Внезапный поворот

I

Резкие гудки и свет фар, бьющий в глаза, вывели меня из состояния липкой сонливости. Я ещё успела увидеть громадный КамАЗ, искажённое ужасом лицо водителя, успела услышать скрежет сминаемого железа…. А потом наступила темнота. В ней плавали смутные образы: заплаканное лицо матери, угрюмый взгляд отца, но вскоре всё это сменилось быстрым движением, полётом.

Пришла я в себя в небольшой комнатке. Свет здесь был приглушённый, нежный аромат лаванды наполнял помещение. Рядом со мной сидел мужчина, видимо, врач. Я поняла это по его внимательному, сочувственному взгляду. Только хорошие врачи смотрят так проникновенно, одновременно анализирую твоё состояние и сопереживая, желая помочь. Мужчина взял мою руку в свою, ощущение заботы, теплоты, абсолютной безопасности окутало меня мягким одеялом, и я снова провалилась в сон.

Когда я опять проснулась, комнату освещали яркие утренние лучи. Рядом со мной сидел всё тот же мужчина.

- У вас сильно поранено тонкое тело, выздоровление потребует времени, - сказал он.

Меня обидело это замечание, наверное, я уже довольно долго лежу в этой больнице и сильно похудела.

- Знаете, может, моё тело и тонкое, но не стоит говорить пережившей катастрофу женщине, что она плохо выглядит!

- Да, случай тяжелее, чем я думал, - пробормотал врач себе под нос и ушёл.

Я, хоть и была обижена намёками на моё нынешнее, плачевное состояние, не могла не оценить чудесной атмосферы больничной палаты. Совсем не пахло лекарствами, сегодня здесь царил бодрящий аромат розмарина, который я просто обожала. Обстановка была очень простой, но предметы были подобраны с большим вкусом. Только картину, на которой были изображены чудные розы, я бы перевесила ближе к окну, чтобы на неё падало больше света.

Спать больше не хотелось, и я попыталась приподняться, но со стоном упала обратно, на подушку. Тут же прибежала медсестра. Меня удивила скорость, с которой она появилась, показалось, что прошла всего секунда.

- Успокойтесь, пожалуйста, всё хорошо, - нежно ворковала она, - мы вас обязательно вылечим, это не так сложно, как сказал вам Андрей Степанович. Через неделю, другую поедете домой, к родным. Кстати, как вас зовут?

Мы познакомились. Оказалось, её зовут так же как мою сестру, Алёной, а у неё есть сестра, которую зовут, как меня, Аней. Мы развеселились, вспоминая общие черты наших сестёр, но Алёна как-то резко погрустнела, когда я стала рассказывать, где живу, называть телефоны родственников, которым можно позвонить и сообщить о том, что я пришла в сознание. Она опять стала успокаивать меня, называть на вы. Её миловидное лицо выражало сочувствие, а в глазах была такая грусть, что мне стало как-то не по себе.

- Алёна, в чём дело? Вы что не можете найти моих родственников?

Она замялась, покраснела, было видно, что она не знает, как правильно себя вести. Я напугалась ещё больше:

- Они что, все умерли, погибли в катастрофе, утонули? Что происходит, объясните, наконец! – взмолилась я.

- Понимаете ли, Анечка, таких улиц, которые вы называете, не существует в нашем городе.

Я открыла рот, чтобы сказать что-нибудь, но так и не придумала, что именно.

- И ещё, - ласково поглаживая мою руку, произнесла Алёна, - что такое телефон? Я никогда не слышала такого слова? Как по нему можно найти вашу семью?

Ошарашенная, сбитая с толку, я смотрела на девушку и не знала, что думать. Это что, такой новый метод лечения (я слышала когда-то, что шоковую терапию применяют для лечения психических болезней) или она меня разыгрывает, чтобы повысить настроение? На розыгрыш было не похоже, у Алёны были такие искренние глаза, что усомниться в её честности было не возможно. Остается одно…

Слёзы сами покатились из глаз:

- Я – в сумасшедшем доме, да?

Тут пришло время удивляться Алёне, глаза её округлились, она с изумлением смотрела на меня.

- Никогда не встречалась с подобным. Неужели вы умеете придумывать слова на ходу?

Я плакала уже навзрыд, закрыв лицо руками.

