Глава V. Мертвые глаза.

Первые несколько дней пути прошли довольно спокойно, наверное, потому, что местность вокруг становилась все более глухой и дикой. Ночью Айлена несколько раз слышала, как поблизости кто-то ходит, мягко и осторожно касаясь земли пушистыми лапами, а однажды даже увидела одного такого посетителя – молодого толстощекого барсука, ходившего по траве и подбирающего остатки их ужина. Подобрался он, было, и к мешку Ильфиры, но, прежде, чем Айлена на него прикрикнула, он отскочил сам, обиженно ворча и потирая лапами полосатую морду. Видимо, эльфийку уже не в первый раз беспокоили непрошеные ночные гости, и она научилась давать им отпор. Сама она, несмотря на чуткость, спала беспробудно, безошибочно судя об источнике звука и тут же решая, представляет он опасность или нет. Постепенно и наша героиня научилась не обращать на них внимания, а утром, просыпаясь – не дрожать, глядя на то, каких размеров когтистые следы оставались на мягкой земле вокруг их лагеря. И так продолжалось несколько дней, до самой Старой Дубравы. Это небольшое селение, далеко не такое богатое, как Белохолмье, располагалось, как следовало из названия, в чаще громадных старых дубов, предвестников настоящего Меорского леса, и место это явно было не на пересечении торговых дорог, так что их приход не остался незамеченным. Как выяснилось, Ильфиру здесь хорошо знали, и многие с ней здоровались, а она им отвечала, каждого безошибочно называя по имени. Айлена шла рядом с ней, взъерошенная, точно бродячая кошечка, настороженно поглядывая вокруг и явно чувствуя себя не слишком уютно. Но Ильфира словно и не замечала ее настороженности, почти тут же наметила знакомую ей вывеску и, звякнув медным колокольчиком, зашла внутрь.

- Ильфира! – худощавая светловолосая женщина вышла ей навстречу, приветливо улыбаясь, - Какими судьбами в наших краях?

- Здравствуй, Мэрилен, - кивнула ей эльфийка,- Да вот, как всегда, случайно забрела и сюда… А ты, как я погляжу, все та же, жизни представить не можешь без своих любимых иголок и тканей!

- Ну, по крайней мере, я нашла дело, которому без малейшего сожаления соглашусь отдать всю свою короткую человеческую жизнь, - усмехнулась та, машинально воткнув в подушечку, подвешенную к груди, иголку, которую держала в руках, - Так что же привело тебя ко мне?

- Банальная людская практичность, - возвела очи к потолку Ильфира, - Нет бы поговорить о том, о сем – нет же, сразу о делах! – и, усмехнувшись, она оглянулась на Айлену, что сжалась за ее спиной, прячась в тени и украдкой поглядывая по сторонам, - Ну, как хочешь, - и, положив руку на плечо девочки, она мягко вытолкнула ее вперед. Айлена возмущенно зашипела и попыталась юркнуть обратно, но эльфийка ее удержала – в тонких руках обнаружилось неожиданно много силы.

- А, вижу, - заулыбалась Мэрилен, глядя на оборванную девочку с истинно профессиональным интересом, - Хм, знаешь, пожалуй, я смогу помочь! Момент, - и, взметнувшись юбками, она скользнула в боковую дверь, а девочка, чувствуя себя крайне глупо, и потому раздраженная, свирепо зарычала:

- Ильфира!

- М-м-м? – невинно протянула та, явно довольная.

- Что вы делаете?

- А что, не видно?

- Я об этом не просила!

- Ну, если бы я ждала, пока ты меня попросишь, то наверняка уже поседела бы! К тому же, я обещала, что одену тебя прилично. Чем я и собираюсь заняться. С помощью Мэрилен, естественно. Она настоящая мастерица, уж поверь мне, - она улыбнулась вынырнувшей из потемок швее, и та, усмехнувшись, сказала:

- Не стоит так меня хвалить, Ильфира, а то я стесняюсь. Пойдем, - она протянула руку Айлене, другой прижимая к груди какой-то сверток, - Во имя всех богов, Ильфира права! Такая красивая девочка ни за что не должна разгуливать в лохмотьях! – и, решительно схватив ее за запястье, она потянула ее в боковую комнату. Там на стене висело огромное зеркало, и Айлена изумленно на него уставилась. Вот это да! За всю свою жизнь она видела свое отражение только в лужах на улице да в стеклянных окнах, а это было настоящее бронзовое зеркало, отполированное до блеска, и она изумленно уставилась на тощую девчонку, что вернула ей такой же изумленный взгляд темно-синих глаз.

