На польской земле 7 страница

Приближалась зима. Нужно было думать о продуктах питания на зиму.

Была дана команда всем ротам приступить к заготовке продовольствия. К этой операции были подключены и польские товарищи, которые хорошо знали, где расположены немецкие фольварки (имения). Я ушел тоже с разведчиками в район Славатыч и севернее к Пищацу и Ломпеи. Этот район еще мало был нами изучен. Там нас и застала зима. В парчевский лес возвратились только 5 декабря уже по снегу. К тому времени все партизаны были на месте. Отряд собрался в полном составе. В день 5 декабря принимал доклады командиров рот и групп о проделанной работе за ноябрь месяц. Докладывали о проведенных боевых и продовольственных операциях, о количестве уничтоженных немцев и своих потерях. К счастью наши потери были небольшие.

После обеда начали поступать сведения о сосредоточении больших сил гитлеровцев вокруг Парчевского леса. Первое сообщение принес лесничий, которому сообщили из Парчева о появлении в городе регулярных частей Вермахта с артиллерией и танками. Такие сведения поступили из Любартова, Острова.

Предстояли большие испытания для партизанского отряда на его боеспособность и организованность. Пятого декабря я даже сотой долей не представлял того, что нас ожидало в ближайшее время полсуток. К вечеру связь с "внешним миром" прекратилась. Связные с донесениями не появлялись. Стало понятно - лес окружен, немцы заняли все ближайшие села вокруг леса. О нависшей опасности мне сообщали почти через каждые полчаса евреи. У них поднялась страшная паника. Начали прибывать целые группы молодых и старых с просьбой не бросать их. Я понимал их состояние, их обреченность. Да, если мы не выдержим натиска гитлеровцев - отступим, евреи будут уничтожены в первую очередь. Поэтому успокаивали их, как могли, обещали не допустить к ним фашистов. Обещать-то обещали, а сами толком и не знали, что ожидает нас завтра.

Собрал командиров рот, штабное начальство, был с нами и К.Сидор.

Вообще-то он не особо часто появлялся лесу без особой надобности, а на этот раз, точно не помню по какой причине, остался с нами в лесу. Приказал развести костры в каждом взводе и дать людям хорошо отдохнуть. Кто-то из товарищей намекнул мне, что, мол, костры демаркируют нас, укажут на место нашего расположения. Не стал вдаваться в объяснения, свой приказ подтвердил еще раз, при том добавил, чтобы костры развели большие и чем побольше. Посты выставить за 2-3 километра от расположения отряда и тоже разжечь костры.