- Вы, конечно, в доме, - видя моё состояние, попыталась исправить положение медсестра, - но в самом обычном больничном доме. Мы помогаем людям, получившим ранение, вернуть здоровье, - объясняла она мне, словно маленькой девочке.

На шум прибежал Андрей Степанович и тоже попытался поговорить со мной, но мне было так больно от того, что я попала в катастрофу, переломала все кости, плохо выгляжу да ещё оказалась в психбольнице, что успокоить меня было чрезвычайно трудно!

В дверях появился невысокий старичок, очень похожий на Айболита. Белая борода клином лежала на груди, шикарные усы скрывали небольшой рот, но самым главным на его лице были глаза, удивительные, лучезарные глаза, полные неземной доброты и нежности. Перекинувшись несколькими фразами с врачом и медсестрой, он сел возле меня.

- Дорогая Анюта, почему вы, собственно, так боитесь этого,- он пожевал свои усы, - сушедшего дома. Вы что, математик, а там вас заставляют заниматься музыкой? Или, наоборот, вы художница, а вас пичкают физикой?

Я так удивилась этому вопросу, что перестала плакать. Коллеги Айболита восторженно смотрели на него, мне даже в какой-то момент показалось, что они сейчас зааплодируют.

- В каком смысле, пичкают физикой?

- В смысле, заставляют заниматься не свойственными вам науками.

- Скажите честно, вы – психиатр? – взмолилась я.

- Ну, – опять пожевал усы Айболит,- я не знаю, что вам сказать. А кто такой, этот психиатр?

- Доктор, который лечит ненормальных, у кого голова не в порядке, – попыталась я объяснить.

- Насколько я знаю, головой вы не сильно ушиблись, значит, психиатр вам не нужен. Но с памятью вашей творятся интересные вещи. Вы называете улицы, которых не существует. Ну, или лучше так сказать, сейчас не существует. Произносите слова, значение которых нам не известно. Я вот думаю, что при аварии, вы каким-то образом вспомнили одну из прошлых жизней, но забыли жизнь настоящую. Как вам такая версия?

- Я не знаю,- мне опять стало грустно и захотелось плакать.

- Ну, что вы, что вы, дорогая моя, мы во всём разберёмся. Ещё не такие загадки решали, - весело воскликнул Айболит и погладил меня по голове. Как это было приятно! Появилось ощущение, что я опять стала ребёнком, и дедушка утешает меня. Он такой сильный, умный, что, конечно, решит все мои детские проблемы, и мне не о чем беспокоиться. Я уснула, и мне приснился сон, в котором деда Паша гулял со мной по берегу речки и рассказывал интересные истории о разных речных обитателях.

II

Шло время, и постепенно я стала свыкаться с мыслью, что жизнь, которая была до аварии – непонятно откуда взявшиеся воспоминания несуществующей более реальности, и что настоящая жизнь здесь. Незнакомая, странная, настоящая жизнь.

С Алёной мы стали близкими подругами. Но, кроме меня у неё ещё были больные, за которыми нужно было ухаживать, поэтому она познакомила меня со своей дочкой, Василинкой. Васе, как я её про себя называла, было всего 5 лет. Она приходила ко мне каждый день, после обеда. И, как ни странно, в общении с ребёнком всё больше и больше открывался для меня удивительный мир, в котором я оказалась.

Я знала, что Василина учится в школе. Мне было любопытно, как такой маленький ребёнок попал в школу, поэтому я решила её расспросить.

- Василина, ты ещё такая маленькая, почему ты ходишь в школу, а не в детский садик?

Вася задумалась на секунду и заявила:

- В садик я тоже хожу. Только он не весь детский.

- Что это значит, «не весь детский»? – изумилась я.

- Ну, там не все деревья и травы детские, многие уже взрослые, даже выше папы.

- И чем ты занимаешься в этом садике?

- Всем понемножку, - явно подражая интонации мамы, ответила Вася. – Сажаю цветы, поливаю травы. А вчера мы с моим другом Юрой закопали под ёлкой секретик.

Она сидела на стуле, болтала ногами, грызла сочное яблоко и разговаривала со мной - всегда удивляла способность детей делать множество дел одновременно, причём, не придавая своему умению никакого значения. Свет из окна падал сзади на её кудряшки и подсвечивал их, из-за чего девочка казалась ангелочком, случайно заглянувшим ко мне.

