Глава XI. Колдовская ночь.

Айлена резко развернулась.

- Фалендил! – она удивленно вскинула брови, - Как это ты ухитрился?

- А я тебя уже давно здесь жду, - слегка усмехнулся молодой эльф, - Все спросить хочу: что же ты с ним дальше будешь делать?

- Вылечу, - дальгария независимо передернула плечами, - А там пусть себе летит, куда хочет?

- И куда? Ты хоть можешь представить место, где ему будут рады?

- Нет. Может, такого места и нет. Но он выживет. Или погибнет, зависит от него, - она слегка прищурилась, - Я, во всяком случае, выжила.

- Ну что ж, - Фалендил вздохнул, поднимаясь на ноги, - Знаю, отговаривать тебя бесполезно… может, помочь чем надо?

«Было бы неплохо, - раздался в их ушах ворчливый голос Шквала, не успела Айлена и рта раскрыть, - Мне, конечно, неудобно вас перебивать, но, боюсь, вскоре этот сумасшедший летун меня окончательно разозлит».

«Мы сейчас!» - крикнула Айлена, протянув руку Фалендилу, что тут же схватил ее, набрал в грудь побольше воздуха и только потом задумавшись, что же они собрались делать – но тут девушка резко дернула его, и они нырнули, высунув головы только по ту сторону каменной стены, в пещере. Отплыв к берегу, Фалендил тут же начал изумленно озираться, явно не понимая, где это они оказались, но Айлена сразу нашла глазами Шквала, которого не заметить было мудрено – тот негромко рычал, сидя на камнях, а под одной из его когтистых лап извивался и дергался ирахир. Желтые глаза его сверкали от ярости, острые белые клыки оскалились в нешуточной угрозе, а клекочущему реву могла бы позавидовать и сотенная стая горных орлов. Услышав всплеск, дракон и ирахир обернулись, но если первый радостно завилял хвостом, то второй ничего подобного не выказал, лишь на мгновение прервав свою тираду, уставившись на эльфа и дальгарию… но потом тут же возобновил ее, и куда злее, чем прежде!

«Мне этот трескун уже надоел, - поморщился Шквал, - Ни разу не встречал более свирепого и упрямого глупца! Если он сейчас же не замолчит, будьте уверены, я его по камням размажу!»

«Потерпи еще немного, - попросила его Айлена, - И держи покрепче», - после чего она направилась к ирахиру, стараясь не делать резких движений и не отрывая взгляда от его лица в надежде показать свои мирные намерения. Однако тот продолжал рычать и царапать землю когтями. Конец его огромного крыла чуть не ударил девушку по голове, длинный гибкий хвост чуть не захлестнул ноги, но Айлена продолжала спокойно идти вперед, не останавливаясь и не отскакивая в сторону. Приблизившись на расстояние трех шагов, она села, положив руки на колени, и мысленно попыталась установить с ним связь. Получилось не сразу – ее отталкивала стена гнева и ярости, но потом Шквал, видя бесплодность ее попыток, слегка прижал ирахира к земле, отчего у последнего перехватило дыхание, и Айлена сумела прорваться в толщу его разума.

«Успокойся! – прокричала она, - Мы тебе не враги!»

К ее удивлению, тот почти сразу ей ответил:

«Ну конечно! Захватили меня раненым, затащили в какое-то подземелье, да еще и этого проклятого дракона натравили!»

«Этого «проклятого дракона», кстати, зовут Шквал, и он на тебя вовсе не нападал – иначе тебя бы уже здесь не было. Мы хотим тебе помочь».

«Тогда отзови своего ящера! – ирахир прижал уши к голове, его губы подрагивали, - Если ты мне действительно друг, как говоришь».

«А ты на меня не нападешь?»

«Я что, похож на идиота? – он фыркнул, - Я не в выигрыше, чтобы пытаться чего-то добиться силой. Вас-то трое, а я один».

«Хм, ну что ж, раз ты столь благоразумен… Шквал, отпусти его».

«Ты уверена?» - дракон покосился на нее.