Перед тем как отпустить командиров, приказал начштаба Гречишеву построить отряд. Когда отряд был построен, обратился к ним с небольшой речью, где указал на небольшую опасность, которая нас ожидала. Завтра мы будем сдавать экзамен на зрелость нашего отряда. Бой будет жестоким, но если мы будем соблюдать строжайшую дисциплину и выполнять все команды командиров, сможем не только выстоять против превосходящего нас в несколько раз врага, но и побить его. Самое главное никакой паники и больше уверенности в себе, а остальное положиться на нас командиров, мы постараемся найти выход из создавшегося положения. Напомнил им, чтобы хорошо отдохнули и развели побольше хороших костров, не боялись, что они будут нас демаскировать. Немцы знают о нас и место нашей дислокации. Так пусть же знают, что нас много и раз разожгли костры, значит, не боимся их. Кто-то из командиров намекнул на счет спирта. Дать грамм по 100 каждому партизану. Я оборвал на полуслове любителя спирта и сказал, что запрещаю даже думать о нем. Спирт будем пить, когда поколотим хорошенько гитлеровцев. Я приказал развести роты по местам, отпустил и командиров. Но они по одному снова собрались у моего костра. Все молчали. Первым не выдержал Анатолий - спросил, что будем делать завтра. Было понятно, только для того они снова собрались, узнать мое мнение, вернее мое решение о предстоящем завтра бое с карателями. Сказал им мол, еще сам ничего не знаю. Завтра будет видно, и посоветовал всем идти в подразделения и постараться по возможности хорошо отдохнуть и главное поспать. Все разошлись по своим местам. Алеша и мне настелил еловых веток возле костра. Лег, старался уснуть, но сон не шел. Лезли в голову всякие мысли. Ведь это первый настоящий бой с карателями, которые пришли уничтожить отряд физически. Для меня тоже первый бой такого масштаба в таких условиях. Сумею ли оправдать доверие партизан, смогу ли как командир спасти отряд от разгрома? Какую применить тактику боя? Все эти вопросы лезли в голову, а ответить ни на один из них не мог. Ничего не знал о противнике, о его тактике лесного боя. Знал только одно - мы хорошо ориентировались в лесу, знали его досконально, каратели вряд ли так хорошо знали лес, как мы. В этом наше преимущество. Лежал - в голове целый хаос. Потом как-то незаметно все прошло, мысль сама себе сосредоточилась на тактике завтрашнего боя. Только не ждать полного окружения, стараться дезориентировать карателей о нашей силе и местонахождении основных сил. Внезапными ударами заставить его мотаться из стороны в сторону. Беспрерывное движение. С этими мыслями я и уснул. Проснулся, еще было темно, но люди кругом не спали. Забыл напомнить вчера, когда давал команду по отношению костров, евреям приказал костров не разжигать. Правда у них были землянки и они топили печи, но на всякий случай предупредил, чтобы на "Базаре" никаких костров не было. Когда утром проснулся, несколько человек из "Базара" сидело возле нашего костра и о чем-то тихо говорили с Алешей.

У Алексея был готов завтрак. Подошли Больцежак, Гречишев, Чуваш, Андрей и Чванадзе с Михаилом. Пригласил их со мной завтракать, все отказались, мол, уже позавтракали. Спросил как обстоит с завтраком в ротах. Там тоже все уже позавтракали. Спросил у товарищей с "Базара", что слышно у них, выставлены ли дозоры? Собственно, можно было и не спрашивать, все и так было понятно, у них настроение паническое, со страхом ждут наступления немцев. Дозоры пока наши молчат, значит, немцев в лесу пока нет.

Пока покушал, собрались все командиры, подошли Сидор и Шиманек.

Окончив с завтраком, обратился к собравшимся товарищам, что бой с карателями будем вести подвижный, ни в коем случае не ждать на одном месте полного окружения. Каратели, по всей видимости, пойдут цепью со стороны Макошки с севера, со стороны Утмина с востока, а с запада от дороги Парчев - Остров. Это, конечно, только предположение, но более вероятное. Дозорам при обнаружении немцев огня не открывать, а немедленно докладывать мне и незаметно отходить назад. Карателей подпускать на близкое расстояние и внезапным, ошарашивающим немцев, ударом, с криком "Ура!" разрывать вражескую цепь, стараясь зайти к ним в тыл. Нельзя забывать, что каратели тоже люди и смерти боятся, как и всякий живой человек. В момент боя может всякое, быть, может, так получится, что рота, взвод будут даже отрезаны и окружены. Не бойтесь окружения, бестолку не стреляйте, подпускайте карателей, как только можно ближе и бейте внезапно и наверняка и не ждите ни минуты, сразу же активный рывок на разрыв вражеской цепи. Боже упаси панику. Если допустите панику, считайте, что людей погубили. Хладнокровие и выдержка. Эти два элемента никогда не подводили человека.

Все эти элементы предстоящего боя мы предварительно обговорили, договорились о связи между ротами и месте сбора на крайний случай - если будем рассеяны карателями.

Было где-то около семи часов утра. Приказал - оставить квадрат, где мы дислоцировались, и перейти в другой квадрат. За час или может немного меньше мы отошли километра на три в сторону лесничества Бялка, ближе к "Базару".

