Государственная экономическая стратегия и причины возникновения профессиональной государственной службы.

Важнейшим элементом централизации европейских государств в XVII - XVIII вв. являлась формирование механизмов управления экономической и финансовой сферой общественной жизни. Основной государственной экономической стратегией в это время является меркантилизм. Появление этой стратегии непосредственным образом было связано с появлением такой дисциплины как политическая экономия. В переводе с греческого "ойкономия" - искусство управления домашним хозяйством. Прибавление к этому слову "политическая" обозначало то, что в центре внимания находится вопрос, связанный с ведением хозяйства целой страны. Основной вопрос политической экономии - это вопрос о том, откуда возникает богатство стран и народов. Меркантилизм как государственная экономическая стратегия отвечал на этот вопрос довольно однозначно: богатство нации - это деньги, т.е. золото как всеобщий эквивалент. Таким образом, система денежного баланса предполагала, что государство должно как можно больше продавать своих товаров и как можно меньше покупать товаров за рубежом. Инструментами проведения меркантилистской политики были, в первую очередь, протекционизм, предполагающий высокие таможенные пошлины на ввоз и премии за вывоз товаров; поощрение государством развития определенных отраслей промышленности, стремление к удешевлению себестоимости продукции, что приводило к замораживанию цен на продукты питания и пр.

Важнейшим моментом претворения в жизнь этой стратегии являлась централизация управления финансовой сферой. По мнению Ф. Броделя, французского историка, формирование "совершенного" государства было связано с тем, что в одной столице объединялись политические и экономические центры. До конца XVII века эти центры не совмещались. Так, с точки зрения этого исследователя, финансовыми европейскими центрами поочередно были: Венеция, Генуя, Брюгге, Антверпен, Амстердам, Лондон. Лишь в последнем из этих городов соединились финансовая и политическая составляющие государственного управления. До возникновения централизованных государств финансовая сфера находилась под влиянием сплоченных родственными и соседскими узами купеческих групп. Доверие, которое существовало между купцами способствовало возникновению безналичных взаиморасчетов. Так, в свое время генуэзские купцы могли переводить огромные суммы денег в любую точку Европы.

Спрос на финансы со стороны государств был постоянным, а можно сказать и постоянно возрастающим. Логика взаимоотношений финансистов и государства, в конечном счете, привела к подчинению этой сферы государственному регулированию и контролю. Упорядочить получение государством финансовых средств и выплату процентов по государственным обязательствам должна была единая банковская система. Англия была первой страной, упорядочившей финансовую сферу. Протекционистская политика, поощрявшая развитие собственной промышленности приводила к повышенному спросу на кредит. Ростовщичество (а этим в Англии занимались золотых дел мастера) являлось серьезной помехой в осуществлении государственной экономической стратегии. В результате на свет появился проект банковского дела Вильяма Петерсона. Сущность его состояла в следующем: "…если у Венецианского и амстердамского банков на первый план выходили разменно-вкладные операции, то в английском проекте главной функцией банка становится кредитная функция. Согласно этому проекту, банки эмитировали билеты в ходе кредитных операций, учитывали векселя, предоставляли ссуды под товары или государственные ценные бумаги, банк приобретал государственные бумаги, в том числе и векселя казначейства. Исходя из того факта, что в Амстердамском банке находилось всего 1/4 от всей суммы вкладов, следовательно платежи проводились чеками на фиктивные вклады, Петерсон приходит к выводу, что для осуществления кредитных операций вовсе не требуется полного покрытия звонкой монетой всех обязательств. Основной капитал банка вкладывался в ценные бумаги и предоставлялся в распоряжение правительства. В 1694 году правительство воспользовалось проектом Петерсона и издало закон об учреждении английского банка, который обязывался представить правительству сумму в 1,2 млн. фунтов стерлингов, собранные по подписке на акции, и что пассив банка не должен превышать эту сумму долга правительства[34].

