Война Древних: Книга 1. Источник вечности 4 страница

И он, и остальные наедятся.

У Брокса было плохое, очень плохое предчувствие, касательно их миссии.
—Где они? — пробормотал он. — Где же они?
Орк очень хотел знать, как можно спрятать дракона. Четкий след вел в определенное место, но затем, все что он смог найти с Гаскалом, было следами человека, возможно двух. Орки бы заметили, если бы дракон поднялся в небо, хотя ничего подобного они не видели, следовательно, левиафан был где-то рядом.
— Может тот путь, — предположил юный воин, наморщив лоб. — Тот перевал.
— Слишком узкий, — прорычал Брокс. Он принюхался. Чувствовался след дракона, едва ли не перебитый запахом человека. Дракон и чародей.
Договор, не договор, однако же сегодня хороший денек для того, чтобы умереть… если, конечно, Брокс отыщет своих врагов.
Присев, чтобы получше изучить след, ветеран понял, что предположение Гаскала наиболее вероятно. Два следа вели в узкий перевал, в то время как драконий просто исчез. Однако если орки столкнутся с теми, кто так некстати сюда пришел, скотина, несомненно, вернется.
Не дав его товарищу понять его настоящих намерений, старый воин поднялся:
— Идем.
С оружием наготове, они быстрым шагом пошли на перевал. Брокс фыркнул, когда посмотрел наверх. Определенно слишком узко для дракона, даже не подросшего до конца. Где же зверь?
Пройдя чуть дальше вглубь, они услышали чудовищный вой зверя. Оба орка взглянули друг на друга, но не замедлились. Настоящий воин не повернет после перового же звука опасности.
Они прошли еще глубже. Тени играли в какую-то игру, казалось, что вокруг них затаились неизвестные твари. Дыхание Брокса становилось тяжелее, в то время как он старался сохранить темп Гаскала. Его топор в руке резко потяжелел.
И крик, человеческий крик, отдался эхом совсем недалеко.
—Брокс, — начал юный орк.
И в этот момент он увидел чудовищное видение, огненный образ, который никто из них прежде не видел.
Он наполнил перевал, даже переливался сквозь горы. Он не выглядел живым, но тем не менее он двигался целенаправленно. Звуки беспорядочные, звуки хаотичные наполнили орочьи головы. И когда Брокс взглянул в центр, он почувствовал, как смотрит в Вечность.
Орков непросто напугать, но чудовищность и, несомненно, волшебность этого видения пересилила двух воинов. Брокс и Гаскал замерли перед ним, сознавая,что простое оружие вряд ли повернет его вспять.
Брокс желал героической смерти, но не такой. Не было ни капли благородства умереть так. Это, казалось, было способно заглотить его и не заметить, как будто он был не более чем мошка.
И это решило за него.
— Гаскал! Иди! Беги!
Однако же сам Брокс не смог последовать своему приказу. Он развернулся, да, но поскользнулся, как неуклюжий ребенок на скользком льду. Громадный орк повалился на землю, ударившись головой. Оружие же выпало и отскочило слишком далеко.
Гаскал, не подозревающий о том,что случилось с его товарищем, побежал не назад, а рванул в сторону, к впадине в одной из стен. Он сам себя поймал в ловушку, уверенный в защите твердого камня.
Все еще стараясь прийти в себя, Брокс понял ошибку Гаскала. Поднявшись на колени, он закричал: —Не сюда! Убегай!—
Но какофония звуков заглушила его предупреждение. Устрашающая аномалия двигалась вперед… и Брокс с ужасом видел, как оно самым краем зацепило Гаскала.
Тысячу воплей слетели с языка раненого орка, Гаскала — как старого, так и молодого одновременно. Его глаза раздулись, а его тело покрылось рябью как вода. Он растягивался и сжимался…
И с последним неправедным криком, юный орк съежился сам в себя, сжимаясь все больше и больше… пока совсем не исчез.
—Во имя Орды, — задыхаясь, сказал, вставая, Брокс. Он, не отрываясь, смотрел в то место, где стоял Гаскал, все еще продолжая надеяться, что его спутник чудом появится невредимый.
Наконец, оно пошло дальше, так что у Брокса оставалось лишь несколько секунд, чтобы его не поглотило то же чудовищное нечто.
Брокс развернулся, инстинктивно схватил топор и побежал. Он не чувствовал в этом позора. Ни один орк не мог сражаться с этим. Умри он той же смертью, что и Гаскал, это было бы лишь бесполезным жестом.
Но как бы быстро орк ни бежал, огненное видение двигалось быстрей. Будучи практически оглушен бесчисленными звуками и голосами, Брокс заскрежетал зубами. Он знал, что не опередит это, не сможет, но он продолжал пытаться…
Он успел сделать еще лишь два шага, как оно поглотило его целиком.
***
Каждая косточка, каждый мускул, каждый нерв в теле Кразуса кричали. Только по этой причине дракон-маг очнулся из черной бездны беспамятства.
Что произошло? Он точно не знал. Минуту, он пытался дотянуться до Ронина, и затем как-то, хоть он и не был рядом с ней, его, тоже, поглотило аномалией. Его ментальная связь с человеческим чародеем буквально тащила Кразуса вперед.