Приблизительно через полчаса мы услышали автоматную стрельбу. Сначала с восточной стороны, а потом с севера со стороны Макошки и с запада со стороны дороги Парчев - Остров. Не слышно было только стрельбы с юга. Подумал, что наши дозоры вступили в бой, потом понял, что стреляют только каратели, ответного огня не было. Наступал самый ответственный момент, как будут себя вести партизаны в момент сближения с карателями. Я молил судьбу, чтобы на первых порах боя одержать хотя-бы небольшой успех, который бы воодушевил партизан, чтобы они поверили в свою силу, в свою партизанскую неуязвимость. Каратели сами облегчали наше положение, они стрельбой давали знать, где находятся, от нас требовалась выдержка и не дрогнуть в момент сближения с карателями. Вместе с "Испанцем" - Больцежаком мы обошли всех партизан, подбадривая их. Разговаривая с партизанами, в тоже время, тревожила меня одна мысль - почему не слышно стрельбы с южной стороны, в чем дело? Наше расположение они знают. Если решили окружить и уничтожить, должны окружать со всех сторон, а тут только с трех сторон, южная сторона, самая близкая до нашей ночной стоянки и вдруг молчит. И тут у меня промелькнула мысль, а не хотят ли они нас загнать как зайцев на засаду. Может быть, потому и стрельбу открыли со всех сторон, чтобы мы отступали на юг к осушенной поляне, которая проходит почти, что через весь лес с юго-востока на северо-запад. На той поляне, при осушке были прорыты продольные рвы, очень удобное место для засады. Место это называлось Охожа. Неужели их командир считает нас настолько глупыми, что мы клюнем на их приманку.

Выходило так оно и есть. Стрельбы с юга не было. Стрельба со стороны Макошки и Угника приближалась. Появились посыльные от дозоров, которые подтвердили приближение карателей.

Партизанскую группу под командованием Анатолия Степаненко выслал на левый фланг для прикрытия "Базара", грузин на правый фланг, для прикрытия фланга и отражении карателей, если они вздумают зайти к нам в тыл.

Остальных людей расположил фронтом на северо-восток. Начали ждать приближения гитлеровцев. Подошли дозоры. Старший доложил, что немцы в 30-250 метров от нас. Приказал без моей команды не стрелять.

- Больше выдержки, товарищи, без паники. Огонь открывать по моей команде. Станковому пулемету огонь не открывать.

"Испанец" и Казик с недоумением посмотрели на меня. Им не понятна была моя последняя команда по поводу пулемета.

- Огонь вести групповой - залпами. Беречь патроны. - В это время пули летели уже над нашими головами. Люди лежали тихо, напряженно, в ожидании боя с врагом. Эсэсовцы наверняка знали наше ночное месторасположения и шли беспечно, не представляли, что мы рядом с ними. Я стоял за толстой сосной, большинство партизан видели меня. Мне уже видны были каратели. Они шли шумно, как на охоту, стреляя, прижав автоматы к животу, что-то кричали. Когда было уже метров 25-20, поднял руку, что означало приготовиться. Резко опустил, одновременно крикнув "Огонь!".

Раздались дружные залпы партизан. Заработал ручной пулемет на левом фланге. Поднялась невероятная стрельба, длившаяся минут понять. Партизаны увлеклись боем, по всей видимости, забыли, что патроны для нас дороже золота, особенно в данный момент.

- Прекратить огонь, подал команду

Наступила какая-то жуткая тишина. Каратели тоже не стреляли. По всей видимости, поняли, что это им не ГЕТТО, где можно безнаказанно расстреливать беззащитных детей и стариков, и они в панике отступили.

Подозвал к себе "Испанца", Казика, Илью (командование 1-й роты), Чуваша.

- Илья и ты, "Испанец" с основной массой партизан прорываете немецкие цепи, я и Чуваш отвлекаем их на левом фланге группой разведчиков. Казику и начштаба находиться в группе прорыва.

