Глава XVI. Внезапный удар.

Сияющая вода. Она сразу узнала это место, и сердце радостно забилось в ее груди, когда из толщи света, ничуть не искажая его, а наоборот, подчеркивая, появилась знакомая тень.

«Мама!»

«Здравствуй, дорогая, - улыбнулась ей та, - Вот мы и снова встретились».

«А ты что, не рада? Ты говоришь печально…»

«Говорю, потому что боюсь за тебя, милая, - вздохнула Мерланда, - Тебе грозит страшная опасность».

«Из-за этого волшебника?»

«Нет, для тебя он не так опасен. Да, он силен и умел, но он человек, и ты сможешь одолеть его, потому что душа твоя уже не принадлежит суше».

«А как же Шквал? Я не брошу его!»

«Я знаю. Но вы оба – дети Океана, и никаким земным силам не совладать с его мощью. Но тебе грозит и иная опасность, что идет с моря».

«Дальгары?» - голос Лиринель дрогнул.

«Да».

«Но почему?»

«Потому что у вас со Шквалом уже есть враги в Мильмеррионе, и они не хотят, чтобы вы вернулись в океан. Их посланники уже в пути, и они расправятся с вами безо всякой пощады. Не попадайтесь им, иначе они вас убьют!»

«Но я не могу… Я иду за этим колдуном, он ведет нас!»

«Можешь. Ты – дочь воды, вот и пользуйся этим! Это твоя сильная сторона, и она поможет тебе против него… но не против тех троих. Потому что они твои соплеменники. Но и против них у тебя найдется оружие…»

«Магия?»

«Нет. Они знают о магии больше тебя, и их сила сходна с твоей. Твое преимущество – в другом».

«В чем? В чем, мама?»

«В твоих друзьях, - улыбнулась бывшая королева морского дракона, - Это и ответ, и совет тебе, дорогая. Пойми же его правильно».

«Но как же… мама!»

«До встречи, Лиринель… - силуэт давно умершей дальгарии поплыл, растворяясь прямо на глазах, - И помни, что в сердце своем я всегда буду рядом с тобой!» - и она исчезла, а девушка провалилась во мрак, пока не очнулась на залитом солнечным светом берегу реки. Шквал, как оказалось, совсем не спал, и лежал, полуприкрыв глаза, а вид у него был очень невеселый. Лиринель молча погладила его по боку, и ночью она тоже не промолвила ни слова, с полным безразличием шагая вслед за колдуном. Тем временем жабры ее, лишенные воды, начали ощутимо ныть, и каждый глоток воздуха обжигал их, как огнем, а к утру и вовсе свалилась без сил, задыхаясь, точно рыба. Шквал, как мог, сочувствовал ей, но ничем помочь не мог – колдун явно сторонился реки и лишь изредка прикладывался губами к фляжке, о драконе и девушке как позабыв. Лиринель же из гордости ничего ему не говорила, хотя знала, что долго так не протянет. Знал это и Шквал, так что на третью ночь, когда дальгария не поднялась на зов чародея, он сразу понял, в чем дело.

«Она умрет без воды, - сказал он волшебнику, - Ей нужно много проточной воды, чтобы прийти в себя. Надо отнести ее к реке».

Тот недоверчиво приблизился и взял девушку за руку. Та едва дышала и казалась почти прозрачной. Негромко выругавшись на каком-то незнакомом языке, колдун приказал Шквалу нести ее в пасти, а сам зашагал к речному берегу. Пологий песчаный берег спускался в этом месте почти к самой воде. На краю его чародей приказал дракону остановиться, после чего начал негромко бормотать, выплетая что-то из воздуха, пока на ошейнике Шквала не повисла длинная цепь, другой конец которой замкнулся на поясе Лиринель.

- Вот теперь поплавайте, - даже с некоторым смешком в голосе сказал он, - Но не отплывай далеко от берега, дракон, тебе ясно?

Тот торопливо кивнул и погрузился в воду, уйдя в нее по самый подбородок, чтобы Лиринель полностью оказалась в толще Рейвы. Девушка по-прежнему безжизненно висела на цепи, и Шквал уже испугался, что опоздал, но тут его сознания коснулся тихий голос: «Все в порядке. Только не шевелись». «Что ты делаешь?» - спросил он, но она не ответила: стараясь поменьше двигаться, девушка тщательно собирала в себе всю свою силу, оттягивая ее и из окружающей воды, пока не почувствовала, что кожу начало ощутимо покалывать, а кое-где она засветилась синим огнем, и тогда, резко дернувшись всем телом, она обрушила всю скопившуюся мощь на опоясывающую ее цепь. Та вспыхнула, точно подожженная, и разлетелась снопом зеленоватых искр, фейерверком полыхнул под водой, а девушка стремительной рыбкой бросилась прочь.