- Ох, и худа же ты, барышня, - Мэрилен совершенно беззлобно усмехнулась, глядя на нее, - Чем тебя только кормили?

Девочка оторвала взгляд от зеркала и молча посмотрела на нее.

- Ну как есть, волчонок, - засмеялась та, - Что ты, маленькая? Богами клянусь, я тебе ничего не сделаю! Так что можешь не бояться.

- Я не боюсь, - буркнула Айлена, исподлобья глядя на нее.

- Вот и хорошо, - кивнула она, дождалась, пока девочка опустила на пол свою плетенку и одним натренированным движением освободила ее от старой одежды, так что она не успела даже вскрикнуть.

- Да чего я там у тебя не видела, - засмеялась мастерица, - Хотя нет, пожалуй, не видела… Кожа да кости! Сей момент, - и, развернув свой сверток, она накинула это шуршащее нечто на нее. Тонкая ткань облекла ее всю, и девочка даже слегка в ней запуталась, но Мэрилен, все еще смеясь, помогла ей разобраться, и прекрасное синее платье облекло всю ее тоненькую фигурку, спускаясь чуть ниже колен, но от того не теряя и доли своего милого очарования.

- Превосходно! – Мэрилен явно была очень довольна, и, взяв ее за руку, отвела к зеркалу, - Вот только у тебя на голове ворона свила гнездо, да, видно, так и забыла вывести птенцов. Ты не против, если я..?

Айлена молча кивнула, во все глаза глядя на свой новый наряд, и Мэрилен, тут же достав крепкий роговой гребень, начала распутывать ее гриву. Дело было довольно трудным, но швея была терпелива, и постепенно ей удалось привести ее волосы в более или менее приличный вид.

- Хм, - она задумчиво дотронулась пальцами до голубой прядки на ее лбу, - Никогда такого не видела… Это у тебя от рождения?

- Да, - кивнула девочка, - Но мне не нравится, когда это видят.

- Нет проблем, - фыркнула та и, слегка подколов ее волосы, сделала так, что странные локоны оказались скрыты под более обычными черными, и такой вариант Айлене куда больше понравился.

- Вот теперь хорошо, - улыбнулась Мэрилен и, распахнув дверь, позвала, - Ильфира! Ну иди, полюбуйся! Вот что значит хорошо одеться!

- Боги… - эльфийка только руками всплеснула, войдя внутрь, - Айлена, да ты прямо принцесса! Мэрилен, и как тебе удалось?

- Ловкость рук и никакого мошенничества! – усмехнулась та.

- Даже не знаю… Как тебя благодарить?

- Не за что, не за что! – она замахала руками, - Воистину, я даже рада! Это платье лежало у меня уже почти два сезона, я ведь и сшила-то его не на заказ, а так, по прихоти, так что я даже рада, что оно наконец-то нашло свою хозяйку. Так что полно, Ильфира. Говорю же, мне это было в удовольствие.

- Тогда спасибо тебе огромное, Мэрилен. Ты нас здорово выручила!

- Вижу! Но не ходить же, ей-богу, такой симпатичной девочке в… гхм, страшно сказать, в чем! – она подмигнула Айлене, и та покраснела, подняв с пола свою плетенку и мышкой шмыгнув прочь, за плечо Ильфиры, - Хоть и такой скромнице… Надолго к нам, Ильфира?

- Да нет, не думаю. Остановимся у Хальи на день, может, на два, а там – дальше, дальше! – она улыбнулась, - Ты же знаешь мой народ: мы не можем подолгу оставаться на одном месте!

- Это точно, - кивнула та, - Ну что ж, тогда я обязательно наведаюсь в трактир сегодня вечерком. Порадуешь старых друзей своими песнями?

- Конечно, - улыбнулась эльфийка, - Я, пока странствовала, слышала столько баллад, что мне бы хватило их петь дни и ночи напролет до самой старости!

- Что, неужто так много? – засмеялась Мэрилен.

