Читайте также:
|
Ужин с родителями Тома проходит довольно занимательно. Том закусывает губу, когда я заказываю салат, но за весь вечер не делает ни одного замечания о моей еде. При этом он в открытую заглядывает в мою тарелку, а его мама бросает на меня взгляды исподтишка. Я делаю вид, что не замечаю. На это трудно не обращать внимания, но в остальном мне с семьей Тома легко и хорошо.
Мы едем ко мне домой, слушая песни и подпевая, когда Том неожиданно выключает радио.
- Салат, Том? - его недовольство почти ощутимо.
- Ты сказал мне что-нибудь съесть, я так и сделал.
Он вздыхает и снова включает радио.
Остаток пути мы проводим в мучительном и неловком молчании, прерываемом лишь четырьмя попытками Тома и всего лишь одной моей завести разговор. Ни одна из них не имеет успеха, и наши слова теряются в реве радио.
Том припарковывает машину у моего дома, и мы молча сидим, игнорируя друг друга. Не знаю, почему продолжаю сидеть и ждать, когда он что-нибудь скажет, но знаю, что не смогу уйти, не поговорив с ним. Медленно тянутся десять минут томительного ожидания.
- Ненавижу эту песню, - говорит Том, и стена молчания рушится.
- Я тоже, - отвечаю я, не в силах скрыть радости оттого, что он заговорил со мной.
Он улыбается, и мы прощаем друг друга – с нами всегда так. Том выключает радио и лезет в карман за плеером. Несколько секунд спустя начинает играть песня, которую я надеялся никогда больше в жизни не слышать, и мои глаза наполняются слезами.
- Помнишь ее? - спрашивает Том, делая песню погромче.
Я смахиваю непрошеные слезы.
- Ты специально поставил ее, чтобы я заплакал?
Том смеется, но, взглянув на меня, тут же выключает музыку.
- Я пытался создать настроение. Что случилось?
- Эта песня напоминает мне о прощании с тобой, - признаю я.
- Правда? А мне она напоминает о том моменте, когда я понял, что люблю тебя.
Я грустно смеюсь.
- И когда же ты это понял?
- Прямо перед твоим вторым отъездом в клинику. Помню, мы были в моей комнате и пели эту песню. Ты сидел на кровати, и на тебе еще была та синяя «суперменская» футболка, которую я ненавидел. Ее цвет слишком сильно выделял твои глаза, и на тебя невозможно было не смотреть.
Я улыбаюсь. Все время удивлялся, почему Том так ненавидит эту футболку.
- Краем глаза я заметил твой взгляд, - продолжает он, - и развернулся, чтобы посмотреть на тебя. Я даже перестал петь, потому что когда наши глаза встретились, мне показалось, что ты поешь эту песню для меня. Ты не отвел взгляда, и от радости мое сердце бешено заколотилось. В эти несколько секунд я мог думать только об одном – о том, чтобы тебя поцеловать. Я попытался выкинуть эти мысли из головы и, улыбнувшись, продолжил петь. Но я тогда совершенно ясно понял – я влюблен в тебя и твои глупые синие глаза. Теперь каждый раз, слыша эту песню, я вспоминаю, как ты пел ее мне. Это делает меня счастливым, и на душе становится тепло и хорошо – я обожаю это чувство. - Губы Тома растягиваются в улыбке, и он берет меня за руку.
- Я люблю тебя.
Как бы мне хотелось, чтобы я мог улыбаться сейчас вместе с ним, но эта песня действует на меня угнетающе. Я тоже знал уже тогда, что люблю его, и действительно пел для него, но воспоминания об этом не приносят мне счастья. Я прочищаю горло.
- Я пел эту песню, прощаясь с тобой, потому что не был уверен, что вернусь из клиники. - Я закрываю глаза, позволяя слезам скатиться с ресниц. - Я думал, что могу умереть. Мне было очень плохо, меня постоянно мучили спазмы, и я безумно устал. Но я старался изо всех сил не показать тебе этого, чтобы ты думал, что со мной все в порядке. - Шмыгнув носом, я смеюсь оттого, что настолько расклеился из-за такой ерунды. - Ненавижу эту песню, - говорю я, и смеясь и плача.