- Поймай ее! – яростно рявкнул на Шквала чародей, одновременно посылая вслед дальгарии молнию, и тот послушно кинулся вдогонку. Однако та была куда проворнее его, и, сколько бы он ни рыскал в реке, он никак не мог ее найти. А Лиринель, затаившись, словно мышь, в крохотной пещерке у противоположного, обрывистого берега, наглухо закрыла свое сознание и, наверное, в первый раз в жизни боялась заметить рядом знакомый силуэт дракона… Колдун вовсю рассыпал свои заклятия, просеивая воду, но до девушки они не доходили, и она молча сидела в своем убежище, пока беспорядочная атака не кончилась. Внимательно «прислушавшись» к движениям в воде, она вскоре поняла, что Шквал уже выбрался на берег, и, выбравшись из пещерки, нашла подходящее прикрытие – огромную корягу, чтобы на самую малость выглянуть наружу. Ее друг уже и вправду стоял на берегу, с него стекала вода, и колдун что-то яростно шептал, пока на лапах дракона не повисли тяжелые цепи, а голову не сковало подобие стального намордника. Из глаз девушки брызнули слезы при виде ее друга, печально поникшего головой, которого безжалостный волшебник что было сил хлестал заклинаниями, а он не мог даже толком увернуться и лишь глухо ревел от боли. Чувствуя, что сейчас расплачется, Лиринель нырнула под воду и там, на дне реки, где никто, кроме рыб, не мог ее слышать, она выплакалась вволю. Как девчонка, взахлеб, давясь слезами… Но, как бы ни было ей жаль оставленного друга, на глаза она не показалась ни этой ночью, ни утром, когда колдун и Шквал остановились под огромным деревом, надежно спрятавшись в чаще. Дракон, привязанный к толстому стволу настолько короткой цепью, что даже голову опустить не мог, почти не спал, и ближе к полудню, когда вода в реке тихо плеснула, и он увидел в тени куста, недалеко от берега свою подругу, то глаза его распахнулись – но не от радости, а от испуга, и он отчаянно замотал головой, словно о чем-то ее предупреждая. Девушке очень хотелось спросить его, в чем дело, но столь странное поведение дракона убедило ее – лучше не надо, и она, ободряюще ему улыбнувшись, соскользнула обратно в воду, чтобы укрыться на день на другом берегу реки, в кустах. Лесных зверей она не боялась, а вот чародея – опасалась, и потому не рисковала оставаться в воде надолго. Ну что ж, по сути, это ей и спасло жизнь в тот день… Ее словно кто в бок толкнул, когда она уже готова была вылезти на берег, и дальгария тут же замерла, поняв, что в воде есть кто-то еще. Глаза ее полыхнули синим, и она затаилась на дне, хотя жабры и щекотал скопившийся там ил. Ее ожидание не было напрасным – вскоре в мутной воде показались три расплывчатые тени, и сердце ее защемило от страха.

Глаза теней светились так же, как и у нее.

Синим светом.

Дальгары… И один из них тут же что-то резко прощебетал товарищам, и до девушки донеслись его слова:

«Дракон где-то поблизости».

«Знаем, - проворчало в ответ, - Только вот он на берегу. И с ним кто-то еще».

«Должно быть, она. Кому еще взбредет в голову приблизиться к такому чудовищу?»

«Причуды королевской крови, - раздался третий голос, - Приручить дракона… надо же! Когда Хингалор рассказал, я ему сперва даже не поверил!»

«Это не наше дело, - сухо бросил первый дальгар, - Нами получен приказ избавиться от них. От обоих. И чем скорее мы с ними расправимся, тем быстрее вернемся в Мильмеррион. Мне уже надоело торчать на суше!»

«Ладно тебе, не акулься», - промолвил один из его товарищей, и тот, только рукой махнув, поплыл к берегу. Лиринель последовала за ними, стараясь лишний раз не тревожить воду. Лишь у самого берега один из дальгаров настороженно оглянулся назад.

«Вы слышали?»

«Нет, пошли», - последовал раздраженный ответ, и девушка облегченно вздохнула. Она выбралась на берег в стороне от соплеменников, и когда один из них повернул голову в ее сторону – скакнула прочь с проворством лани, только и качнулись потревоженные ветки. Дальгар только плечами пожал: кто знает, чего еще можно знать от этой суши! – и пошел за товарищами, а наша героиня, чье сердце часто-часто колотилось о ребра, бесшумно следовала за ними. И только когда за деревьями блеснула синяя чешуя, она поняла: пора.