- А то! – с совершенно серьезным видом сказала Ильфира, и обе, человек и эльфийка, засмеялись, точно две девчонки, а Айлена чуть заметно двинула бровью: нашли, над чем смеяться… Сердечно распрощавшись с Мэрилен, они покинули ее лавку и вышли на улицу, а Айлена даже заморгала от яркого света, ударившего ей прямо в глаза.

- Да уж, Мэрилен не мешало бы сделать свою лавку чуть посветлее, - кивнула Ильфира, тоже щурясь, - Ну что ж, идем дальше, Айлена?

- А куда? – тут же спросила она, и эльфийка засмеялась.

- В трактир, куда же еще? «Жареный кабан» - самый лучший трактир в Старой Дубраве… ну, не считая того, что единственный, - добавила она со смешком, - И если нам где и стоит остановиться, так это там! Ну же, идем! Бьюсь об заклад, тебе там понравится! – и, махнув рукой, она зашагала дальше, а Айлена, перехватив плетенку поудобнее, побежала следом. Теперь прохожие оборачивались не только на прекрасную эльфийку, но и на торопящуюся за ней девочку, и от этих взглядов наша героиня все больше краснела, так что до трактира она добежала мало что не пунцовая до самых ушей.

- Кого я вижу! – всплеснула руками толстая хозяйка, когда эльфийка, улыбаясь, зашла внутрь, - Ильфира! Сколько лет, сколько зим!

- Я рада, что ты меня помнишь, Халья, - кивнула та, подходя к стойке. Хозяйка тут же оставила кружку, которую до этого вытирала, и вышла к ней, оказавшись, между прочим, на голову ниже рослой собеседницы.

- А ты ничуть не изменилась, не то, что я, - даже с некоторой завистью вздохнула она, - Что, все так же бродишь по свету и поешь песни?

- Боюсь, что ты меня видишь возвращающейся из моего последнего путешествия, - улыбнулась эльфийка, - Пришла, видно, пора горной орлице вить гнездо, а мне – возвращаться домой, в Заоблачные горы, и наконец-то остепеняться.

- Остепеняться, - насмешливо повторила Халья, - А что, у эльфов есть такое слово? Да вы же вечно молоды, разве вам грозит, по крайней мере, в ближайшие несколько сотен лет хоть ненамного растерять свою неуемную прыть?

- А все-таки придется, - засмеялась Ильфира, - Уже не походишь по всем дорогам этого мира, какая только понравится, не бросишься навстречу приключениям, не задумываясь о последствиях, не сразишься с врагами, не найдешь друзей… - она вздохнула, с силой проведя по длинным густым волосам, - Времена меняются, и это чувствует даже мой народ, Халья. Так что я не знаю, когда мы увидимся в следующий раз… и увидимся ли.

- На все воля богов, - она вздохнула, - Кто знает, что ждет нас в будущем?

- А потому не так уж неправы те, кто говорит, что будущего просто не существует, - кивнула Ильфира, - Нужно жить настоящим и жить достойно, тогда никакое, даже самое туманное будущее, не будет страшно! Кстати, Халья, - она опустила руку на макушку Айлены, - знакомься: Айлена из Марогхи. Айлена, это Халья, хозяйка «Жареного кабана» и душа всей Старой Дубравы.

- Скорее, ее кастрюлька с едой, - засмеялась та, кивнув девочке, - Ну, раз уж ты к нам забрела перед такой долгой разлукой, Ильфира, может, согласишься сегодня порадовать нас парой своих песен?

- С удовольствием, но, - она лукаво улыбнулась, - за хороший ужин для нас двоих. Мы с Айленой несколько дней в пути, так что хорошая едва нам только впрок пойдет.

- Я поняла, - засмеялась Халья, - Ну что ж, с тебя песни, а с меня – ужин, после которого вы точно пальчики оближете!

