Война Древних: Книга 1. Источник вечности 3 страница

Он чувствовал мягкую, но равномерную кипу листьев, веток и корней. Он чувствовал вневременную мудрость, вечную думу. Каждый гигант имел свои собственные уникальные черты, так же, как правда была у каждого своя.

—Они — стражи леса, — издался голос его наставника. —У них такая же большая душа, как и у меня. Они есть лес, — пауза. —Теперь… вернись к нам…

Мысли Малфуриона Ярости Бури очнулись от колоссального дерева, старейшего, в этой очень лесистой земле. Как только он вернулся, все физическое тоже начало возвращаться, хотя и поначалу расплывалось. Он дважды моргнул своими серебряными, лишенными зрачков глазами, восстанавливая фокус. Ему не хватало воздуха, дыхание становилось неровным, но его сердце раздувалось от гордости. Никогда прежде он не достигал таких высот.

—Ты хорошо обучался, юный ночной эльф, — проревел, похожий на медвежий, голос. —Лучше, чем я даже мог надеяться…

Пот лился с фиолетового лица Малфуриона. Его покровитель настаивал на том, чтобы он пробовал свои следующие колоссальные шаги в разгар дня, время, когда его народ особенно слаб. Если бы это было ночью, Малфурион был бы уверен, он был бы сильнее, но Кенарий указывал снова и снова, что он должен перебороть себя. То, чему его наставник учил его, было не чарами ночных эльфов, и даже совсем наоборот.

Во многих отношениях, Малфурион был не похож на свой народ. Несмотря на их склонность к броской одежде, Малфурионова же была очень скромна. Туника из ткани, простая кожаная куртка и штаны, высокие сапоги… его родители, не погибнув бы они в катастрофе ранее, несомненно, умерли бы от стыда.

Его, по плечи, темно-зеленые волосы окружали худое лицо, похожее на волчье. Малфурион стал отверженным среди своего рода. Он задавал вопросы, наводя на мысли, что старые обычаи необязательно самые лучшие, и даже осмелился однажды упомянуть, что возлюбленная Королева Азшара может не всегда ставить интересы своих поданных выше своих намерений. Из-за таких поступков, с ним остались лишь те, кто разделял с ним его идеи, и, еще меньше, друзья.

В действительности, по разумению Малфуриона, искренне, он мог считать своими друзьями лишь троих. Первый, и самый главный, был его брат-близнец, приносящий немало беспокойств, Иллидан. До тех пор, пока Иллидан не ушел от традиций и ворожбы ночных эльфов, как и он, тот, как и все, считал подвержение сомнению величия старейших великим преступлением.

—Что ты видел? — жадно спросил брат, сидящий рядом с ним на траве. Иллидан был бы таким же, как Малфурион, если бы не, как полночь, синие волосы и янтарные глаза. Дети луны, почти все ночные эльфы имели серебряные глаза. Лишь немногие рождались с янтарными и, казалось, были предназначены для величия.

Но если величие ждало Иллидана, то для начала он должен был обуздать свой нрав и нетерпение. Он приходил со своим близнецом, чтобы учиться новому пути, как использовать силу природы — их наставник называл это —друидизм—— надеясь, что он будет понятливым учеником. Однако, взамен этого, он часто прерывал заклинания, ему не удавалось сосредоточиться, чтобы оставаться в трансе. То, что он был довольно умелым в традиционном колдовстве, успокаивало Иллидана. Он хотел изучить путь друидизма, потому что лишь только это умение отметило бы его как другого, как близкого к тому, чтобы каждый говорил о нем.

—Я видел… — как объяснить это даже родному брату? Малфурион наморщил лоб. —Я взглянул в сердца деревьев, в души. Не просто их, в каждую. Я видел… Я думаю. Я взглянул в души всего леса!

—Как удивительно! — послышался задыхающийся женский голос с другой стороны.