И вновь изображения вспыхнули в его одурманенном разуме. Пейзажи, существа, артефакты. Кразус был свидетелем времени, в его конечном аспекте, сразу.
Аспекте? Это слово вызвало другое страшное видение, которое он благополучно забыл до этого момента. В центре хаотичного водоворота времени, Кразус мельком увидел то, что разбило его надежду.
Там, в центре неистовства, он увидел Ноздорму, великого Аспекта Времени… попавшего в ловушку, как муха в паутину.
Ноздорму был здесь во всей его ужасной славе — гигантский дракон не из плоти, а из золотых песков вечности. Его сверкающие, подобные драгоценным камням глаза, глаза цвета солнца, были широко открыты, но даже не повернулись, чтобы посмотреть на незначительную фигуру Кразуса. Великий дракон испытывал как битву, так и агонию; даже в ловушке он сражался за то, чтобы удержать все вместе, абсолютно все.
Ноздорму был как жертвой, так и спасителем. Попав во временную ловушку, он удерживал его, не давая рассыпаться на крупицы. Если бы не Аспект, ткань реальность бы разорвалась там и тогда. И мир, который знал Кразус, исчез бы навсегда. Он бы просто никогда не существовал.
Новая волна боли начала терзать Кразуса. Он кричал на древнем языке драконов, на мгновение потеряв контроль над собой. Однако вместе с болью пришло понимание того, что он все еще жив. Это заставляло его сражаться, с силой возвращаться к сознанию…
Он открыл глаза.
Первым, что он увидел, были деревья. Высокие, пышные деревья закрыли собой почти все небо. Лес в расцвет жизни. Пели птицы, в то время как другие создания шуршали и суетились в подлеске. Смутно Кразус заметил, что было солнечно и тихо, медленно по небу плыли облака.
Такая спокойная земля; дракон-маг едва не решил, что умер и попал в лучший мир. Но затем, менее великолепные звуки, похожие на ругательство, привлекли его внимание. Кразус посмотрел налево.
Ронин потирал затылок, в то время как силился подняться. Пламеноволосый человек приземлился всего в нескольких сантиметрах от его бывшего наставника. Чародей сплюнул частицы грязи и травы, затем поморгал. По чистой случайности он встретился взглядом с Кразусом.
—Что?.. — только и спросил он.
Кразус попытался заговорить, но взамен из его рта вырвалось болезненное карканье. Он сглотнул и попытался снова.
— Я… не знаю. Ты… ты не ушибся?
Согнув свои руки и ноги, Ронин поморщился.
— Все болит… но… но, вроде, ничего не сломано.
После аналогичной проверки, дракон-маг пришел к схожему заключению относительно себя. То, что они остались невредимыми удивило его… но затем он вспомнил о магии Ноздорму, занятым в аномалии. Возможно, Аспект Времени заметил их после всего и сделал все, чтобы спасти им обоим жизнь.
Но если это случайность…
Ронин перевернулся на спину.
— Где мы?
— Не могу сказать. Я чувствую, что знаю, но… — Кразус запнулся, ибо резко закружилась голова. Он упал назад на землю и закрыл глаза, пока чувство не прошло.
— Кразус? Что случилось?
— Ничего серьезного… я так думаю. Я еще просто не оправился от того, что произошло. Слабость скоро пройдет, — однако он заметил, что Ронин уже явно чувствовал себя лучше, и даже встал, потягиваясь. Почему же хрупкий человек легче перенес волнение аномалии, чем он?
С угрюмой решительностью, Кразус тоже встал. Вновь закружилась голова, но дракон этому не поддался. Стараясь сейчас не думать о своих проблемах, он еще раз огляделся вокруг. Да, он определенно чувствовал, что это место ему знакомо. То есть, он когда-то здесь был, но когда?
Когда?
Простой вопрос сильно напугал его. Когда…
Ноздорму в западне из вечности… все время могло исказиться…
Толстые деревья и растущие тени скрыли солнце, практически невозможно было разглядеть и, уж тем более, узнать эту землю. Он поднимется в воздух. Несомненно, короткий полет вреда не принесет. Край этот, казалось, был абсолютно незаселен.
— Ронин, оставайся здесь. Я огляжусь сверху и скоро вернусь.
— Думаешь, это благоразумно?
— Я думаю это необходимо, — не говоря больше ни слова, Кразус вытянул руки и начал превращение.
Вернее, он попытался превратиться. Вместо этого, он еще раз испытал агонию и почувствовал слабость. Все его тело как будто вывернуло наизнанку, и он потерял чувство равновесия.
Сильные руки поймали его до того, как он упал. Ронин осторожно отнес его на мягкое место, а затем помог своему товарищу сесть.
— Вы в порядке? Вы выглядите, как будто…
Кразус перебил его:
— Ронин… я не могу измениться. Я не могу измениться…
Юный чародей нахмурился, не понимая.
— Вы все еще слабы, Учитель Кразус. Проход через эту штуку…
— Однако ты стоишь. Не обижайся, человек, но после того, как мы прошли там, тебе должно было быть гораздо хуже, чем мне.
Тот кивнул, понимая.