Таким образом, между финансовым центром, каковым становится национальный банк и между государством возникают определенные обязательство. Государство должно прогнозировать свои финансовые поступления, с тем, чтобы выплачивать проценты по обязательствам. Это означало, что исполнительная власть должна была иметь четкое предстваление о том, сколько поступит в казну денег за год и сколько будет необходимо затратить. Иными словами, речь идет о том, что централизация финансовой сферы повлекла за собй как следствие формирование государственного бюджета, определяющего деятельность исполнительных органов власти. Сегодня мы уже привыкли к тому, что первоочередной задачей любого правительства является представления проекта бюджета на следующий год и контроль за выполнением бюджета текущего года. Основная ответственность правительства, опять же, связана с исполнением бюджета. Можно сказать о том, что объединение политической и финансовой сфер в одном центре позволило сформировать органы государственного управления на основе централизации планирования и единой системы финансовой ответственности исполнительной вертикали.

Кадровое обеспечение управления финансовой сферой в эпоху меркантилизма.

Продолжая свою мысль о том, что бюджет становиться фактором, приводящим к подлинной централизации государственного управления, Ф. Бродель отмечает, что в Англии фискальная служба изначально была определена как государственная служба в привычном для нас рациональном смысле данного термина. То есть речь идет о том, что обязанности по управлению государственными финансами полностью возлагались не на наследственную аристократию, а на начинающее формироваться сословие наемных государственных служащих, полностью зависимых в своей деятельности от центрального правительства, и получающих за свою службу соответствующее жалование[35].

Надо отметить то, что во Франции в это же время происходили аналогичные процессы смены системы управления государственными финансами. Случай Франции наиболее показателен еще и потому, что здесь противостояние финансистов (.т.е. людей в ведении которых находилось управление государственными финансами) и центральной власти, проводящей последовательную политику меркантилизма приобрело персонифицированную форму и было представлено такими знаковыми фигурами 17 в. как Людовик XIV, Н. Фуке, Ж.Б. Кольбер.

В определенной степени противостояние между двумя финансистами Н. Фуке и Ж.Б. Кольбером во второй половине XVII века было связано с тем, что стратегическое развитие Франции как единого национального государства было подчинено той же логике совпадения финансового и политического центров. Финансовая система Н. Фуке была основана на кредите как важном инструменте поддержания государственных финансов. Ю.В. Борисов, описывая Н. Фуке как личность обращает внимание на его обширные связи в среде финансистов. Благодаря

этому Н. Фуке пользовался практически неограниченным кредитом. Он мог добиваться выгодных сроков при их погашении. Кроме того, обладая сам огромным капиталом, он был в состоянии самостоятельно финансировать отдельные государственные проекты. Так, по ряду причин Франции было нежелательно в открытую приобретать остров Бель Иль, занимавший важное стратегическое положение в Атлантике. Н. Фуке приобретает его в частную собственность и укрепляет на собственные средства с тем, чтобы впоследствии передать его королю.

С другой стороны на местах основную роль в поддержании финансовой системы играют также финансисты. В их ведении находилась система сбора налогов, которая во многом являлась устаревшей. Преобладало в основном прямое налогообложение, причем основным податным сословием было крестьянство. Наиболее зажиточные представители этого сословия уходили от прямых налогов через изменение своего общественного статуса. В результате основное бремя ложилось отнюдь не на самую богатую часть населения. Финансисты занимались сбором налогов на основании системы откупа государственного налога. Таким образом, в стране существовала группа весьма богатых людей, способных финансировать государство. Именно этой системой внутреннего и внешнего кредита гениально пользовался Н. Фуке.

С именем Ж.Б. Кольбера связана определенная политика в сфере управления государственными финансами и государственным хозяйством, получившая наименование "кольбертизм". Кольбер уничтожает старую систему управления финансами, с тем, чтобы централизовать эту сферу общественной жизни. Для того, чтобы это было возможно, необходимо было повести наступление на сословие финансистов во главе с Н. Фуке. Это ему удается сделать, возбудив недовольство короля финансовым гением. Затем, Кольбер разворачивает наступление на финансистов. Они обвиняются в злоупотреблениях по отношению к интересам государства. Кольбер создает специальную Палату правосудия, в задачи которой входило рассмотрение дел финансистов. Их насчитывалось около 20 тысяч человек. В задачи Кольбера входило снижение процентов под выдаваемые кредиты, что способствовало бы вкладыванию денег не в ссудный капитал, как это было при Фуке, а в мануфактуры и предприятия. Суды, прошедшие по всей Франции приговаривали финансистов к уплате огромных штрафов. Таким образом, Кольберу удалось набрать достаточно большую сумму. После этой акции за финансами на местах стали следить т.н. интенданты, люди находившиеся в подчинении Кольбера, получавшие жалование из казны и, как следствие, полностью зависимые от государства. Таким образом, были введены первые должности рациональной бюрократической системы.

