Глава XIII. Тени во плоти.

«Кстати, Валлан, - немного погодя заметила Лиринель, проверяя смазку на своих кинжалах, - я тебя хотела спросить…»

«Спрашивай», - разрешил он, на миг оторвавшись от чистки своего крыла.

«Я… мне просто интересно, а ты вообще вслух говорить… можешь?»

«Умею, - он с легкостью понял, что она имела в виду, но не обиделся, - И могу». Но тебе вряд ли понравится мой голос, - добавил он уже вслух, и тон его, скрипучий и грубоватый, после ее собственного голоса показался скрежетом камней по дну горной реки, - Возможно, это еще одна причина, почему мы не любим петь, - и он замолчал, а Лиринель, склонив голову набок, спросила:

- И почему же?

- А то ты не слышишь, - он усмехнулся.

- Слышу. Но по-прежнему не понимаю, в чем проблема. По-моему, голос у тебя вполне приятный.

- Врешь, - он прищурился, и уши его дернулись назад.

- Вовсе нет, - фыркнула она, - Я уже давно разучилась прилично врать.

- Значит, просто опять пытаешься меня подбодрить, - он наморщил нос, - Ненамного лучше.

- А может быть, ты просто не веришь в себя? – она выгнула бровь, - Не говори «не могу», Валлан! Терпеть не могу эти слова! Они звучат обреченно, в них нет будущего. Тебе это надо? Ты должен верить в свое будущее!

- Мне не осталось, во что верить, - он покачал головой, устало сгорбившись на своем валуне, - И не на что надеяться. Я… - но договорить он не успел. Неожиданно его перебил громоподобный рев, и Шквал, подцепив ирахира передней лапой, прижал его к земле, нависнув сверху.

«А если я сейчас захочу тебя раздавить – ты просто дашь мне это сделать? – прорычал он ему прямо в лицо, - Потому что тебе не на что больше надеяться? Не ври себе, Валлан! Ты будешь сопротивляться изо всех сил – потому что тебе есть, чего ждать от своего будущего! А потому не смей больше такое говорить, иначе, клянусь яйцом, из которого я вылупился, я раздавлю тебя, как мышонка, и буду, кстати, совершенно прав!» - после чего он отпустил его и, все еще ворча, отодвинулся, но Крылатый еще долго лежал без движения, словно слова дракона пришибли его к земле, и теперь он не знал, как подняться. Некоторое время он молчал… но потом медленно повернул голову в сторону Лиринель. Та красноречиво подняла брови, и вопрос, который он задал, выдал его с головой:

- Научишь меня?

- Конечно, - она с улыбкой склонила голову… но тут янтарные глаза ирахира вспыхнули золотом, и, издав нечленораздельное, утробное рычание, он с места взвился вверх, оскалив клыки и выставив вперед когти. Шквал тут же почуял опасность и рванулся вперед, но ирахир оказался быстрее, и к тому времени, как подоспел дракон, громадная тварь, едва не напавшая на Лиринель – исполинская ящерица, длинная, как крокодил, с темно-серой шкурой и ужасающими челюстями – была уже мертва.

- Что… что это? – запинаясь, спросила дальгария.

- Мы зовем их стенолазами, - невозмутимо ответил ирахир, вытирая когти о траву, - Неприятные твари. И по земле, и по отвесным скалам они ползают с одинаковой легкостью, как по ровной дороге. Видишь? – он перевернул одну из широких лап, показав, что каждый палец оканчивается большой, с кулак величиной, подушечкой присоски, - Заметить их очень трудно – видишь, даже я не сразу разглядел, а если бы она атаковала – было бы уже поздно. Против яда в зубах этой зверюги противоядия нет.

- Ох… а она тебя не укусила?

- Не успела, - он усмехнулся, хотя взгляд оставался настороженным, - И все же для нас это должно стать достаточным предупреждением. Нужно выставить стражу на ночь, иначе к утру от нашей компании останутся только обглоданные кости. Если не возражаешь, я постою на часах до полуночи.