— Я лишь полагал, что Вы истощили себя, стараясь спасти меня.
— Мне страшно говорить тебе это, но как только мы вошли туда, я ничего не мог сделать для тебя, ровно как и для себя. В действительности, если бы не Ноздорму…
— Ноздорму? — глаза Ронина расширились. — Что он сделал, чтобы спасти нас?
— Ты не видел его?
— Нет.
Выдохнув, дракон-маг описал то, что видел. Как и у него, выражение Ронина быстро стало мрачным.
— Невозможно, — наконец выдохнул человек.
— Ужасно, — поправил его Кразус. — И теперь я должен сказать тебе вот что — даже если Ноздорму и спас нас от первобытной силы аномалии, то, я боюсь, он точно не вернул нас туда, откуда мы пришли… вернее в то время, откуда мы.
— Вы думаете… вы думаете, мы в другом времени?
— Да… но когда мы сейчас… я не могу сказать. Также я не скажу, как нам теперь вернуться в нашу эпоху.
Опустившись вниз, Ронин посмотрел куда-то вдаль:
—Вериса…
— Имей мужество! Я сказал, что не знаю, как нам вернуться, но это не значит, что мы не будем пытаться! И еще, сначала мы должны найти пищу и кров… и что-то разузнать об этой земле. Ведь если мы поймем, когда мы есть, мы сможем понять, где нам искать помощь. Теперь же, помоги мне встать.
С человеческой помощью, Кразус поднялся. После нескольких неуверенных шагов, он решил, что может идти сам. Короткий разговор о том, куда держать путь, закончился согласием держаться севера, в сторону дальних холмов. Там они могли, за деревьями, вдалеке разглядеть какую-то деревню или город.
Солнце уже касалось горизонта, всего лишь час спустя после их перехода, но пара продолжала идти. К счастью, у Ронина остался мешок с едой, а с кустов они нарвали горсть ягод — съедобных, но кислых. К тому же, меньшая, почти эльфийская форма Кразуса требовала еды намного меньше, чем его истинная сущность. Однако оба понимали, что на следующий день им придется найти что-то более существенное, если не хотят умереть от голода.
Теплая одежда, которую они одели в горах, оказала не малую услугу и когда опустилась тьма. Даже в темноте зрение Кразуса отличалось превосходной остротой, так что они спокойно обходили встречные препятствия. Однако шли они медленно, и жажда начала донимать путников.
Наконец, слабый журчащий звук привел их к маленькому ручейку. Ронин и Кразус упали на колени и начали жадно пить.
— Благодарю Пятерых, — сказал дракон, напившись. Ронин молча кивнул, занятый тем, что пытался выпить весь ручей.
Напившись, они уселись чуть позади. Кразус хотел было идти, но ни у него, ни у человека не было сил. Они решили остаться здесь на ночь, а с первыми лучами солнца отправиться в путь.
Он предложил, а что касается Ронина, тот быстро согласился.
— Я не могу сделать больше ни шагу, — добавил маг. — Но создать огонь я все еще могу, если хочешь.
Огонь соблазнял Кразуса, но что-то внутри него предостерегало его.
— Мы согреемся и в одежде. Сейчас лучше быть осторожными.
— Возможно, ты прав. Мы вполне можем быть во временах первого вторжения Орды.
Это показалось Кразусу маловероятным, если посмотреть на спокойные деревья, однако, в веках, прятались и другие опасности. К счастью, в теперешнем их местоположении, большинству существ, проходящих мимо, их было не заметить. Возвышающаяся горка была для них природной стеной, за которой они благополучно скрылись.
Скорее из-за усталости, чем из-за необходимости, они остались там, где были, и, буквально, уснули на месте.
И вновь он увидел Ноздорму, борющегося с самим своим естеством. Он видел время, тем более запутывающееся, чем дольше жила аномалия.
Кразус видел что-то еще, что-то тусклое, свирепое, похожее на глаза, с ненавистью пристально смотрящие на все. Дракон-маг нахмурился во сне, подсознательно пытаясь вспомнить, почему же ему это видение кажется столь знакомым…
Но неосторожный звон металла разбил его сон на множество осколков, когда Кразус почти что вспомнил эти пылающие глаза.
И когда он пошевелился, рука Ронина зажала ему рот. Раньше, в его долгой, долгой жизни, за такое оскорбление дракон бы долго и мучительно поучал смертное создание манерам, но сейчас у Кразуса было не только больше терпения, чем в юности, но и доверия.
Теперь уже точно, металлический звук повторился. Такой слабый, но для обоих натренированных чаротворцев он был подобен грому.
Ронин указал наверх. Кразус кивнул. Осторожно держась, оба пытались выглянуть из за уступа. Прошло несколько часов с тех пор, как они уснули. Деревья были безмолвны, были слышны песенки маленьких насекомых. Если бы не короткий, неприродный звук, Кразус бы не подумал ничего плохого.
Затем два крупных, почти чудовищных очертания прояснились вдалеке от склона. Сначала нельзя было понять, кто это, но затем Кразус, обладая сверхсильным зрением, понял, что это не два, а четыре создания.
Два всадника на крупных, сильных пантерах.