- Мы теперь редко с ним видимся, - продолжала Василина со вздохом, - его перевели в старший класс, а у меня – работа. Так что, сама понимаешь…

«Видимо, Алёна так разговаривает с Василиной, - думала я, - и девочка пытается походить на мать». Выглядела эта сцена уморительно, Вася изо всех сил старалась быть серьёзной, но долго в таком состоянии находиться для пятилетнего ребёнка было просто невозможно, поэтому через десять секунд горьких вздохов, она побежала смотреть в окно, не прилетела ли на подоконник какая-нибудь птичка.

- Твой Юра, наверное, очень умный мальчик, раз его перевели в старший класс, - мне хотелось продолжить беседу, чтобы узнать ещё что-нибудь про школу.

- Да, такой же, как я, - гордо произнесла девочка. – Только его не из-за умности перевели, а из-за чувствительности.

- Объясни, пожалуйста.

- Просто, Юра видит всё, что есть на предметах.

- А ты разве не видишь?

- Нет, мало кто видит. Он может даже рассказать историю любого камешка, где он побывал, кто его трогал. Мне бы тоже хотелось научиться так видеть, но у меня – работа и мне некогда!

- Это какая же работа может быть у такой малышки?

- С тобой сидеть, тётя Аня. Меня даже учитель отпускает раньше с уроков! – восторженно объявила Вася.

Меня удивило заявление девочки, и я не нашлась, что ответить. Мы помолчали.

- Тётя Аня, я очень скучаю по своим куклам. Можно, они тоже будут ходить со мной на работу?

- Конечно, малышка. Сходи домой и принеси своих подружек.

Вася выбежала из палаты, но быстро вернулась. Лицо у неё было строгое, брови сведены к переносице, а кулачки сжаты.

- Нет, не пойду сегодня за ними. Завтра принесу, и мы вместе поиграем. Правда?

- Конечно, Василина. Но почему бы тебе не сходить за куклами сейчас? – мне очень хотелось побыть одной, подумать и я всеми силами пыталась уговорить девочку.

- Потому, что я должна тебе помогать выздоравливать, а с куклами я поиграю вечером. Мама говорит, что я ответственная не по годам, и что дедушка тоже был такой ответственный, и что я пошла вся в него. Вот вырасту и стану врачом, а мама с папой будут гордиться, потому что таких редких врачей мало.

Вася долго ещё размышляла по поводу своих дальнейших планов. Я слушала её и не могла взять в толк, где реальность, а где игра. Мне трудно было представить, что ребёнок её возраста может выполнить всё, о чём она размышляла. Представлялась моя семилетняя Лёля, которая не могла усидеть на месте и минуты. Я даже не могла заставить её дорисовать рисунок до конца сразу, нам требовалось не менее трёх заходов. Она перезабывала в школе все вещи, какие смогла забыть, а однажды пришла домой в туфельках в пятнадцатиградусный мороз – забыла одеть сапоги! Какая уж тут «работа»?

Когда вечером ко мне зашла Алёна, я попросила объяснить, являются ли правдой Васины рассказы или это всего лишь детские фантазии.

- А ты сама, как думаешь? - спросила Алёна.

- Думаю, что Василина просто играет. Её что, дома не с кем оставить?

Подруга хитро посмотрела на меня, прищурив глаза, и ответила:

- Попробуй сама понять, где игра, а где правда.

Меня удивил поворот разговора и, если честно, немного расстроил. Трудно было жить всё время чего-то не понимая, мне казалось, что все не договаривают, скрывают даже мелочи. Зачем эти тайны?

III

Мне, наконец, разрешили вставать с кровати. Первое, что я сделала, подошла к окну и раскрыла его настежь. Какое чудное утро! Как я соскучилась по свежему воздуху!

Была весна, в саду цвели персики, в воздухе витали нежные ароматы, и вся земля под деревьями была устлана опавшими лепестками. Казалось, что я – в раю. В подтверждение моих размышлений, в палату впорхнул мой маленький ангел – пришла Василина.

- Тётя Аня, добрый день. Я принесла тебе подарок.

Девочка протянула рисунок, где был изображён ангелочек с цветами в руках. Я чуть не задохнулась от изумления – рисунок очень точно передавал моё настроение сейчас. Если бы мне дали лист бумаги и краски, я нарисовала бы именно это. Ну, Вася, Вася, ты не перестаёшь меня удивлять!