- Хорошо. Разбудишь меня, - кивнула девушка и отправилась к Шквалу. Тот встретил ее, ласково ткнувшись носом ей в руку. «Он бы до тебя не добрался, - сказал дракон и, убедительности ради, послал ей изображение стенолаза, разорванного его могучими клыками, - Вот что от него бы осталось». «Я знаю», - она улыбнулась и почесала его за ухом, после чего улеглась у него под боком. Морской дракон прикрыл ее одним из своих плавников, а сам нахохлился и чутко задремал, то и дело вздрагивая и озираясь по сторонам. Валлан же, куда более хладнокровный, забрался на самую вершину валуна, и теперь сидел там, застыв точно статуя, одним своим видом бросая вызов всем ночным тварям, притаившимся в тенях. Мертвый стенолаз, лежавший внизу, был наглядным примером того, чем может окончиться подобное нападение. Ирахир был настолько неподвижен, что и сам напоминал каменную скульптуру, но глаза ярко светились в темноте, а острые уши по-звериному поворачивались по сторонам, и не было звука, что они бы пропустили. Лишь когда луна достигла своего зенита, он повернул голову и посмотрел на Шквала. Тот тут же встрепенулся, будто ирахир его в бок толкнул, и их глаза – золотисто-желтые и холодные голубые – наконец-то встретились.

«Разбудить ее? – мысленно спросил Крылатого дракон, слегка приподнимая плавник, под которым спала Лиринель.

«Не стоит, - тоже молча ответил Валлан, покачав головой, - Пусть еще немного поспит. Завтра нас ждет долгая дорога».

«Тогда ты поспи, Крылатый, - проворчал Шквал, - Я все равно толком не засну, так хотя бы посторожу вас».

«Спасибо», - зевнул ирахир, и, опустившись на землю, лег рядом с драконом, завернувшись в крылья по самые уши, но последние все же выставив наружу и наставив торчком. Шквал, слегка тряхнув головой, выгнул шею и принялся обшаривать скалы и кустарник своими сверкающими глазами. Какое-то неприятное чувство притаилось в его душе… предчувствие чего-то нехорошего. И когда ухо Валлана дернулось, словно у кошки, услышавшей топоток мышиных лап, дракон уже вскочил на лапы, а длинный шипастый хвост его вовсю гулял над землей, точно невероятных размеров боевая палица.

- Что случилось? – сонно приподняла голову Лиринель, но он ей не ответил, а через мгновение она и сама поняла, в чем дело, потому что увидела, как из темноты бесшумно выплывают какие-то жуткие существа. Сперва она решила, что это нирвархи, кошмарные твари, отдаленно напоминающие собак, с которыми она когда-то столкнулась в Темной чаще, однако потом поняла, что ошиблась, ибо адские псы ночи теперь казались ей не страшнее ягнят по сравнению с теми тенями, что сейчас спускались со скал, ибо у них… не было голов. Вообще. И там, где у нормальных зверей обычно начинается шея, у этих созданий щерилась в постоянном оскале безгубая глотка, похожая на воронку, окруженную рядами не слишком длинных, но страшных треугольных зубов, похожих на акульи. В придачу, на их мощных, как у медведя, лапах имелись огромные когти, черные, как антрацит и загнутые, как у кошки, так что можно было не сомневаться – один удар таких лезвий распорет лошади брюхо. И вся эта стая, не меньше десяти безмолвных свирепых тварей, неумолимо надвигалась на наших героев, со свистом втягивая пастями воздух. Лиринель тут же вскочила на ноги и оглянулась в поисках Валлана. Ирахир сидел рядом с ней, угрожающе оскалившись и наполовину расправив крылья, причем это был не только угрожающий жест – как можно угрожать тем, кто не способен тебя видеть?! И когда первая черная тварь приблизилась на расстояние прыжка – он с ревом бросился в атаку, сгреб ее когтями и повалил наземь, хлеща лапами и хвостом, но в тот же миг на него самого волной нахлынули остальные, и Крылатый закричал от боли и ярости, пытаясь стряхнуть с себя насевших на него чудовищ. Свирепо зарычав, вперед бросился Шквал, разрывая и топча врагов лапами и расшвыривая их во все стороны.

«Лети, Валлан! – прорычал он, стаскивая с ирахира присосавшуюся к нему тварь, - На земле тебе с ними не справиться!» - и, не дожидаясь возражений, он схватил его за шиворот и высоко подбросил в воздух. Валлан несколько раз перекувырнулся, отчаянно захлопал крыльями и едва успел взмыть вверх до того, как очередная безглазая образина схватила его за лапу.

«Это безликие!» - закричал он дракону мысленно, подкрепляя слова гневным клекочущим рычанием.

«Я ужасно рад, что они именно так называются!» - прошипел дракон, стряхивая черного зверя со своего загривка.

«Ты не понял! Ты не должен их убивать!»