- Согласна, - тряхнула каштановой гривой Ильфира. К вечеру, надо сказать, слух о том, что знаменитая эльфийская сказительница будет петь в трактире матушки Хальи, пронесся по всей деревне, и с наступлением сумерек едва ли не все ее жители собрались под крышей «Жареного кабана», чтобы послушать певицу. Сама Ильфира сидела посреди этого пестрого собрания, на этот раз безбоязненно откинув капюшон – здесь почти все знали, кто она такая, но в этой части страны эльфы были не такой уж редкостью, поэтому относились к ним куда спокойнее. Айлена устроилась неподалеку, положив плетенку с яйцом на колени, и, как и все остальные, заворожено наблюдала, как стихают голоса, как эльфийка прислоняет к груди свою арфу, на лице ее появляется мечтательное выражение, и тонкие пальцы медленно касаются струн, рождая тихую мелодию. А потом в музыку начал вплетаться голос, и звучали они в такой гармонии, что казалось, будто певица и ее инструмент слились в единое целое…

- То, что мы называем памятью, досталось нам от предыдущих поколений, как знание о прошедших временах и о том, что случилось давным-давно, еще до нашего появления на свет. Но в большинстве своем мы, в бренности нашего бытия, не задумываемся о том, что была на этой земле столь юная ее пора, что не помнят о ней ни люди, ни эльфы, ни даже могучие драконы, хотя считают многие, что их род старше всех живущих в этом мире. И потому хранят память о ней лишь небо, да солнце, да вольный ветер, ибо они единственные, кому не страшно всемогущее время, кто не рассыпается в песок, подобно камню, не угасает, точно звезды, не умирает от старости – как деревья, звери, птицы – и мы, смертные. Они помнят о тех временах, и готовы поделиться своим знанием с другими, но услышать их голос непросто, ибо для этого нужно действительно слушать, раскрыв всю душу миру. Нужно уметь растворяться в шорохе листвы, аромате цветов, щебете птиц, свежести ветра, стать каждой травинкой, каждой капелькой росы, каждым лучом солнца. И тогда, может быть, вы услышите, как поют горы, как шепчутся облака, как смеется залитый летним теплом лес… узнаете то, что доступно лишь немногим – и донесете это знание до других. Вы узнаете, как зарождался мир, как росли горы, как наполнялся водой безбрежный океан. Вы вспомните то, что забыли когда-то, и, возможно, вам доведется услышать одну старую-престарую легенду. Песню о первом драконе и его вечном служении, а еще о том, почему это удивительное племя навсегда останется с нами.

Ильфира улыбнулась, прикрыла глаза и запела. Тихо, но так, что ее услышал каждый, и каждый застыл на месте, боясь шевельнуться…

Это было давно, на заре всех времен,

Когда воздух земли чудом был напоен,

Когда все были братья – и звери, и птицы,

А война и раздор не могли и присниться,

Когда к нам не пришли еще ложь и обман…

О той дивной поре я поведаю вам…

Зеленели леса, пели птицы средь крон,

Но не рад был им старый, угрюмый дракон.

Да, он был молодым. И летал в облаках,

И свистели ветра у него на крылах,

Он зверям помогал, семена разносил,

Ну а ныне он стал – только тень прежних сил,

Затупились клыки, помутнели глаза…

По щеке стариковской скатилась слеза.

«Я жил миром, - сказал он, - Ему все отдал,

Но ведь сам у себя все, что можно, отнял.

Где вы, дети мои? Где подруга моя?

Никого не дала мне мать – сырая земля.

Я умру – и исчезнет навеки мой род,

И угаснет навеки драконий народ…

Но за что? Объясните! Я понять не могу!

Ведь вы все предо мною в огромном долгу!

И кто же, и кто же сполна мне ответит

За то, что я зря прожил годы на свете?!

Ты, солнце? Вы, звезды? Ну, что вы молчите?!

Иль ничего мне сказать не хотите?

И молчанье – цена всех благих моих дел?!» -

Проревел тот дракон и, как птица, взлетел.

Он над лесом парил, он над морем кружил,

Но все тише и тише билась кровь между жил,

Он летел высоко и стремился все выше,

Пока жива душа, пока легкие дышат!

Но споткнулось нежданно его сердце в груди…

Спит дракон на земле. Ты его не буди.

Мертвым бренное тело упало на лес,

Но душа долетела до самых небес.

И сказали там ей: «Да, ты прав. Мы забыли.

И жестоки с тобою при жизни мы были.