Деятельность Кольбера распространялась также и на судейские должности. Эти должности приобретались и можно сказать находились в собственности обладателя и его потомков. Т.е. здесь можно говорить о той системе, которую М. Вебер определял как систему патримониальной бюрократии. План реформ в судебной сфере предусматривал снижение рыночной цены судейских должностей и последующий выкуп их государством. Обладатели должностей платили ежегодный сбор - полетту, гарантировавшую наследование должности. Отменив полетту, Ж.Б. Кольбер тем самым планировал снизить рыночную цену судейских должностей. Однако основным фактором, повлиявшим на снижение цены на судейские должности стало политическое господство короля, выразившееся в полном подчинении парламента. Таким образом, была поставлена под сомнение наследственность судейских должностей, с одной стороны и снижен их престиж, с другой. Местные оффисье, в результате, вместе с интендантами превращаются в проводников политики кольбертизма. Однако выкупить эти должности в государственное владение Кольбер так и не успевает[36].

И в Англии и вол Франции реализация экономической стратегии меркантилизма потребовала создания совершенно иного типа управления, отличного от существовавшего ранее сословного и патримониального типов управления. Несмотря на то, что этот процесс протекал по-разному в европейских странах, все же можно было говорить о наличии общей тенденции, которая заключалась в том, что формирование централизованного национального государства,

определявшееся централизацией управления финансами и судопроизводством сопровождалось внедрением принципов рациональной государственной бюрократии, которые должны были заменить патримониальную систему государственного управления.

В. Партийная номенклатура и политическое управление при социализме.

Идеология партбюрократии.

Идеологическим фундаментом, на котором развивается управленческая и политическая идеология стран социалистического лагеря в XX веке являлась идеология марксизма. Вопрос о том, какая часть учения Маркса оказалась задействована в формировании этой идеологии, был весьма непрост и для самих представителей марксистской мысли в XX веке. В частности весьма настороженно они относились к ранним произведениям К. Маркса. Таким как упомянутая выше "К критике гегелевской философии права", "Немецкая идеология, Экономическо-философские рукописи" и пр. Проблема состояла в том, что победившей в России Октябрьской революции необходимо было обоснование диктатуры пролетариата как единственно справедливой формы правления на фоне парламентской республики и имперской политико-административной машины. Этим требованиям вполне соответствовали поздние работы К. Маркса, такие как "Гражданская война во Франции" и "Критика Готской программы". Именно здесь, как было указано выше, и обосновывалась диктатура пролетариата как орган, совмещающий в себе и законодательную и исполнительную ветви власти. Аргументация в пользу именно этой формы сводилась к тому, что и империя, и парламентская республика являются формой насилия, осуществляемого эксплуататорским классом капиталистов над пролетариатом. Кроме того, диктатура пролетариата и остатки государственности[37], которые должны были определенное время существовать после основных революционных преобразований представляли собой т.н. переходный период от классового общества к бесклассовому. Таким образом, диктатура пролетариата представляла собой государственную форму, которая должна была уничтожить всякую государственность в принципе.

Подобный взгляд на роль государственного управления в революционных общественных преобразованиях эволюционировал в течение всех периодов марксизма, т.е. от "раннего" К. Маркса до "позднего". Специфика обоснования этого взгляда состояла в том, что общество по мере своего развития приближается к обществу антагонистического типа. То есть все сословия рано или поздно вливаются либо в класс буржуазии, либо в класс пролетариев. Формула, предложенная К. Марксом в "Экономическо-философских рукописях" показывает, что пролетариат, уничтожая себя как класс в процессе революции, тем самым уничтожает классовую систему в принципе[38]. Отсюда вытекает тот вывод, что логика общественного управления должна претерпеть коренные изменения. Эти изменения и связаны с отмиранием государства как аппарата насилия. Молодой Маркс мыслил подобную трансформацию как некий одновременный акт, который должен был произойти во всем мире. Так, в частности в "Немецкой идеологии" он обрушивается с критикой на сторонников т.н. "казарменного коммунизма", связанного с революционными преобразованиями в одной стране.