«Да неужто?! Ты что, спятил?!! Предлагаешь ждать, пока они меня живьем сожрут?» - и, взревев, Шквал одной лапой наступил на загривок безликого, схватил клыками его за зад и разорвал пополам. Однако, оказавшись расчлененной, жуткая тварь вместо того, чтобы повиснуть в его пасти безжизненным ошметком плоти, словно поплыла черным туманом, и через мгновение обе части разорванного чудища всеми когтистыми лапами – восемью вместо четырех! – обхватили его за нижнюю челюсть. Шквал рявкнул от удивления и попытался сбросить кошмарного монстра со своей головы, но саблевидные когти уже впились ему в край пасти, а острозубая глотка впилась в покрытую более мелкой чешуей щеку, присосавшись, словно пиявка. Ревя от ужаса, дракон принялся царапать морду когтями, готовый выдрать себе глаз, но сбросить врага наземь, однако в этот момент сверкнул метательный кинжал, и острое лезвие вонзилось аккурат в хребет зверя, тут же перебив его, и когда смертельная хватка чуть ослабла, Шквал все же сумел отшвырнуть его прочь, одним ударом лапы размозжив ему грудь.

«Спасибо!» - благодарно рявкнул он Лиринель и, зарычав, бросился на очередного врага, а девушка, размахивая выхваченным словно бы из воздуха Гамалионом, бросилась к безликому, рванув из его тела свой кинжал. Тот выходил неохотно, плотно застряв меж позвонков, но, едва он покинул плоть, как она тут же начала сращиваться, и вот уже безликий повернулся к девушке своей безголовой грудью. К тому же, привлеченный ее беззащитной спиной, сзади к земле припал еще один монстр… Но неожиданно раздался оглушительный клекот, мощные когтистые лапы схватили девушку за плечи, а через долю мгновения земля стремительно рванулась вниз, и Лиринель с ужасом обнаружила, что летит!

«Надо уходить отсюда, - донесся до нее голос Валлана, - С безликими бесполезно сражаться, они лишь бесплотные духи-убийцы, и их невозможно уничтожить. Только рассвет способен их отпугнуть, но до него еще далеко».

«Но мы должны помочь Шквалу!» - дальгария отчаянно посмотрела вниз, где синим островом посреди черного, как ночь, океана бился морской дракон, и боевой, не слыханный ею доселе боевой рев его разносился по округе, мечась среди скал. Когтистые твари облепили его со всех сторон, и их лапы скребли по его чешуйчатой шкуре, оставляя на ней светлые борозды, а он бил их хвостом, терзал клыками, но они все лезли и лезли, и не было конца их несметному полчищу. Изо рта Шквала капала кровь, на шее была глубокая рана, левый плавник напоминал кровавые лохмотья, но он все равно яростно бросался на врагов, а те все теснили и теснили его, пока задней лапой он не угодил в дотлевающий, засыпанный серым пеплом костер. Дремлющие сучья тут же потревожено полыхнули пламенем, и золотистые блики озарили фигуру ящера, пустив по его шкуре голубые сполохи, отчего черные звери с воем отскочили прочь.

- Свет! Огонь, ну конечно же! – ликующе воскликнула Лиринель, что-то торопливо прошептала – и на ее руках, точно цветок, расцвел синий огонь, который она тут же бросила вниз. Едва коснувшись земли, огонек тут же вырос в несколько раз и, точно живой, помчался вперед, заставив безликих отпрянуть.

«Убегай к реке! – крикнула дракону Лиринель, - Убегай же! Скорее! – и Шквал, дождавшись, пока кольцо противников распадется, с ревом помчался к воде, точно таран, пробиваясь сквозь толщу жутких чудовищ. Несколько из них все же ухватились и повисли на нем, точно бульдоги, но дракон, не обращая на них внимания, мощно оттолкнулся задними лапами и со всего размаху бросился в воду, отчего она словно вспухла и вздулась громадным пузырем. К счастью, здесь Брассинга была довольно глубока, и она милосердно приняла морского ящера, не дав ему разбить голову о дно, а вот безликие, едва оказавшись в воде, взвыли в голос и, тут же отцепившись, расплылись туманом. Оставшаяся стая так и осталась топтаться на берегу, в полном недоумении, куда же делась добыча. Видимо, воду эти существа любили не больше, чем огонь… Шквал лишь один раз вынырнул из воды, чтобы оглянуться на преследователей, но, убедившись, что они и не думают догонять его вплавь, он лишь презрительно фыркнул и вновь исчез, больше уже не показываясь.

«Как ты? Сильно ранен?» - спросила его Лиринель.

«Плавник болит, а так ничего. Не по их когтям моя шкура!» - с гордостью ответил ей дракон со дна реки.

- А ты, Валлан? Я не слишком тяжелая? И как твои раны?