Малфурион изо всех сил старался, чтобы его щеки не потемнели до черного, ночноэльфийский вариант смущения. В последнее время он чувствовал себя все более и более неловко рядом со своими товарищами… и все же он не мыслил себя без нее, без него.

Вместе с братьями пришла Тиренда Шепот Ветра, лучшая подруга с самого детства. Они выросли вместе, втроем, неразлучные во всем, до прошлого года, когда она приняла мантию послушницы жрицы в храме Элуны, лунной богини. Там она училась, чтобы стать проводником духа богини, училась применять способности всех жриц, данные им, чтобы распространять слово их хозяйки. Она ободряла Малфуриона, когда он решил отвернуться от ворожбы ночных эльфов к другой, земной силе. Тиренда видела в друидизме родство с силами, которыми ее однажды наградило ее божество, когда она закончила собственную тренировку.

Но из худощавого и бледнокожего ребенка, обгоняющего обоих братьев как в беге, так и в охоте, теперь Тиренда, с тех пор как вступила в храм, стала худой, но тем не менее красавицей, ее гладкая кожа стала мягкой, светло-фиолетовой, у нее были сумречно-синие волосы с серебряными полосами. Ее, как у мыши, лицо изменилось, став более женственным и привлекательным.

Может быть слишком привлекательным.

—Пфффф! — добавил Иллидан, уже не так внушительно. —И это все?

—Это хорошее начало, — прогремел их учитель. Огромная тень нависла над тремя молодыми ночными эльфами, заставив примолкнуть даже Иллидана.

Хотя они были два с лишним метра в высоту, трио казалось гномами перед Кенарием, который тянул на все три. Его верхняя часть тела была подобна роду Малфуриона, хотя намек на изумрудный лес окрасил его темную кожу и он был шире, мускулистей, чем его ученики. На верхней части тела сходство заканчивалось. Ведь Кенарий был не просто ночным эльфом. И даже не смертным.

Кенарий был полубогом.

О его происхождении знал только он, но как он был важной частью великого леса, так и он для него. Когда появился первый ночной эльф, Кенарий давно уже жил. Он говорил о родстве с ними, но никогда не объяснял в каком плане.

Те немногие, кто приходили к нему в поисках ответов, всегда уходили затронутые, всегда измененные. Другие не уходили, становясь настолько измененными его учением, что они решали остаться с полубогом для защиты его царства. Они больше не были эльфами, но лесными стражами, физически измененные навсегда.

Густые, зеленые как мох волосы спадали с его головы, Кенарий пристально, но нежно смотрел на своего ученика глазами, как чистое золото. Он мягко погладил Малфуриона по плечу, руками, заканчивающимися сучковатыми когтями, старые деревянные когти которых могли разорвать ночного эльфа в клочья без малейших усилий, затем отошел назад… на четырех сильных ногах.

Если верхняя часть тела напоминала ночного эльфа, то нижняя была огромным великолепным оленем. Кенарий двигался непринужденно, так же быстро и ловко, как и остальные трое. Он был быстр как ветер, силен как дерево. В нем отражалась жизнь и здоровье земли. Он был ее ребенком и отцом, все в одном.

И, как у оленя, у него были рога — гигантские, великолепные рога, которые затеняли его суровое, но, тем не менее, отеческое лицо. Выдающаяся своей длиной густая борода, его рога напоминали о том, что кровная связь между полубогом и ночным эльфом была давно, давно в прошлом.

—Ты все сделал хорошо, — добавил он голосом, который всегда звучал как гром. Листья и ветки буквально росли в его бороде, его волосы встряхивались каждый раз, когда божество говорило. — Теперь иди. Побудь со своими друзьями какое-то время. Это пойдет тебе на пользу.

Все трое поднялись, но Малфурион колебался. Посмотрев на своих товарищей, он сказал: —Идите вперед. Я догоню вас по следам. Мне надо поговорить с Кенарием.

—Мы подождем, — ответила Тиренда.

—Не надо. Я не долго.

—Значит, решено, — вставил Иллидан, беря Тиренду за руку. —Оставим его в покое. Идем, Тиренда.