«Не боюсь рискнуть», - девушка одобряюще ему улыбнулась, и тот, помедлив немного, убрал лапу с груди ирахира. Тот тут же вскочил, встряхнулся и клыками содрал со своего тела последнюю повязку. Насколько Айлена сумела разглядеть, от страшных ран его остались только багровые рубцы, устрашающие, но совсем не опасные.

«Ты быстро поправляешься», - заметила она.

«Поправился бы еще быстрее, если бы вы меня во все эти тряпки не укутали, - огрызнулся тот, но тут же поправился, - Однако вы желали мне добра, и я вам за это благодарен. Сострадание – его встретишь редко. Особенно в моем племени».

«Пустяки, - улыбнулась Айлена, - Помочь тому, кто в помощи нуждается – в этом нет ничего сверхъестественного. Так значит, ты почти здоров?»

«Почти».

«Это хорошо. Как тебя зовут?»

«Валлан Грагхо ро-Арриан, - ирахир слегка ей поклонился, - Во всяком случае, так меня звали до сегодняшнего дня».

«Очень приятно. А я Айлена, дочь Эдальфира. Это – Фалендил, сын Гальмира Хаамайла, и Шквал… ну, с последним ты уже знаком».

«Более чем, - ирахир покосился на морского дракона, - Но у тебя могущественные друзья, Айлена, дочь Эдальфира. А вот сама ты, как я вижу, не из рода здешних эльфов. Кто же ты?»

«Я – рыба, выброшенная на берег, дальгария, оказавшаяся вдали от океана, - немного грустно улыбнулась девушка, - И я сама до конца не знаю, кто я такая».

«Но, по крайней мере, у тебя есть, куда возвращаться, - не то улыбнулся, не то оскалился Валлан, - Я же теперь – сухой лист, клок тумана, одинокое облако в бескрайних небесах, куда понесут меня ветра – туда и направлюсь, - он тяжело вздохнул, - Впрочем, какое тебе до этого дело…»

«Ошибаешься, - мягко возразила она, - И я уверена, Валлан, что ты еще найдешь свою судьбу. Но пока что ты должен сидеть в этой пещере. Я не хочу, чтобы тебя увидели в небе. Твоим сородичам и моим друзьям это вряд ли понравится».

«Я понимаю, - кивнул ирахир, складывая крылья вдоль тела, чтобы не повредить тонкую перепонку, - И буду ждать. Но не слишком долго».

«Конечно, - кивнула Айлена, - Тебе принести поесть?»

«Не стоит, - он покачал головой, - В этой реке наверняка есть рыба, которую я смогу поймать, и несколько дней я вполне на ней продержусь».

«Хорошо, - кивнула девушка, поднимаясь, - Тогда до встречи», - и она зашагала к реке. Фалендил встретил ее вопросительным взглядом, но она только головой покачала и протянула ему руку. Нахмурившись, эльф сжал ее ладонь, и они прыгнули в воду. Едва же они выбрались на приметный уступ, как река за ними словно взорвалась, и из щели, огласив округу громоподобным ревом, вынырнул Шквал, что, не задерживаясь, рухнул прямо в озеро, подняв громадные волны и тучи переливающихся брызг. Не дожидаясь дракона, эльф и дальгария поспешно зашагали по извилистой тропинке, и Фалендил тут же начал выпытывать у подруги подробности ее молчаливой беседы. Та слово в слово пересказала ему весь разговор, в конце добавив:

- Ну, вот видишь. Не такой уж он и злобный. Пожалуй, в чем-то даже милый.

- Хм, - в голосе Фалендила слышалось сомнение, - И все же я советовал бы тебе быть с ним поосторожнее. Все-таки это ирахир.