- Ты не тяжелее многих девушек моего племени, а их я носил без труда, - он усмехнулся, - А насчет ран не беспокойся. Ты же видела, я быстро поправляюсь.

- А эти… безликие, - она так и передернулась всем телом от этого страшного имечка, - Они за нами… по берегу не пойдут?

- Нет. Эти твари слепы и глухи, а добычу свою ищут лишь по запаху да по теплу, исходящему от ее тела. Шквала им не найти – плавать им не дано, а нас с тобой и подавно – слишком высоко мы летим.

- Пожалуй, даже слишком высоко, - прошептала Лиринель, глядя на долину внизу и чувствуя, что сердце начинает колотиться быстрее, - Может… может, ты меня опустишь в реку, к Шквалу? У меня… руки затекли.

- Хорошо, - немного насмешливо сказал ирахир, явно понимая, что дело тут не только в руках, а потому, жалея ее непривычность к полетам, он начал плавно снижаться, пока лица дальгарии не коснулось влажное дыхание реки. Тогда когти Крылатого разжались, и девушка с плеском плюхнулась в воду, блаженно ощутив ласкающие объятия Брассинги. Как же это здорово – не висеть мешком, самой плыть, куда нравится, самой разгребать воду руками! Без труда нагнав Шквала – он плыл медленнее обычного, и в воде отчетливо чувствовался запах крови – она ласково обвила рукой его мускулистую шею и прижалась щекой к синим чешуям, точно выточенным из драгоценных камней…

«Вот здесь вам нужно начать идти по берегу, - сказал Валлан, едва над горами забрезжил рассвет, - Дальше эта река будет течь вдоль Большой Скалы – так он называл Лунную Стену – пока не рассеется в болотах, - он поморщился, - Не лучший конец для такой реки, верно?»

«Эльфы зовут ее Брассинга, что значит Непокорная, - улыбнулась Лиринель, - И мне кажется, что она своего имени достойна. Мало кто осмелится проплыть по ней от истоков до самого конца, и она так и умирает, быстрой, гордой и никому не подвластной, - она с грустью посмотрела на водную гладь, - Хотя жаль, что ее воды не знают знакомства с Рейвой. Нам бы не пришлось выходить на сушу!»

«Это точно», - кивнул Шквал, выходя на берег и отряхиваясь, точно огромный пес, но осторожнее, чем обычно – плавник еще болел. Лиринель немного подлечила его своим волшебством, но она после схватки и сама очень устала, так что в конце концов дракон наотрез отказался от ее услуг, заявив, что не настолько искалечен, чтобы она на него все свои силы растратила. Валлан же, уже почти здоровый, чувствовал себя лучше всех и зорко озирался по сторонам, пока его не рожденные летать спутники пробирались среди скал. И, хоть он и заверил их, что безликие – обитатели сумерек, терпеть не могущие солнечного света, походка Шквала и Лиринель оставалась напряженной, потому что в этих горах и без того всяких зверей хватало… впрочем, как справедливо заметила девушка, лучше было бы схватиться с дюжиной стенолазов или отбиться от целой стаи разъяренных нирвархов, чем еще раз встретиться лицом к пасти с такой же вот безголовой тварью. Так что не стоит удивляться тому, что она, как родным, обрадовалась небольшому стаду снежных козлов – диких родичей того самого Милвара, с которым она познакомилась в ту самую ночь семь лет назад… В том стаде был даже маленький любопытный козленок, что долго смотрел на проходивших далеко внизу путников большими блестящими глазами, пока нежное меканье матери не отозвало его в сторону. Валлан тоже следил за ним, но не с радостью от встречи со старыми знакомцами, а с какой-то глухой, звериной тоской, особенно ярко полыхнувшей в его глазах, когда мать ласково подозвала к себе своего сына… как никогда не звала его к себе его собственная мать. Она умерла, когда ему не было и года, а отцу, по большому счету, не было дела до невесть откуда взявшегося ребенка, и с самого раннего детства малыш-ирахир понял, что такое голод, одиночество и беззащитность, когда некому за тебя вступиться, некому уберечь. Лишь много позже, в уже зрелом возрасте, он доказал, что с ним стоит считаться, а отец-таки признал его своим, но до этой поры Валлан в полной мере выхлебал чашу своего горя, и потому сейчас, с неожиданной резкостью сорвавшись со скалы, он стремительно полетел прочь. На сердце у него было пусто… Но все же на его боевые качества это нисколько не повлияло, и он первым заметил, что за ними следят, отчего грива на его шее тут же поднялась дыбом, как у кошки, повстречавшей соседского пса. Покосившись вниз, на друзей, он, стараясь двигаться непринужденно, слегка изогнул крылья и начал плавно снижаться, зорко смотря по сторонам. Лиринель слегка удивилась, когда рядом с ней, хлопая крыльями, на скалу опустился ирахир, но тот лишь покачал головой.