Она одарила Малфуриона одним долгим взглядом, из-за которого ему снова пришлось с усилием скрывать свое волнение. Он подождал, пока пара ушла, а затем снова повернулся к полубогу.

Спускающееся солнце создало тени в лесу, которые, казалось, пляшут для увеселения Кенария. Полубог улыбнулся танцующей тени, деревья и другие растения двигались вместе с ними.

Малфурион опустился на одно колено, его пристальный взгляд уставился в землю.
—Мой шан'до, начал он, назвав Кенария званием, означающим на старом языке —почитаемый учитель—. —Прости мне мой вопрос…

—Ты не должен делать этого передо мной, юный ученик. Поднимись…

Ночной эльф неохотно повиновался, но взгляд его все еще был устремлен вниз.

Это заставило полубога засмеяться, звук был подчеркнут щебетанием внезапно оживших певчих птиц. Чтобы Кенарий ни делал, мир реагировал вместе с ним.

—Ты отдаешь мне большее уважение, чем даже те, кто претендуют на проповедование моим именем. Твой брат не склоняется передо мной, и, несмотря на уважение моей силы, Тиренда Шепот Ветра отдала себя только Элуне.

—Ты предложил обучить меня… нас… — ответил Малфурион.

—Тому, чего ни один эльф не изучит… — он вспомнил день, когда он приблизился к священному лесу. Легенды изобиловали вокруг Кенария, но Малфурион хотел знать правду; когда он обращался к полубогу, он, на самом деле, не рассчитывал на ответ.

Он также не рассчитывал на то, что Кенарий предложит ему стать его учеником. Почему он сделал так… оставалась тайной выше понимания Малфуриона. Тем не менее, они были здесь вместе. Они были более чем божество и ночной эльф, учитель и ученик, они были еще и друзьями.

—Ни один другой эльф так искренне не захотел изучать мой путь, — ответил Кенарий. —Даже те, кто одели накидку леса… никто из них искренне не следует пути, что я сейчас покажу тебе. Ты первый с достаточными способностями, достаточной силой воли, чтобы искренне понять, как держать в руках силу, присущую всей природе.

Это было не то, о чем Малфурион хотел поговорить, и эти слова сильно поразили его.
—Но… но Тиренда и Иллидан…

Полубог встряхнул своей головой.
—О Тиренд мы уже поговорили. Она посвятила себя Элуне, и я не буду вторгаться в царство Лунной Богини! О твоем брате, однако, я могу сказать только то, что Иллидан давал много обещаний… но я думаю, эти обещания где-нибудь да ложны.

—Я… я не знаю, что сказать, — он и, правда, не знал. Сказанное вдруг, что Иллидан и он не следуют одному и тому же пути, что Иллидан понапрасну тратил здесь свои усилия… впервые близнецы не разделили свой успех. — Нет! Иллидан ведь учился! Он просто упрямый! Это так давит на него! Его глаза…

—Знак о каком-то будущем отпечатке на мире, но это не делает его последователем моего учения, — Кенарий мягко улыбнулся Малфуриону. —Но ведь ты учишь его, не так ведь? Возможно, ты преуспеешь там, где я потерпел неудачу?

Ночной эльф почернел. Конечно же, его шан'до прочитал его мысли по этому поводу. Да, Малфурион намеревался толкать Иллидана дальше вперед… но он знал, что это было бы сложной задачей. Учение полубога было одной вещью, учение Малфуриона было бы другой. Это показывало бы, что Иллидан был бы не первым, а вторым.

—Теперь, добавил лесной повелитель спокойно, в то время как маленькая красная птичка села на его рога, а ее супруг сел ему на руку. Это было обычным для Кенария, но он всегда заставлял эльфа удивляться. —Ты пришел спросить меня что-то…

—Да. Великий Кенарий… я обеспокоен сном, повторяющимся сном.

Золотые глаза сузились. —Только сон? Только это лишь обеспокоило тебя?