- А ты не задумывался, отчего другие ирахиры изгнали его, а? – прищурилась девушка, - Может быть, как раз из-за того, что он не похож на остальных? Узнай его сперва, Фалендил – а потом уж суди, - и, прежде чем он что-то возразил, она добавила, - Я знаю, многие годы ты слышал об ирахирах только плохое и видел от них лишь зло, но постарайся отвернуться от общей репутации и взглянуть на этого конкретного ирахира беспристрастно. Суди о нем по нему самому, а не по тому, что у него есть крылья вместо рук и не по тому, что совершили его сородичи. Ирахиры дикие, никто и не спорит, но, по-моему, они не лишены благородства. Может быть, мы считаем их жестокими и беспощадными только потому, что они вынуждены быть такими, а не потому, что в них от природы заложен инстинкт жажды крови? – и, тряхнув головой, она замурлыкала какую-то странную песню, похожую на птичьи трели, тем самым давая понять, что тема закрыта. А Фалендил ничего не ответил. Но, глядя на девушку, что шагала перед ним по тропе, он лишь вздохнул и подумал: «А давно ли я нес тебя, окровавленную, по горной дороге, Айлена? Давно ли мы пели на берегу озера, взывая к духам Дальминсира, чтобы они излечили тебя? И вот уже ты не девочка, а девушка, облаченная магией дальгаров и мудростью моего народа, да и Шквала уже никак не назовешь маленьким детенышем… Да, все мы изменились за это время», - и, тряхнув головой, он поспешил за ней, потому что солнце уже село, и праздник наверняка вот-вот начнется. И верно, посреди деревни уже загорелся главный костер, столы были покрыты вышитыми скатертями и заставлены угощением, всюду висели фонарики, а узоры на стенах домов переливались, точно радуга в капле утренней росы. Хоть наши герои и припозднились, все отнеслись к этому вполне снисходительно, тут же освободив им места, а Шквал так и вовсе ничуть не смутился и направился к заранее для него приготовленному проему между столами, где он и улегся, подобрав под себя лапы и сверкая синей чешуей. Блюда соответствующего размера для него не нашлось, но он, даже глазом не моргнув, мысленно попросил повара принести ему кусочек повкуснее, а тот, за семь лет прекрасно изучивший привычки морского ящера, с готовностью притащил блюдо с огромным рыбным пирогом. Тот величаво кивнул, благодаря, после чего наклонился… и в два счета покончил с произведением кулинарного искусства, что словно утонуло в его огромной пасти, усаженной по краю во-от такими вот зубищами, по остроте не уступающими наконечникам копий. Но эльф, видимо, уже привыкший к подобной манере есть, только засмеялся и тут же предложил еще. Тем временем остальные собравшиеся вовсю шутили и веселились, смех почти не умолкал, а некоторые эльфы уже выбрались на свободное место и вовсю танцевали под звуки флейт двух братьев-близнецов, Арвайла и Херлиона, что то замедляли, то пускали вскачь незамысловатую мелодию… но потом, словно по мановению чьей-то руки, все звуки стихли, а головы повернулись на восток – туда, где за отрогами гор уже серебрились низкие облака, а значит, близился восход луны. Голубой Луны. Называлась она так не по цвету, и на вид ничем не отличалась от обычной, но появлялась она не тогда, когда полагается, каждый раз по-разному, но от веку – в особенную ночь. Говорят, что в давние времена, когда месяцы считали лунными циклами, а не как сегодня, строго ограниченным количеством дней, никакой Голубой Луны и не было, однако потом нравы изменились, и годом стали именовать двенадцать раз по тридцать дней, тем самым дав жизнь лишней тринадцатой луне, что стояла этаким особняком, гордой одиночкой… царственной особой, не снизошедшей до уровня обычных своих сестер. Быть может, за это ее и назвали Голубой?.. Айлена не знала, и, насколько ей было известно, разные народы относились к этой странной луне по-разному. Кто-то, как, например, горные эльфы, по-доброму радовался ее наступлению, а вот люди в большинстве своем опасались «колдовской ночи», и предпочитали проводить ее дома, за крепко запертыми дверями. Но наша Айлена, как и весь приютивший ее род, ждала этой луны с нетерпением, и она, как всегда неторопливо, с величавой важностью, выплыла из-за черных пиков Заоблачных гор, щедро разливая вокруг мягкий серебристый свет. И бесшумно, как сама луна, со своего места поднялась и вышла вперед Ильфира. Ее белое платье словно светилось в темноте, а глаза сияли, точно звезды. И когда она нежно коснулась пальцами струн своей арфы, подпевая верной спутнице чистым, как родниковая вода, нежным сопрано, то казалась, что сама луна застыла на небосклоне, прислушиваясь к песням смертных, что пели в ее честь. Во время каждого праздника – а их у горных эльфов было немало – их сказительница пела песни, но делала это так, что любая, даже самая известная баллада или легенда становились особенными, словно в них зажигалась новая искра. Почему? Наверное, потому, что в каждую из них она вкладывала все свои силы, всю душу, все мысли, все чувства и переживания, и пела так, что заслушивался каждый, и не замечал, когда песня кончалась – она продолжала звенеть в воздухе… слушали, затаив дыхание, не смея даже пошевелиться, и сердце то замирало от испуга, то кровью обливалось от боли, то часто-часто стучало, обласканное светлыми лучами надежды, и по мере того, как Ильфира своей дивной легендой звала их все дальше и дальше, то чудилось – вот-вот растворится и эта лунная ночь, и горные отроги, а души, словно птицы, расправят крылья и устремятся ввысь по дорогам песен… Когда же сказительница наконец закончила, и чудесная мелодия замерла вдали, все эльфы, как один, поднялись на ноги и низко поклонились ей, выражая свое почтение. Та в ответ лишь улыбнулась и кивнула всем собравшимся – серебристо замерцал венок из «белых звезд» на ее густых волосах, после чего она повернулась к Айлене, и та обмерла: сейчас же ее очередь петь! Но что… она же так и не придумала, какую песню ей спеть! Однако времени на раздумья не было, все ждали ее выступления, и девушка, слегка дрожа, с трудом поднялась на ноги и направилась в центр круга. Кожа ее словно вмиг стала тоньше бумаги, серебряные узоры сверкали в лунном свете, точно по всему телу девушки вились змейки из расплавленного металла, спину холодило от пота, но голову она держала высоко, и синие глаза ярко светились, будто отражая пылавший в ее душе огонь.