Ты нам отдал ее, не узнав ничего,

Не оставив заместо себя никого…

Но не вымрут драконы – нет жизни без них

И ты станешь началом потомков своих…»

Они слово сдержали. Ты на звезды взгляни,

Видишь, вон тот дракон извился среди них,

А одна из тех звезд, расколовшись на части,

Подарила ему вековечное счастье:

Все пылинки ее на землю упали,

И, коснувшись ее, драконами стали.

Вот откуда взялось это гордое племя,

И хоть властно над ним всемогущее время,

Не исчезнут они. И исчезнуть не могут.

Ибо выбрали сами такую дорогу:

Мир наш вечно беречь, все живое хранить.

Не порвется вовеки эта прочная нить,

И не оставят они нас, по веленью отца,

До последнего дня. До рокового конца!

И, ударив по струнам, Ильфира завершила песню россыпью звуков – как хрустальные колокольчики зазвенели – и опустила руку, встреченная бурными аплодисментами. Улыбнувшись, эльфийка вновь подняла арфу.

- А теперь, - сказала она, и все голоса тут же стихли, - спою-ка я вам, пожалуй, песню не столь новую, но вами любимую – про удалого капитана Курмалла, про его корабль «Крылатый» и про то, как вместе со своей командой он спасся с острова, на котором гнездилась гигантская птица Сейлия!

Эту песню Айлена знала, но все равно приготовилась слушать, потому что в устах Ильфиры даже подзаборные вирши звучали благородно и свежо. А эта песня действительно стоила того, чтобы ее послушать – в ней хватало и геройства, и шуток, и приключений. К тому же, это была лишь одна из песен о храбром и находчивом капитане, причем не самая известная, так что девочка устроилась поудобнее, готовясь слушать… но – не дали. Опыт уличной воровки до звериной остроты развил в ней умение подмечать все, даже мельчайшие детали обстановки, порой замечая то, на что другие и внимания-то не обратят. Поэтому, когда ей в бок, точно игла, уперся чей-то холодный взгляд, она, выждав немного, повернула голову – и встретилась глазами с только что вошедшим в трактир человеком. Он был высок и худ, но сложен отлично – под загорелой кожей проступали точеные мускулы. За гибкость тела и плавность движений его, пожалуй, можно было бы даже посчитать за эльфа, но на подбородке у этого типа росла густая, хоть и короткая светлая борода, а на верхней губе щетинились жесткие усы, что для сородичей Ильфиры выглядело бы несколько экзотично. По меркам же человеческой расы этого мужчину можно было бы даже назвать если не красавцем, то симпатичным, однако Айлене сразу не понравились его глаза – серые, холодные и… мертвые, словно заволоченные тонкой пленкой, а еще выражение лица – словно каменное, без малейшего следа эмоций. От таких людей она не привыкла ждать ничего хорошего, а потому тут же отвернулась – больно счастья мало его разглядывать. Кажется, этот человек был не из местных – это было заметно и по его пропыленной дорожной одежде, и по тому, как настороженно он оглядывался по сторонам. Вот только вряд ли он забрел сюда в поисках еды. И уж подавно его не привлекли песни Ильфиры. Голодный зверь редко остановится под деревом, на котором распевает песни соловей, а этот человек в своем нынешнем состоянии от искусства был ох как далек… Такие люди просто так по дорогам не ходят. Но, если этот человек что и искал, то никак этого не показал – молча прошел через весь зал, ловко пробираясь между людьми, прямо к стойке. Халья, слушавшая Ильфиру, не покидая своего места, тут же встрепенулась.

- Что господин мой изволит отведать?