Они были высоки и худы, однако же, чувствовалось, что они воины. Они были облачены в доспехи цвета ночи и высокие, украшенные гребнем, шлема, защищавшие лицо. Кразус не мог разобрать их лиц, но они двигались с такой текучестью, которой он у людей не видел. Оба наездника и их блестящие, черные животные продвигались вперед, будто темнота для них не была проблемой, что заставило дракона-мага предостеречь своего спутника.
— Они заметят тебя раньше, чем ты их, — Прошептал Кразус. — Кто они, я не знаю, однако, они не из твоего рода.
— Их больше! — обернулся Ронин. Несмотря на то, что видел он хуже, он пристально смотрел направо, прямо туда, где шли еще двое всадников.
Четверо наездников двигались в полной тишине. Лишь случайный вздох животного или лязг металла мог выдать их присутствие. Казалось, они были вовлечены в напряженную охоту…
Кразус пришел к страшному заключению, что они искали его и Ронина.
Один из передовых всадников потянул за вожжи своего чудовищного, саблезубого скакуна, остановив его, затем поднял руку к лицу. Маленькая вспышка голубого света слабо освещала местность вокруг него. В его, одетую в перчатку, руке он держал маленький кристалл, через который он пристально всматривался в темный пейзаж. Через миг, взяв артифакт в другую руку, погасил свет.
Использование магического кристалла лишь отчасти обеспокоило Кразуса. То малое, что он увидел от охотничьего хмурого, фиолетового лица, беспокоило его куда больше.
— Ночные эльфы… — прошептал он.
Всадник, держащий кристалл, тут же посмотрел в сторону Кразуса.
— Они увидели нас! — пробормотал Ронин.
Проклиная себя за глупость, Кразус потащил мага за собой.
— В чащу леса! Единственная наша надежда!
Одинокий возглас отдался эхом сквозь ночь… и лес закишел всадниками. Их жуткие, но однако же ловкие животные проворно прыгали вперед, тихо опускаясь, в беге не издавая ни звука. Подобно своим хозяевам, они имели слабо светящиеся, серебряные глаза, благодаря которым они хорошо видели свою цель, несмотря на тьму. Пантеры ревели, стремясь догнать свою жертву.
Ронин и Кразус проскользнули к низу холма, в чащу. Один всадник проскакал мимо них, но другой развернулся и продолжил преследование. За ними больше дюжины всадников распределилось по округе, намереваясь отрезать путь своей цели.
Пара достигла густого края, но лидер всадников был прямо позади них. Обернувшись, Ронин прокричал одно слово.
Смутный шар чистой силы ударил ночного эльфа прямо в грудь, скинув его с скакуна прямо в дерево, послышался треск.
Столь сильная атака лишь укрепило стремление остальных поймать их. Несмотря на то, что идти уже было сложно, всадники гнали своих животных вперед. Кразус посмотрел на восток и увидел, что другие уже окружают спутников.
Инстинктивно, он произнес собственное заклинание. Говоря на языке чистой магии, оно должно было создать стену пламени, что должна была не подпустить к ним преследователей. Но вместо этого, маленькие костерчики подпалили где-то листья, что наименее всего было пригодно для защиты. В лучшем случае, они на миг отвлекли внимание горстки всадников. Большинство ночных эльфов же даже не обратило на них внимания.
К несчастью, Кразус вновь почувствовал боль и слабость.
Ронин снова пришел на помощь. Он повторил более слабую вариацию заклинания дракона-мага, но где Кразус достиг лишь тусклых результатов и физической боли, человеческий волшебник же получил несказанную щедрость. Деревья перед их преследователями взорвались жадным, сильным огнем, заставив облеченных в доспехи всадников повернуть назад в полном смятении.
Ронин посмотрел на то, что сделал не с меньшим страхом, чем ночные эльфы, но быстро справился с собой. Он подошел к Кразусу и помог раненому магу уйти с виду.
— Они, — Кразус задыхался. — Они скоро найдут обходной путь! Они же идеально знают это место!
— Кто они?
— Это ночные эльфы, Ронин. Ты разве не помнишь их?
Как дракон-маг, так и человек приняли участие в войне с Пылающим Легионом, рядом или внутри Даларана, но издалека пришли слухи, о появлении ночных эльфов, легендарной расы, от которой произошел род Верисы. Ночные эльфы появились, когда катастрофа казалась неминуемой, и невозможно вообразить, каким был бы исход, не присоединись они к защитникам.
— Но если это ночные эльфы, разве они не наши союзники?
— Ты забываешь, что мы в другом временном отрезке. По факту, до их появления, даже среди драконов думали, что их род вымер после конца… — Кразус запнулся, совсем неуверенный, что хочет провести свою мысль к логическому заключению.
Рядом послышались крики. К ним приближались три всадника, подняв изогнутые мечи. Впереди был тот, кто держал кристалл. Ронинов огонь освещал его лицо, красивое, что обычно для эльфов, навсегда испорченное суровым шрамом, спускающимся по левой стороне от глаза до губ.
Кразус попытался произнести другое заклинание, но от этого ему лишь пришлось опуститься на колено. Ронин опустил его вниз, как вдруг показались преследователи.
— Ритонус Зерак! — прокричал он.