- Не волнуйся, - ласково прошептала ей на ухо Ильфира, вручая драконоголовую арфу, - У тебя все получится, ты же знаешь! Это и твоя ночь, Айлена. Пусть же она будет волшебной!

Девушка в ответ только кивнула, в горле словно стоял комок, и говорить было очень трудно. Пальцы ее стиснули деревянную основу арфы, оплели выточенного до мельчайшей чешуйки дракончика… взглядом она обвела всех сидящих эльфов. Вот они, лица, все такие знакомые… каждого она знала по имени… Эрминтель… Квальмира… Фалендил… Юный эльф улыбнулся ей, ободряюще и при этом чуть насмешливо, словно говоря: «Ирахира не испугалась, а тут перетрусила?» Дальгария от его взгляда чуть покраснела и оглянулась на Шквала, заглянув прямо в его сверкающие глаза с вертикальными, как у кошки зрачками, немигающие и спокойные. Дракон ничего ей не сказал, даже не кивнул ободряюще, хотя кому, как не ему, было знать, что творится у нее на душе! Просто на мгновение – всего на одно мгновение! – дрогнули уголки его губ, а ледяные глаза потеплели, точно небо в погожий весенний день. А потом кто-то тихо, с едва заметной ласковой укоризной сказал ей: «Не бойся, Айлена. Ты же помнишь эту песню. Ведь помнишь, правда? Неужели ты забыла? Твоя мама пела ее тебе, когда несла на руках через весь бескрайний океан. Пожалуй, эта единственная песня, которую знают все жители моря, и поют – кто как умеет…» А сама девушка даже не заметила, как легко, одними кончиками пальцев, дотронулась до струн арфы – и запела. Сначала едва слышно, почти шепотом, но постепенно песня ее, ни разу еще не слышанная на суше, становилась все громче, звеня, вибрируя и переливаясь всем своим невообразимым разнообразием звуков. В ней почти не было слов, да и не нужны были слова, чтобы ее услышать, а услышав – затаить дыхание, боясь пропустить хотя бы ноту, ибо много на земле песен, много легенд, баллад, саг и сказаний, но вот эта Песня – одна, и поется она не день, не два, но уже многие, многие столетия, с тех самых пор, как первая суша поднялась из глубин первобытного Океана, и первый прибой пробежал по еще мокрому прибрежному песку, и зашуршал игриво, радуясь новой забаве… И он напевал ту же песню, что и сейчас, столько лет спустя, пела юная дальгария, пела для потомков тех самых Первых, ради которых Седогривый и создал когда-то этот другой мир, совсем не похожий на его собственный. Создал… ибо был мудр, а может ли кто-либо в этом мире, кроме неба и звезд, солнца да луны сказать, что он старше и мудрее этого вечно рокочущего, вечно неспокойного, и в то же время такого величественного, такого всеобъемлющего исполина, рядом с которым любой материк, со всеми его горами, равнинами и лесами – будто одинокая скала посреди бескрайней пустыни?.. И даже Шквал, громадный морской дракон, не смог долго сдерживаться – в его горле заклокотало, и он начал негромко подпевать ей рокочущим мурлыканьем, напоминающим отдаленные раскаты грома, ничуть не мешая песне Айлены, но наоборот, вплетаясь в нее и удивительным образом перевиваясь с голосом девушки и звучными аккордами арфы. Однако она его уже не видела, ибо перед ее глазами пропало все – небо, деревня, знакомые лица… все заполнила собой сверкающая прозрачная вода, словно она с головой нырнула в недра семицветного алмаза. Все вокруг сверкало и переливалось, лучилось чистым, искренним светом, и в этом удивительном сияющем мире просто не могло быть ничего плохого… ничего, искажающего его дивную красоту. А потому она даже не подумала испугаться, когда увидела, что к ней плывет какая-то тень… вблизи оказавшаяся… дальгарией! Это была уже взрослая женщина, видимо, давным-давно покинувшая сушу, но это было заметно скорее по ее взгляду – глубокому и мудрому – чем по внешности, ибо морской народ, так же, как и их дальние родичи – эльфы – веками хранили в своем теле силу и стать цветущей юности, и у этой женщины на всем теле не было заметно ни морщинки. Она была подобна тонкой рапире, туго натянутому луку – гибкая, стройная, с прекрасно вылепленным лицом и длинным серебристым хвостом, сверкающим, точно начищенная кольчуга. Она смотрела ей прямо в глаза и… пела, пела ту же самую песню, что, оказывается, столько лет дремала в памяти Айлены, и пела так, что у нашей героини даже не возникло вопроса, кто она такая – только вот грудь сдавило от боли и горькой, ранящей душу любви…