Юзек "Испранец" что-то хотел возразить, не стал его слушать - дискутировать будем после боя. Сейчас выполнять приказ.

По команде Ильи и "Испанца" все за исключением разведчиков, сосредоточились на левом фланге. В это время начали рваться снаряды не далеко от места нашего расположения. Мне стало ясно - эсэсовцы отошли, боясь поражения своей артиллерией.

“Чуваш” послал двух опытных партизан-разведчиков вперед, чтобы узнать, далеко ли отошли эсэсовцы.

Команды выполнялись немедленно. Артналет длился минут 10, нам он не нанес никакого урона. Возвратившиеся разведчики доложили, что немцы находятся в метрах 400-х, залегли цепью. После прекращения артналета, каратели открыли страшный автоматный и пулеметный огонь. Илье и "Испанцу" приказал огня не открывать до сближения с немцами до минимума.

“Чувашу” дал команду отвечать на огонь карателей одиночными выстрелами и короткими очередями ручного пулемета. Эсэсовцы тоже усилили пулеметный огонь на левом фланге. Наш правый фланг молчал. И вдруг раздалась страшная стрельба на нашем правом. Заговорил наш станкач, начали рваться гранаты. Илья и Юзек пошли на прорыв. Раздалось громкое "Ура!" и люди рванулись вперед. Эсэсовцы в панике отступили к востоку, к дороге Макошка- Бялка, где их встретил дружный залп роты грузинов. Враг в панике. Мы воспользовались этими минутами замешательства противника и следом за нашей группой прорыва тоже вышли в тыл немцам. На некоторое время в лесу наступила тишина.

Через каких-то 15 минут открылась стрельба со стороны "Базара", где была рота Степаненко. Наша основная масса партизан находилась в тылу у немцев. Приказываю Чувашу с группой разведчиков немедленно открыто подойти к немцам и открыть огонь им в спину. Что и было сделано. Внезапная стрельба с тыла обратила эсэсовцев в панику, они отступили, теперь уже вправо от, нас, т.е. на запад. Рота Степаненко без потерь присоединилась к нам. Грузины молчали, немцы там тоже отступили или чего-то ждали. Нужна была ясность. Посылаю "Испана" с группой 30-50 человек на разведку. Через час, а может, немного больше прибыл вместе с грузинами и тоже без потерь.

Эсэсовцы в тот день больше в лес не пошли. Правда, часа два стреляла артиллерия по квадратам леса ночевки и в местах, где проходил сегодняшний бой. Потерь немцев мы не знали, у нас было легко ранено два человека.

- Федор! - обратился ко мне Чуваш. - Ты знаешь, сколько перебито евреев - жутко.

- Каких евреев, что ты мелешь, им же было приказано с базару не отлучаться, а базар Толя все время прикрывал, откуда же могут быть убитые.

- То-то и оно, что не выполнили они твой приказ. Как только началась стрельба, в панике многие покинули базар, и попали под пули карателей, - заметил Анатолий.

Это известие омрачило радость нашей победы над карательными эсеровскими войсками.

Приказал Чувашу выслать разведку во все концы, сам вместе с Юзиком "Испанцем" и Казимиром Сидором с группой охраны пошли на "Базар". При нашем появлении нас окружили перепуганные, дрожащие от страха люди, начали расспрашивать, где каратели, не прибудут ли они к ним. Мы как могли их успокаивали. Когда рассказали о гибели их близких, а может быть их родных, поднялся плач, от которого становилось жутко. Страшно смотреть на этих обездоленных, бесправных обреченных людей. Самое обидное и страшное то, что существенно ни чем им не могли помочь. Сегодня смогли оградить от нападения эсэсовцев, а что будет завтра, никто не знал.

Назначил нового командира их группы вместо убитого. С 7 декабря командиром еврейской группы стал Хиль. Он был инициативным, разумным командиром, пользовался доверием всех евреев.