Малфурион поморщился. Он уже бранил себя даже за помышление о том, чтобы отвлечь полубога своими проблемами. Что за вред ото сна, даже если он повторялся? Каждый спит и видит сон. —Да… я вижу его каждый раз, как засыпаю, с тех пор как начал учиться у тебя… он становится сильнее и настойчивее.

Он полагал, что Кенарий засмеется над ним, но вместо этого, лесной повелитель внимательно рассматривал его. Малфурион чувствовал золотые глаза, намного больше приковывающие внимание, чем глаза его брата, выкапывающие яму под ним, прочитывая эльфа изнутри и снаружи.

Наконец, Кенарий выпрямился. Он кивнул сам себе один раз и более торжественным голосом сказал:
—Да, я думаю, ты готов.

—Готов для чего?

В ответ, Кенарий приподнял руку. Красная птичка спустилась вниз на предложенную руку, ее супруг сделал то же самое. Полубог погладил обоих по спинке, прошептал им что-то, затем позволил паре улететь.

Кенарий посмотрел вниз на эльфа. —Иллидан и Тиренда будут уведомлены, что ты задержишься. Они скажут им, чтобы шли без тебя.

—Но почему?

Золотые глаза вспыхнули. —Расскажи мне о своем сне.

Глубоко вздохнув, Малфурион начал. Сон начинался, как всегда, у Источника Вечности. Поначалу, воды были спокойны, но затем, в центре, резко появлялся водоворот… и из глубин водоворота рвались вперед создания, одни безобидные, другие недоброжелательные. Многих он даже не узнал, так как они пришли из другого мира, другого времени. Они разбежались во всех направлениях, спасаясь от его взгляда.

Вдруг, водоворот исчезал, и Малфурион стоял посреди Калимдора… но Калимдора, лишенного всякой жизни. Ужасное зло принесло большие потери всей земле, оставляя в живых не более травинки, не более крошечного насекомого. Некогда гордые города, огромные, пышные леса… ничего этого теперь не было.

Еще ужасно было то, что всюду, докуда мог видеть глаз, валялись обожженные, треснувшие кости ночных эльфов. Черепа оседали. Зловоние смерти крепко стояло в воздухе. Ни немощные старцы, ни совсем еще юнцы не были пощажены.

Жара, ужасная жара набросилась тогда на Малфуриона. Повернувшись, он увидел на расстоянии гигантское пламя, ад дотянулся до небес. Пылало все, до чего он прикасался, даже ветер. Где он проходил, ничего… абсолютно ничего… не оставалось. И наконец, в ужасе от увиденного, он просыпался в холодном поту, но, несмотря на это, он все еще чувствовал огонь.

Он был живым. Он знал, как создать ужас, знал и упивался им. Пировал… и жаждал больше.

Все шутливое настроение сошло с лица Кенария, когда Малфурион закончил. Его взгляд бежал по его возлюбленному лесу, по созданиям, процветающим в нем. —И этот ночной кошмар повторяется с каждым сном?

—Каждый раз. Не ослабевая.

—Я боюсь, что это предзнаменование. Я почувствовал в тебе, во время нашей встречи, дар предвидения, это была одна из причин, по которой я захотел познакомиться с тобой, но он оказался намного сильнее, чем я даже мог себе представить.

—Но что это значит? — настойчиво спросил молодой ночной эльф. —Если бы это было предзнаменование, я бы знал, что оно предвещает.

—И мы попробуем узнать это. Все же я говорю — ты готов.

—Готов для чего?

Кенарий скрестил свои руки. Его тон становился все более серьезным.

—Готов для путешествия в Изумрудный Сон.

Ничто в учении Кенария не говорило об этом Изумрудном Сне, но манера, с которой Кенарий сказал об этом, заставила Малфуриона осознать всю важность следующего шага.

—Что это?