«Мама».

Улыбка тронула ее губы, и она обвила ее руками.

«Дочка… - тихо прошелестел ее голос, давнее эхо того самого, звучавшего когда-то на земле, - Моя милая дочь… Как же ты выросла за эти годы, какой красивой ты стала!»

«Мамочка, - Айлена, как могла, прижалась к ней всем телом, - Мама… Мне так тебя не хватало!»

«Я знаю, - она погладила ее по голове, и голос ее был полон печали, - Я все знаю, милая. Прости. Прости меня за то, что так все вышло… за ту ночь, девятнадцать лет назад…»

«Ты не виновата, мама. Ты не виновата, но мне… мне так… больно!»

«Я понимаю, - она чуть отстранила ее и заглянула ей в глаза, - Ты прошла страшные испытания, будучи еще ребенком, но твой путь не окончен, дорогая. Твоя дорога ведет дальше, к морю. Ты нужна ему. Ты нужна своему народу. Ты нужна своему отцу. Знала бы ты, как он страдает в одиночестве! Сегодня тебе исполнилось девятнадцать, и настала тебе пора возвращаться домой. В океан. Пока еще совсем не поздно…»

«Ты про войну? Она все еще продолжается…»

«Да, - кивнула она, хотя последняя фраза Айлены и не была вопросом, - Твой отец на редкость упрям, - в ее голосе прозвучал намек на грустную усмешку, - Но он пока что сам не знает, куда ведет его эта бессмысленная вражда. Драконы – не твари, не бездушные убийцы, и в море они достойны жить не меньше, чем мы, дальгары! Но лишь ты, дочь моя, и твой друг-дракон сможете открыть ему на это глаза… ведь он даже не подозревает, что грозит равновесию этого мира, если из него исчезнут драконы! Ты должна возвращаться. Твое детство кончилось, Айлена. Пора тебе раскрыть последние его тайны, - и, протянув руку, она коснулась каменного медальона на его груди, - Открой его, дочь моя».