Том сжимает мою ладонь.
- Все хорошо.
Он отпускает мою руку, и меня на секунду охватывает паника.
Я слышу, как Том расстегивает ремень безопасности, затем его пальцы стирают мои слезы. Отстегнув и мой ремень, он притягивает меня к себе и, крепко обхватив затылок ладонью, покрывает мое лицо нежными поцелуями, касаясь губами и закрытых век. Том очерчивает поцелуями мой рот, но губы не целует. Остатки грусти быстро сменяются желанием. Прижатая к моему бедру свободная рука Тома возбуждает. Я так сильно хочу, чтобы он меня поцеловал, что все тело начинает дрожать от предвкушения.
- Поцелуй меня, - молю я.
Он смеется.
- Эта песня у меня тоже есть, если ты хочешь ее послушать.
- Не шути, - открываю я глаза. - Просто поцелуй меня. Пожалуйста.
Он убирает мои волосы за уши и, наклоняясь для поцелуя, смотрит прямо в глаза. У него нежные, мягкие губы, но я не успеваю насладиться их ощущением, потому что Том прикрывает ресницы и скользит языком в мой рот. От его языка и поднимающейся по бедру ладони по телу пробегают огненные вспышки.
- Боже, я так тебя люблю, - говорит Том, завершая поцелуй и отстраняясь. Представляю, какая у меня на лице сейчас глупая, влюбленная улыбка. - Ты целовался с открытыми глазами? - спрашивает он.
Моя улыбка становится шире, и я молча смотрю ему в глаза, купаясь в излучаемом ими счастье, пытаясь вобрать его в себя.
- Как ты можешь так на меня смотреть? - удивляюсь я вслух.
Счастье в его глазах меркнет.
- Только не это, - шепчет он.
Я словно выкинул приятные мгновения в окно.
- Прости. Давай забудем о моих словах.
Том больше не прикасается ко мне. Он закатывает глаза, выпрямляется на своем сидении и кладет руки на руль.
- Увидимся завтра, - его голос пропитан грустью.
Я тянусь к нему и глажу пальцами затылок.
- Я извинился.
- Я слышал тебя, - он замолкает. - Я просто устал. Ты же знаешь, мне пришлось сегодня рано вставать. Видимо, сказывается усталость.
Я знаю, что он лжет. Он хочет уехать, потому что я его расстроил. Я даже не могу любить его так, как надо, и не понимаю, зачем вообще пытаюсь. Скользнув рукой вниз, я накрываю его ладонь своей.
- Позвони, когда приедешь домой, - голос выдает охватившее меня отчаяние. Это плохо, мне не хотелось бы, чтобы Том знал, насколько я расстроен – от этого я кажусь себе еще более жалким.
Я собираюсь убрать руку, но Том быстро хватает мою ладонь и, поднеся ее к губам, целует. Я знаю, что улыбка на его лице ненастоящая, но все равно улыбаюсь ему в ответ.
- Я позвоню, как только приеду домой.
- Хорошо. - Я вынимаю из его руки свою.
Он несчастен, и в эту секунду я ненавижу его за то, что он скрывает свои чувства. Разумом я понимаю – Том считает, что я просто не выдержу его раздражения. Раньше он никогда не боялся показать своего недовольства мной, потому что не знал о моем нижнем ящике. Он думает, я настолько жалок, что из-за ссоры с ним причиню себе боль? Конечно, он так думает, потому что знает, насколько я слаб. Мне хочется снова заплакать, когда я признаю в душе, что он прав. Черт, да я все равно собирался прижечь себя мятой сигаретой, потому что меня достали эти слезы. Ненавижу плакать. Слезы - признание абсолютного и полного поражения.