«Я беру на себя дракона, а вы двое займитесь девушкой», - сказал один из дальгаров, не разжимая губ, и двое его товарищей, кивнув, направились в сторону, а сам он снял со спины трезубец, сильно напомнивший Лиринель Гамалион. Те же изящные очертания, те же сияющие синим лезвия, при взгляде на которые почему-то даже толстая броня морского дракона казалась не такой уж надежной… И девушка поняла, что мама была права. Тысячу раз права. Эти убьют, не задумываясь. И дальше она уже не пряталась. И за мгновение до того, как сияющее синее лезвие вонзилось под лопатку слабо дернувшегося в сторону Шквала, тем самым неминуемо пронзив бы ему сердце, полыхнуло синее пламя, а воина-дальгара попросту отшвырнуло в сторону. Он едва успел увидеть вспыхнувшие синие глаза, как они исчезли, и Лиринель, не теряя времени даром и чувствуя, как кипит в ней магическая сила, схватила ошейник дракона, и тот заревел от боли, а крепкая зачарованная сталь, протестующе завизжав, вспухла и, загоревшись зеленым, разлетелась на куски.

- Вперед! – тут же закричала Лиринель, - К реке! – и сама прыгнула в сторону… как раз вовремя, иначе удар второго дальгара снес бы ей голову, а так лишь отсек клок черных волос, и девушка, почти непроизвольно вырвав из воздуха свой Гамалион, нанесла ответный удар. Получилось не очень удачно – почти плашмя, но противник все равно отлетел в сторону, и дальгария, не останавливаясь, бросилась за неуклюже убегавшим Шквалом, путающемся в своих цепях. Лишь краем глаза, в последний момент, она успела заметить полыхнувшее заклятие, но дракон, поняв, что к чему, тут же бросился к ней и закрыл собой. Плюющаяся искрами стрела ударила его прямо в бок, еще не вполне заживший после их последней стычки с дальгарами, и Шквал взвыл от боли.

- К реке! – Лиринель что было сил толкнула его в бок, и руки ее вспыхнули синевой, - Живо! – и, резко собрав энергию в форме плотного шара, она, не глядя, швырнула его в противников. Кажется, не попала, но, по крайней мере, отвлекла внимание и дала Шквалу время добраться до берега, а уж там сработали инстинкты – дракон, словно нож, вошел в воду, тут же скрывшись на дне, а девушка, отразив последний удар одним из своих кинжалов, что тут же вспыхнул огнем и рассыпался пеплом, сиганула за ним. Рейва милостиво приняла ее, укрыв взбаламученной тиной, и девушка совершенно пропала из виду. Тем временем к своему товарищу, немного помятые, но в остальном невредимые, подошли отброшенные Лиринель дальгары, а колдун поднял свой посох. Повисла неприятная тишина…

«Кто таков?» - наконец спросил один из представителей морского племени, и, к его некоторому удивлению, человек ответил так же:

«Дальвдан из Ирхора, - холодно ответил тот, - С кем имею честь разговаривать?» - а сам про себя отметил, что эти парни, все трое, по виду вылитые эльфы, только уши не заостренные, чем-то сильно похожи на Лиринель – наверное, красотой… а еще глазами, теми же мерцающими синими глазами такого удивительного оттенка, который ни за что не встретишь на суше.

«Морской народ, - подтвердил его догадку старший дальгар, тот самый, которого так удачно отбросила своим заклятием наша героиня, - Остальное не важно. Мы идем по следу принцессы и дракона, и не потерпим преград на своем пути, так что советую больше нам не попадаться».

«Что ж, тогда у вас две проблемы, - усмехнулся Дальвдан, - Ваша принцесса от вас улизнула – это раз. Я тоже весьма ею интересуюсь – это два. Так что наши интересы пересекаются, и мы встретимся вновь, рано или поздно».