Ветви рядом с ночными эльфами окружили их, сплетясь в паутину. Один из всадников запутался в них и упал со своего скакуна. Второй с трудом остановил пантеру прямо перед первым.
Их лидер прорывался сквозь ветви, размахивая в воздухе, оставляющим на своем смертоносном пути красный свет, мечом.
— Ронин! — приказал Кразус. — Спасайся! Убегай!
Его бывший ученик бы отдал такой же приказ, будь дракон-маг на его месте. Ронин дотянулся до сумки на ремне и достал от туда то, что на первый взгляд могло показаться сияющей ртутью. Ртуть быстро превратилась в сияющий клинок, дар Ронину от эльфийского командира в конце войны.
В сиянии чародейского меча, надменное выражение ночного эльфа стало удивленным. Тем не менее, он встретил меч Ронина своим собственным.
Пылало багровое и серебряное пламя. Все тело Ронина дрожало. Ночной эльф почти что соскользнул с седла. Пантера рычала, но из-за своего всадника не могла достать до врага своими острыми, как бритва, когтями.
И снова они обменялись ударами. Да, Ронин был чародеем, но за свою жизнь он осознал ценность умения сражаться рукой. Вериса обучала его так, что даже среди закаленных воинов он держался неплохо… а с эльфийским клинком у него были хорошие шансы против любой цели.
Но не против многих. Даже если бы он не подпустил двух ночных эльфов и их скотин, еще трое пришли, двое работали с сетью. Кразус услышал шум за собой, и, обернувшись, посмотрел за плечо, чтобы увидеть, как еще трое всадников несли огромную сеть.
Пытаясь как может, у него не получалось выдавить из себя ни одного могущественного слова. Он, дракон, был беспомощен.
Ронин увидел первую сеть, и крепко встал. Он держал меч наготове, если ночные эльфы вздумают поймать его. Лидер вывел своего животного вперед, отвлекая внимание Ронина.
— С-сзади! — позвал Кразус, вновь пришла слабость. — Там другие…
Одетая в сапог нога пнула его по голове. Кразус смог сохранить сознание, но не фокус.
Затуманенными глазами он видел, как темные фигуры ночных эльфов приближались к его товарищу. Ронин парировал два клинка, отступая назад, из-за одной из больших кошек… пока сзади его не поймали сетью.
Он смог разорвать сеть в одном месте, но тут же на него упала другая, запутав Ронина окончательно. Ронин открыл было рот, но лидер всадников подскочил к нему и сильно ударил кулаком по челюсти.
Человеческий чародей упал.
В ярости, Кразус вышел из ступора. Он пробормотал и указал на лидера.
В этот раз его заклинание сработало, но промахнулось. Светящаяся золотая стрела ударила не задаваемую цель, а дерево, рядом с одним из охотников. Три гигантские ветви упали, рухнув на одного из охотников, задавив его и его животное.
Лидер ночных эльфов с яростью посмотрел в направлении Кразуса. Дракон-маг безуспешно пытался защитить себя от кулаков и пинков, покорно избивающих его… и наконец, потерял сознание.

Он смотрел, как его подчиненные избивали странную фигуру, которая, скорее из-за случайности, чем из-за мастерства, убила одного из них. Долгое время спустя, когда стало очевидно, что их жертва потеряла чувства, он позволил своим воинам изливать ярость на обездвиженную цель. Пантеры шипели и рычали, чувствуя кровь, но ночные эльфы не давали им впасть в безумство.
Когда он решил, что уже хватит, ибо следующий же удар мог поставить под вопрос жизнь их пленника, он отдал приказ остановиться.
— Лорд Ксавий хочет всех живыми, — прощелкал покрытый рубцами ночной эльф. — А мы же не хотим его расстраивать, так ведь?
Остальные поднялись, внезапно в их глазах появился страх. Да, они могут бояться, думал он, ведь лорд Ксавий имел привычку награждать неосторожность смертью… медленной и мучительной смертью.
И нередко он, своей вольной рукой, был готов отправить на такую смерть Варо-Тена.
— Мы были осторожны, Капитан Варо-Тен, — тут же сказал один из солдатов, — Оба переживут эту поездку…
Капитан кивнул. Его удивляло, как советник королевы так четко определил присутствие необычных незнакомцев. Все, что сказал Ксавий, когда вызвал преданного Варо-Тена, это то, что там были некоторого рода странные проявления, и что он хочет, чтобы капитан исследовал и принес обратно то необычное, что найдет он в окрестности. Остроглазый Варо-Тен отметил тонкую морщинку на лбу лорда, что могло лишь обозначать, что Ксавий был куда более обеспокоен этими странными «проявлениями» чем намекал.
Варо-Тен пристально смотрел на связанных пленников, которые бесцеремонно были кинуты на одну из пантер. Что бы советник не ожидал, несомненно, это не включало такую пару как эта. Тот слабый, что сделал последнее заклинание, смутно выглядел как ночной эльф, но его кожа была бледной, почти что белой. Другой же, очевидно, более молодой и более одаренный чародей… Варо-Тен не знал, что делать с ним. Он не был похож на ночного эльфа… абсолютно. Никогда прежде закаленный солдат не видел ничего похожего.