Я делаю глубокий вдох, говоря себя, что я просто параноик и что Том ведет себя как обычно. И только вздохнув, осознаю, что смотрю ему прямо в глаза. Меня бросает в холод, а сердце на секунду перестает биться. Клянусь, он читает мои мысли, и это меня до смерти пугает. Том приподнимает брови, и я выхожу из ступора. Нет, он ведет себя не как обычно. Он обдумывает свои действия и, кажется, искренне боится моей реакции на них. Я не знаю, как понимать его странное поведение, поэтому улыбаюсь и в панике поспешно выскакиваю из машины.
Я несусь прямо к себе в комнату. Не уверен, дышал ли вообще, пока не хлопнул своей дверью и не упал на карачки, хватая ртом воздух. Что-то со мной не так. Кружится голова и, кажется, что кровать находится в километрах от меня. Понимая, что не доползу до нее, я распластываюсь на полу и закрываю глаза. Сердце бешено колотится в груди, словно выдалбливая путь наружу, каждый его стук слышен в ушах все громче и громче. Я пытаюсь дышать. Пытаюсь изо всех сил, но мне все равно не хватает воздуха. Меня начинает трясти, а потом я, должно быть, теряю сознание, потому что когда открываю глаза, все снова кажется нормальным.
Звонит мобильный. Наверное, это он меня разбудил. Я вынимаю его из кармана, открываю и кладу на ухо, потому что у меня нет сил его держать.
- Хей, Том.
- У тебя странный голос. С тобой все нормально?
- Я в порядке. - Я делаю глубокий вдох. - Сколько сейчас времени?
- Прости, я собирался позвонить, как только приду домой, но мама хотела со мной поговорить.
Я раскрываю губы, чтобы повторить вопрос, но осознаю, что тогда он поймет, что со мной что-то не так.
- Спасибо, что позвонил.
- Тебе не хочется разговаривать? - Он как обычно читает мои мысли.
- Да, не сейчас.
- О, хорошо. Ложись спать. Завтра увидимся.
- Хорошо.
Он нажимает на отбой, и я несколько минут лежу на полу, собираясь с силами, чтобы дойти до кровати. Я закрываю мобильный и кладу его рядом, решая спать прямо тут. Чтобы узнать сколько времени я приподнимаюсь и смотрю на стоящие на тумбочке часы. Я потерял всего лишь час. Снова распластавшись на полу, я вдруг понимаю, что мог просто посмотреть время на мобильном. Я закрываю глаза и погружаюсь в сон.
Проснувшись через два часа, я дотаскиваюсь до кровати и просто-напросто рушусь на нее поверх покрывал.
* * *
Я открываю глаза, бросаю взгляд на часы и снова их закрываю. Но тут мой мозг включается, и я выпрыгиваю из кровати и начинаю носиться по комнате, собираясь в школу. Я опаздываю. Совершенно точно не успею туда вовремя.
Сходив в туалет, я чищу зубы и одеваюсь. Я как раз собираюсь схватить сумку, когда мне приходит мысль – я уже опоздал и не сделал домашнее задание, так что ничего страшного, если я потрачу еще немного времени на то, чтобы найти свою старую футболку. Заглянув в шкаф, я нахожу ее под стопкой одежды на полу. Я надевал эту футболку только когда гулял с Томом, но сегодня мне захотелось нарушить однообразие черной одежды и потрясти его. Я переоделся, закрыл дверцу шкафа и вздрогнул, увидев свое собственное отражение. Парень, глядящий на меня из зеркала в полный рост, незнаком мне. Черные ботинки, брюки, ремень с шипами, тонкие гетры на левой руке и перчатка на правой – привычны, но синяя футболка с красно-желтой эмблемой «S» на груди - чужая. Даже собственное лицо без макияжа кажется мне незнакомым. Я улыбаюсь непривычному отражению уголками губ, и мне в голову приходит еще одна идея. Взяв со стола резинку, я собираю волосы в хвостик. Я точно знаю, что делаю это ради Тома.
Схватив сумку, я иду в школу. Чем ближе я подхожу к ней, тем сложнее дается каждый шаг, потому что я слишком отчетливо понимаю, как одет. Несколько раз я уже готов был развернуться и убежать домой. Не понимаю, что побудило меня так радикально изменить свой внешний вид.