«Если только мы сами этого захотим, - скупо усмехнулся второй дальгар, - А нам это вовсе ни к чему, так что…» - и он поднял витой, из какого-то странного камня выточенный посох, увенчанный крупной черной жемчужиной. Дальвдан усмехнулся в ответ – наконец-то дошли до настоящего дела! – и на конце его жезла засиял зеленоватый свет, отразившийся в жестоких глазах. Два воина-дальгара благоразумно отошли в сторону, но не слишком далеко, хотя свои трезубцы они убрали, красноречиво показывая, что не собираются вмешаться в схватку. И не потребовалось. Ибо каждый маг, где бы он ни жил и к какому народу бы ни принадлежал, должен помнить, что чародейство, как никакое другое искусство, придерживается истины: сила беспредельна, поиск бесконечен, умение многогранно! И порой все зависит не от того, какими заклинаниями владеет чародей, а от того, как он ими пользуется, какие силы находятся в его власти… и знает ли об этом противник. Дальвдан – не знал, хотя мог бы догадаться, увидев Шквала без ошейника, и дорого за это поплатился. От первого его удара дальгар, более подвижный и ловкий, без труда увернулся, второй небрежно отбил, а вот третий нанес сам. Черная жемчужина полыхнула огнем, и какое-то сияющее существо, точно верный хозяину пес, набросилось на не успевшего даже щит поставить мага, смяло его и в мгновение ока разорвало в клочья. Окровавленный посох отлетел в сторону, его свечение угасло, а безжалостная тварь, облизнувшись, исчезла, оставив после себя лишь жалкие останки могущественного колдуна, только под конец своей жизни осознавшего, как же разнятся между собой силы земли и океана… Дальгар же, удовлетворенно усмехнувшись, кивнул своим соратникам, и они, ни слова не говоря, нырнули в реку, без всплеска уйдя под воду и предоставив лесным падальщикам самим разбираться со следами их присутствия на берегу. И не знали они, что не одни звериные да птичьи глаза следили за ними из густой чащи, не одна рука тревожно дрогнула на тетиве длинного лука, сжимая оперение стрелы!

- Потерпи, - уговаривала дракона Лиринель, колдуя над его ранами. Цепи она уже сняла и брезгливо спихнула в реку, а сама теперь лечила своего друга, надежно укрывшись в чащобе от недобрых глаз… хотя знала, что против ее врагов лес бессилен, и они их все равно найдут. Тем не менее, она осторожно и неторопливо проводила ладонями по обожженному боку Шквала, и синие искры, впитываясь в опаленные чешуи, возвращали им их целостность и блеск. Волей-неволей можно было залюбоваться – в косых лучах заката они переливались не хуже, чем настоящая кольчуга, но выглядели куда изысканней: словно бы рыбьи, с тем же перламутровым блеском, только не серые, а потрясающего синего цвета, и сверху на каждой чешуйке были словно крепко-накрепко приварены еще одни, на этот раз прозрачные, как стекло, но крепче алмаза. Благодаря им чешуя дракона отражала любой, даже самый слабый свет, и казалась вырезанной искусным мастером из самых лучших в мире сапфиров. Такая броня была поистине бесценна, и Лиринель изо всех сил старалась вернуть ей прежний вид, не успокоившись, пока результат не удовлетворил их обоих. После этого она откинулась назад, уставшая так, словно пробежала весь путь от Заоблачных гор до этого самого места, и Шквал, благодарно лизнув ее в руку, сказал: «Спасибо. Ты мне жизнь спасла». «А как же еще я должна была поступить? – улыбнулась дальгария, - Правда, я посеяла еще один кинжал… Я так скоро стану совсем безобидной!» - засмеялась она, и дракон тихо заурчал, как замурлыкал… но тут он вздрогнул, будто от удара, и резко вскинул голову, прислушиваясь.

«Они?» - рука Лиринель тут же опустилась на Гамалион.

«Нет, - он покачал головой, - Не они. Эти… другие. И они совсем рядом. Но не со злом… кажется», - и, поднявшись во весь рост, он отошел к ближайшему дереву, обнюхал его корни… с любопытством поднял глаза на крону…

«Господа, предлагаю спуститься добром. Наблюдать за гостями без их ведома – крайне невежливо, знаете ли…»

Ответом ему было молчание.

«Ладно, я предупреждал», - усмехнулся дракон полуугрожающе, полувесело, и неожиданно с силой толкнул лбом мощный березовый ствол, да так, что тот весь затрясся, а потом еще, и еще раз, пока не послышался хруст веток – и он едва успел поймать клыкастой пастью падающее тело, не оцарапав его, и бережно опустил «улов» на землю. Там он оказался молодым эльфом, едва ли постарше Лиринель, но чуть повыше ее ростом, с бледно-изумрудными глазами, которые из-за расширившихся от испуга зрачков казались почти черными.

- Шквал, грубиян ты этакий! – воскликнула девушка и бросилась к эльфу, собираясь помочь встать, но, не успела она и три шага сделать, как замерла на месте, услышав скрип натягиваемой тетивы. И не одной. Шквал, беспокойно оглянувшись на подругу, осторожно попятился, хотя стрелы вряд ли были ему страшны – разве что плавник проколют или в глаз попадут, но непросто извечному охотнику почувствовать себя дичью… Эльф тут же вскочил на ноги и шарахнулся в чащу, но для наших героев его бегство облегчения не принесло – натянутые луки не опустились.

«Гамалион», - осторожно позвала трезубец девушка.