«Но…»

«Открой его», - повторила мама, и Айлена, не в силах ослушаться, сняла с шеи потускневшую серебристую цепочку. Сколько раз она пыталась открыть эту раковину в детстве? Сто, двести, тысячу? Сколько раз она надеялась, что, открыв медальон, получит ответы на все свои вопросы? Но, как бы она ни скребла твердые створки ногтями, ножиком, кинжалом – все было тщетно. Энергетическим ударом, подобным тому, каким, бывало, отделывались те, кто против ее воли пытался отнять у нее украшение, ракушка свою хозяйку не награждала, но и поддаваться упорно не желала, храня терпеливое молчание, поэтому и сейчас, беря ее в руки, Айлена не особо надеялась на успех. Вот только в этот раз, едва поднеся ее к глазам, девушка изумленно захлопала глазами – так вот же она, щель! И как она ее только не замечала раньше? Довольно широкая, уж точно не в волос толщиной. При желании, можно было бы сюда и лезвие ножа просунуть, но у нее с собой последнего не было, так что она просто зацепила створки ногтями, собираясь с силой раздвигать их в стороны… однако те раскрылись совершенно свободно, точно страницы обыкновенной книги, и внутри их оказалось… кольцо. Но не золотое, не серебряное. Оно было выточено из камня, из цельного сапфира, и, взяв его в руки, Айлена в полном изумлении провела пальцем по тончайшей резьбе – и как только самоцвет не обломился в процессе обработки?! Кольцо не было тяжелым или массивным – нет, оно выглядело невероятно изящным, словно тонкое кружево, словно узор из гибких металлических проволочек, словно ночная роспись мороза на холодном зимнем окне. И единственной узнаваемой деталью в нем был выплетенный из камня герб королевской семьи дальгаров, который Айлена успела запомнить до мельчайших деталей, и теперь лишь по привычке коснулась плавно изогнутой линии спины одного из козерогих зверей…

«Оно твое, - сказала мама и, осторожно взяв его с ладони дочери, надела ей на средний палец правой руки и на мгновение прижалась к нему губами, - И тебе пора принять новое имя. Имя, под которым ты войдешь в историю, как законная королева своего народа, - Мерланда чуть улыбнулась, - Обычно обряд Наречения проводят старейшины Керон Датха, но в этот раз, я думаю, можно отступить от правил, - она положила ладони ей на плечи и негромко, торжественно запела, - О великий Океан, отец всего живого! Беспредельна сила твоя, безгранична мудрость твоя! И знаешь ты имя каждого из своих детей, каждого сына, каждой дочери своих необъятных просторов! Так прими же, могучий, и эту свою дочь, что в сердце своем всегда была частью тебя! – тут она поцеловала ее в лоб, - Добро пожаловать в наш мир, Лиринель, Несущая Мир. Да не застигнет тебя в пути буря, да не собьет течение, да не отвернутся от тебя силы могучего Океана! – и, ласково улыбнувшись ей, она прошептала, - Удачи тебе, милая… - и медленно, словно забытый под дождем акварельный рисунок, она начала таять, растворяясь в искрах сверкающей воды.

«Мама, куда ты? Мама!» - закричала наша героиня, но поздно – та уже пропала, а потом все вокруг завертелось, закружилось, словно в мощном водовороте… а потом все исчезло, и она провалилась в беспамятство…

«Лиринель».

Кто-то зовет ее. Тихо. И так не хочется просыпаться… Голова болит, словно в нее с полсотни гвоздей забили. Ничего. Пусть зовут. Другой ответит.

«Лиринель», - на этот раз чуть погромче окликнул ее тот же голос, но она упрямо не желала просыпаться. Ну что он к ней пристал!

«Да ты встаешь или нет?!» - видимо, вконец рассердившись, рявкнул ей прямо в ухо хриплый драконий голос, и Шквал, схватив ее за шиворот, как следует встряхнул ее, точно нашкодившего котенка.

- Эй, ты что делаешь? Отпусти! – возмущенно закричала она, и он, к ее глубочайшему облегчению, послушался.

«В следующий раз будешь отзываться, когда тебя кличут! – он дохнул ей прямо в лицо, жарко и влажно, после чего добавил уже куда более мягким тоном, - Как ты, сестренка?»