- Ты сегодня рано, Василина. Уроки отменили?

- Нет. Я просто ушла, чтобы принести подарок.

- Ушла… Теперь тебе попадёт из-за меня.

Вася накручивала свои кудряшки на палец и смотрела непонимающе.

- Мне, наверное, не попадёт. А что это такое «попадёт»?

- Это значит, тебя будут ругать.

- Ругать? – мой ангел начал хихикать, зажимая рот руками. - Ты такая смешная, тётечка Анечка, - Вася не могла остановиться. Она плюхнулась на кровать, схватилась за живот и дрыгала ногами. Её смех был очень заразителен, и я невольно присоединилась к нему. Когда мы немного успокоились, Василина, сквозь слёзы, произнесла:

- Ругаются только преступники. Кто же их пустит к нам, в школу? Они не умеют туда придти.

Весёлость с меня как рукой сняло. Перед глазами вдруг встала прошлая жизнь: все, кого я знала, включая Лёлю и меня, получается, были преступниками, которые «не умеют придти» к добру и чистоте. Весь мир – одна большая тюрьма! Меня ужаснула эта мысль, но одновременно я как бы почувствовала и её правильность – мы сами создали такую жизнь, сами построили свою тюрьму.

Василину, видимо, испугало выражение моего лица. Она перестала смеяться и растерянно захлопала глазками.

- Не бойся, не бойся, тётя Аня, они и в больницу не придут, потому что живут в своём месте и в другие не ходят, – успокаивала меня девочка. А подумав, добавила на всякий случай, - так деда говорит.

- Кто же сажает преступников в это место, полиция?

- Их не сажают, - явно не понимая, что я имею в виду, ответила Вася, - они сами туда уходят. Как начинают ругаться, так и уходят. Наверное.

- Что же они навсегда уходят?

- Нет. Как исправятся, так и возвращаются обратно. Я знаю одного дяденьку, который вернулся. Он уже давно хороший. Они с папой работают. Знаешь, он каждый раз мне приносит красивые игрушки, когда приходит. Папа его любит, говорит, что он надёжный человек. Он и Юрку обещал научить для меня игрушки делать. Совсем теперь исправленный, навсегда!

Где же я оказалась? Что это за мир такой, где преступники сами уходят от других людей, а дети ходят на работу? Меня мучили вопросы. И самый страшный вопрос – подхожу ли я со всеми своими недостатками этому миру? Рядом с моими новыми знакомыми я чувствовала себя «закоренелой преступницей». Например, мне здесь было неуютно от своей колкости. Раньше лучшей защиты я и не желала, потому что всегда находила, что ответить обидчику. А теперь, как нападать на людей, которые каждым дыханием хотят помочь тебе? Я стала замечать, что даже мысленно не смею произнести грубое слово в их присутствии. С одной стороны, было как-то некомфортно – будто из привычной среды вырвали, а с другой – мне самой стало легче ладить с «Анькой-колючкой» (так звали меня в школе).

VI

Как только я стала ходить, выздоровление моё стремительно ускорилось. Я не знала, чем это объяснить, вроде бы лекарств мне не давали, специальных процедур не проводили. По меньшей мере, так казалось. Хотя, однажды я видела сон, где необыкновенной красоты лучи падали на моё тело. Может, с их помощью меня лечили? Не знаю. Я старалась не зацикливаться на том, чего не могла понять сразу. Алёна одобрила моё отношение, сказав, что со временем всё само собой встанет на место.

Часто прогуливаясь в саду, возле больницы, мы с Василиной разговаривали. Она была действительно умной девочкой, но, в силу возраста, просто не могла ответить на все мои вопросы. Со взрослыми (врачами и больными, лечащимися в этой больнице) было общаться сложнее, я всё время боялась попасть впросак, сказать что-нибудь не то. Исключение составляли Алёна, Андрей Степанович и Айболит – дедушка Василины, Павел Алексеевич. Они разговаривали со мной, кое-что объясняли, однако, слишком часто я слышала вместо ответа: «Подумайте сами». В общем, с Васей было проще, комфортнее и веселее. Но однажды всё изменилось.