В первый день боя в результате паники и трусости погибло 17 человек из "Базара".

Когда возвратились в отряд, возвратилась и разведка, которая доложила - немцев в лесу нет.

Перешли в другой квадрат леса, который предложил Вася Бакун (он хорошо знал лес). Развели костры, начали готовить пищу. Все были в приподнятом настроении, делились друг с другом ходом боя, каждому хотелось высказаться.

Особенно сегодняшним боем радовался Вацек. Батрак с малых лет работал на кулаков. Хозяин вместо своего сына хотел отправить его в Германию на каторжные работы. Он пришел к нам в лес и стал одним из активных партизан. Подходил к каждой группе и рассказывал, как он уложил эсмана, показывал карабин (винтовка), который он забрал у убитого. Но от меня старался уйти подальше и на глаза мне не попадался. Боялся, что накажу за невыполнение команды - открыл огонь за несколько секунд раньше команды. Интересно смотреть на людей со стороны, видеть их в радости. На что уже наш "Испанец", он наверное по возрасту был самым старшим среди нас, и тот ходил как именинник, повторяя одни и те же слова - Ото дали в кость сукиным сынам, - швабы вонючие.

Несколько раз подходил ко мне:

- Но ты, Федор, холера, швабы долго тебя будут помнить.

- Не радуйся, Юзя, бои только начались, не знаем, что будет завтра, - охлаждал его.

- А до холеры вшистко беньде пожонуку. Вам же вшистко беньде добже.

Все были настроены по-боевому, оптимистически.

После ужина думал, что после всего пережитого, большого нервного

перенапряжения сразу все уложаться спать, но где там, никто и не думал о сне. В тот вечер, за все время моего пребывания в отряде, услыхал песню. Мои партизаны пели.

Ко мне подошел Илья "Козак" и спросил, можно ли спеть песню, ребята просят. получив разрешение, он ушел. Через несколько минут мы услыхали "Ермака". Сначала не смело, а потом разнеслось по всему лесу. А как пели, мне до этого не приходилось слышать такого пения. Люди с разных мест, никогда вместе не пели, а тут сразу нашлись и первые голоса, и баритон, и басы. С какой, какой, душой исполнялась каждая песня. Пели украинские про три вербы, бродягу, много советских песен. А по заказу Казика и Шиманского исполнили "Катюшу". Наверное, пели бы целую ночь, но на завтра снова бой и людям нужно отдохнуть. Дал команду прекратить петь песни и отдыхать. Поздно вечером прибыли наши связные с Макошки, Ирляндки и других сел, которые располагались вокруг леса. Доложили, что лес кругом обложен эсэсовцами и им стоило большого труда пробраться незаметно в лес. Большое количество войск прибыло в Макошку из Ляска, много артиллерии, имеются и танки. Если сегодня каратели наносили в основном удар со стороны Игнина и Бялки, то завтра основной удар нужно ждать со стороны Макошки. Точно не знал, какое количество войск в Ямах и Тесменицы, куда тоже прибыло пополнение, но сколько точно, никто не знал.

После того как ушли связные, решил проверить ближние посты. Пошел вместе с политруком 1-й роты Володей Ремизовым. Хотел идти и Юзек, но я не разрешил, нужно, чтобы он, хотя немного отдохнул. Поздно ночью возвратился из разведки "Коля Поляк" (Николай Мелюх), он ходил на разведку в свое родное село Ямы, которое находится на западной опушке леса.

Доложил, что село забито полностью эсэсовцами, на опушке через каждые 100-150 метров выставлены посты с пулеметами.

Все спали. Только дежурный по штабу лейтенант Гречишев (Володя Малый) да часовые бодрствовали. Не спалось и мне. Назавтра предстоял бой, наверное, немецкое командование учтет сегодняшнее поражение и применит какую-то новую тактику, не такую шаблонную как сегодня. А что мы сможем им противопоставить? Враг имеет десятикратное преимущество в о людях, а о вооружении говорить не приходится, у меня винтовки, два ручных и один станковый пулеметы с ограниченным количеством патронов. У врага в десятки раз больше и пулеметов, автоматов, у них артиллерия и танки.