«Скоро битва?» - откликнулся тот.

«Нет. Во всяком случае, я на это надеюсь, - она поморщилась, - Будь так добр, уйди. Мне кажется, ты их нервируешь».

«Нервирую! – он презрительно фыркнул, - Не напрасно!»

«Гамалион!»

«Да иду, иду уже», - он беззлобно засмеялся и рассыпался искрами, а девушка глубоко вздохнула и подняла голову.

- Мы пришли с миром! – как можно громче прощебетала она, надеясь, что ее горный акцент не слишком насторожит лесных эльфов и не помешает их общению – насколько ей было известно, большинство Поющих использовали один-единственный язык, на котором говорили их предки, и незначительные различия в диалектах не мешали им вполне свободно объясняться между собой. Что ж, кажется, ее поняли – во всяком случае, стрелы не полетели, а раздался громкий музыкальный голос:

- Кто вы и что ищете в Меорском лесу?

- Меня зовут Лиринель, дочь Эдальфира, а это мой друг, Шквал. Мы возвращаемся в океан, но по реке нас преследуют враги, и мы вынуждены укрываться здесь! Мы не причиним вреда ни вам, ни Меорскому лесу, и хотим лишь немного отдохнуть прежде чем продолжим наш путь!

Наверху что-то зашуршало, раздались щебечущие голоса, похожие на птичьи, и с деревьев с проворством белок спустилось еще трое эльфов, все вооруженные и одетые в плащи лесных оттенков. Чуть погодя к ним присоединился тот, которого Шквал «деликатно» сбросил с верхушки березы, но он держался чуть позади, подальше от дракона. Лиринель вежливо поклонилась им, как было принято у эльфов, и Шквал повторил ее жест. В ответ вперед вышел предводитель отряда и поприветствовал их:

- Мир вам, благородные странники, под сенью леса Меор! Требуется ли вам какая-либо помощь, которую мы могли бы вам оказать?

- Благодарю вас за доброту, но с нашей бедой мы должны справиться сами. Враги гонятся за нами по реке, и они не собьются со следа, пока не настигнут нас.

- За рекой следят, - сказал эльф, - И они не пропустят сюда тех, кто того не достоин… Мы знаем, кто ваши преследователи, - добавил он, заметив сомнение на лице Лиринель, - Мы уже давно следим за вами, с тех самых пор, как вы оказались в пределах границ Меорского леса. И мы не в первый раз сталкиваемся с магией, а потому умеем ей противостоять.

- Они от нас не отстанут, - покачала головой Лиринель, - И не успокоятся, пока мы не встретимся с ними лицом к лицу.

- Но, как говорят у нас, куница не поймает белку, если ошибется с деревом, - слегка улыбнулся он, - Ваши враги считают, что найдут вас в водах Сельминги? Что ж, пусть считают. Но ведь они могут и ошибаться, верно? Элинмир, Сармион, - обратился он к двоим из своего отряда, - вы будете прикрывать наш отход. Гирмелл, - он хлопнул по плечу молодого эльфа, видимо, мага – в руке он сжимал извитой деревянный жезл, на котором – о, чудо! – зеленела свежая листва, - Я на тебя рассчитываю.

- Я не подведу тебя, Карлантар, - кивнул волшебник, и тот, удовлетворенно кивнув, махнул рукой Лиринель и Шквалу и направился в чащу. Остающиеся в тылу эльфы тут же скрылись среди деревьев, словно растворились в залитом солнечным светом воздухе, лишь изредка перекликаясь птичьими голосами, то распевая пестрым дроздом, то подражая пеночке, а то и с удивительным сходством выстукивая дятловую дробь. Других эльфов вокруг видно не было, но Лиринель чувствовала, что за ними наблюдают, а один раз даже успела заметить еще одного стража лесов – довольно сурового на вид темноволосого эльфа верхом на статном молодом олене, который сдержанно кивнул им и исчез в подлеске. Карлантар же вел их все дальше и дальше по едва заметной тропинке, лишь изредка подавая отрывистые свистящие сигналы своим соратникам, прячущимся в густых ветвях и видимым только ему.

«Куда мы идем?» - наконец осмелился спросить дракон, и эльф, немного помолчав, ответил:

- К реке. Она впадает в Сельмингу, но гораздо ниже по течению, минуя большую петлю, и потому ваши враги отстанут на какое-то расстояние. Используйте это преимущество. Больше мы, к сожалению, ничем не можем вам помочь. Вода – не наша стихия. Нам она не подвластна.

- Все равно, мы очень вам благодарны, - сказала Лиринель, без труда поспевая за легконогим провожатым, - Однажды народ леса уже спас нам жизнь, и вот сегодня это повторяется вновь.