В один из дней Василина пришла из школы серьёзной и задумчивой, на вопросы отвечала невпопад – девочку явно что-то беспокоило. Сколько я ни расспрашивала её, вразумительных ответов добиться не могла: «Может, что-то произойдёт», – и ничего больше.

Молча, мы шли по аллее. С боковой дорожки свернула женщина и пошла нам на встречу. Дальше все события случились одновременно: Вася закричала, женщина споткнулась, а я бросилась к женщине, чтобы поддержать её. В результате, я оказалась лежащей на земле, сверху на меня упала женщина. Всё тело пронзила жуткая боль, и я на несколько минут потеряла сознание. Очнулась я от Васиного плача. Девочка стояла рядом на коленях и гладила моё плечо. Попытавшись пошевелиться, я опять чуть не потеряла сознание. Вася застонала, и слёзы быстрее покатились по лицу. Меня удивила бледность девочки. Неужели она так испугалась?

Через минуту рядом с нами оказались Павел Алексеевич и Алёна. Айболит занялся мной, а Алёна схватила Василину на руки, причитая: «Доченька, зачем, зачем ты это делаешь? Я же просила. Тебе рано, рано. Нельзя, ты можешь серьёзно заболеть!»

Когда ко мне вернулась способность рассуждать здраво, я начала анализировать происшедшее и, чем больше думала, тем больше во мне росла уверенность, что Вася чувствовала моё состояние. Девочка каким-то неведомым образом взяла на себя часть моей боли. Сначала эта мысль показалась абсурдной, но потом я вспомнила всё с нашей первой встречи, и мозаика наконец-то сложилась. Вот почему не было ни каких лекарств. Врачи лечили меня одним своим присутствием, своей энергией! И маленькая Вася, хотевшая стать «редким врачом», тоже. Когда я поняла это, мне стало нехорошо. Я никогда раньше не думала о Боге, но теперь я взывала к этому не известному Существу всем сердцем. Я просила ответов, молила о помощи – мой мозг был не в состоянии понять и принять происходящее. В какой-то момент показалось, что я умру, если не получу объяснения…

VII

Не знаю, сколько прошло времени, видимо, совершенно обессилив, я задремала и увидела сон (сон ли?) о Светящемся Человеке. Он появился в тёмной комнате, и стало светло, как днём. Сначала я не могла смотреть, потом глаза привыкли (или же Человек пожалел меня и каким-то образом уменьшил светимость). Удивительна была Его красота! Она не могла сравниться ни с какими «журнальными» лицами. Казалось, свет исходил из самого существа этого Человека, а идеальные черты лица лишь обрамляли его, придавали свету материальность.

Не очень хорошо помню, о чём мы говорили, утром осталось ощущение чего-то необычного, теплота, наполняющая сердце, да некое объяснение событий, перенесших меня в это время. Да, да, я оказалась в будущем. Во времени далеком, отстоящем на сотни, тысячи лет от того, где осталась моя семья. Что-то говорилось о прошлых и будущих жизнях и Владыках кармы – это мне совсем было не понятно, я просто постаралась запомнить некоторые слова, что бы понять их позже. Во всяком случае, я успокоилась и попыталась смириться, свыкнуться с тем положением, в котором оказалась.

Днём ко мне пришёл Павел Алексеевич, мы долго беседовали. Он объяснил, что «во сне» мне посчастливилось встретить Высочайшего Духа, посещающего время от времени Землю. Обитают Существа, подобные Ему, на высокоразвитых планетах. Они помогают землянам (да и обитателям иных миров) совершенствоваться, эволюционировать.

По поводу меня было принято следующее решение: на территории больницы выделили маленький домик, где я буду жить, кроме того, мне нужно решить, чем буду заниматься, то есть, определиться с профессией.

- Не подумайте о нас плохо, милая Анечка, но я советовал бы вам принять наше предложение. Жить вне больничного городка вам будет очень трудно. Оставайтесь здесь.

- Спасибо, Павел Алексеевич, я благодарна за ваше щедрое предложение. Только… - мне неловко было произносить то, о чём я думала.

- В чём дело, говорите, я же врач, или вы забыли об этом? – шутливо произнёс Айболит.

- Разве я не должна уйти из города туда, где живут преступники? – со слезами произнесла я.

- Так. И что же вы натворили? – удивлённо приподняв брови, спросил Павел Алексеевич.