В школе все кажется каким-то другим, тоже непривычным. Так как я опоздал, то сначала иду за допуском на занятия. Секретарь внимательно рассматривает меня.
- Ты хорошо выглядишь, - говорит она, протягивая мне пропуск.
От ее взгляда я заливаюсь румянцем.
- Спасибо.
Я иду в свой класс. Все странно смотрят на меня, и я жалею, что убрал волосы и не могу спрятаться за ними от взглядов одноклассников. Несколько девушек хихикают, когда я прохожу мимо. Я сажусь и прилепляюсь взглядом к парте. На другие занятия я хожу, опустив голову.
Девушка, стоящая передо мной в очереди за обедом, оборачивается и пристально разглядывает меня.
- Сэм? - спрашивает она.
- Да.
- Ты ведь друг Тома?
- Да.
- Ты меня не помнишь?
Я поднимаю на нее глаза, чтобы посмотреть, и быстро опускаю взгляд в пол. Я узнал ее, но говорю:
- Нет, не помню.
- Я Сара. Я подавала вам с Томом пиццу, когда вы были на свидании.
- Оу, угу, - отвечаю я, и только потом до меня доходит, что она назвала нашу встречу "свиданием".
- Ты сегодня здорово выглядишь. Должно быть, Том делает тебя счастливым.
У меня возникает желание выйти из очереди и убежать домой, но я остаюсь на месте, чувствуя себя загнанным в ловушку.
- Уху.
Она вторгается в мое личное пространство.
- Не волнуйся, я не проболтаюсь о вашем секрете.
Девушка оплачивает свой обед и направляется на свое место – за столик, где сидят болельщицы.
Оплатив еду, я сажусь за свой стол. Парень, бросивший в меня яблоко неделю назад, подходит и садится напротив. Я поднимаю на него взгляд, но тут же опускаю его на свой поднос.
- Что у тебя творится в башке? - ударяет парень меня по лбу. - Ты все равно уродец.
Один из его друзей подходит и встает рядом с ним.
- Джеймс, ты нафига сюда сел?
- Чтобы напомнить этому придурку, что он как был им, так и останется.
- Чувак, да у него на руке чулок в сетку. Я думаю, он в курсе того, что он придурок.
- Это так? Ты и сам об этом знаешь? - спрашивает Джеймс.
Я не отвечаю ему.
- Я задал тебе вопрос!
Его друг шумно опускает поднос на стол и садится рядом со мной. Схватив меня за волосы, он дергает мою голову назад. Я вынужден смотреть на него.
- Отвечай ему!
Я вызывающе гляжу ему в глаза, и он плюет мне прямо в лицо.
- Девчонки, может, думают, что ты неплохо выглядишь сегодня, но ты все равно остаешься придурком, несмотря на то, каким бы хорошеньким не был. - Он сильно дергает меня за волосы, и я кривлюсь от боли.
- Эй, Билли, может нам стоит помочь придурку? - спрашивает Джеймс.
Билли переводит на него взгляд, и на его лице появляется нехорошая улыбка.
- Да, может быть, нам и стоит ему помочь.
Джеймс встает с другой стороны от меня.
- Девушкам не нравятся анорексичные мальчики. Может, тебе надо немного растолстеть?
Я вижу в его руках открытый пакет молока и понимаю, о какой «помощи» идет речь, поэтому просто закрываю глаза в ожидании, когда меня им «напоят».
- Я бы на твоем месте этого не делал.
Конечно же, ко мне на помощь приходит Том. Билли отпускает мои волосы и, выпрямившись, я вытираю остатки слюны со своего лица.
- Том, что у тебя с этим неудачником? - спрашивает Джеймс.
- Отстань, Джеймс! - рычит Том.
- Ты ведешь себя так, словно он твоя девчонка, - говорит Билли. Выражение лица Тома меняется, и Билли это замечает. - Так и есть, да? Он теперь твоя девочка? Это поэтому он сегодня такой очаровашка? - Он зарывается пальцами в мои волосы. - Вы теперь парочка, да? И ты позволил этому педику отсосать у тебя вчера?