- Но не каждый же день мы встречаем таких гостей! – через плечо улыбнулась Карлантар, и дальгария улыбнулась в ответ.

«Еще бы они не подкарауливали этих гостей на деревьях, и было бы совсем здорово», - проворчал Шквал, а эльф засмеялся:

- Не сердись, дракон. Мы видели немало чужаков, и кто-то из них был добр к нашему лесу, кто-то – равнодушен, а были и те, кто нес ему только зло. И последним нечего было ждать от нас пощады. А, прежде чем мы узнаем, что несут нам наши гости, приходится быть осторожными… Спокойно, друзья, - он поднял руки, успокаивая двоих эльфов, показавшихся на тропе, - Это не враги, - и, обернувшись к гостям, представил их, - Знакомьтесь, это Ирмеллион и…

- Харлейн? – удивленно вскинула брови Лиринель, и молодой эльф, что стоял чуть позади товарища, повторил ее жест. Он, мягко говоря, с некоторым недоумением рассматривал ее лицо, и смятение его все возрастало, пока Лиринель, улыбаясь, не повела руками, отчего синее пламя, вспыхнувшее на ее ладонях, собралось в форме отменно крупного, совершенно круглого яйца нежного голубого цвета, отливающего перламутром. В тот же миг глаза эльфа распахнулись еще шире, и он прошептал:

- Айлена?!

- Теперь меня чаще зовут Лиринель, потому что я выросла. А это тот самый дракончик, что сидел в яйце, - и она провела рукой в сторону своего друга, а тот, слегка нагнувшись, посмотрел на эльфа одним сверкающим голубым глазом, негромко фыркнул и сказал:

«Шквал, к твоим услугам».

- И тебе привет добрый, дракон, - поклонился Харлейн, улыбаясь, - Но куда же вы теперь направляетесь?

- Туда, откуда мы родом, друг мой, - слегка вздохнув, сказала дальгария, - Мы возвращаемся домой. Но путь у нас, как видишь, не из самых прямых. И враги – не самые безобидные.

- Раз уж о них речь, - несколько резко сказал Карлантар, - то смею посоветовать быстрее двигаться дальше. Они уже у берега.

- Оуф-ф, - только выдохнул Шквал, после чего они, вместе с Харлейном, вчетвером побежали дальше, а дракон, невзирая на тяжеловесность, ничуть от них не отставал, хоть и пятная мягкую землю глубокими четырехпалыми следами. На всякий случай эльфы все же сдернули со спин свои луки, но они им не понадобились – вскоре впереди зашумела вода, и, выскочив из-за деревьев, Лиринель увидела, что перед ней по камням грохочет вода, обрывающаяся вниз высоким водопадом. Шквал радостно заурчал и дружески толкнул Карлантара в бок, а Лиринель радостно засмеялась и повернулась к Харлейну… но сказать ничего не успела, потому что в тот же миг раздался тревожный крик одного из дозорных, прерванный злобным рычанием, и из леса, дымя опаленной шерстью, с несколькими стрелами в боку, выскочил громадный зверь, размером с медведя, в чьей оскаленной пасти виднелись громадные клыки, похожие на желтоватые разделочные ножи. До самого брюха его тело было заковано в чешуйчатую броню, лоб белел оголенной костью, а маленькие глазки пылали яростным огнем, и, ни секунды не медля, это чудовище – язык не поворачивается назвать его просто зверем – бросилось на Лиринель, метя в горло. Шквал с ревом бросился на защиту подруги, но Харлейн оказался ближе, и он оттолкнул девушку в сторону, едва успев выставить вперед руку, защищая лицо, как на ней сомкнулись жутковатые зубы. Тяжелое тело придавило эльфа, но зверь не стал его терзать, а, словно и не заметив врага, снова бросился на дальгарию. Тут же пропели тугие тетивы, и еще три стрелы вонзились в бок и в шею странного зверя, но тот, и не почувствовав боли, взвился в новом прыжке. Однако Лиринель уже готова была встретить его, и встретила оскаленную смрадную пасть лезвием Гамалиона, что по самое основание вонзился ему в глотку. Лиринель была уверена, что разорвала ему трахею и пробила позвоночник, и зверь умрет, не коснувшись ее, но жуткое исчадие ада даже не взвизгнуло и камнем обрушилось на нее, надежно припечатав к земле, и его смрадное дыхание опалило ей лицо. Но, не успело оно вонзить клыки ей в шею, как на его спине сомкнулись огромные челюсти, и Шквал уже хотел стащить мерзкую тварь со своей подруги, однако в тот же миг по костяным чешуям зверя пробежали бело-голубые зигзаги, и дракон, взвыв в голос, отскочил прочь, тряся головой, его голубые глаза расширились от боли. И все же девушка не собиралась так просто сдаваться и принялась яростно полосовать врага кинжалом, а в душе ее заполыхало лютое пламя, которое через несколько мгновений выплеснулось наружу, и окровавленное, помутневшее лезвие метательного клинка заискрилось яростным синим огнем, когда дальгария, раз за разом, начала погружать его в тело своего врага. И тут зверь дрогнул, завизжал и ослабил хватку, а Лиринель, чувствуя его слабину, собрала все силы в кулак и с резким, клекочущим криком отшвырнула его прочь, тут же вскочив на ноги. Еще одна стрела вонзилась в шею кошмарной твари, и Шквал, рыча, скалил клыки, готовясь атаковать, но все же эта тварь была слишком опасна…