— Не важно. Лорд Ксавий разберется со всем этим, — прошептал себе Варо-Тен. — Даже если он будет отрывать им конечность за конечностью, или же свежевать их заживо, чтобы узнать правду…
И каким бы не было его решение, преданный Варо-Тен будет там, чтобы помочь ему.

Весь в тревогах Малфурион вернулся в свой дом рядом с ревущим водопадом, находящимся вдали от крупного поселения ночных эльфов Сурамар. Он выбрал это место из-за спокойствия и девственной природы, царящей вокруг водопадов. Нигде больше он не чувствовал себя так умиротворенно, исключая только спрятанную рощу Кенария.
Низенькое, круглое здание, созданное из дерева и земли — простой дом Малфуриона, так не похожий на то, что создавали ночные эльфы. Не для него были безвкусные яркие цвета, которые лишь показывали склонность его рода к попыткам блистать ярче других. Цветами же его дома были земля и жизнь, лесной зеленый, сочный, плодородный коричневый и родные тени. Он пытался приспособить свое окружение, не заставляя его приспосабливаться к себе, в отличие от своего народа.
Однако ничто в его доме не давало ему чувство комфорта этой ночью. Еще слишком сильны были в памяти те вещи, образы, что он увидел, пройдя сквозь Изумрудный Сон. Они открыли дверь в его мысли, которую он хотел бы закрыть, хоть и зная, что это невозможно.
— Те видения, что ты видел в Изумрудном Сне, могут значить многое, — проговорил Кенарий. — Не важно, как правдоподобно они могут выглядеть. Даже если мы думаем, что это реальность — как например, ты видел Зин-Азшари — это может быть совсем не так, земли снов играют свою собственную игру с нашим ограниченным разумом…
Малфурион знал, что полубог пытается лишь успокоить его, что то, что он видел — правда. Он понимал, что Кенарий действительно озабочен теми безрассудными чарами во дворце Азшары, как и его ученик.
Энергия, которую призывают Высокорожденные… что это может быть? Неужели они не чувствуют, как напрягается ткань мира вокруг Источника? Для него было непонятным, как королева могла смотреть сквозь пальцы на такое неосторожное и, возможно, разрушительное деяние… и еще Малфурион не мог поколебить уверенность, что она была не менее замешана в этом, как и любой из ее подчиненных. Азшара была не просто номинальным правителем, она действительно правила, даже если дело доходило до ее надменных Высокорожденных.
Он попытался вернуться к своим привычным рутинным делам, надеясь, что это поможет ему отвлечься от своих тревог. В доме юного эльфа было три комнаты, но, несмотря на это, все они были образцом скромности его жизни. В одной стояла кровать и стопка книг и свитков, о природе и его недавних исследований. В другой, задней, была кладовая и простенький столик, на котором он готовил себе еду.
Малфурион считал обе комнаты не более, чем необходимостью. Третья, общая комната, была его любимым местом. Ночью здесь ярко сиял лунный свет, и можно было увидеть сверкание водопадов; здесь он сидел в центре, размышляя. Здесь, маленькими глотками потягивая медовое вино, так любимое его родом, он вновь глядел на свои труды и пытался постичь то, чему его обучал Кенарий раньше на уроке. Сюда, к низкому столику из слоновой кости, на который нередко настилали обед, заглядывали Тиранда и Иллидан.
Но этим вечером не были ни Тиранды, ни Иллидана. Тиренда вернулась в храм Элуны, чтобы продолжать свое обучение, да и близнец Малфуриона, вот в чем было еще одно их большое различие, теперь предпочитал хриплость Сурамара безмятежности леса.
Малфурион откинулся назад, его лицо мерцало в свете луны. Он закрыл глаза, надеясь успокоить нервы…
Но как только он это сделал, однако, как что-то большое прошло поперек лунного света, на секунду погрузив Малфуриона во тьму.
Глаза ночного эльфа живо открылись, как раз вовремя, чтобы мельком увидеть большую зловещую фигуру. Малфурион тут же подскочил к двери и распахнул ее.
Но к его удивлению, в его напряженный, пристальный взгляд бросалась лишь падающая вода ближайшего водопада.
Он вышел наружу, оглядываясь вокруг. Несомненно, ни одно такое большое существо не могло двигаться так быстро. О быкоподобных Тауренах и, похожих на медведей, Фурболгах он не знал, но хоть они по размерам и были похожи на тень, ни та, ни другая раса не была известна своей быстротой. Несколько веток шелестели на ветру, и ночные птицы пели вдали, но Малфурион никак не мог найти следов предполагаемого незваного гостя.
— Это все из-за нервов, — наконец упрекнул он себя. — Все из-за беспокойства.
Вернувшись внутрь, Малфурион снова сел, мысли его вернулись к тому, что его тревожило. В отличие от этого призрачного незнакомца, он был уверен, он был уверен, что он ничего не придумал, или неправильно что-то истолковал о дворце и Источнике. Как-нибудь, Малфурион должен узнать больше, больше чем Изумрудный Сон может сейчас показать ему.
И, думал он, что должен сделать это очень, очень быстро
***
Он чуть не был пойман. Как младенец еле-еле передвигаясь, он завалился прямо в логово твари. С трудом орочий старый воин показал достойное уважения хорошо заточенное в боях умение.