- Нет, нет, нет, - смеется Джеймс. - Том – настоящий мужик. Уверен, он его загнул и оттрахал.
- Перестаньте вести себя, как ублюдки. Сэм мой друг! - Том злобно сверлит Билли взглядом. - А теперь убери от него свои гребаные руки, или я переломаю тебе все пальцы, один за другим.
- Да ладно тебе, Том, у него такие мягкие волосы. - Билли треплет меня по голове. - Почти как у моей прошлой сучки. Ты ведь помнишь ее?
Поднос Тома с грохотом падает на пол и, обойдя стол, Том хватает Билли за воротник рубашки.
- Сколько раз, мать твою, мне надо надрать тебе задницу, чтобы ты, блять, въехал и перестал лезть? Ты что, тупой? Когда я говорю тебе не трогать Сэма, я не шучу! Когда я говорю тебе убрать от него руки, я не шучу! И когда я говорю тебе, что переломаю все пальцы один за другим, - он дергает Билли к себе, - Я НЕ ШУЧУ! - Он хватает его руку. - С какого пальца мне начать?
Билли вырывает руку и делает шаг назад.
- Успокойся, Том, ты же знаешь, мы просто шутили.
- Ты постоянно это говоришь, и я тебе хоть раз поверил?
К нам подходит буфетчица.
- У вас возникли проблемы?
- Конечно, нет, мисс Уолкер. Мы просто валяем дурака, - отвечает Джеймс, и в подтверждении своих слов кладет руку на плечо Билли и улыбается.
Мисс Уолкер переводит взгляд на меня.
- Ты сегодня очень красивый, Сэм.
Интересно, откуда она знает мое имя?
- Не позволяй этим двум идиотам портить тебе настроение. Они просто ревнуют.
- Ревнуем? - спрашивает Джеймс.
- Да, мистер Хёрш, ревнуете. Я раздаю вам обед, но глухотой не страдаю. Я слышала, как вы обсуждали Сэма. Он не виноват в том, что так привлекателен. Если вы еще раз устроите такой беспорядок, я не впущу вас больше в столовую. Вы меня поняли?
- Вы не можете так со мной поступить, мисс Уолкер. Я имею право на обед.
- У нас нет правила, по которому вы обязаны есть в столовой, мистер Хёрш. Уверена, директор посчитает целесообразным позволить вам обедать в коридоре или библиотеке, или даже еще лучше – у него в кабинете.
- Мы, и правда, просто шутили с Сэмом. Мы так пытаемся с ним поладить, - вклинивается Билли.
- Тогда найдите другой способ это сделать, потому что я не думаю, что ему доставляет удовольствие такое проявление ваших чувств.
- Мисс Уолкер…
- Перестаньте пререкаться. Сядьте за свой стол.
Билли с Джеймсом не двигаются с места.
- Мне нужно позвать охрану?
- Нет, мэм. Мы уходим.
Они оба обходят стол, берут свои подносы и направляются на свое обычное место.
- Спасибо, - говорит Том.
- Благодарите не меня, а Сару. Это она позвала меня, когда увидела, что происходит.
Мисс Уолкер снова смотрит на меня.
- Не понимаю, почему они к тебе пристают. Ты никогда никого не трогаешь. - Она качает головой. - Что ж, займусь своей работой.
Переступив валяющийся на полу поднос, она оборачивается к Тому:
- Я дам тебе швабру, чтобы ты тут прибрался, потом подойдешь ко мне и получишь другой обед.
Том кивает и поднимает поднос. Я сижу, уставившись в свою еду, пока он не возвращается со шваброй и водой. Убрав все, Том идет за обедом, а затем садится напротив меня.
Мне хочется задать Тому кучу вопросов по поводу его отношений с Билли и Джеймсом, но я слишком занят тем, что киплю от злости по другой причине.
- Почему ты им не сказал? - спрашиваю я.
- Не сказал, что?
- О нас! Ты все отрицал. Ты стыдишься меня?
- Что? Сэм, ты же знаешь, что это не так. Я думал, ты не хочешь, чтобы о нас узнали, в особенности – эти двое.