- Беги, Лиринель! – закричал девушке Харлейн, неожиданно поняв, с какой именно целью за ними было послано это чудовище, - Прыгай в воду! Прыгай! – но, мгновение спустя, произошло сразу несколько вещей. Дозорные предупреждающе закричали. Подеявшегося в воздух в отчаянном прыжке зверя встретил удар кинжала под челюсть и секущий трезубца – в шею, так что, хотя массивное тело и повалило дальгарию наземь, сделало оно это уже мертвым, и толстолобая голова окровавленным клубком откатилась прочь, дико вращая глазами. Однако в тот же миг из ножен на поясах эльфов со звоном извлеклись длинные узкие мечи, а значит, их довели до края пропасти, раз уж им пришлось прибегнуть к последнему средству защиты, и Шквал свирепо заревел, выгнув спину и не спуская взгляда с колдуна-дальгара, мгновение назад выскочившего из лесной чащи. Но тот словно и не видел их, потому что смотрел он только на Лиринель, что стояла напротив, тяжело дыша, с окровавленным Гамалионом в правой руке, по лезвиям которого еще пробегали магические искры.

- Нет, Харлейн! – крикнула она, заметив, что ее друг завел меч за плечо, готовясь ударить, - Таким оружием с ним не справиться! Оставь его мне! – и, небрежно стряхнув алые капли со своего трезубца, она бесстрашно улыбнулась противнику. Тот ответил тем же, и никто не успел даже глазом моргнуть, как его жезл вспыхнул пламенем, и сразу несколько огненных стрел полетели в девушку – не увернешься, не избежишь! Но дальгария и не подумала уворачиваться, а следующие ее движения напоминали не бой, а дикую пляску, и ни одна стрела не попала ни в землю, ни в нее саму – всех поймало и поглотило сверкающее лезвие Гамалиона, светящееся теперь так ярко, что казалось раскаленным. Едва успев над самой землей перехватить последнюю стрелу, Лиринель тут же подпрыгнула вверх, пропустив под ногами сияющую голубую плеть заклинания, туго извернулась в воздухе, не дав себя коснуться еще одной стреле, и, перевернувшись через голову, выпустила в противника громадный огненный шар… но тот обтек его, как вода – камень, не причинив ему ни малейшего вреда! Девушку настолько это поразило, что он невольно замешкалась, и это едва не стоило ей жизни – еще две стрелы полетели в нее под разными углами, и Лиринель, чувствуя, что стоит уже на самом краю обрывистого речного берега, едва успела прыгнуть до того, как заклинание молотом врубилось к камень, и бурная река, подхватив ее, потащила к водопаду. Но дальгария – она и есть дальгария, поэтому Лиринель не испугалась, и, когда ее проносило мимо громадного серого валуна, успела уцепиться за него, и, едва не порвав себе все связки, запрыгнула на камень, точно кошка, ухватившись за него руками и ногами и как-то не заметив, что в двух шагах позади вода обрывается вниз и с ужасающим грохотом летит вниз, в бездну, прямо на острые, как клыки, скалы. Однако ее битва еще не закончилась, и она не особенно удивилась, увидев, что рядом с ней в синеватой дымке возник чародей, только глаза ее яростно вспыхнули, опалив волшебника пылающим в них огнем, и принцесса, едва не распластавшаяся на валуне, с места бросилась на противника, точно пантера, и Гамалион яростно полыхнул в ее руках, превратившись в сияющий синий вихрь. Не слишком думая об опасности и осторожности, она вновь и вновь атаковала его, не обращая внимания на ответные удары и собственные ранения. Тем временем из чащи, с оружием в руках, показались еще два дальгара, и в них тут же полетели стрелы, но они ловко отбили острые, как иглы, наконечники, заставив их отлететь в сторону… вот только удар тяжелых лап дракона таким же образом отбить было куда труднее. И один из них успел только охнуть, когда массивное, закованное в прочную броню тело обрушилось на него сверху, подмяв под себя. Лишь каким-то чудом дальгар не оказался раздавлен в лепешку, и его трезубец больно ужалил Шквала в брюхо, заставив его ослабить напор, чтобы острое лезвие не повредило ему мышцы. Воин, воспользовавшись этим, тут же