Брокс не волновался о том, что сможет защитить себя от зверя, сейчас не было времени уступать желанию встретить достойный конец. К тому же, с той одинокой фигурой, что он видел, едва ли для него было серьезное сражение. Высокая, но слишком тонкая, слишком незащищенная. Люди были более интересными и достойными противниками…
Не в первый раз его голова начала сильно пульсировать. Брокс положил ладонь на висок, борясь с болью. Перед ним все закружилось. Орк не мог сказать с полной уверенностью, что произошло с ним в последние несколько часов. Вместо того, чтобы разорваться на части, подобно Гаскалу, как думал он, его кинуло в сумасшествие. Вещи за пределами понимания простого воина появлялись и исчезали перед его глазами и, казалось, Брокс летал в кругу водоворота хаотических сил, все время он слышал бессчетное множество звуков и голосов, от которых он чуть не оглох.
Наконец, этого оказалось слишком много. Брокс потерял сознание, уверенный, что больше никогда не очнется.
Он, конечно же, очнулся, но не был ни в безопасности гор, ни в ловушке этого безумствия. Вместо этого он оказался в спокойном месте, где были высокие деревья и круглые холмики, так далеко, как видел глаз. Солнце уже заходило, а из всех звуков были слышна лишь мелодичная песня птиц.
Хоть он лучше бы попал в ужасающую битву, чем в этот спокойный пейзаж, Брокс не мог ничего поделать, кроме как быть здесь. Больше часа заняло у орка, что оправиться настолько, чтобы встать; для ходьбы много меньше. К счастью, во время беспокойного ожидания, Брокс заметил одно чудо. Его топор, который он потерял, последовал за ним и теперь лежал в нескольких метрах от него. Все еще не способный двигать ногами, он подполз к оружию. Он не мог держать его в руках, но, вцепившись в его рукоять, он чувствовал себя комфортней, ожидая, когда к нему вернутся силы.
Как только он смог ходить, он сразу подскочил. Нельзя тратить время, стоя на одном месте, когда ты на чужой земле, какой бы мирной она не казалась. Ситуации всегда менялись, даже в самых мирных местах, и, по его личному опыту, не всегда к лучшему.
Орк попытался понять, что с ним произошло. Он слышал, что чародеи путешествуют с помощью заклинаний, из одного места в другое, но если бы это было заклинание, чародей, произнесший его, несомненно был не здоров. Либо так, либо колдовство пошло наперекосяк, если конечно это возможно.
Один и потерян. Инстинкты Брокса начали брать верх. Не важно, как далеко он оказался, Тралл будет ждать его, чтобы узнать больше о жителях этого места и об их намерениях. Если они ответственны за тот случай, или же с помощью магии пытаются достать до нового орочьего дома, земли, они представляют собой угрозу. Брокс может умереть позже, его главный долг — защитить свой народ.
По крайней мере, теперь он имел представление, какая же раса живет здесь. Брокс никогда не видел и не слышал о ночных эльфах до войны с Пылающим Легионом, но никогда он не сможет забыть их уникальную внешность. Как-то он высадился в каком-то королевстве, управляемым их родом, что, по крайней мере, давало ему надежду о возвращении домой, как только он соберет столько информации, сколько сможет. Ночные эльфы сражались бок о бок с орками в Калимдоре; несомненно это значило, что Брокс мог легко оказаться в какой-нибудь неизвестной части континента. Он был уверен, что лишь немного разведав, можно узнать в какой стороне лежат земли орков, и направится туда.
Брокс не намеревался просто подойти к одному из ночных эльфов и спросить куда идти. Даже если бы это были те же существа, что присоединились к оркам и людям, он не мог быть уверен в том, что это земля и сейчас будет дружелюбна к чужеземцу. До того, как он не узнает большего, осторожный орк намеревался не попадаться на глаза.
Хотя Брокс не сразу встретил какие-либо жилища, он заметил зарево вдали, которое, вероятно, исходило из большого поселения. Подумав секунду, орк взял оружие и направился туда.
Однако только-только он сделал это, тени приблизились с другой стороны. Прижавшись к широкому дереву, Брокс следил за тем, как подходили два наездника. Его глаза сузились в удивлении, когда вместо добрых коней, он увидел, как они скакали вперед на быстрых огромных пантерах. Орк заскрежетал зубами и приготовился к тому, что произойдет, если они или их скакуны его почувствуют.
Но облаченные в доспехи фигуры быстро прошли мимо, как будто слишком торопились оказаться где-то. Они, казалось, легко чувствовали себя при столь слабом свете, от чего орк вдруг вспомнил, что ночные эльфы видят в темноте так же хорошо, как он днем.
Это не было хорошим знаком. Орки хорошо видели в темноте, но с ночными эльфами им было не тягаться.
Он поднял свой топор. Возможно, у него не было преимущества в зрении, но Брокс бы не дрогнул, ни перед одним из этих худых фигур, которые прошли так далеко. Днем или ночью, топор в руке воина орка, знающего, как им пользоваться, мог бы сильно, а то и смертельно ранить. Даже хорошая броня, которую он заметил на всадниках,не долго бы спасала их от его излюбленного оружия.