- Стакан вина, хозяйка, если можно, - негромко ответил тот и, пошарившись в карманах, выложил на стол три серебряные монеты. Халья, быстро смахнув их в карман передника, взяла с полки граненый стакан и отправилась в погреб. Незнакомец тем временем небрежно облокотился о стойку, лениво поглядывая вокруг. Несколько раз его холодный взгляд касался Айлены, и девочка ежилась, сидя, будто на иголках. Получив свое вино, он отошел в дальний угол, где сел за свободный столик и принялся не очень-то вежливо оглядываться по сторонам. Кажется, уходить отсюда он вовсе не собирался, и потому, едва дождавшись, пока Ильфира кончит петь и, под бурные аплодисменты, направится к стойке, девочка тут же попыталась проскользнуть к ней, но ее довольно грубо оттолкнули. Закусив губу, девочка снова попыталась протиснуться между двух широких мужских спин, однако на этот раз ее жалеть не стали – отшвырнули, как щенка, и она, не удержавшись на ногах, кубарем полетела на пол, а яйцо, точно живое, выскользнуло из плетенки и с громким стуком покатилось прочь. Айлена бросилась к нему кошкой, упав на него всем телом и лихорадочно заозиравшись: не заметил ли кто?! Но нет, вроде бы, пронесло… Однако, когда она уже готова была вздохнуть с облегчением, ей в спину, точно ледяной шип, уперся пристальный взгляд, и девочка, прижав яйцо к груди, с отчаянной смелостью обернулась и посмотрела в глаза странному незнакомцу: не отдам! И было, видно, на ее лице написано что-то такое, отчего тот слегка дернул бровью и с этакой аристократической снисходительностью отвел глаза – дескать, больно ты мне нужна. Айлена, стараясь не слишком показывать свое сокровище, как попало завернула его обратно в тряпки и сунула в плетенку, прижав последнюю к груди, но светловолосый тип, казалось, потерял к ней всякий интерес, сидя над своим стаканом и с откровенной скукой наблюдая за столпотворением у стойки. Поза у него была ну совершенно расслабленная, но одну руку он, явно по давней привычке, держал у пояса, поближе к рукояти короткого меча. Выхватит, ударит – и не заметишь, что уже мертв. Айлене этот человек совершенно не нравился, но, стараясь вести себя спокойно, она отошла подальше и села за столик, решив, что, раз уж к Ильфире не пробиться, остается только подождать, пока она сама к ней подойдет. Так и случилось – спустя некоторое время эльфийка устало плюхнулась рядом с ней, поставив перед ними поднос с едой.

- Проголодалась? – спросила она, - Я – так просто зверски… Ешь, ешь, не стесняйся. Тут на обоих хватит.

Айлена тоже была голодна, но, несмотря на то, что еда пахла упоительно, она ела еле-еле, кусок в горло не лез, и, если уж начистоту – ей было страшно.

- Кстати, - заметила Ильфира, промокая салфеткой губы и сыто вздохнув, - Халья говорит, что мы можем здесь заночевать. По-моему, неплохая идея, а ты как думаешь?

- Ильфира, - Айлена опустила голову, пряча лицо за длинными волосами и сосредоточенно рассматривая какой-то старый шрам на левом запястье, различимый даже под слоем загара, - Давайте лучше пойдем дальше. Мне здесь… плохо.

- В чем дело? – точеные брови тут же сдвинулись, - Тебя кто-то обидел?

- Нет, но… - она придвинулась поближе и, отведя с одной стороны лица волосы, взглядом указала эльфийке на человека в углу. Та, не поворачивая головы, мимолетно скосила на него глаза, и девочка отчетливо разглядела, как расширились зрачки золотисто-карих глаз, а руки медленно сжались в кулаки.

- Вот оно что, - пробормотала Ильфира, а на ее лице появилось несколько опасное выражение, - Ну что ж… Идем, - она взяла ее за руку и, сунув пустой поднос под мышку, понесла его к стойке. Там по-прежнему было шумно и людно, но Халью она-таки выловила и на ухо объяснила ей, что уходит. Та явно расстроилась, чуть ли не до слез, но тут же взяла себя в руки и кивнула в сторону кухни, прошептав:

- Через черный ход.

- Спасибо, Халья, - Ильфира быстро сжала ее руку и, воспользовавшись толпой, как прикрытием, они проскользнули на кухню и через небольшую дверь вышли на задний двор трактира. Точно тени, две девушки рысцой пересекли дворик, перескочили через низкий забор и оказались на безлюдной дороге. Старая Дубрава проводила их молчанием, и вскоре даже ее огни растворились во мраке. Ильфира шла уверенно, но, едва деревня осталась позади, как она свернула в лес, однако Айлена ничуть не была против – после встречи с тем странным человеком даже дорога начала казаться настороженной и опасной. Они почти не разговаривали, но, по какому-то негласному договору, не останавливались, пока небо над ними не начало светлеть. Костра Ильфира разводить не стала, а потому села рядом с Айленой, приобняв ее за плечи, и та со вздохом уткнулась ей в плечо.