—Вернее – чем это не является. Изумрудный Сон это мир, по ту сторону от бодрствующего мира. Это мир духов, мир сна. Это мир, каким он мог бы быть, если бы некоторые создания не пришли разрушить его. В Изумрудном Сне возможно, с практикой, видеть что угодно, идти куда угодно. Твое тело войдет в транс, и во сне ты будешь лететь, куда бы тебе не надо было.

—Это звучит…

—Опасно? Это так, юный Малфурион. Даже хорошо натренированный, опытный, может потерять себя в Изумрудном Сне. Заметь, я называю это Изумрудным Сном. Это цвет его хозяйки, Изеры, Великого Аспекта. Это царство ее и ее драконьей стаи. Она хорошо его охраняет и мало кому позволяет войти в него. Мои родные дриады и хранители используют его в свое дежурство, но в меру.

—Я никогда не слышал об этом, — признался Малфурион, встряхнув головой.

—Возможно потому, что ни один ночной эльф из моей службы никогда не ходил там… и те только, кто уже не эльфы. Ты будешь первым из своего рода, кто пройдет по этому пути… если ты пожелаешь.

Эта идея как обессилила, так и возбудила Малфуриона. Это могла бы быть следующим шагом в его обучении, и этот путь мог дать ему осмысление его постоянного ночного кошмара. Однако… Кенарий дал четко понять, что Изумрудный Сон мог быть и смертельно опасен.

—Что… что может произойти? Что может пойти не так?

—Даже опытный может потерять путь назад, если отвлечется, — ответил полубог. —Даже я. Ты должен оставаться все время сосредоточенным, зная свою цель. Иначе… иначе твое тело уснет навсегда.

Было еще что-то, о чем ночной эльф подозревал, но Кенарий хотел, по какой-то причине, чтобы Малфурион узнал это сам… если Малфурион решится пройти по Изумрудному Сну.

Он решил, что у него нет другого выбора. —Как мне начать?

Кенарий нежно коснулся макушки своего ученика. —Ты уверен?—

—Вполне.

—Тогда сядь, как на других уроках. Когда слабая фигура повиновалась, Кенарий опустил свое четырехногое тело на землю. —Я проведу тебя первое время, затем, ты пойдешь один. Пристально смотри на меня, ночной эльф.

Золотые глаза полубога поймали в ловушку глаза Малфуриона. Даже если бы он захотел, ему бы пришлось проявить мамонтовую силу, чтобы оттянуть свой взгляд прочь. Он чувствовал, как вырисовывается в разуме Кенария, как вырисовывается в мире, где возможно все.

Чувство легкости коснулось Малфуриона.

—Чувствуешь ли ты песню камня, танец ветра, смех бегущей воды?

Поначалу, Малфурион не чувствовал ничего, но затем, он услышал медленное, постоянное, перемалывающее, перемещение земли. Запоздало, он осознал, что так говорили камни и скалы, тысячелетиями, они проходили свой путь из одной точки земли, в другую.

После этого, стало очевидным и другое. Каждая часть природы обладала своим уникальным голосом. Ветер кружился повсюду веселыми шагами, когда был доволен, или же в неистовстве взрывался, когда настроение мрачнело. Деревья трясли своими кронами, бушующая вода в ближайшей реке посмеивалась над рыбой, прыгающей на нерест.

Ты пока что не в Изумрудном Сне. Для начала, ты должен отдалиться от своей земной оболочки… объяснил голос в его голове. Пока ты в состоянии сна, ты будешь следовать за своим телом, как одежда. Начни с сердца и разума, они те звенья, которые сильнее всего связывают тебя со смертным планом. Видишь? Вот так это делается…

Малфурион мысленно коснулся своего сердца, открыв его как дверь и освободив душу. Он сделал то же самое с разумом, хотя земная, практичная сторона противоборствовала этому действию.

Освободи свое подсознание. Пусть оно ведет тебя. Оно знает царство сна и счастливо вернуться сюда.

Как только Малфурион повиновался, последний барьер, сдерживающий его, был разрушен. Он чувствовал, будто он сбросил кожу, так же, как это делала змея. Чувство оживления наполнило его, он едва ли не забыл, для чего он здесь.