Хоть всадники уже вышли из поля зрения, Брокс все еще был осторожен. Он должен быть разузнать больше об этих странных ночных эльфах, и для этого был лишь один путь — следить за их поселением. Там он сможет узнать, куда, по отношению к дому, он должен идти. Тогда он вернется к Траллу. Тралл знает, что делать со всем этим. Тралл разберется с этими ночными эльфами, плещущимися в опасной магии.
Слишком, слишком просто…
Он моргнул, поймав себя на мысли, что только сейчас он увидел стоящую перед ним высокую женскую фигуру, облаченную в серебряную, залитую лунным светом робу.
Она выглядела такой напуганной, что орк чувствовал это… затем ее рот открылся и эльфийка закричала.
Брокс хотел было протянуть руку к ней — пытаясь лишь подавить крик — но, не успев ничего сделать, поднялись другие крики и ночные эльфы появились отовсюду.
Часть его требовала, что он остался там, где стоит и сражался до самой смерти; но другая его часть, та, что служит Траллу, напомнила, что этим он ничего не добьется. Он лишь провалит свое задание, подведет свой народ.
С возмущенным ревом он развернулся и побежал в направлении, с которого пришел.
Однако, теперь, казалось, из-за каждого здорового ствола, из-за каждой кочки выбежали эльфы на зрелище — и каждый звал остальных посмотреть на здоровенного орка.
Проревел рог. Брокс ругнулся, зная, что предвещает этот звук. Он был прав, ибо мгновение спустя, он услышал кошачий рев и решительные крики.
Обернувшись через плечо, он увидел рядом преследователей. В отличие от пары, он скрылся раньше, а новые наездники были одеты лишь в робы и брештуки, но это едва ли умаляло их угрозу. Каждый из них не только был вооружен, но и их пантеры представляли большую опасность. Один удар когтями разорвал бы орка на кусочки, один укус саблезубой челюсти оторвал бы ему голову.
Брокс хотел взять свой топор и пронестись сквозь их ряды, круша все на своем пути и уйдя, оставив за собой реки крови и покалеченные тела. Однако, несмотря на желание уничтожить тех, кто угрожал ему, учение и приказы Тралла взяли вверх над его яростью. Брокс прорычал и встретил первого всадника, плашмя ударив топором. Он сбил ночного эльфа с скакуна, затем, увернувшись от кошачьих когтей, принялся ногами за остальных шестнадцать всадников. Орк выбил второго эльфа из седла, вслед за первым, выбив из обоих воздух.
Лезвие свистело над его головой. Брокс просто разбивал в осколки тонкие мечи своим могучим топором. Ночные эльфы благоразумно отступили, от их оружия остались лишь рукояти.
Орк воспользовался брешью, появившейся из-за отступления, чтобы проскользнуть мимо преследователей. Некоторые эльфы вовсе не выглядели стремящимися преследовать его дальше, что приободрило дух Брокса. Скорее ради гордости Тралла, чем из-за собственной чести, выбранный воин не развернулся и не заставил последних глупцов остановиться. Он не хотел подвести Тралла.
Но как раз тогда, когда его побег казался близким как никогда, перед ним появился другой ночной эльф, одетый в сверкающую зеленым и украшенную золотом и рубинами на груди робу. Капюшон скрывал его, как и у всех ночных эльфов, длинное и узкое лицо, однако он, казалось, не страшился наступающего на него громадного, звероподобного орка.
Брокс взмахнул топором и закричал, пытаясь напугать эльфа.
Закрытая капюшоном фигура подняла руку на уровне груди, указательным и средним пальцем к залитому луной небу.
Орк понял, что тот творил заклинание, но было уже слишком поздно.
К его удивлению, с неба на него упал круглый осколок луны, окутав его, как мягкое, туманное одеяло. Как только оно окутало его, руки орка отяжелели, ноги стали слабы. С трудом он еще не закрыл глаз.
Топор выскользнул из его вялой руки, Брокс упал на колени. Сквозь серебряную дымку теперь он видел, как одинаково одетые фигуры окружали его. Одетые в капюшон фигурытерпеливо стояла, очевидно, следя за работой заклинания.
Чувство ярости зажгло Брокса. Со слабым рычанием, он заставил себя встать на ноги. Не было в этом той доблестной смерти, что он желал! Ночные эльфы захотели, чтобы он упал на колени, как беспомощный младенец! Не бывать тому!
Пошарив рукой, он снова вцепился в топор. К его удовольствию, эльфы в капюшонных вздрогнули. Они не ожидали такого сопротивления.
Но когда он попытался поднять оружие, вторая серебряная пелена окутала его. Вся сила, которую смог собрать Брокс, снова исчезла. Когда топор вновь выпал, он знал, что снова поднять его уже не сможет.
Орк сделал один слабый шаг, затем упал вперед. Даже тогда, Брокс пытался отползти от своих врагов, решив сделать их победу не такой легкой.
Третья пелена обрушилась на него… и Брокс потерял сознание.
***
Три ночи… три ночи и все еще нечего показывать как результат наших изысканий.
Ксавий был не доволен.

Дата добавления: 2015-08-03