- Сама не пойму… - она потерла висок и огляделась. Кажется, она была дома, на своей постели, где она проспала семь последних лет. Шквал здесь, естественно, не поместился, но голову все-таки просунул, положив подбородок на подоконник и уставившись на девушку немигающим лазурным глазом. Однако вдоволь помолчать им не дали – дверь распахнулась, и на пороге показалась Ильфира. Вид у нее был встревоженный.

- Айлена! – она всплеснула руками, - Слава небесам, ты очнулась! Шквал нас рассказал, что с тобой случилось, но все же… как ты?

- Теперь уже не Айлена, - мягко улыбнулась та, подняв руку, на которой синим огнем полыхнуло сапфировое кольцо, - В ту ночь мне исполнилось девятнадцать, и моя мама дала мне новое имя. Теперь я – Лиринель, Несущая Мир… - она вздохнула, - Мое время пришло, Ильфира. Вернее, наше, - она оглянулась на Шквала, - Нам пора возвращаться в океан.

- Возвращаться… - эльфийка присела на краешек ее постели.

- Да. Но знала бы ты, как мне не хочется тебя покидать… вас всех! Но я должна. Иначе мой народ и племя морских драконов никогда не обретут мир. Я должна вернуть его им. Это мой долг.

«Тем более, - вставил словечко Шквал, как-то странно на нее покосившись, - скоро суша станет для тебя слишком тяжела, сестренка. Ты не заметила?»

- Что? – она удивленно осмотрела себя. Вроде бы, ничего такого необычного… но, когда она заглянула в себе за спину, у нее почему-то возникло отчетливое ощущение, что, пока она спала, ее нарядили в боевую кольчугу.

«Вот именно», - явно прочитав ее мысли, кивнул дракон, и девушка, опасливо взявшись за край рубахи, стащила ее с себя. Осталось только глазами захлопать. Если раньше ее тело покрывали лишь отдельные чешуйки, тонкие, как у нежного малька, то теперь все ее тело, от пояса до ключиц, было заковано в сплошной панцирь из густо сплетающихся полос чешуи. Судя по рисунку, серебристый узор на ее теле был предвестником этой чешуи, а на предплечьях, ладонях, шее и скулах он так и остался, так что, если носить одежду, то и подумать нельзя было, что у нее тело сверкает, точно воинские доспехи!

- Хм, - только и промолвила девушка, оглядывая себя со всех сторон, - Ну что ж, замечательно. Остался только хвост! – и, фыркнув, она посмотрела на Ильфиру, - Как я выгляжу?

- Весьма… необычно, - улыбнулась та.

- Но как? Я видела только маму… И ты, Шквал. Ты тоже ее видел?

«Мы же связаны с тобой, - он слегка наклонил голову, - Твои мысли – мои мысли, и то, что видишь ты, буду видеть и я».

- Честно говоря, эта ночь вообще оказалась полна сюрпризов, - сказала Ильфира, - Сначала эта песня… в жизни не слышала ничего подобного! А потом из-под камней начала просачиваться вода, которая разлилась вокруг твоих ног, точно маленькое озеро. А потом вода взвилась вверх, точно хрустальный столб, подхватив тебя, закружив… какое-то синее пламя горело на твоем теле, как и в ту ночь, когда на свет появился Шквал… а потом вода ушла, и ты осталась лежать на земле, неподвижная и холодная, с раскрытым медальоном, зажатым в руке. Мы едва не подумали, что ты мертва, но Шквал оказался крепче, он не потерял сознание и вовремя нас переубедил, - эльфийка чуть покраснела, - И вот ты здесь, с нами. Правда… вижу, что ненадолго. Настала, видно, и тебе пора вернуться домой, к своим истокам, - она погладила ее по вороным волосам.

- И чем скорее – тем лучше, - взгляд девушки был тревожен, - Грядет страшная буря, и мы должны успеть ее остановить. Мы отправимся завтра, на рассвете.

- Так скоро? – Ильфира смотрела печально.

