Вы сказали «мышь нащупали голой рукой». Наверно не случайно сами удивились почему рука без перчатки оказалась. Что за условия для «жизни» на высоте были?

А.Ф.: Без кислорода на высоте не выживешь, и в каждом вылете в маске около часа проводишь. Маска стесняет движения, создает дополнительные неудобства. Холод сильно донимает. Как бы ни был одет, а к середине полета уже промерзаешь.
Одежда - комбинезоны меховые. Они были нераздельные, и это было очень неудобно: хоть и одеваешься прям перед вылетом, все равно, особенно летом, сто потов сойдет, и на высоте оказываешься мокрый, и потом мерзнешь. У американцев удобнее было - у них штаны и куртка. И мы на такую конструкцию одежды со временем перешли. Кроме комбинезона были унты и меховой шлемофон.
В нашем экипаже никто не обморозился. А в других экипажах обмораживались, бывало такое. Лечились народными методами, кто что знал.

Полет длительный, хоть и «корабль», но без гальюна. Встретил в воспоминаниях, как в экипаже для контроля бомбежки генерал слетал. А потом, широко расставляя ноги, слез на землю и спрашивает «И что ребята, вы так и летаете?» Отвечают «Летаем, но не так: натощак». У американцев даже на истребителях писсуары были. У наших получается, даже на бомбардировщиках ничего похожего не было. Уточните этот технологический момент.

А.Ф.: Продолжительность полета до 8 часов. Последний раз перед полетом мы полноценно обедали в полдень, а ночные вылеты начинались часов примерно в 9 вечера. На ужин уже ничего не ешь - и «нервы», и стараешься не перегружаться - туалета в самолете нет. И следующий раз могли поесть утром, после полета, это если силы останутся, а то и сразу спать. Тогда перерыв получался сутки.
Уже после войны при длительных полетах мы приспосабливали толстые шланги к нижнему люку, что бы можно было по нужде. Но это - «самоделки»…
Вспомнил - была у нас вынужденная посадка по этой самой «технологической» причине... Это еще под Троицком. В полете у командира так живот прихватило, ну невтерпеж…. Выбрал он поле, приземлился, подкатился поближе к кустикам, и выскочил из кабины. А экипаж в самолете остался. Смотрим - из недалекой деревни население бежит… А командир в кустах… вот срамотища будет. Ну, штурман кричит «Отпугни их». Дал я очередь в воздух, люди остановились вдалеке. Тут и командир довольный вернулся, взлетели мы и окончили полет без происшествий.
И в учебных полетах у радиста может возникнуть нештатная ситуация, которой не учили. Например, в учебном полете там же, под Троицком, перед посадкой выяснилось, что у нас левая «нога» не выходит. Ходим по кругу, делаем попытки ногу вытрясти, но никак. Радировали на землю, оттуда приказ: «Набрать высоту 800 метров, экипажу выпрыгнуть с парашютами, а командиру садиться «на брюхо».
Наш командир решил приказ начальства не выполнять, а мне приказал: «Снимай парашют, лезь в бомболюк и посмотри, что там с механизмом выпуска произошло».
Туда не каждый пролезет. Вот ты, Алексей может, и влез бы, а Игорь уж тно нет. Я тогда еще не отъелся, и худой был, пролез и разобрался в чем дело. Если без подробностей - детали замка шасси примерзли. Инструмента не было, догадался разобрать замок подвески бомб, вынул деталь потяжелее, и ею как кувалдой поработал. После этого механизм аварийного выпуска шасси сработал.

Сели, зарулили, моторы выключили, сами на землю вылезли, а там уже всякое начальство: расспрашивают, что да как. И сам начальник курсов Беляков на черной «Эмке» приехал.
Комэск засуетился. Я таких лизоблюдами называю. Беляков его перебил: «Ты что ли это сделал? Человек-то этот где?»… До меня очередь дошла. Беляков полез со мной в самолет, я ему на месте рассказал и показал свои действия.
Вылезли, Беляков обращается к комполка: «А вот теперь твоя работа - представить стрелка к внеочередному званию».
И стал я ефрейтором, и стал получать на рубль больше. Точнее, начислять стали больше: теперь 9 рублей 80 копеек, но я на военный заем на 10 месяцев записался, и не деньги получал, а облигации.

Дата добавления: 2015-09-06