Измененная логика общественного управления при коммунизме и социализме и положила начало широко известному парадоксу в теории социальной революции. Суть его состояла в следующем. Всякий антагонистический общественный строй создает предпосылки для последующей общественно-экономической формации. Так, например, в недрах феодального строя вызревают предпосылки капиталистического производства. Когда же речь заходит о переходе от антагонистической формации к неантагонистической, тогда в силу абсолютно противоречивой природы этого соотношения, в недрах старой ОЭФ не могут возникнуть предпосылки нового общественного порядка. Отсюда рождается тезис о том, что при социалистической революции политические преобразования предшествуют социально-экономическим и создают предпосылки для изменения базисных отношений. Таким образом, идеологические обоснования государственности при социализме носят парадоксальный характер. С одной стороны, государство должно отмереть, но с другой, в период преобразований политическая власть и государство является единственным орудием революционных преобразований.

Государство при социализме.

Государство в интерпретации В.И. Лениным К. Маркса и Ф. Энгельса становится институтом, поглощающим все общество:" Все граждане превращаются здесь в служащих по найму у государства, каковым являются вооруженные рабочие. Все граждане становятся служащими и рабочими одного всенародного, государственного "синдиката". Все дело в том, чтобы они работали поровну, правильно соблюдая меру работы, и получали поровну". Создание государства - диктатуры пролетариата не было чем-то абсолютно новым. Идея полного подчинения экономики и финансовой сферы государству возникает в Германии в эпоху первой мировой войны как идея военного социализма. Характеристики у государства эпохи военного социализма были следующими: "Государства реализовывали модель централизованного управления экономикой с монополией внешней торговли.

В сфере снабжения были созданы государственные органы по использованию импортных ресурсов, по распределению сырья и стратегических товаров между капиталистичнескими производителями и потребительских товаров среди населения с помощью твердых цен и продовольственных карточек.

В сфере промышленности государство прямо вмешивалось в создание государственной военной промышленности или субсидировало частных капиталистов – поставщиков. Это приводило к созданию государственн-монополитситческого капитализма.

В сфере денежного обращения было расширено прямое и косвенное вмешательство государства. Это заключалось в выпуске неразмениваемых на золото государственных казначейских билетов, практика государственных займов, которые ложились в основание банковской пирамиды. В сфере валютно-кредитных отношений ЦБ открывали кредит казначейству на громадные суммы и предоставляли свои золото-валютные резервы для международной торговли. Все это привело к тому, что были созданы учреждения для регулирования валютных курсов. В наиболее совершенном виде эта стратегия воплотилась в модели германского военного социализма"[39].

Первые декреты правительства большевиков были декретами о национализации внешней торговли и банковского дела. Впоследствии большевики пытаются проводить политику военного коммунизма. В нашу задачу отнюдь не входит выяснение принципов структуры государственного управления при социализме. Речь идет о том, чтобы выяснить специфические особенности государственного управления при социализме и проследить как отражалась эта специфика на слое партийной бюрократии. Исходя из этой специфики можно сделать вывод о том, что партийная бюрократия формировалась в условиях тенденции распространения полного государственного контроля на экономическую и финансовую сферы жизнедеятельности общества

Формирование класса партноменклатуры.

