью не были подготовлены к отражению атак карателей, да и не знали их численности и боевой мощи. Все навалились на нас внезапно. Наших людей в лесу находилось не более 250-300 человек. Остальные находились на заданиях. Не было в лесу и моего комиссара Яна Голода и Казимира Сидора - начальника разведки обводу (округа).

В то утро отряд находился на южной части Охожей в полной боевой готовности. Люди ждали приказа.

- Ну, товарищ командующий, что будем делать, с чего начать, давай команду, - обратился к Мочару "Метеку".

- Необходимо внезапным ударом пробиться в основной массив, а там уже смотря по обстановке принимать решение. А вообще командуй сам, ты у меня имеешь большой опыт борьбы с карателями, тебе и командовать, да и люди тебя лучше понимают и знают, чем меня. - ответил мне Мочар.

На дальнейшие разговоры времени не было. Каратели приближались к расположению отряда. Нужно было действовать. Бомбы и снаряды падали где-то далеко от нас и не причиняли нам никакого вреда. Но зато нам грозило окружение, а биться в полном окружении самое страшное, что только может быть. Быстро создал ударную группу прорыва в основном с автоматическим оружием и гранатами. На флангах поставил небольшие заслоны. Группу прикрытия оставил в 15-20 человек во главе с Юзефом "Испанцем" - одна из самих трудных задач. Ничего не поделаешь, на самые опасные места ставишь самых лучших людей, которым веришь как себе. "Метек" было собрался идти с нами на прорыв, но пришлось его "вежливо" попросить, что это задача не командующего, а задача нашей группы прорыва. Выдвинулись метров на 300 фронтом на север. Залегли. Были уже слышны команды приближающихся карателей. Но раньше подошли каратели с юга и Юзеку пришлось первому вступить в бой с карателями. Люди заволновались - неприятное ощущение, когда стреляют тебе в спину. А каратели заслышав впереди стрельбу, поспешили на помощь, чтобы ударить партизанам в спину, не ожидая, конечно, что мы их ждем. В полный рост, ускоренным шагом надвигались на нас. Я стоял за деревом. Взмах моей руки и на СС-цев навалился ливень огня из автоматов, пулемета и гранат. Через минуту лес разнесся от мощного русского "Ура!". Группа пошла на прорыв. Хваленные воины Вермахта или были ошеломлены шквальным огнем и мощным "Ура!", или вообще струсили, но факт, что не оказали нам того сопротивления, которого мы от них ожидали. Когда вышли из кольца, оказалось, что правофланговый заслон не успел отойти и остался в полном окружении врага. Сзади нас на правом фланге шел горячий бой, группа в несколько человек под командованием Ремизова и "Чуваша" ударила карателям в спину, тем самим дала возможность выйти группе правофлангового заслона из окружения и присоединиться к основным силам отряда.

Не помню на сколько мы продвинулись в глубь леса, как наш передний дозор испуганно сообщил - впереди танки. Последовала команда "Ложись!". С группой в несколько человек выдвинулся вперед. Прямо перед нами стояла бронированная махина - самоходная пушка "Фердинант". Не успели даже сообразить, что делать, когда увидел трех человек, приближавшихся по-пластунски к танку. Раздалось несколько взрывов гранат, "Фердинант" заворчал, крутанулся и остановился. Сзади с него повалил смердящий дым. Начали выскакивать фашисты, которые тут же были сражены метким огнем партизан. Авторами этого героического поступка были мои любимчики Володя Ремезов, Николай Мелюх и "Чуваш". Не стали ждать развития дальнейших событий, быстрее пересекли просеку и углубились в лес. Минут через 20 услыхали могучий взрыв позади себя, по всей видимости "Фердинант" взорвался. Но наше ликование было не долгим. На нас надвигалась могуча лава карателей с севера и с северо-запада. Избежать встречи с ними было невозможно, опять нужно было готовиться к прорыву. Выбрали выгодную позицию и начали ждать. Порядок прорыва был прежним. Группа прорыва под моим командованием, тыловой заслон и фланговые группы прикрытия. Лежали тихо, каратели не догадывались о нашем расположении. Когда приблизились на 30-40 метров, на них обрушился мощный огонь партизан и с могучим "Ура!" партизаны пошли на прорыв. Прорвав первую цепь врага, мы напоролись на вторую. Каратели открыли огонь по партизанам. Несколько человек было убито и ранено. Отряд заметался. Строгая команда "Ложись!" уложила людей, кто где находился. Нельзя было медлить ни одной секунды иначе гибель. Сориентировавшись, сколько можно в обстановке, решил прорываться на северо-запад. Под градом немецких пуль всей группой, вернее всем отрядом, отползли влево и вперед. Приблизившись к врагу на 10-15 метров забросали СС-цев гранатами и только пролетели над головами осколки взорвавшихся гранат, с криком "Ура!", со стрельбой бросились на врага. Фашисты не выдержали нашего натиска, отошли на фланги и открыли по нас огонь с обоих флангов. У нас опять были убитые и раненные. Не знаю, в какой именно момент часть наших людей оторвались от основных сил. С нами оставалось человек 160, о судьбе остальных не знали. Но времени на поиски у нас не было, мы стремились оторваться от войск карателей. До конца дня у нас еще было несколько незначительных стычек с карательными войсками.