- Я же чувствую, насколько отличаюсь от вас, от всех людей, живущих в этом времени. По сравнению с вами, я – преступница: преступны мои мысли и мои чувства! – вымолвила я со стыдом.

- Хм, давайте всё же будем считать ваше состояние врачебным вопросом, некой болезнью, поддающейся лечению. И вот что, как врач, я могу сказать: вы осознаёте своё состояние, правильно оцениваете и, значит, находитесь на пути к выздоровлению, – на этот раз в его голосе не было и тени веселья, он был абсолютно серьёзен.

У меня словно камень упал с души. Мне показалось, что из-за туч, грозивших разразиться страшным ливнем, выглянуло солнышко. Невольно улыбка появилась на моём лице:

- Спасибо, дорогой Айболит! Ой, - я закрыла рот обеими руками.

- Что?! – брови Павла Алексеевича опять поползли вверх.

- Простите, простите, Павел Алексеевич. Айболит – это добрый доктор из сказки, - смущённо бормотала я.

- Смотрите у меня, - шутливо погрозил пальцем врач, - оставлю вас в палате ещё на пару дней, до выяснения личности этого Айболита.

VIII

Домик, в который я перебралась, был маленьким, уютным и стоял в глубине сада. Чудесно было просыпаться каждое утро и слышать мелодичные голоса птиц, приветствующих Солнце. Я полюбила подниматься до рассвета и, сидя на ступеньках дома, вспоминать удивительный сон о Светящемся Человеке (Ои – так Его звали). Это были часы, когда я могла полностью отдаться своим мыслям. Неясные представления о Боге и Ангелах обрели чёткость и определённость. Старшие, более развитые Существа, достигшие невероятных высот эволюции – вот кто Они. Павел Алексеевич сказал, что когда-то мы тоже должны стать Ангелами, но я не очень верила в это, по крайней мере, для себя. Можно было представить Ангелом Василинку или Алёну, но я…

Постепенно приходило понимание того, сколько боли и страданий причинили мои эмоции, мысли тем людям, которые старались помочь, лечили, заботились. Представить трудно, что чувствовали врачи во время моих истерик! Никто из них никогда не испытывал такой интенсивности чувств, они были гораздо спокойнее, уравновешеннее, чем я, даже маленькая Вася. К тому же, и это было самым ужасным, они переживали вместе со мной – я обрушила на них лавину неконтролируемых эмоций. Мне было так стыдно! Чувство вины преследовало меня на протяжении всего дня, и только в утренние часы я получала передышку, когда думала о встрече с Ои. Как мне хотелось встретиться с Ним ещё хотя бы раз!

Днём я обычно была занята работой. Хорошо шить научилась ещё в школе, поэтому не составило большого труда найти занятие, приносившее пользу обществу. Алёна хвалила платья, а Павел Алексеевич часто приходил в рубашке, сшитой мною. Конечно, это не могло быть показателем нужности моего труда. Лечащие врачи, тонко чувствующие пациента, чего от них можно было ещё ожидать? Однако, со временем одежду, изготовленную в моём маленьком ателье, стали носить многие люди, работающие на территории больничного городка. Уверенность в нужности, придавала силы, позволяла надеяться, что когда-то моё вынужденное затворничество закончится и, может быть, я смогу стать полноправным членом этой удивительной общины.

С Василиной мы больше не встречались. Я не могла простить себе того, что взвалила на плечи маленького ребёнка (каким бы необычным он ни был) груз своей боли. К тому же, Васе пришлось долго восстанавливаться после происшествия в саду. Алёна иногда рассказывала, как идут дела у девочки, говорила, что Василинка скучает по мне, но любые разговоры на эту тему причиняли мне почти физическую боль, и я всякий раз переводила беседу в иное, менее болезненное русло.