Но Кенарий предупредил его о том, что надо оставаться сосредоточенным, так что ночной эльф боролся против эйфории.

Теперь… поднимись.

Малфурион с усилием поднял себя… но тело, ноги остались лежать так же, как и были. Во сне он летал над землей, свободный от любого ограничения. Если бы он желал, Малфурион знал это, он мог бы долететь до звезд.

Но Изумрудный Сон накладывал различные требования. Повернись снова к своему подсознанию, инструктировал полубог. Все окутало туманом. Образы, бесконечные образы заходили один за другого, но, сосредоточившись, Малфурион понял, что может видеть их раздельно. Он услышал шепоты и осознал, что это голоса спящих всего мира.

Здесь, ты должен принять свой путь сам.

Он почувствовал, как связь с Кенарием почти исчезла. Ради концентрации Малфуриона, полубог должен был силой вернуться назад. Однако Кенарий остался присутствовать, готовый помочь, если появится нужда.

В то время как Малфурион двигался вперед, его мир изменился, став сверкающим, как драгоценный камень, зеленым. Туман стал более густым, и шепоты стали более внятными. Смутный пейзаж, казалось, манил его.

Он стал частью Изумрудного Сна.

Следуя своим инстинктам, Малфурион двигался вперед, в постоянно изменяющиеся земли сна. Как и сказал Кенарий, этот мир выглядел так же, как и мир ночного эльфа, других существ здесь не было. В Изумрудном сне было такое спокойствие, что хотелось остаться здесь навсегда, но Малфурион не впал в соблазн. Ему надо было знать правду о его сне.

Поначалу, он не имел понятия, куда ведет его подсознание, но как-то подозревал, что к ответам, которых он хотел. Малфурион летел над пустым раем, вообще, он видел чудо.

Но затем, посреди его путешествия, он снова почувствовал что-то неправильное. Он чувствовал тусклый разлад, который быстро увеличивался. Малфурион попробовал проигнорировать его, но он грыз его, как голодная крыса. Наконец, он изменил направление своего духа к нему.

Вдруг, впереди него лежало огромное, черное озеро. Малфурион нахмурился, уверенный, что узнал эти воды. Темные волны плескались у берегов, и аура силы излучалась из его центра.

Источник Вечности.
Но если это источник, где же город? Малфурион пристально смотрел в то место сонного царства, где, как он знал, располагалась столица, пытаясь вызвать ее образ. Он пришел сюда по какой-то причине, и он верил, что она связана с городом. Сам по себе, Источник Вечности был удивительной вещью, но это был лишь источник силы. Разлад, как чувствовал ночной эльф, происходил в чем-то другом.

Он пристально смотрел на пустой мир, силясь увидеть действительность.

И, без предупреждения, сон Малфуриона материализовался над Зин-Азшари, столицей ночных эльфов. На старом языке Зин-Азшари переводилось как "Слава Азшаре". Настолько королева была любима, что в день ее вознесения на трон, народ настаивал на переименовании столицы в ее честь.

Подумав о королеве, Малфурион вдруг узрел сам замок, великолепное сооружение, окруженное огромной, хорошо охраняемой стеной. Он нахмурился, хорошо зная его. Это был, конечно же, величественныё дом его королевы. Даже, несмотря на то, что он время от времени напоминал о ее недостатках, Малфурион, в действительности, обожал ее сильнее, чем многие думали. В общем и целом, она сделала много хорошего для своего народа, но, случалось, как он думал, она просто теряла сосредоточенность. Как и многие другие эльфы, он подозревал во всех проблемах Высокорожденных, которые управляли царством от ее имени.

Зло разрослось рядом, он подлетел к замку. Глаза Малфуриона расширились, когда он увидел его причину. С изображением Зин-Азшари, он также призвал более реальное изображение Источника. Темное озеро сейчас безумно кружилось, и то, что появилось там, было чудовищной жилой многоцветных энергий, вытягиваемой из глубин. Могущественная магия вырывалась из Источника в самую высокую башню; только намеренно можно было читать заклинание такой невозможной силы.

