А.Д.: - Разрешалось смотреть журналы?

- Конечно. Кто же мог чего запретить? Из политотдела? Мы в основном базировались на Тайнчи, - у нас там был "гарнизон". Это была наша официальная база, там мы получали обмундирование, отдыхали, клуб работал. Это северный Казахстан, 100 километров от Петропавловска по железной дороге, которая идет на юг, на Караганду. Кроме нашего полка там еще и база была, которая нас обслуживала, - на этом аэродроме, а также в окрестных посёлках и сёлах с начала войны базировался 3-й Запасной авиаполк ВВС ВМФ, поэтому там в достаточной степени имелась необходимая инфраструктура. Был основательно обустроен аэродром, расположенный в ровной, как стол казахстанской степи. Были все необходимые штабные, базовые и прочие гарнизонные службы, размещённые в зданиях посёлка Новосухотино, в нескольких километрах от аэродрома. Имелась базовая радиостанция, выполняющая также роль приводной, медсанчасть с небольшим стационаром, прочие службы. Личный состав всех трёх эскадрилий нашего полка размещался в землянках, сооружённых в своё время прямо в центре посёлка. "Гостиничный сервис" был, конечно, относительным, однако в суровые и ветреные казахстанские холода у нас было тепло, - а это главное.

Командовал нашим полком полковник Пётр Семёнович Карнаухов, лётчик от Бога. Это был волевой, решительный и заботливый командир, "слуга царю, отец солдатам"! Знаменитой стала история, как я там от него страху натерпелся. Зимой нам пригнали 2-3 "Митчелла". Это такая двухкилевая дура, и у него пушка 57-миллиметровая, как полевая артиллерия. Митчелл Б-25Г: специально, видимо, против морских судов и танков. В экипаже летал заряжающим артиллерист, заряжал снарядами эту пушку. Этот Б-25 - он потом использовался в авиации дальнего действия, он с подвесным баком. Дальность у него была 2,5 тысячи километров, на нем возили грузы югославским партизанам. Одна машина долго у нас застоялась на стоянке, а я как раз был на аэродроме: крутился, что-то делал. Командир увидел меня, и говорит: "Давай со мной, я буду сейчас облетывать, машина застоялась". Я говорю: "Слушаю, товарищ полковник". Залез в кабину, мы взлетели. День солнечный, хороший. Чуть-чуть набрали высоту, немножко отошли от аэродрома. А он охотник, и вдруг увидел стаю волков. И вот он начал эту стаю гонять! На сверхнизком бреющем, буквально по вершинкам мелкого кустарника в этой степи, он гонял на бомбардировщике эту стаю. Я страху натерпелся, у меня кусты прямо рядом! Волки одурели, но потом, к моему и их великому счастью, им удалось-таки отделаться от нас и залечь в кустах в какой-то ложбинке. Я думаю, что и до сих пор, даже и теперешнее поколение степных волков этой стаи должно смертельно бояться летящего над ними самолёта!.. Полковник заржал, остался доволен, и после этого мы по полной программе облетали машину и вернулись. Сам полковник поддерживал железную дисциплину, а тут просто похулиганил, ему, видимо, хотелось немножко расслабиться. Расслабился, показал, конечно, летное мастерство.

Политотдел полка возглавлял майор Михайлов Леонид Васильевич, бывший лётчик. Это был добрейшей души человек, внимательный и отзывчивый. А инструктором политотдела, то есть парторгом полка был бывший флагманский стрелок-радист капитан Иосиф Яковлевич Хинчин, награждённый орденом Боевого Красного Знамени ещё в июле 1941 года. Оба они были, так сказать, настоящими комиссарами от авиации, заслуженными офицерами. Мы чувствовали, что они о нас заботятся, особенно об отдыхе и досуге. Ведь график поставки на фронт максимального количества самолётов был жёстким - полёты были почти непрерывными. Поэтому хотя бы краткосрочный отдых был просто необходим. К тому же - молодость. Многим из нас было ещё по двадцать - и особой популярностью, безусловно, пользовались танцы: местные партнёрши шли нарасхват. Почти ежедневно шли кинофильмы. К тому же у нас талантливые мужики были: певцы, музыканты, артисты, плясуны, поэты, чтецы-декламаторы. Нашим признанным полковым поэтом был штурман старший лейтенант Кронид Обойщиков. Он об этих днях даже целую шуточную "перегоночную" поэму сочинил:

Похудевший, спички тоньше, уложив в мешок харчи,

Собирался перегонщик на работу из Тайнчи.

Нет, его не провожала ни семья, и не жена

Лишь дорогу освещала казахстанская луна

У нас был самодеятельный кружок на базе этого клуба, и вдруг мы решили поставить "Без вины виноватые", это серьезная драма Островского. В роли Григория Незнамова был флагманский стрелок-радист Василий Орёл, а в роли Кручининой - жена начальника базы Комова. Роль Шмага играл начальник штаба полка - майор Пашин. Я же как художник полка был у них гримером. Всё прошло "на ура", и мы побывали на гастролях как в окрестных посёлках, так даже и в соседнем городе Кокчетаве.

Дата добавления: 2015-09-06