«За нами следят».

«Какие-нибудь твари?» - рука девушки тут же опустилась на пояс. Ночью она-таки потеряла один из своих кинжалов, и теперь их осталось только пять, но, в случае опасности, она бы, не задумываясь, использовала их все.

«Нет. Не в привычках горных охотников так долго выжидать, особенно если добыча находится в месте, из которого трудно удрать, - он красноречиво осмотрел крутые склоны ущелья и выразительно кивнул на Шквала, что сейчас как раз выдирал лапу из щели между камнями, негромко рыча и потому мало что замечая вокруг, - Но все же я советовал бы вам быть осторожнее. Не хотел бы я, чтобы нас застали врасплох», - и, ударив крыльями по воздуху, он взвился вверх… но был тут же остановлен клекочущим окриком, в котором явно послышался угрожающий приказ. Ирахир тут же ответил невидимым врагам на том же наречии:

- Кто вы такие, и что вам надо?

На что ему не замедлили ответить:

- Хозяева здешних небес! И спрашивать будем первыми! Отвечай, кто сам таков, чьего роду и что делаешь в Застенье, куда другие Крылатые не залетают?

- То другие, - сквозь зубы сказал Валлан, - А мне, изгнаннику, все дороги хороши. Никто за меня мстить не будет, так что, если вы хотите драться, - он оскалил клыки, - я жду!

На некоторое время вокруг воцарилась тишина, слышалось только хлопанье крыльев Валлана, удерживающих ирахира в воздухе, но потом – Лиринель, напряженно за другом, даже вздрогнула от неожиданности – из-за осыпи камней, словно выткавшись из утреннего тумана, в небо вырвалась крылатая серая тень, а воздух ущелья пронзил звенящий вопль:

- Валлан!

Молодого ирахира словно кто под дых ударил. Некоторое время он просто глупо смотрел, как ему навстречу летит юная Крылатая, как ветер треплет ее серебристые волосы, и горло его словно сжали чьи-то ледяные пальцы… Лишь когда она была уже совсем близко, когда он увидел ее сияющие от счастья золотистые глаза, то смог слабо простонать:

- Нанда, - и потерял сознание. К счастью, он не успел подняться слишком высоко, но и это падение могло стоить ему переломанных костей, если бы Шквал не проявил удивительную прыть и, развернувшись боком, не поймал его на здоровый плавник, как в гамак. И, что и говорить, а от счастья не умирают, так что вскоре Валлан пришел в себя и смог обнять свою заплаканную любимую, которую уже не надеялся когда-либо увидеть… Тем временем с осыпи, видно, убедившись, что опасности нет, спустились еще два ирахира, на этот раз мужчины – довольно пожилой, но еще крепкий воин и юноша, едва ли хоть на год старше самого Валлана. Незнакомцы сели наземь чуть поодаль, явно не желая приближаться к огромному Шквалу, и Нанда их представила:

- Это Нирберт Архон ванн Эрмго, двоюродный брат моей матери, а это его сын, Веррасар.

- Мое почтение, - поклонился Валлан и, заметив, что они не сводят глаз с морского дракона, добавил, - Вам не о чем беспокоиться, Шквал – мой друг, ибо он и Лиринель спасли меня, когда я умирал. Чтобы отблагодарить их, я обещал проводить их до окраины гор, и вот почему мы, все трое, оказались здесь, - после чего он сказал дальгарии, уже молча:

«Это друзья. Они не причинят нам вреда».

«Я уже поняла, - кивнула Лиринель, - Насколько я понимаю, эта красавица и есть твоя Нанда?»

«Да, это она», - с гордостью сказал Валлан, после чего что-то прошептал подруге, и та слегка зарделась. Конечно, для стороннего наблюдателя ее внешность могла показаться слегка непривычной, но Лиринель ничуть не лукавила – юная Крылатая и впрямь была весьма привлекательна. Простого покроя белое платье, свободно ниспадающее вдоль ее тела, выгодно подчеркивало тонкую фигуру, серебристые волосы были уложены в замысловатую прическу, а большие золотистые глаза сияли на треугольной лице. Тем временем остальные ирахиры приблизились, хотя по-прежнему не спускали с могучей фигуры Шквала настороженных глаз. Старший… как его, Нирберт? – о чем-то спросил Валлана, и тот вежливо ему ответил, после чего обратился к нашим друзьям:

- Они просят почтить своим присутствием их селение. Там мы сможем отдохнуть после этой беспокойной ночи. Вы не против?