Темная вода вдали от замка двигалась с такой скоростью, что Малфуриону казалось, будто она кипит. Мало того, что в башне вызывали силы Источника, но к тому же, что более страшно, вызывалась ярость стихии. Сверху, разрушительная буря в небесах неистово шумела и сверкала. Некоторые здания, на самом краю Источника, могли быть смыты.

—Что они делают?— удивился Малфурион, его собственный вопрос был забыт. —Почему они продолжают несмотря на слабость, во время дня?—

Но "день" сейчас был лишь только названием. Пропало солнце, которое ослабляло способности ночных эльфов. И хотя еще даже не вечерело, было темно как ночью над Зин-Азшари… нет, даже темнее. Это было не природным и, естественно, не безопасным. С чем же они могли там забавляться?

Он проплыл вдоль стены, мимо каменолицей стражи, не замечающей его присутствия. Малфурион подлетел к замку, но, когда он искал вход, уверенный, что во сне он может легко пройти через что угодно, даже камень, он обнаружил непроходимое препятствие.

Кто-то заковал замок в защитное заклинание, настолько сложное, настолько запутанное, что он не мог прорвать его. Это сделало Малфуриона только более любопытным, более решительным. Он летал вокруг сооружения, снова поднимаясь к башне с вопросом. Был только один путь внутрь. Он видел, как сумасшедший вошел внутрь.

Одной рукой, он дотянулся до множества защитных заклинаний, ища точку, в которой они переплетались вместе, точку, в которой их так же можно было разъединить…

Как вдруг невообразимая боль сковала Малфуриона. Он безмолвно закричал, не было звука, способного передать его агонию. Изображение дворца, Зин-Азшари, исчезло. Он обнаружил себя в изумрудной пустоте, пойманным в шторме чистой магии. Силы стихий грозились разорвать его на тысячи кусков и разбросать их во все стороны.

Но, посреди чудовищного хаоса, он вдруг услышал слабо зовущий знакомый голос.

Малфурион… мое дитя… вернись ко мне… Малфурион… ты должен вернуться.

Смутно ночной эльф признал отчаянный зов Кенария. Он прильнул к тонущему звуку посреди моря шепотов, стараясь зацепиться за него, как за крошечный кусочек дерева. Малфурион чувствовал, как мысленно лесное божество тянулось к нему, вело его в нужном направлении.

Боль начала утихать, но Малфурион был утомлен сверх меры. Часть его хотела просто плыть по течению, посреди спящих, его душа бы никогда не вернулась в его плоть. Тем не менее, он понимал, что это бы означало его конец, и он боролся против смертельного желания.

Как только боль прошла, и прикосновение Кенария стало сильнее, Малфурион почувствовал связь с его смертным телом. В стремлении, он последовал за ней, двигаясь все быстрее и быстрее через Изумрудный Сон…

Задыхаясь… юный ночной эльф пробудился.

Неспособный остановиться, Малфурион упал на траву. Мощные, но, тем не менее, нежные, руки усадили его. Вода полилась ему в рот.

Он открыл глаза и узрел озабоченное лицо Кенария. Его учитель держал мешок с водой Малфуриона.

—Ты сделал то, что мало кто может сделать,— прошептал олений бог. —И делая это, ты едва ли не потерял себя навсегда. Что случилось с тобой, Малфурион? Ты ушел так далеко, что я не видел тебя…

—Я…я чувствовал что-то ужасное…

—Причину твоего кошмара?

Ночной эльф тряхнул головой. —Нет… не знаю… я… я оказался у Зин-Азшари…— он пытался объяснить, свидетелем чего он был, но, казалось, не хватало слов.

Кенарий выглядел еще более взволнованным, чем он, чем волновался Малфурион. —Это не хороший знак… нет. Ты уверен, что это был замок? Это были Азшара и ее Высокорожденные?