М. Восленский в своей работе "Номенклатура" выделяет несколько этапов формирования партийной бюрократии. Первый этап - это создание партии профессиональных революционеров. Этот этап связан с деятельностью партии до октября 1917. Предложенная В.И. Лениным на II съезде партии социал-демократов предполагала полное подчинение члена партии партийному руководству. Это обосновывалось, во-первых, необходимостью сплочения партии для ведения борьбы в условиях нелегального положения, во-вторых; создания единой организации на всей территории Российской империи. Подобная организация политической партии не была чем-то абсолютно новым для России. Достаточно вспомнить хорошо законспирированную сеть народовольцев, а затем и эсеров. Разница между последними и большевиками состояла в том, что большевики предполагали задействовать в восстании против существующего режима широкие слои рабочих. В этом отношении весьма примечательно то, что в своей ранней работе "Что делать" В.И. Ленин рассматривает массовую организацию рабочих именно как политическую организацию, а не как профсоюз, выступающий только с экономическими требованиями. Партия же большевиков, точнее ее профессиональное ядро представляет собой своего рода самосознание класса рабочих. При этом партия состоит не исключительно из рабочих, более того большинство в ней составляют выходцы из образованных сословий, которые приходят ук идее классовой борьбы исключительно под влиянием осознания исторической необходимости. Таким образом, реализуется еще одно парадоксальное утверждение большевиков о том, что классовое сознание пролетариата выражается представителями так называемых "эксплуататорских" классов. Таким образом, изначально в профессиональной организации революционеров преобладает социальная группа, которая представляет собой группу образованных маргиналов, занявшихся политическим предпринимательством.

Таким образом, люди пришедшие к власти в 1917 году имели мало общего с представителями рабочего класса. Именно это заставляет М. Восленского признать то, что во главе пролетарской республики становится новый класс, а именно, класс партбюрократии. Естественно, что для формирования этого класса отнюдь недостаточно было того ядра, которое представляла собой партия профессиональных революционеров. Казалось бы, что теперь возникает возможность пополнить ряды управленческого слоя сознательными и передовыми рабочими. Именно этому вопросу посвящены многие статьи В.И. Ленина начала 20-х годов. Примечательна в этом отношении та роль, которую должны были играть профсоюзы. Массовая пролетарская организация в том виде, в котором она существовала до революции, т.е. организация, руководствующаяся в своей деятельности политическими лозунгами уже оказалась ненужной и даже вредной. Опасность этого большевики осознали во время мятежа в Кронштадте. Более того, знаменитая дискуссия о профсоюзах, развернувшаяся в 1920 году в качестве центральной проблемы рассматривала проблему участия сознательных рабочих в управлении государством. В.И. Ленин в своих работах указывал то место, которое рабочие организации должны занимать в системе управления. Профсоюзы должны были играть роль "приводного ремня" между партией и рабочими массами. Профсоюзы еще не являются той организацией, которая способна выдвигать политических руководителей. Это всего лишь "школа коммунизма". Троцкий же со своей стороны пытался показать, что задача профсоюзов - это контроль бюрократического аппарата, а со временем и управление народным хозяйством[40]. Естественно, что такая позиция, способная привести к утрате партийной монополии на государственную власть была осуждена в ЦК. Эта угроза, т.е. утраты большевиками монополии на власть была более чем реальна, так как к этому времени были сформированы органы партийного управления, в то время как полностью отсутствовала система подбора кадрового состава.

На VIII съезде РКП(б) в 1919 году была принята программа построения социализма в Советском государстве. В этом же году были созданы Организационное бюро и Секретариат Центрального Комитета РКП(б). Первое было ничем иным как аппаратом ЦК, Секретариат ЦК, представлял собой орган управления, работающий по отраслевому принципу. В 1920 гг. в целях сохранения единства партии был создан специальный контролирующий орган: Центральная Контрольная Комиссия РКП(б). В соответствии с административно-территориальным делением были организованы волостные, уездные, городские, окружные, губернские и краевые комитеты партии, воспроизводящие структуру высших партийных органов. В союзных республиках формировались соответствующие партии, также воспроизводящие структуру РКП(б). Таким образом, дальнейшее существование партийной системы управления полностью зависело от того, насколько партия сможет контролировать систему прохождения службы в партийных органах. В этом отношении, профсоюзы, организованные по отраслевому принципу, и министерства (наркоматы) имели возможность стать реальным противовесом партийной системе и организовать альтернативное отраслевое управление. Это было возможно не только за счет усиления роли профсоюзов. В своих работах дореволюционного периода В.И. Ленин рассматривал Советы как единственную форму организации государства диктатуры пролетариата (по аналогии с Парижской Коммуной, выполнившей в работах К. Маркса ту же самую роль). Однако после февральской революции события показали, что большевики не всегда могут иметь большинство в Советах[41].. Поэтому партия должна была превратиться в единственную политическую силу поставляющую кадры на все управленческие должности в СССР.