Борьба предстоит слишком неравная. Не говоря уже о какой-то победе, нужно как-то сделать, чтобы как можно меньше понести потерь и сохранить отряд от полного разгрома. Задача предстоит не из легких. Крадучись ко мне подошел Больцежак, смотрит на меня, сплю ли я.

- Юзя, почему не спишь? - спросил его.

- Ты, не спишь, Федор? - спросил меня и подсел рядом. - Як то оно бенде сотро (как оно будет завтра)/ - спросил он.

- Вот, думаю, пока что настроение хуже губернаторского, уж сильно большое превосходство в силе, большое неравенство, Мне кажется, они сосредоточили большие силы и ждут, что мы постараемся вырваться из леса. Вот тогда бы они нас и накрыли.

В это время, услышав на разговор, к нам подошли Казик Шиманский, Чуваш и начштаба Володя. Оказывается, они тоже не спали, а через пару минут были возле нас Илья, Ремезов и Степаненко, думали все спят, а оказывается, никто из них не спал. Все понимали, какая грозная, даже можно сказать смертельная опасность ожидала нас утром 7 декабря.

Начатый разговор с Больцежаком пришлось начать с начала:

- Думаете, танки они зачем приготовили? Прекрасно знают, что в таком лесу, как наш, танками ничего не сделают, а вот если бы мы вырвались из лесу, тогда бы и пригодились и танки. Учитывая горький опыт сегодняшнего боя, они могут перестроить свою тактику. - Кто-то спросил, - А как? - Сам пока не представляю. Но уверен, что одной цепью завтра не пойдут; Могут пойти волнами, передовая цепь, а за ней на удалении 40-500 метров вторая, а потом может быть и третья. Могут на путях нашего отступления сделать засады. Все может быть.

- Что ты все про немцев, скажи, как мы завтра будем воевать? - перебил меня Толя Степаненко.

- В том-то и дело, дорогой Толя, наша завтрашняя, вернее уже сегодняшняя, уже скоро утро, тактика боя будет зависеть от карателей. Как поведут себя они. Наступать мы не можем - вернее нечем. Одно скажу, товарищи, вчерашний бой показал, что хваленые фрицы тоже боятся смерти. В предстоящем бою они будут очень осторожны, на пролом не полезут. Мы будем вести активную оборону: первыми внезапно нападать и уходить. Боя не принимать. Основное - внезапность, маневренность и быстрота. Враг не знает нашего точного количества, сколько нас здесь: сотня, пятьсот, а может и тысяча. Для карателей это загадка. В этом наше преимущество.

- Да, Федор, пожалуй, прав, - отозвался Казик.

- Берегите людей, товарищи командиры, у нас прекрасные партизаны, все вы были свидетелями вчерашнего боя, видели - все без страха идут в бой по первому приказу командира. Наша задача уберечь их от напрасной гибели. Если нас завтра рассеют, не забывайте мои слова - выдержка, хладнокровие и внезапность. Всякое промедление, если вас обнаружил враг, подобно смерти. Не забывайте и о "базаре", там тысяча беззащитных людей. Наша задача по возможности оградить их от врага. Не лай боже, немцы наскочат на "базар", там свершится страшная трагедия. Их благополучие на нашей совести. А сейчас нужно отдохнуть хотя бы пару часов. Давайте попробуем.

Все разошлись по своим местам. А со всех сторон раздавались очереди из пулеметов - то эсэсовцы охраняли лес. Немецкие дозоры и часовые перекликались между собой ракетами и автроматно - пулеметной стрельбой.