Я изо всех сил стараюсь не расплакаться, потому что единственное, о чем могу сейчас думать – Том не сказал им, что мы теперь вместе. Я понимаю, мы не выставляем наши отношения на показ и никто не знает, что мы геи, но голосок в моей голове все громче и громче кричит, что Том не хочет, чтобы кто-то о нас узнал. Я опускаю голову, сдерживая слезы.
Несколько секунд спустя Том обвивает меня руками.
- Я люблю тебя, и если ты хочешь, чтобы я прямо сейчас встал на стол и закричал об этом на всю столовую – просто скажи, и я сделаю это. Но я не буду сидеть сложа руки и смотреть, как ты плачешь, тем более когда ты надел мою любимую футболку и убрал волосы. Теперь весь мир видит, какой ты красивый, - шепчет он. - Поверь мне, ты сегодня сногсшибательно выглядишь.
С меня достаточно. Я совсем некрасивый, и мы оба знаем об этом. Голос в закоулках сознания говорит, что каждое произнесенное Томом слово – ложь. Вскочив, я убегаю от него, и только закрывшись в одной из кабинок туалета, позволяю себе заплакать. Ненавижу свои слезы и жалею, что нахожусь не дома, где мог бы облегчить свою боль. Не понимаю, почему Том заставляет меня так горько плакать. Это из-за того, что он плохо к тебе относится, - подсказывает голос. Но я знаю, что это не так. Том любит меня.
- Сэм, - тихо говорит Том.
Я перестаю всхлипывать, чтобы увериться в том, что мне не померещился его голос.
- Сэм, - снова шепчет Том.
Я открываю глаза и вижу его лежащим на полу с поднятым ко мне лицом. Он проскальзывает под дверью и выпрямляется в кабинке.
- Что случилось? - спрашивает он.
Первый порыв – выдумать что-нибудь, понадеявшись на то, что Том мне поверит, но у моего сознания другие планы.
- Я не хорошенький и не красивый! И никогда им не был! Поэтому когда ты лжешь мне об этом, я начинаю думать: в чем еще ты можешь обманывать меня, - я замолкаю на секунду. - Ты правда любишь меня? Ты уверен, что не стыдишься меня? Посмотри на меня – я так жалок. Я знаю, ты ненавидишь, когда я говорю о себе такое, но что плохого в том, что я признаю правду? Почему ты хочешь, чтобы я лгал самому себе?
- Я хочу не этого. Я хочу, чтобы ты понял – у тебя неверное представление о себе. Ты красивый, и я не понимаю, почему ты не видишь этого, смотря в зеркало.
Том достает бумажные салфетки, чтобы вытереть мне лицо. Сделав это, он сминает их в руке и улыбается. Думаю, наша близость в таком крохотном помещении действует на нас обоих.
- Знаешь, тебе не обязательно ссориться со мной каждый раз, как ты хочешь получить поцелуй.
- Ненавижу тебя, - с усмешкой отвечаю я.
- Ты ненавидишь то, как сильно любишь меня, - говорит он и целует меня.
Обожаю его поцелуи, потому что они всегда страстные и глубокие, словно он не может мной насладиться и хочет быть настолько глубоко внутри меня, насколько только сможет забраться. Том прерывает поцелуй.
- Твои губы намного вкуснее обеда, - его горячее дыхание касается моего лица.
- Пожалуйста, только не говори, что изголодался по моему телу, - шучу я.
- Так и есть, но мы в школе, поэтому я ограничусь губами.
Он обхватывает зубами мою нижнюю губу, и я дергаюсь назад, из-за чего, он ее прокусывает. Губу жжет, и я облизываю ее, ощущая сладковато-резкий вкус крови.
- Прости, - ужасается Том.
- Не извиняйся. Мне приятно.
- Но у тебя идет кровь.
- Я знаю. - Я снова облизываю губу. Больно, но эта боль приятна.
Том смотрит на меня, и мне интересно, о чем он думает сейчас. Я вижу, что он хочет что-то сказать по этому поводу, но должно быть передумывает, потому что меняет тему:
- Хочешь, чтобы я проводил тебя на следующее занятие? - спрашивает он.