Вечерами меня навещали старые и новые знакомые. Платья сделали меня популярной среди женщин больничного городка, поэтому я теперь редко оставалась одна после работы. Из-за своей «болезни», использование многих технических средств было для меня невозможным, но надо мной взяла шефство женщина по имени Лариса. Мы были с ней ровесницами, однако часто я ощущала себя нашкодившей первоклашкой. Почти все приборы могли работать только тогда, когда человек включал в управление ими свою энергию. Лариса поначалу казалась мне стариком Хотабычем в юбке. Она легко зажигала свет приказом мысли, включала чудо-экран (что-то типа нашего телевизора). Без неё я сидела в темноте и смотрела на закат. Потратив массу времени на моё безуспешное обучение, Лара принесла маленький экранчик, которым, как она пояснила, дети начинают пользоваться в два-три года. При правильном напряжении мысли, на экране должны появляться заданные образы. Целый вечер она терпеливо повторяла и повторяла, что я должна делать, но вместо цветочка мы видели только разноцветные пятна, в беспорядке ползающие из одного угла в другой. Когда Лариса ушла, я разревелась от бессилия. Такой бестолковой я давно себя не чувствовала! Однако, экранчику это понравилось, как ни странно. Я увидела дождь, услышала шелест бьющих по листьям капель и даже почувствовала свежесть. Попыталась представить, что дождь закончился, вышло солнышко – на экране появилось немного косое светило, кривые лучи путались между собой, но всё же это было вполне узнаваемое (по меньшей мере, для меня) солнце.

- Да будет свет! – завопила я и от неожиданности присела, потому что в комнате и вправду зажёгся свет.

IX

Заканчивая историю о внезапном повороте, произошедшем в моей жизни, хотелось бы ещё немного рассказать о том необыкновенном времени, где я побывала.

Айболит сделал мне большой подарок ровно через год после того, как мы познакомились. Однажды, ранним утром, когда я по обычаю сидела на крылечке, Павел Алексеевич появился на дорожке, ведущей к дому.

- Здравствуйте, Аня, - произнёс он торжественно, - сегодня день, когда сбываются все мечты. Пойдёмте со мной, вы встретитесь с Человеком, к которому тянется ваше сердце. Ои ждёт нас.

Сердце моё забилось так, что стук его отдавался в каждой клеточке тела. Увидеть Его! О большем счастье я не могла и мечтать.

Мы прошли в кабинет Павла Алексеевича, где уже находился Ои. Как и в прошлый раз, мне показалось, что всё происходит во сне. Я с большим трудом могу вспомнить подробности.

У меня накопилось столько вопросов, что, казалось, и месяца не хватит, чтобы ответить на них. Однако, Ои не потребовалось и минуты, чтобы всё объяснить. Перед сознанием одна за другой прошли картины жизни Земли и некоторых других планет: содружество миров жило одной жизнью, не было разделения, прекрасно налажено было общение и взаимная помощь, Иерарх каждой из планет заботился о людях, как о своих детях. Здесь не было войн, страшных болезней моего времени, лишь несовершенства, которые люди преодолевали все вместе. Ещё Ои сказал, что время моего пребывания в будущем закончено, и пришла пора возвращаться. На мой вопрос, за что мне было дано это счастье – узнать будущее Земли, Он с улыбкой ответил, что пути кармы неисповедимы.

Через мгновенье я очнулась на больничной койке. Рядом со мной сидела заплаканная мама. Оказалось, что я три недели пролежала в коме! Мама позвала врача, и завертелась целая карусель событий, лиц. Я как-то отстранённо наблюдала за всем происходящим, будто смотрела фильм по телевизору: откуда-то появился муж Слава с Лёлей и Алёной, набежали друзья, подруги – странно было видеть этих людей, я всё время сравнивала их с теми, кто остался там, в будущем.

Среди современников я чувствовала себя более мудрой, знающей, чем они. Как всё изменилось! Хотя нет, изменилась только я. И опять оказалась не принадлежащей времени, где вынуждена жить.

Много часов теперь я проводила за чтением книг, пытаясь отыскать крупицы знаний, данных, как теперь знала, людям Земли. Книги меня спасали, особенно первое время. С окружающими было тяжело общаться – мама со Славой считали, что я видела интересный сон, пока лежала в коме (в этом они были очень близки к истине), папа подшучивал над дочкой, которая немного не в себе после аварии. Только Лёля мне верила, впрочем, как и в сказки про Бабу-ягу и Кощея. Мне необходимо было заново научится жить здесь, нужен был смысл, и я его нашла – вера в будущее и знание, что рано или поздно, в воплощённом или развоплощённом состоянии я опять повстречаюсь с Ои, Алёной, Павлом Алексеевичем и маленькой Василинкой.

03.01.2012

Дата добавления: 2015-07-08