—Я не знаю, были ли там только вторые, или оба… но я отказываюсь верить, что королева могла быть частью этого. У Азшары слишком сильна воля. Даже Ксавий не может управлять ею… я думаю. Советник королевы был загадочной личностью, было подозрение, что он любовник Азшары.

—Ты должен думать о том, что говоришь, юный Малфурион. Ты предполагаешь, что правительница ночных эльфов, та, чье имя слышится в песнях каждый день, впуталась в какие-то заклинания, которые угрожают не только вашему роду, но и спокойствию всего мира. Ты понимаешь, что это значит?

Изображение Зин-Азшари смешалось со сценами опустошения… и Малфурион обнаружил, что оба были совместимы, один с другим. Возможно, они были не прямо взаимосвязаны, но разделяли что-то общее. Что же это было, он, однако, пока не знал.

—Я понимаю одну вещь, — прошептал он, вспоминая совершенное, прекрасное лицо его королевы, и веселье, которое сглаживало ее нелюбовь к вынужденным приличиям. —Я понимаю, что должен найти правду, куда бы эта правда ни вела… даже, если, в конце концов, она будет стоить мне жизни…

Призрачная фигура коснулась когтем маленького золотого шара в его чешуйчатой лапе, приводя его к жизни. Внутри него образовалась едва ли не такая же тень. Свет от шара совсем не отгонял тьму, окружающую фигуру, которого, с другого конца сферы, используемого второй фигурой, также не хватало. Заклинание, предохраняющее от определения личности, было старым и сильным.

—Источник все еще в страшных судорогах, — заметил тот, кто положил начало контакту.

—Так будет какое-то время, — ответил второй, хвост взмахнул сзади него. — Ночные эльфы играются с силами, которых не понимают.

—Какое у тебя мнение по поводу их конца?

Темная фигура в сфере покачала головой.

—Ничего важного пока… но то, что они могут сделать, чтобы спастись, возможно, уничтожит их. Они не первые из преходящих рас, и, несомненно, не последние.

Первый кивнул. — Так кажется нам… и другим.

—Всем другим?— прошипел второй, в его голосе звучало настоящее любопытство. —Даже стае Землестража?

—Нет… они держали собственный совет… как всегда, в последнее время. Они все же немного больше, чем тень Нелтариона.

—Значит неважно. Как и вы, мы будем продолжать наблюдать за безумием ночных эльфов, но сомнительно, что это приведет к более чем вымиранию их рода. Если же это окажется разрушительней, мы будем действовать, только если нам прикажет наш повелитель, Малигос.

—Договор остается неразорванным, — ответил первый. —Мы, также, будем действовать, только если прикажет ее величество, великолепная Алекстраза.

—Этот разговор еще не окончен. — тут же шары стали черными. Второй оборвал связь.

Другой встал, опустив шар. С шипением, он покачал головой о невежестве малых рас. Они постоянно вмешивались в вещи, что вне их способностей, и так часто платили за это жизнью. Их ошибки были их собственными страданиями, до тех пор, пока мир не начнет страдать вместе с ними. Если это случится, драконы вмешаются.

—Глупые, глупые ночные эльфффы…

Но в месте между мирами, посреди воплощения хаоса, пылающие глаза внезапно обернулись с интересом, дело Высокорожденных Азшары дошло и до них.

Где-то, кто-то пристально смотрел, где-то, кто-то взывал к силе. Кто-то черпал магию в неосмотрительном предубеждении, что они и только они одни знали о ней, знали как владеть ею… но где?

Он искал, почти дойдя до источника, затем потерял его. Однако он был рядом, совсем рядом.

Он будет ждать. Как и у других, его голод начинал усиливаться. Несомненно, если он немного подождет, он точно почувствует где, между какими мирами, есть чародеи. Он чуял их пыл, их честолюбие. Они не были способны прекратить рисовать магией. Скоро… скоро он найдет путь к их маленькому миру…

Дата добавления: 2015-08-03