По всему было видно, что наши смелые атаки дезориентировали врага, поломали их хорошо разработанные планы. Уже поздно вечером решил вывести отряд из лесу. Пройти нужно было незамеченными. Для прохода наметили район села Тесменица. С нами было несколько товарищей из этого села, которые хорошо знали местность. Главным проводником был Болеслав Драбик, наш один из активных партизан и подрывник. Незамеченными прошли болотом южнее села, севернее сел Вуйки и Бобьянки, прошли до Вереева, далее возле Казнова, кустами дошли в Брестовский лес. Отсюда командующий обводом "Метек" с другими своими штабными работниками ушел в сторону Любартова. Мы пошли дальше на юг. На день расположились в лесу возле Руссковолья. За долгий и тяжелый день подкрепились и начали себя приводить в порядок. Все были до предела уставшими и измотаны. Но настроение было приподнятое. Каждый хотел поделиться впечатлениями прошедших боев. Вскорее все утихли, уложились отдыхать. На долю "Испанца" досталось дежурить по отряду. Я быстро уснул и проспал до 8 часов утра, пока не разбудил Юзеф. У нас день прошел тихо. Все отдыхали. Со стороны Парчевских лесов слышался гул самолетов и артиллерийская стрельба. Облава в лесу продолжалась. Много осталось там наших людей, какая их судьба? Как после стало известно, зря беспокоился за судьбу своих товарищей. Они разделились по мелким группам и схоронились в болотистых недоступных местах и там переждали все время, пока длилась карательная операция.

Мы старались отвлечь карателей на себя, решили разгромить полицию в Ленчной. Для этой операции было отобрано 30 человек. Остальные под командованием Миши "Осетинца" отошли на восток, в район Адампольских лесов. Договорились со своими местными людьми, они нам организовали пять парнокопытных бричек, на которых мы доехали до Ицикайки, а от туда пеши, с помощью Василия Ткачука добрались до Ленчной и где-то в 12 часу ночи 19 июня атаковали полицейский гарнизон. Сначала они оказали нам сопротивление, но когда в перестрелке был убит их комендант, все 14 человек сдались. Боялись, чтобы их не расстреляли, но мы раздели их, забрали их обмундирование, оружие и боеприпасы, а самих закрыли в подвале. Одновременно разгромили все немецкие учреждения, а почту спалили. Порезали телефонный и телеграфный кабели. Нашли 4 фурманки, на которых уехали, увозя свой трофей. Утром были в районе села Каплюнос, на восточной окраине Люблинской области.

На другой день, т.е. 20 июня 1943 года наша группа под командованием комиссара Голода, которого мы здесь встретили, обстреляла жандармерию в селе Кривовежба. 21 июня разгромили немецкое имени в Пехах и спалили его. В районе имения Яблонь, среди белого дня были убиты СС-кий подофицер и двое солдат.

В настоящее время мы имели много комплектов обмундирования полицейских, жандармов и других фашистских приспешников. Под видом жандармов или полиции мы могли появляться в населенных пунктах и днем. Только одна беда, подводило нас незнание языка. Числа 5 июля появились наши товарищи из Парчевских лесов, все были живы и здоровы. Подводя итоги кровопролитных боев на которые так много было надежд у командующего СС-скими войсками Люблинской области Одел Глобицник, мы считали, что для нас они прошли удовлетворительно. Главное, враг, поставивший перед собой задачу полного уничтожения партизанского отряда, не достиг, не смотря на громадное превосходство в численности и вооружении. В этих боях фашистами было введено более 30 тысяч солдат, жандармов, полиции и других предателей. Были использованы авиация, бронетанковые войска и артиллерия. Потери врага или точнее не были известны, по косвенным данным фашисты потеряли в этих боях более 80 человек. Наши потери составили 17 человек убитыми и 6 человек было ранено. Конечно, для нас это большие потери, но что поделаешь, битва была чересчур не на равных. Может с моей стороны были допущены ошибки и просчеты как командира, но кто их не допускал в подобных ситуациях. В общем главной моей ошибкой было то, что я и командующий увлеклись внутренними вопросами, ослабили разведку и вовремя не смогли узнать точную дату карательной операции фашистов и не вывели партизан из зоны действия карателей.

Дата добавления: 2015-07-08