С этой задачей успешно справился И.В. Сталин. Политика партии должна была обеспечить массовое пополнение партии новыми членами, т.е. партия большевиков должна была стать настолько массовой, чтобы полностью укомплектовать управленческий аппарат. Первый опыт подобной работы в массовом масштабе был проведен сразу же после смерти В.И. Ленина. Речь здесь шла о так называемом "Ленинском призыве" В партию были "призваны" около 250 тысяч рабочих. В этом отношении партия впервые стала рассматриваться как своеобразный резерв, поставляющий управленческие кадры. При тех жестких требованиях к членству в партии, которые сохранились с первых времен ее существования, партийная дисциплина ставила этот кадровый резерв в особое положение по отношению к остальным массам рабочих. Возникла жесткая вертикаль партийной власти, основу которой составили первичные партийные организации. Именно последние и стали поставлять кадры в управленческие структуры. Эту победу в борьбе за кадры одержал И.В. Сталин. Именно он смог обеспечить единство партийной номенклатуры как управленческого слоя.

Как замечает М. Восленский, в течение второй половины двадцатых, первой половины тридцатых годов происходит смена правящих элит. На смену, т.н. когорте "старых большевиков" приходят выдвиженцы из "низов". В отличие от более или менее образованных маргиналов - старых большевиков, они в подавляющем большинстве своем были безграмотны Этой цели, т.е. воспитанию и образованию новых управленческих кадров должна была способствовать система образования. Создается система заводского образования, система подготовительных отделений, т.н. рабфаков, позволяющих подготовить рабочую и крестьянскую молодежь для обучения в высших учебных заведениях. Особого внимания заслуживает система т.н. партийного образования. В стране сложилась трехуровневая система партийного образования. В начальное звено входило изучение биографии В.И. Ленина, краткий курс истории партии, а также изучение текущих партийных документов. Второе звено предполагала изучение основ философии, политэкономии, основы управления производством, полный курс истории партии. Высшее звено партийного образования представляло собой "дифференцированную систему политического и экономического образования руководящих кадров, различных категорий иентеллигенции и специалистов народного хозяйства с учетом их интересов, характера трудовой и общественной деятельности"[42]. Эта система играла двоякую роль. Во-первых, она выделяла т.н. "сознательную часть рабочих", во вторых, в силу своей специфики и идеологической направленности, отделяла претендентов на исключительно управленческие (идеологические должности) от инженерно-хозяйственного звена руководителей. Таким образом, многоуровневая система образования формировала управленческие кадры, свидетельствовала о достаточной подготовленности того или иного кандидата для занятия руководящей должности.

Ленинсий лозунг "учиться, учиться и учиться", был связан с необходимостью готовить новые управленческие кадры, которые должны были заменить, специалистов, работавших до революции и с которыми большевики вынуждены были сотрудничать. Можно сказать, что к принятию новой сталинстой конституции, котрое было приурочено к т.н. "полной победе социализма" (1936 г.) была выполнена задача и по подготовке кадров для государственного управления.

Система партноменклатуры в середине - второй половине XX века.

Система кадрового обеспечния ответственных должностей после Великой Отечественной Войны продолжала развиваться в соответствии с принципами, заложенными в 1920-х годах. Биоргафии многих партийных чиновников 60-х - 70-х годов были весьма похожи друг на друга. Карьерный рост начинался с первичной партийной организации. Кандидат, подающий надежды как правило начинает восхождение как активист общественник. Через определенное время, будучи замечен партийным чиновником, курирующим организацию, он может быть предложен на занятие номенклатурной должности.

Под номенклатурой понимается перечень наименований. В более узком контексте, применительно к ответственным должностям это означает такой их перечень, который закрепляет ответственность за назначение на них соответствующую партийную структуру Так, у каждого партийного органа, начиная с бюро районного камитета КПСС была соответствующая номенклатура, т.е. были должности, назначение на которые осуществлялось только с их рекомендации Высшие политические должности в стране были номенклатурой Политическго бюро КПСС и Секретариата КПСС. Именно партийные органы, структура которых никак не была отражена в Конституции СССР принимали основные решения, которые потом проводились через Советы различных уровней и реализовывались в системе исполнительной власти[43].