- Хочу. - Я поднимаюсь. - Я веду себя, как ребенок, - шепчу я.
Он целует меня в щеку.
- Мой малыш.
Я смеюсь.
- Скажи мне, что это не я делаю тебя таким банально-сентиментальным.
Он обвивает меня руками и прижимает к себе. Положив голову ему на грудь, я наслаждаюсь, ощущая себя частью его. Том каким-то образом всегда знает, что мне нужно еще даже до того, как я узнаю об этом сам.
- Во сколько ты идешь на прием к доктору Конли?
- Это незапланированная встреча, поэтому я еще не знаю. Позвоню ему после школы и спрошу, сможет ли он втиснуть меня сегодня в свой график.
- Я хочу поехать с тобой, так что дай мне знать.
- Окей.
Мне хочется навсегда остаться в его руках, но я знаю, что это невозможно.
* * *
В конце концов Том отстраняется и целует меня в лоб. Взяв меня за руку, он открывает дверь и выводит меня из кабинки. Я врезаюсь в него, когда он неожиданно останавливается, и делаю шаг в сторону, чтобы посмотреть, что заставило его застыть на месте. На нас, прислонившись к раковине, смотрит Джеймс.
Он подмигивает мне.
- Полагаю, Билли не так уж и ошибался насчет вас двоих, а?
Я не могу понять, шутит он или говорит серьезно.
- Том, Том, Том… хмм…
Джеймс выходит из туалета, не сказав больше ни слова.
- Думаешь, он всем расскажет? - спрашиваю я.
- Не знаю, что творится у него в голове, но мы не будем пока об этом волноваться. - Том выпускает мою руку. - Идем.
Весь остаток занятий я скучаю по Тому и до ужаса боюсь того, что Джеймс может наговорить о нем. За себя я не беспокоюсь, потому что всем на меня наплевать. Я так испереживался, что мне хочется пойти домой и прижечь бедро, но мысли о Томе останавливают меня. Я чувствую себя виноватым. Я не могу причинить себе боль, потому что это будет равносильно предательству, но невозможно отрицать того, что мне нужен всплеск адреналина, связанный с сильной физической болью.
Я звоню доктору Конли, и он назначает прием на шесть часов вечера. Затем я звоню Тому и оставляю ему сообщение о времени встречи с врачом. После решения этого вопроса я переодеваюсь в шорты, переобуваюсь и начинаю бегать вокруг школьного поля. В желудке урчит, и я улыбаюсь, понимая, что весь день ничего не ел. Голод подстегивает меня сделать что-то, что принесет мне удовлетворение. Еще один круг вокруг поля, и я больше сдерживаться не могу. Я делаю резкий бросок вперед и, падая, не выставляю рук, из-за чего проезжаю по земле несколько футов. Боль обжигает щеку, но когда я встаю, то уже почти не ощущаю ее. Отряхивая грязь, я замечаю, что содрал кожу с одного колена.
- Ты как? - кричит кто-то.
Я поднимаю взгляд и вижу бегущих ко мне Сару и Джеймса.
Я находился на другой стороне поля и надеялся, что команда болельщиц меня не увидит.
- Я в порядке, - кричу я в ответ.
Они добегают до меня, и Сара пытается позаботиться о моих ранах полотенцем. Джеймс задумчиво не сводит с меня глаз. Почему он вдруг начал выскакивать на моем пути, словно черт из табакерки. Следит он что ли за мной?
- Ты чокнутый? - спрашивает он.
Я отвожу взгляд.
- Я видел, что ты сделал. Возомнил себя суперменом? Может, тебе футболка жмет?
- Джеймс, заткни свой рот, - кричит Сара. - Ты мне ни хрена не помогаешь.
- Мы не можем ему ничем помочь. У него явно проблемы с головой. Ты бы видела, какой полет он совершил.
- Джеймс, заткнись!
- Сара, я говорю тебе – он псих!
- Давай, Джеймс, ты лучше расскажешь нам, зачем следил за Сэмом и таращился на то, как он бегает? - огрызается она.