- Хорошо, - кивнула Лиринель, - Но недолго.

«Согласен, - поддержал ее Шквал, - Только если я не застряну где-нибудь среди этих проклятых камней… как же они меня достали! Но, раз уж мы навсегда покидаем Заоблачные горы, неплохо было бы напоследок хотя бы раз взглянуть на селение ирахиров!»

Валлан, улыбнувшись в ответ, что-то проклекотал своим сородичам. Те согласно кивнули и тут же поднялись на крыло, чтобы указывать гостям дорогу. Нашим героям осталось только поспевать, но идти и впрямь было не далеко. Как оказалось, это племя ирахиров – тагур-ирахиры, как презрительно звали их три правящих рода Крылатых, что на их языке значило «отшельники» – жило в живописном ущелье, на склонах которого и располагались их дома, почти неотличимые от естественных каменных наростов. Встречать гостей высыпали едва ли не все – добрые три десятка, от малышей до седогривых старцев, а это кое-чего стоило. Сперва они недоверчиво косились на Валлана – к Крылатым из других родов отшельники отнюдь не пылали горячей любовью, однако когда Нанда громко объявила, кто он и кем ей приходится, на их лицах сами собой расплылись улыбки, так что даже на дальгарию и морского дракона они посмотрели как на давних друзей. Что до старейшины племени, могучего ирахира с огромной копной пепельных волос, то он и вовсе не стал сдерживаться – звонко хлопнул себя по колену и во всеуслышание сказал:

- Что ж, прибыло нашего племени, а значит, не все твердолобые дураки по ту сторону Стены рожают на свет таких же твердолобых дураков! Валлан, Нанда, - обратился он к ним, - ваш род не позволил вам скрепить вашу любовь, но, во имя Великих Гор, разве это помешало тебе, дочь моя, добраться до наших мест и укрыться от погони? Разве помешало тебе, сын мой, сразиться с похитителями твоей невесты и разыскать ее здесь? Так давайте же сегодня и отпразднуем вашу свадьбу! Пусть она будет и не очень пышной, но, я уверен, наша дружба и ваша любовь с лихвой покроют все ее недостатки! – он огляделся по сторонам, - Что скажете, собратья мои? Покажем всем, что мы ничуть не хуже этих снобов и задери-носов, что зовут себя истинными Крылатыми?

- Да-а-а! – хором ответили ему со всех сторон, а Валлан с Нандой, даже не найдя, что сказать, просто обняли друг друга, и, я думаю, одного этого зрелища было достаточно, чтобы понять всю их благодарность. А старейшина, одарив их лучезарной улыбкой, повернулся к Лиринель со Шквалом и с поклоном добавил – только не на языке ирахиров, а на вполне приличном эльфийском, только произношение у него было еще похлеще, чем у Валлана!

- Мы не забыли про вас, благородные странники. Я надеюсь, вы не откажетесь немного задержаться здесь и отпраздновать свадьбу своего друга!

- Со всей нашей охотой, - кивнула Лиринель, кланяясь в ответ, а вот Шквал, явно желая составить об ирахире собственное мнение, выступил вперед, и его голова нависла над ним. На какое-то время все притихли, и было прекрасно слышно, с каким интересом дракон обнюхивает Крылатого, после чего он, удовлетворенно заворчав, отодвинулся в сторонку.

«Он мне нравится», - заявил он подруге.

«Почему?» - поинтересовалась она.

«Он рыбой пахнет», - ответил тот, и девушка засмеялась, да и Валлан, услышавший, по какому критерию Шквал оценивает потенциальных друзей, весело фыркнул и что-то проклекотал остальным. Через мгновение смеялись уже все, и от дружного хохота по ущелью заметалось стогласое эхо, потом еще долго затихавшее вдали. Старейшина же, вволю насмеявшись, кликнул одного из молодых ирахиров, и тот проворно слетал куда-то, вскоре вернувшись с громадной рыбиной в когтях. При виде ее Шквал так и заворчал, умильно виляя хвостом, а когда тот со смехом бросил ему рыбу – ловко поймал ее на кончик носа, будто дрессированный тюлень, после чего подбросил и одним махом проглотил, да так ловко, что старый ирахир с улыбкой ему пообещал:

- Вот начнется праздник – и мы тебя еще не так накормим! На столетия запомнишь гостеприимство горного народа, сын морей!