Перед утром удалось немного поспать. Еще затемно лагерь проснулся, начали готовить завтрак, умывались, чистили оружие - в общем готовились к предстоящему бою. Проснулся и я. Мой Алеша уже приготовил завтрак и ждал моего пробуждения.

Завтракали все вместе (все начальство). От дозоров пока не было никаких донесений. Да и было еще очень рано. Немцы не торопились.

На летучем совещании командиров, после завтрака, решили отряд подтянуть к опушке леса со стороны Макошки, от дуда ожидался главный удар. Задача была единственная - внезапным ударом привести в замешательство карателей и с самого начала поломать их план. На сегодня решил отряд не разрознять, удары наносить всем отрядом. Где-то к 8 часам утра мы были в метрах 200 от опушки леса. Часовые хорошо просматривали село Макошку. Вскоре доложили - каратели колонной идут к лесу. Мы с небольшой группой тоже подошли к опушке. Нам было видно, как эсэсовцы несколькими колоннами направлялись в лес. Мы отошли с окраины опушки к отряду и залегли в цепи. Приготовились к внезапному удару. Не доходя к опушке, каратели открыли интенсивный пулеметный огонь по лесу.

- Неужели нас обнаружили? - отозвался партизан, который лежал между мной и "Испанцем".

- Молчи, это они со страху, - отозвался Больцежак.

Я поднялся, на несколько метров отошел от залегшей цепи партизан вглубь леса, чтобы хорошо было видеть поле предстоящего боя, из-за сосны смотрел за приближающимися фашистами. Первой вошла, наступающая цепь на наш правый фланг. По команде офицера в мгновение рассредоточились и цепью стали приближаться к залегшим цепью партизанам. Когда были они в метрах в 30 от нас, мы открыли дружный залповый огонь со всех видов своего оружия, полетело несколько гранат в сторону карателей. Увлекшись боем, на какое-то время я выпустил из виду на какое-то время две другие колонны гитлеровце, которые наступали одна на левый, другая на правый фланг, с которой мы вели бой. Минутная отвлеченность или увлеченность боем чуть не наделала нам больших неприятностей. Каратели, наступавшие на левый фланг, быстро перестроились, углубились в лес и ударили нам во фланг, намереваясь зайти к нам в тыл. Другая группа решила обойти нас с права и тоже ударить с тыла. Срочно приказал роте Колубелова Ильи и грузинам отступить и ударить во фланг немцам, наступающим слева. Под сильным автоматно-пулеметным огнем роты отошли в глубь леса и минут за 20 раздались залпы партизан по правому флангу противника. Стрельба со стороны немцев прекратилась. Воспользовавшись временным замешательством с стане врага, мы тоже незаметно отошли в глубь леса и соединились со своими ротами. У нас был один партизан убит и несколько ранено. Потерь врага мы не знали.

Быстро захоронили убитого нашего польского товарища (к несчастью фамилии не помню), перевязали раненых и отошли вправо, где наступала третья колонна врага. Обнаружить их удалось быстро - слышны были выкрики немецких команд и шум наступающих. Эсманы не знали, что мы отошли в глубь леса. Старались зайти нам в тыл, предполагая, что мы еще на старых своих позициях. Пропустив их передний край, ударили им во фланг и немедленно отошли глубже в лес. Стрельба врага прекратилась. Прошло немного времени, и начался артиллерийский обстрел по нескольким квадратам леса одновременно. Послышался гул моторов - то вошли в лес танки. Танки особой опасности для нас не представляли - они могли двигаться только просеками, в гущи леса они пройти не могли.

С самого утра на дворе началась оттепель. Снег таял, и наши следы пропадали. Да, собственно говоря, они нас особо и не беспокоили: лес был исхожен вдоль и поперек, следов было полно и наших и немецких.

После внезапного удара по левому флангу наступающего противника мы отошли вглубь леса, километров на два оторвавшись от карателей.

Дал команду выставить дальние и ближние дозоры, а остальным разрешил отдых и подкрепиться после 4-5 часового беспрерывного боя. От сильного перенапряжения партизаны заметно устали, настроение тоже приупало. Все понимали, что это не вчерашний бой.