- Ну что ж… может, теперь все расскажешь по порядку? – спросила Ильфира – не строго, скорее, участливо, но Айлена все равно вздрогнула. Однако, когда она заговорила, голос ее звучал очень спокойно. Она не торопясь, обстоятельно и подробно поведала обо всем, что видела, и почему-то была уверена, что эльфийка ее выслушает и на смех не поднимет. Что ж, она не ошиблась, ведь умение терпеливо слушать и не перебивать было одним из самых главных душевных качеств прекрасной расы, и в этом отношении Ильфира не была исключением.

- Ты молодец, - кивнула она наконец, когда Айлена закончила, - Сумела разглядеть его… Надо же, а я ничего не почувствовала. Да еще яйцо… Он точно успел его заметить?

- Кажется, да.

- Скверно. Ведь, кроме этого яйца, у нас на виду ничего ценного нет, верно? А яйцо дракона при подходящем покупателе может стоит о-очень много… Хм, - эльфийка задумчиво подергала себя за локон, глядя куда-то в пространство, - Думаю, нам не стоит возвращаться на дорогу, Айлена. Я, конечно, не во всем уверена, но, как говорится, заяц потому и жив, что уши у него длинные.

- А не заблудимся? – Айлена с опаской оглянулась на обступившие ее со всех сторон деревья, но в ответ эльфийка до того заразительно расхохоталась, что девочка не выдержала и улыбнулась.

- Если и так, - фыркнула Ильфира, вытирая выступившие на глазах слезы, - то из всего этого может получиться неплохая песня! А то – дальгария, горный эльф и еще не вылупившийся морской дракон умудрились, спасаясь от опасности, заблудиться в лесу! – и она покатилась со смеху, - Да моя лесная родня столько шуток сложит на сей счет, что нам с тобой еще добрые пару сотен лет при каждой встрече с ними краснеть придется!

- А как же вы найдете дорогу в глухом лесу? – спросила Айлена.

- Да запросто! Заоблачные горы где? На западе. Значит, и идти нам нужно на запад, а где он – подскажут солнце, звезды и местные приметы. Вон, посмотри туда, - она указала на небо, где медленно бледнели звезды, - Видишь то созвездие? Четыре большие звезды и пять поменьше? Знаешь, как оно называется?

Девочка помотала головой.

- Это Единорог. Видишь вон ту большую звезду, как бы на конце его рога? Эта Аранелла – Указующая. Если встать к ней лицом, а руки раскинуть в стороны, то левая как раз укажет на запад.

- А если бы было облачно, или стояло полнолуние? Как бы вы тогда искали верное направление?

- По мху, по муравейникам, по беличьим гнездам – примет на этот счет хватает. Надо только уметь их замечать… Да, и, Айлена, - она внимательно на нее посмотрела, - я к тебе на «ты» обращаюсь. Так что перестань со мной «выкать», мы же друзья.

- Друзья, - улыбнулась девочка, и от этого простого слова ее синие глаза радостно засияли. Она не знала, что это такое – друзья – ведь их у нее никогда не было, но почему-то это слово звучало настолько тепло, что она поверила: что бы это ни было, плохим оно ну никак не может быть.

- Вот именно, - кивнула Ильфира, - Друзья, - и, потрепав ее по плечу, она закинула руки за голову и мягко упала на подушкой растущий под ней мох, слегка спружинивший под ней, точно перина, - Ладно… поспим немного, а там и в путь тронемся, - промурлыкала эльфийка, укладываясь поудобнее. Айлена, последовав ее примеру, нашла неподалеку такое же «покрывало» и свернулась на нем клубочком, сунув одну руку под голову, а другой обняв плетенку. Кажется, дракончик в яйце уже спал и был совершенно всем доволен, так что Айлена, решив последовать его примеру, закрыла глаза и медленно погрузилась в сон, а пушистые волосы чуть заколыхались, вторя ее спокойному дыханию… Впрочем, думается мне, знай она, что случилось в Старой Дубраве после их стремительного исчезновения, сон с нее как рукой сняло бы. Ибо, едва наши героини покинули пределы деревни, как странный незнакомец, до сих пор спокойно сидевший за своим столом, оставил пустой стакан и, незаметно пробравшись к выходу, исчез во мраке, как и не было его. Лишь очень зоркий глаз мог бы разглядеть во тьме ночи неясную фигуру, больше похожую на призрак, чем на существо из плоти и крови, бесшумно пробирающуюся по дороге, надвинув капюшон плаща почти на самые глаза. Выбравшись на безлюдное место, подальше от глаз возможных свидетелей, он достал из потайного кармана небольшое зеркало и, пристально всмотревшись в его блестящую поверхность, что-то повелительно ему приказал. В тот же миг невзрачная серебряная оправа вспыхнула бледным опаловым светом, а поверхность зеркала помутнела, но лишь на миг, и вот из него в лицо незнакомцу пристально взглянули чьи-то пристальные темные глаза, в глубине которых тлел какой-то диковатый огонек. Голос, впрочем, зазвучавший откуда-то из глубины волшебного зеркала, был совершенно спокоен.