Ну что ж, он не соврал. И сколь ни бездонно брюхо дракона, а всему на свете есть предел. И Лиринель, что весь вечер пела ирахирам свои самые лучшие песни, едва не расхохоталась во все горло, увидев своего чешуйчатого приятеля, что развалился кверху донельзя набитым брюхом, с томным выражением в блаженно прижмуренных глазах. Он даже не стал возражать, когда малыши – их было всего четверо, но это были крепенькие, здоровые дети с мягкими волосами и непомерно длинными крыльями – начали вовсю лазить по нему, цепляясь за шипы и ловко прыгая через когтистые лапы. Видимо, они все силились разобраться, что это за зверь такой, ведь раньше им не приходилось видеть таких крупных животных, но, внимательно обследовав морского дракона от носа до хвоста, они пришли к выводу, что он и его странная подруга – это какая-то другая разновидность Крылатых, только плавающих, а потому и лишившихся крыльев. Шквал только негромко ворчал, полуприкрыв глаза и слушая их щебетание, но не делал ни малейшей попытки избавиться от надоедливых трескунов… Тем временем праздник подошел к самому захватывающему своему этапу – танцу невест. Сразу три Крылатые, все, как на подбор, красавицы, одновременно выскочили вперед и, расправив расписанные яркими красками крылья, точно огромные бабочки бросились в темнеющее небо в вихрях развевающихся одежд. И дальнейший их полет можно было описать лишь как потрясающую воображение пляску в воздухе, невиданную по красоте, силе и страсти. Они кружились, точно осенние листья на ветру, то взмывая вверх, то стремительно падая вниз, выписывая петли и спирали, порой такие крутые, что оставалось только удивляться, как их тонкие кости не трещат на таких виражах! Даже Шквал, заинтересовавшись, перевернулся на живот, и Лиринель тут же вскарабкалась к нему на спину, чтобы было удобнее наблюдать за волшебным танцем. Валлан стоял рядом и следил за плясуньями, однако на что он надеялся – сказать было трудно, потому что вскоре все они закружились так быстро, что невозможно было сказать, кто там есть кто.

«Как ты угадаешь, которая из них Нанда?» - с некоторым недоверием спросила его дальгария, и тот, на миг оторвавшись, удивленно на нее посмотрел.

«Зачем угадывать? Я знаю», - и он вновь устремил взгляд к небесам, а потом улыбнулся – и, резко взмахнув крыльями, кинулся вверх, точно ястреб – на стаю голубей. И, как от того ястреба, от него было не спрятаться, не улететь… Двух других девушек он словно бы и не заметил, ибо в его сердце было место только для одной. Весело сверкнув глазами, Нанда тут же, как того требовал обычай, бросилась удирать, и он помчался следом, и все внизу разразились ликующими криками, когда невеста словно бы нечаянно прянула в сторону – прямо в когти к жениху. Потом они, точно орлы, закружились в воздухе, хлопая крыльями, а потом резко спикировали, но, не коснувшись земли, штопором ушли вверх, кувыркаясь и смеясь. Они словно бы читали мысли друг друга, и четыре крыла согласованно чертили одним им ведомый узор, пока два ирахира самозабвенно танцевали в воздухе. А когда они все же угомонились и спустились на землю, то их встретили бурными поздравлениями. Нанда тут же сняла с головы свой узорчатый серебряный обруч и, не оборачиваясь, через плечо бросила его в толпу. Сразу несколько незамужних девушек попытались его поймать, однако длиннее всех шея оказалась у Шквала, и дракон, бережно, чуть ли не губами поймав тонкое украшение, повернул голову и бережно опустил его на макушку Лиринель. Та в тот момент смотрела в совершенно другую сторону, и едва ли не вскрикнула, когда ей на голову опустился узорчатый обод, а дракон, весьма довольный собой, откровенно подмигнул Валлану. Тот широко усмехнулся и кивнул, в ответ на что морской ящер, чуть привстав на дыбы, испустил долгий трубный рев, что прокатился по всему ущелью, точно громовой раскат, а Лиринель, разобравшись, что к чему, с улыбкой скатилась с его спины и, подбежав к молодоженам, разом обняла обоих, прошептав:

- Я рада за вас.

- Спасибо, Лиринель, - Валлан одной рукой коснулся ее лба и поправил серебряный обруч, - Шквал молодец. Теперь эта скромная вещица будет напоминать тебе о нас.