- Времени не осталось, - ответила Лиринель и посмотрела в окно, на кусочек неба, не загороженного головой дракона, - У нас совсем не осталось времени…

Узнав, что она намерена покинуть их селение, эльфы, конечно, сильно огорчились. Они успели крепко полюбить ее за те годы, что она провела среди них, полюбить, как родную, но – это был ее выбор, и они знали, что от своего она не отступит. Поэтому единственное, что они могли для нее сделать – это помочь собраться в дальнюю дорогу, которая обещала стать самым ее трудным и опасным путешествием.

- Смотри, - сказала Ильфира, развернув перед ней на столе старый пергамент, на котором были изображены земли от Заоблачных гор до самого океана, - Вот оно, наше селение, - она показала на ничем не примечательную точку, где-то южнее Седого Хребта и Ламминели – Владычицы Облаков, высочайшей вершины этих гор, - А вот Марогха, - она показала на соответствующую подпись у точки на самом побережье, - Как видишь, довольно далеко. Мы с тобой прошли напрямик, через Меорский лес и Глушь, но, если помнишь, и тогда наш путь нельзя было назвать коротким. А тебе придется и вовсе сделать приличную петлю, если ты намерена добираться до океана по рекам.

- У меня нет другого выхода. Ты же знаешь, без воды я долго не протяну.

- Тогда вот твоя дорога, - тонкий палец с отполированным овальным ногтем провел по извилистой линии, начинающейся где-то на склонах Ламминели, - Ты ее знаешь под именем Рейва, что значит Могучая, но эльфийский народ зовет ее Сельминга – Королева Рек.

- И она того имени достойна, - кивнула Лиринель, вспоминая на вид такую тихую, но на самом деле не имеющую себе равных по силе и могуществу реку, рядом с которой она провела свое детство, - Но, чтобы добраться до нее, мне придется немного отклониться к северу, верно?

- Да, можно. Но все же лучше тебе идти на северо-восток и выйти сразу к Лунной Стене. В горах Рейва еще не так широка и очень опасна. Особенно если ты с ней не знаком.

«Подумаешь», - тут же фыркнул Шквал.

«Нет, друг мой, она права, - покачала головой дальгария, - Лучше не нарываться. И, поверь мне, у нас будет еще много случаев доказать свою смелость, но в этот раз рисковать собой ни за что ни про что будет просто глупо».

«Как хочешь», - сказал дракон. Судя по тону, он не был убежден, но, по крайней мере, согласился с ней, и Лиринель молча вздохнула с облегчением.

- По пути тебе встретится несколько селений и один крупный город – хорошо знакомая тебе Марогха, - между тем продолжила Ильфира, - Вряд ли там особо ждут представительницу морского народа и подводного дракона, так что будьте осторожнее. Не показывайтесь на глаза, если этого можно избежать, - она отпустила край свитка, и тот свернулся в плотную трубочку, - Вот, держи. Карта тебе может пригодиться.

- А не размокнет? – с сомнением спросила девушка.

- Я наложила на нее чары, так что надеюсь, что нет, - улыбнулась эльфийка, - Я, конечно, не волшебница, но кое-что все равно умею. Да, кстати, насчет магии… Я знаю, за эти годы ты неплохо ею овладела, но все же лучше тебе будет пореже ею пользоваться. Волшебство дальгаров настолько… скажем так, своеобразно, что по нему тебя легко может найти любой более или менее умелый чародей. Тебе это нужно?

- Думаю, что нет, - улыбнулась Лиринель, - Мне уже пришлось пообщаться с одним надоедливым волшебником… вернее, с его слугами. До сих пор помню.

- Я, признаться, тоже, - кивнула Ильфира, - К тому же, настоящей подготовки в искусстве сложения чар у тебя нет, так что…

- Понимаю, - Лиринель задумчиво пошевелила пальцами, прогнав по ним синюю искру, - Мне еще многому надо научиться.

- Надеюсь, твои сородичи окажут тебе такую услугу, - кивнула Ильфира, - И я всем сердцем желаю тебе удачи. Пусть моя любовь убережет тебя от беды и поможет в пути, - она крепко обняла ее, - Знай, что я полюбила тебя, как младшую сестру, и до конца жизни буду тебя помнить, - она поцеловала ее в щеку, а Лиринель вздохнула и опустила голову ей на плечо…

Дата добавления: 2015-07-10