- Арстал?

- Хозяин, - кивнул тот, - я нашел его.

- Где?

- К северу от Марогхи, в маленькой деревушке, называемой Старая Дубрава. Магический предмет, который вы ищете – большая голубая жемчужина, и владеет ей некая девчонка, путешествующая вместе с Ильфирой, эльфийкой.

- Где они сейчас?

- Они покинули деревню, но вряд ли ушли далеко.

- Так чего же ты ждешь?

- Насчет девочки я не волнуюсь, меня беспокоит эльфийка. С ней выкрасть жемчужину не удастся, да и в открытом бою против нее у меня мало шансов. Я слышал об эльфах достаточно, чтобы представлять, насколько они опасны.

- Что ж… - судя по тону, собеседник не возражал, - В этом ты прав. От этой проклятой расы всего можно ожидать… Но я должен получить эту жемчужину! Ты все еще хранишь тот мешочек, что я дал тебе? – в голосе послышалась легкая угроза, дескать, «не дайте боги, чтобы ты его потерял!»

- Да. Вы так и не захотели мне объяснить, что это за порошок.

- Ты бы все равно не понял, - не без некоторого превосходства в голосе откликнулся тот, - Это довольно редкое и очень дорогое средство, пыльца одного южного растения. Вряд ли перед такой силой выстоит даже эльф, хотя они славятся своей выносливостью. Тебе понадобится не больше щепоти. Приблизься с подветренной стороны и высыпь его в воздух. Он одурманит их, и до следующего дня они не встанут. Но будь осторожен, не вдыхай порошок! Через некоторое время он осядет, и тогда ты сможешь забрать жемчужину.

- Полезная вещь, - пробормотал Арстал, с некоторым уважением посмотрев на невзрачный мешочек из серой ткани.

- Вот именно, так что смотри, весь не растрать, - слегка пригрозил волшебник и исчез, а зеркало погасло, и Арстал, покривившись – раскомандовался! – спрятал его под плащом. Он служил Дальвдану из Ирхора уже лет десять, и, что говорить, многому от него научился, но особой привязанности к своему учителю не питал, а все из-за этой неистребимой манеры себя с ним вести: дескать, я волшебник, знающий все секреты всемогущей магии, а ты кто? Он служил Дальвдану, и служил добросовестно, отрабатывая тот хлеб, что получал от него еще мальчишкой, когда бездомным оборванцем шлялся по улицам Ирхора, но вот сам колдун частенько обращался с ним, как с гончей собакой, которой нужно только показать след, и она побежит по нему, а уж хочет она того или нет – это уже не его, волшебника, дело. Но – делать нечего, служба! – он, пошарившись в карманах, достал оттуда небольшой камень и, положив его на ладонь, начал поворачиваться вокруг своей оси, пока он не стал чуть теплее и не стал светиться слабым мерцающим светом. Конечно, он не ожидал той яростной вспышки, что едва не прожгла ему карман там, в трактире, когда девочка выронила плетенку прямо ему под ноги, но все же увиденное его не слишком обрадовало – кажется, эти двое были уже довольно далеко, и уходили все дальше. Впрочем, это было не то расстояние, которое ему ни за что не одолеть, и Арстал, недобро и зло улыбнувшись, неспешным, размашистым шагом направился в глубину леса, навстречу своей ничего не подозревающей жертве…

Дата добавления: 2015-07-10