- Я вас никогда не забуду, - серьезно пообещала она, - Никогда! – и, еще раз улыбнувшись, она чуть посторонилась, чтобы дать и остальным ирахирам поздравить новобрачных. Праздник был просто чудесен, и казалось, что после такого вечера сны должны сниться самые радостные и яркие… но нет, не получилось. Вместо этого душа Лиринель отправилась в самую пучину Океана, и ладно бы она безмятежно плавала там, резвясь с рыбами, а то взору ее предстала страшная картина: среди кораллового рифа, в облаках алой воды, лежали дальгары и морские драконы, и глаза их неподвижно смотрели вдаль с почти одинаковыми выражениями равнодушного спокойствия, которое они не смогли обрести при жизни. А совсем рядом с ней – девушка содрогнулась от ужаса – лежал маленький морской дракончик, едва ли побольше крупной собаки, и бока его тяжело шевелились, а в голубых глазах плескалось плачущее «За что?» - обида малыша, который, едва начав жить, так неожиданно и жестоко узнал, что такое смерть. И когда к нему приблизился один из уцелевших воинов-дальгаров, это выражение все еще стояло в его широко открытых глазах, даже когда тот яростно взмахнул длинным копьем.

- Не-е-ет! – крикнула Лиринель, бросаясь вперед, чтобы удержать его, - Не надо! – но сородич и не заметил ее, а ее бесплотные руки не смогли задержать удар, и острый наконечник глубоко вонзился в грудь морского дракончика…

«Это тебе за отца!» - прокричал дальгар, резко вырвал свое оружие и быстро поплыл прочь, с силой взмахивая серебристым хвостом, а Лиринель беспомощно смотрела ему вслед. Потом она опустила взгляд вниз, на облако крови, выплывающее из тела дракона… здесь все было залито кровью, все… и шарахнулась прочь, колотя руками по воде, забилась, закричала… и проснулась. Она сидела, задыхаясь, как после долгого бега и лихорадочно озираясь по сторонам, но ни крови, ни мертвых тел вокруг не было. Что-то жесткое коснулось ее спины, и она испуганно отпрянула, но, оглянувшись, успокоилась: это был Шквал, что свернулся клубком и храпел на всю округу. Девушка обхватила себя руками и зажмурилась – ее всю колотило от холода, а перед глазами все стояли картины из ночного кошмара. И почему-то ей казалось, что это был не просто сон, что все и вправду так было, и лилась кровь, и обрывались жизни…

«Не спится? – коснулся ее мыслей сонный голос Шквала, и дракон широко зевнул, показав клыки, после чего уставился на нее своими немигающими глазищами, - Завтра, учти, рано вставать».

«Знаю», - как-то сухо, машинально ответила девушка.

«Лиринель? – голос Шквала тут же утратил всякую заспанность, в нем проскользнули тревожные ноты, - В чем дело? Плохой сон?»

«А ты видел, что я видела?»

«Нет. Я так устал вчера, что у меня сил не было шариться по твоим снам».

«Тогда смотри», - и, ничего больше не добавляя, Лиринель и послал ему изображение маленького морского дракончика, так жестоко добитого копьем ее соплеменника. Так было быстрее, чем на словах, да и толку было больше. Видимо, убедить Шквала ей удалось – тот оскалил зубы, и в его груди заклокотало рычание, а иссиня-черные когти проскребли по камню, оставив на нем глубокие борозды. Мысли дракона просто кипели гневом!

«Мы должны прекратить это! – проревел он, глядя на подругу, - Прекратить это безумие! И скорее!»

«Я знаю, - она положила руку ему на плечо, - Нам больше нельзя медлить. И на рассвете мы должны идти дальше».

«Нет, - он покачал головой, - Нет времени ждать, мы и так сильно задержались. Мы должны спешить, потому что, - он тяжело поднялся и посмотрел на нее сверху вниз, - у нас совсем не осталось времени», - и, не дожидаясь ответа, морской дракон медленно зашагал прочь. Лиринель догнала его лишь мгновением спустя, но ничего не сказала, просто обняла за шею, и вот они, дети великого Океана, бесшумно исчезли среди камней, словно растворившись в лунном свете. А утром, когда удивленные ирахиры всюду искали пропавших друзей, камень на дне ущелья, на котором спали Шквал и Лиринель, неожиданно полыхнул синим светом, заволновался, точно вода, забурлил, и из него в воздухе вырвался столп магической силы, что принял облик морского дракона и хрупкой девушки с длинным рыбьим хвостом, что хором промолвили: «Время пришло» - и рассыпались синими искрами.

- Они тоже возвращаются домой, - первым обрел голос Валлан, и, обернувшись, соплеменники увидели, что молодой ирахир улыбается – тепло и дружески, но с едва заметной печалью, - Они возвращаются домой.

Дата добавления: 2015-07-10