Калужская икона Божией Матери

Явление чудотворной иконы произошло в 1748 г., доме боярина В.К. Хитрово, когда среди старых вещей на чердаке, две дворовые девушки обнаружили холст, на котором была изображена Женщина в темном одеянии, с книгой в руках. Чудеса, произошедшие при этом, и умножившиеся в последствии, прославили икону в калужских пределах. В 1771 г. заступничеством Богоматери город был избавлен от эпидемии. В 1812 г. Пречистая Дева сохранила Калугу от французского разорения. В память об этих событиях установлены специальные дни почитания Калужской иконы.

Сама святыня, в 30-е годы XX в. находилась в руках обновленцев[262].

Обратимся к публикациям в прессе тех лет. Из которых узнаем о том, что, например, в городах Калужской епархии Спас-Деменске и Козельске партийные организации настолько усердно боролись с религией, что информация о них попала на страницы центральных газет. Выполняя задание партии по коллективизации, местные руководители вместо подготовки к посевной «штурмовали не землю, а небеса… Здесь колхозы строились при помощи милиции и суда, при помощи угроз «послать в Соловки… Коллективизацию начали с закрытия церквей»[263]. К началу апреля 1930 г. в этом районе из 15 действующих церквей было закрыто 13[264]. «Все это делалось, разумеется, верхами, а не самими массами. Верующие… валом валили в райисполком с просьбой открыть церкви. Но безрезультатно», - писала по этому поводу газета «Комсомольская Правда»[265].

О масштабах репрессий против духовенства в пределах Калужской епархии свидетельствуют факты. Так согласно статистическим материалам, приведенным областным отделом ФСБ, в предвоенный период через карательные органы прошло свыше 500 человек, из числа служителей культа[266]. Как сообщает, вышедший под редакцией архиепископа Климента Капалина эксклюзивный сборник «Земля Калужская – земля святая»: «Всего, по имеющимся данным, за 1929 – 1941 гг. в Калужской епархии были приговорены к разным мерам наказания, в том числе к расстрелу, 411 священников, 116 церковнослужителей, пять приходских старост, 161 человек из монашествующих»[267].

Среди репрессированного калужского духовенства, возможно знакомого с Мелетьевым, так как время их ареста приходится на тот период, когда игумен Павел проживал в Калуге, были, например: братья священники отец Евгений и отец Георгий Беляевы, служившие в Свято-Георгиевском храме, получившие по три года исправительно-трудовых лагерей. В 1931 г. «тройкой» ОГПУ Московской области по статье 58, пункт 10 УК РСФСР бывшая игумения Калужского женского монастыря Ангелина Гуляева и ее родная сестра монахиня этого же монастыря Ксения были осуждены на пять лет. Срок тюремного заключения заменили высылкой в Казахстан[268]. Кроме всего прочего, церковное единство раздиралось обновленцами. Ситуация усугублялась тем, что часть духовенства, вместе с храмами перешла в раскол. «Обновленческая» епархия со своим епископом просуществовала до 1939 г.[269]

СВЯЩЕННОМУЧЕНИК ЕПИСКОП ПАВЛИН (КРОШЕЧКИН)

«Господь воздаст почести и награды тем, кто мужественно подвизается на крестном поприще земной жизни» святитель Игнатий Брянчанинов [270]

Правящему Калужскому епископу Павлину и его верным спутникам, соработникам и единомышленникам, среди которых был игумен Павел Мелетьев пришлось испытать много лишений и скорбей.

Административная деятельность Калужского епископа была крайне ограничена. «Она вообще, можно сказать, была заключена в тесные рамки, которые с каждым последующим годом сжимались все теснее. Он страдал, видя Церковь, раздираемую извне и изнутри… Вдвойне страдал, сознавая свою беспомощность и невозможность развернуть свою апостольскую деятельность во всей силе»[271], читаем в исторических материалах о владыке. Епископ был вынужден находиться в Калуге. Пастырские поездки по епархии в пределах области были не возможны, из-за запретов властей. Владыка Павлин, как сообщает источник: «…приехал не один, а, как выражались некоторые, «с целым штатом»[272].

Унижения, поношения, тайные и явные обиды, доносы и сплетни от недобрых людей выпали на долю владыки и его «штата». В житийных материалах говорится о том, что много «перенес он от злых людей… О многом можно было только догадываться… Духовенство калужское в подавляющем большинстве, как это ни странно, отнеслось… более чем холодно, даже, можно сказать неприязненно… Их коробила его простота в обращении, его смиренный монашеский вид. Они привыкли видеть в лице архиерея важного, окруженного ореолом недоступности владыку, начальника церкви, а здесь все было наоборот – преосвященный Павлин был неизменно прост и доступен»[273].

Владыке Павлину в то время было уже более пятидесяти лет. Остались некоторые воспоминания духовных чад владыки, которыми можно воспользоваться и привести здесь, в качестве подробностей: «У него было совсем простое русское лицо. Но внутренняя духовная красота делала это простое лицо прекрасным. Одевался преосвященный просто, по-монашески. Движимый чувством милосердия, он часто покупал вещи, которые ему совсем не были нужны, и платил за них столько, сколько запрашивали, по заповеди евангельской: «просящему и тебя – дай…». Примером его бескорыстия и любви к ближнему может служить следующий случай из его жизни. Испытывая недостаток в необходимых продуктах питания, преосвященный однажды, незадолго до Пасхи, послал прислуживающих ему людей к одному благодетелю в район. Продукты – мука, масло, крупа, творог, яйца и тому подобное – везли на лошади. Все это трудно было тогда достать. На пути в Калугу, в одной деревне, где они останавливались для отдыха, их обокрали. Унесли все, что было уложено в санях. Приехали они с пустыми руками, и, когда с волнением и страхом предстали пред преосвященным, он, выслушав их скорбный рассказ о случившемся, спокойно сказал: «Не тужите… Ведь это мы голодного накормили…»... Владыка любил службу Божию и служил часто. По окончанию божественной службы он всегда всех благословлял, стоя на амвоне. Благословляя, он обычно начинал петь общеизвестные церковные песнопения, всех, привлекая к общему пению. Это общее пение, это «братание» с народом некоторыми, по наущению диавола, было принято среди калужского духовенства крайне недоброжелательно. Последовали насмешки, а в отдельных случаях, даже грубые, оскорбительные выражения по адресу преосвященного, но он как бы не замечал ничего…»[274].

Однако, не смотря ни на что, епископ привлекал к себе сердца простых людей. Калужане полюбили его. Что явилось источником таких теплых, искренних и глубинных чувств между архипастырем и его паствой? На поставленный вопрос отвечает жизнеописание святителя: «Любовь… к людям, к человеку, каков бы он ни был – старый или молодой, красивый или безобразный, умный или неразумный. Он всех любил одинаково, видя во всех и каждом образ Божий. Поэтому и сердца всех людей бессознательно стремились к нему, движимые одним чувством – за любовь воздать любовью»[275]. Этот святитель Божий и оказывал покровительство гонимому игумену Павлу Мелетьеву, давал ему возможность относительно спокойной жизни, возможность совершения богослужений и духовного утешения.

Кафедральным собором, в котором по благословению епископа служил отец Павел, в то время была Казанская церковь.

Дата добавления: 2015-08-13