- Я не следил за ним, - протестует Джеймс.
Сара награждает его злобным взглядом.
- Сходи за льдом. - Она мягко прикасается полотенцем к моему окровавленному колену. - Я бы поклялась, что родители усыновили его, если бы у них в доказательство не было отснятого фильма. - Сара поднимает на меня глаза. - Я просто не понимаю, как двое совершенно нормальных людей могли родить такого идиота. Но так им и надо. Они хотели мальчика, а получилась я, поэтому они расстроились и сделали еще одну попытку. - Она улыбается, и я не знаю, засмеяться мне или тоже улыбнуться. К счастью, мне не приходится делать выбор, потому что она возвращает свое внимание к моему колену и продолжает вытирать с него кровь. - Не позволяй Джеймсу доставать тебя. Он просто трепло. А вот его друг Билли – подонок.
- Билли не подонок! - возмущается Джеймс.
- Я тебе разве не сказала принести лед?
- Я принес, так что прекращай стервозничать, - рявкает он.
Интересно, они всегда так общаются друг с другом?
- Дай ему лечь на траву. Он выглядит так, словно сейчас сознание потеряет.
Я и правда чувствую сильную слабость, поэтому не возражаю, хоть предложение исходит от Джеймса. Я ложусь на траву, позволяя им позаботиться о себе, закрываю глаза и представляю, что нахожусь не здесь. По их прикосновением легко понять, кто что делает. Сара нежно касается только поврежденных мест, в то время как Джеймс забавляется и скользит льдом где попало. Солнце жжет лицо и, открыв глаза, я смотрю прямо на него. Ну же, спали меня или ослепи, или сделай и то и другое.
- Не смотри на солнце, - говорит Джеймс. - Это вредно для глаз.
- Не думал, что тебя заботит мое здоровье, - шиплю я, раздраженный тем, что он делает вид, что беспокоится обо мне.
Сара смеется.
- Ты меня опередил. Только хотела это сказать.
Джеймс выбрасывает лед на траву рядом со мной.
- Меня и не заботит! Я просто пытался ради разнообразия сделать что-то хорошее, потому что этому неудачнику нужна помощь, но знаешь что… - большая голова Джеймса загораживает мне солнце - … если хочешь ослепнуть, я не собираюсь тебе мешать. - Он наклоняется и шепчет так, чтобы его мог услышать только я: - Ты просто тупой маленький педик.
Он вжимает ладонь в мой пах и, отталкиваясь, поднимается и уходит.
- Что он тебе сказал? - спрашивает Сара.
- Ничего.
- Я знаю, что он что-то сказал. Если не хочешь мне об этом говорить, то так и скажи, но не лги в лицо.
- Хорошо, я не хочу об этом говорить. - Я сажусь. - Ты закончила?
Сара бросает полотенце на траву.
- Да. Больше я ничего не могу сделать, только если повязку наложить.
- Я сам с этим справлюсь.
- Знаю. - Она встает. - Хочешь, я отвезу тебя домой?
- Я в порядке. Пешком дойду.
- Окей.
Сара стоит рядом и ждет, когда я поднимусь. Почему она беспокоится за меня?
- Откуда ты знаешь Тома? - спрашиваю я.
Она улыбается.
- Я расскажу тебе, если ты позволишь мне отвезти тебя домой.
Мне достаточно сильно хочется это узнать, чтобы я согласился на ее условие. Мы уже выезжаем со стоянки, когда Сара видит идущего по тротуару Джеймса.
- Садись в машину, Тупица, - говорит она, притормозив рядом с ним.
- Пошла ты, Сучка.
Бросив на меня взгляд, он забирается на заднее сидение.
У меня возникает дикое желание открыть дверь и выскочить из джипа, но я передумываю, когда Сара говорит:
- Ты расскажешь Сэму, откуда я знаю Тома.
- А Том знает о том, что мы расскажем ему об этом? - спрашивает Джеймс.
- Это имеет значение?
- Нет.
Дата добавления: 2015-07-11; просмотров: 67 | Нарушение авторских прав