выскользнул наружу, готовясь нанести полновесный удар в грудь, туда, где под чешуей, плотью и костью, билось могучее сердце. Второго дальгара взяли на себя эльфы, и теперь на него вовсю насел Харлейн – длинное лезвие его меча так и сверкало в лучах заходящего солнца, разя, точно змея, быстро и безжалостно. Дальгар отбивался отчаянно, его трезубец звенел, не переставая, и пока что ни один из них не мог одержать верх. Но у Шквала не было мастерства и ловкости эльфа – в бою он брал яростью и силой, а потому прекрасно знал, что против умелого и проворного врага ему долго не выстоять. Сверкающий синий наконечник трезубца был направлен как раз в щель между ребрами ящера, и не спасли бы его ни броня, ни отвага, но наш герой, резко пригнувшись, круто развернулся на месте, и его длинный хвост ударил дальгара в живот. У того вмиг перехватило дыхание, шипы заскрипели по спрятанной под одеждой кольчуге, и воитель, словно подхваченный ураганом, взлетел высоко вверх, чтобы оттуда стремительно спикировать вниз, за водопад. Дракон, удовлетворенно зарычав, тут же бросился к Харлейну и его противнику. Второй дальгар не успел даже вскрикнуть, как огромные челюсти перехватили его поперек туловища и без лишних нежностей шмякнули оземь, перебив ему позвонки, а Шквал, не медля ни мгновения, бросился к реке и соскользнул в воду. Мощное течение тут же швырнуло его на скалы, но морской дракон, отнюдь не желая поближе знакомиться с их острыми краями, вцепился кривыми когтями в дно и вскинул голову, чтобы зареветь и дать знать Лиринель, что он уже идет, что он близко… но едва успел заметить, как противники схлестнулись на вершине валуна, точно две волны, и синяя стрела едва не разорвала девушке тело, но еще быстрее метнулась вперед мускулистая серебряно-черная плеть, и Эрасса вонзила острые, как бритва, клыки в горло врага. Заклинание лишь вскользь прошло по боку дальгарии, вспоров и чешую, и кожу, и плоть, но она и не заметила боли – издав нечто вроде драконьего рычания, она лезвием Гамалиона ударила колдуна по локтю руки, держащей жезл, а второй рукой выхватила из ножен кинжал и кольнула им вперед и вверх, пронзив вражеское сердце. Чародей умер мгновенно, его сияющие глаза померкли и закатились, колени подогнулись, и он, завалившись назад, спиной вперед полетел вниз, на скалы, и чистая вода окрасилась его кровью, а жезл, выпав из ослабевшей руки, одиноко остался лежать на камнях. Эльфы на берегу приветствовали победу Лиринель радостными криками, Шквал трубно, торжествующе заревел, но она не улыбнулась, не помахала им рукой, даже не оглянулась назад, за водопад – неверяще, недоумевающе подняла она глаза на своих друзей, и окровавленный, дымящийся кинжал дрожал в ее руке, а потом тихо, будто засыпая, она осела наземь и упала в реку, мгновенно исчезнув за пенными брызгами. Шквал тут же взвыл, точно раненый, и бросился за ней, а его хвост, ударив по скалам, легко переломил надвое жезл колдуна, обратив в груду осколков венчавшую его жемчужину, что рассыпались по скалам, мерцая в лучах багрового солнца. И надо было видеть, как расширились глаза на бледных лицах эльфов… они ведь знали, чем грозит столь непочтительное обращение с магическим предметом! Они едва успели броситься под защиту деревьев, прежде чем полыхнул слепящий белый свет, и пелена мертвящего холода взрывной волной накрыла речные берега, окатив и росшие по краю леса деревья, покрыв живые стволы инистой коркой. А когда утих грохот, и Харлейн первым рискнул выглянуть на опушку, то его глазам предстала ужасная картина: все вокруг – трава, цветы, даже бабочки, беззаботно сидевшие на их лепестках – все было в одно мгновение превращено в лед, сверкающий и неподвижный. Шум водопада исчез – он был заморожен от подножия до вершины, и когда эльф, оскальзываясь и прыгая по камням, достиг его края, то на сердце у него стало еще холоднее, словно само солнце вдруг померкло в небесах…

В озере никого не было.

Дата добавления: 2015-07-10