Наши политработники Володя Ремезов, политруки 2-й и 3-й рот Казик, Больцежак, как могли, поднимали настроение людей. После артиллерийской стрельбы, которая длилась минут 20, наступило временное затишье.

Послышалась стрельба со стороны "базара". Срочно выслал группу во главе с Чувашем. Быстро закончили обед и направились за разведчиками. За 40-50 минут разведчики доложили, что еврейская группа во главе с Хиля обстреляла большую группу карателей, которая двигалась со стороны Тисменицы в район "базара". Молодей Хиль, не струсил. Разведка донесла, что каратели переместились чуть в влево, продолжая продвижение в напрвлении "базара".

Приказываю Чувашу и грузинам идти навстречу наступающим и сделать засаду. Одновременно и остальными ротами решил нанести удар по левому флангу карателей.

Как уже говорил, продвижение эсэсовцев было слышно издалека.

Они продвигались шумно, слышны команды и стрельба. Когда открыли грузины ми Чуваш огонь из засады, мы немного опаздали, чтобы ударить одновременно с ними. Но эффект нашей внезапности не был утерян, наш удар во фланг произвел свое дело: немцы начали поспешно отступать, боясь нашего проникновения им в тыл. Но мы об этом и не думали. После внезапного удара отошли вглубь леса, ближе к "базару".

Здесь встретил группу Хиля. Поблагодарил их за смелость и организованность. Вид, правда, у них был не ахти какой смелый, но наше присутствие подняло им настроение. Немного позже узнал, что на этот раз в лагере евреев тоже без казусов не обошлось.

Когда мы начали бой с карателями возле Макошки, в еврейском лагере на "базаре" снова поднялась паника и вопреки моему приказу никому не уходить из расположения, начали разбегаться. Хиль ничего не мог сделать. Многие побежали в ту сторону, от куда не стреляли - в сторону северо-запада, где наскочили на карателей. Несколько человек было убито, многие смогли спастись бегством, а двух человек эсэсовцы взяли живыми. Под страхом смерти плененные согласились провести карателей в лагерь. Наш удар для них явился неожиданностью. Эсэсовцы решили, что их просто завели на засаду партизан. Евреев расстреляли, а сами больше этот район не появлялись.

Декабрьский день короткий, наступали сумерки, день сменялся вечером, приближалась ночь. Еще один день боев кончился. Остановились в километре от "базара", партизаны, выставив посты, готовили ужин и отдыхали от пережитого дня. Я с группой разведчиков пошел на "базар". Настроение его обитателей было подавлено. Четырех человек недосчитались и сегодня. 21 человек убитыми за два дня бое, дорого обходится для них трусость и паника.

Меня обступили большинство взрослых обитателей "базара". Еще раз просил и пригрозил, если не будут выполнять моих приказов, откажусь от защиты их лагеря. Все они понимали серьезность своего положения, но поделать с собой они ничего не могли. Инстинкт страха выше разума. Приказал Хиолю паникеров расстреливать на месте. Евреи слышали этот приказ. Правда, когда уходил из лагеря, отозвал Хиля в сторону и тихо сказал, чтобы не вздумал стрелять в безоружных людей. Достаточно того, что каратели каждый день убивают.

Возвратились в партизанский лагерь. Уже поужинали, занимались чисткой оружия. Было тихо, настроение угнетенное. Все понимали, немцы взялись за нас не на шутку. Не смотря ни на что, за любую цену, решили отряд уничтожить физически. Потери у нас были невелики, один убит и шесть человек было ранено. Ранены были не тяжело, все ходячие. В то время врача или фельдшера у нас не было. Медикаменты, иод, бинты, вата и другие средства первой медицинской помощи находились у меня. Носил всегда с собой несколько литров спирта.

Дата добавления: 2015-07-08