Таким образом, восхождение по номенклатурной лестнице полностью контролировалось партийными органами. Отсюда и вытекает та роль, которую они играли в управлении государством. Если органы исполнительной власти принимали решения и контролировани их исполнение, то партийные органы контролировали каждого из руководителей, не как специалиста, но как члена идеологической группы - партии. Здесь любой специалист, компетентный в своей области оказывался на незнакомой территории. Система партийного обучения выполняла именно эту функцию, т.е. функцию показа того, что полное знеание о путях исторического развития является знанием коллективным, знанием, которое зашифровано в канонизированных произведения К.Маркса, Ф. Энгельса и В.И. Ленина. Способность к пониманию являлась не столько приоритетом индивидуального развития, но результатом приобщения к общим целям и ценностям. Таким образом, любой, даже самый блестящий специалист управленец и хозяйственник мог быть вызван "на ковер" в соответствующий партийный комитет и наказан за "непонимание" основной линии партии. Подобная партийная софистика легко превращала достоинства кандидата в недостатки, а недостатки в достоинства. Чиновники всех уровней находясь под таким котролем чувствовали себя в полной зависисмсти от иррациональной, почти мистической "воли партии".

Мистический характер это понятие приобретало благодаря той ананимности в принятии

решений, которая царила в партийных органах. Описывая процесс принятия решений в партийном органе М. Восленский указывает на следующую цепочку. Поручается разработка проекта решения одному из секретарей партийного органа. Он в свою очередь перепоручает это дело начальнику соответствующего отдела, тот заведующему соответствующего сектора. Последний перекладыает эту работу на одного из специалистов. Таким образом, между секретарем и непосредственным исполнителем возникает целая иерархия ответственности. Однако и специалист не пишет проект решения в одиночку. Он начинает работу над ним с целого ряда согласований с другими отделами и секторами. Подобная же система согласований существует и по мере передачи этого проекта на верхние этажи административной лестницы. Таким образом, на заседании бюро соответствующего партийного органа попадает документ, прошедший ряд согласований, авторство в котором в принципе невозможно установить. Бюро же в этом случае представляет собой конвейер по принятию решений. За несколько часов принимаются десятки решений. Таким образом, идеология, система принятия решений в партийных органах были нацелены на то, чтобы власть пратийного аппарата воспринималась как некая высшая политическая воля, не имеющая персонификации в политической сфере и кодификации в законодательной.

Что же касается контроля за системой законодательных органов в стране, то она была еще проще. Отбор кандидатов на соответствующие депутатские места полностью контролировался соответствующим партийным органом. Выборы были процедурой политической. А все, что было связано с этим понятием для коммунистов обретало сакральный смысл, который партия старательно оберегала от непосвященных. Как правило политическая группировка была одна. Она носило название "нерушимого блока коммунистов и беспартийных". Т.е создавалась иллюзия некой политической коалиции. Кандидаты от этого единого блока тщательно отбирались соответствующими партийными органами. На одно место претендовал только один депутатат. Причем избиратели должны были своей явкой на избирательный участок и единодушным голосованием в пользу кандидата свидетельствовать о том. что они полностью разделяют политические взгляды соответствующего блока. Партийные органы очень тщательно следили за тем. чтобы явка на выборы была стопроцентная. Самое страшное, что могло произойти, так это срыв политического мероприятия.

Отбор кандидатов осуществлялся по различным социальным характеристикам.. это было неизбежно уже хотя бы потому, что приоритет на политический признак был только у партии. В качестве ведущих социальных признаков выделялись такие, которые можно было с полным основанием назвать анкетными данными: национальность, образование, социальное происхождение, возраст и пр. Естественно, что законодательные органы, подобранные на основе таких признаков не являлись политическими институтами, и поэтому были легко управлемы соответствующими партиными организациями.

Таким образом, законодательная власть в СССР являлась социальным представительством, но не политическим и поэтому была абсолютно управляемой со стороны партии, являвшейся единственным политическим институтом в государстве

Дата добавления: 2015-07-17