Мучения

«Хотя бы кто отнял у вас имущество, хотя бы изрезал наше тело, - все это для нас ничто, если душа у нас останется здоровой» Иоанн Златоуст [183]

Ко времени ареста и содержанием под стражей Мелетьева и его соузников были созданы специальные полицейско-карательные органы, призванные искоренять контрреволюцию. Историк пишет: «Самосуды» перешли в руки состоявших на месячном жаловании членов Чрезвычайных комиссий (Че-Ка, «Чрезвычайка»)… Тот, кого миновал расстрел, не мог избегнуть ареста. Любой бандит, имевший оружие и носивший красную ленту на картузе или в петлице, мог безнаказанно арестовать архиерея, священника, произвести обыск (все это без всяких ордеров и санкций), «социализировать» их ценности и вообще делать с ними все, что угодно»[184]. Об этом же пишет и владыка Павел: «Меня зачислили за ЧК. Это величайшее несчастье – ЧК выносила приговор произвольно, могла всегда неожиданно для заключенного убить его. Всем было известно, что ночью с четверга на пятницу ЧК производит расстрелы. Надзиратель выкрикивал фамилии заключенных, стоя в дверях камеры: «Такой-то выходи со всеми вещами». Все понимали, что вызов означает расстрел. Иногда вызванный сходил с ума; кричал, убегал от стражи; за ним бежали, стреляли, хватали, били. Ужас царил в ту ночь в тюрьме. И так каждую неделю. Ждешь, бывало, этого вызова, и сердце замирает»[185]. Массовые аресты среди духовенства и прихожан, были организованы новой властью с целью инсценировки «показательных судебных процессов». После1921 года, подобных «процессов» прошло по стране более двух тысяч. «Виновных присуждали к расстрелам, заключению или ссылке. По неполным сведениям, - как пишет исследователь, - было расстреляно и замучено духовных лиц разного звания 8 100 человек»[186].

Далее, по воспоминаниям владыки Павла Мелетьева, сделанным в разные годы, можно восстановить общую картину тюремного заключения. Итак, он пишет: «в тюрьме нас тоже мучили. Табуретки из икон делали, да так, что на святые лики садиться приходилось. Люди богобоязненные на святые иконы садиться не дерзали и стояли или на грязном полу лежали, а прочие над ними насмехались. Потом мы узнали, что в наши каблуки были кресты вбиты, чтобы мы их попирали»[187].

В другом месте: «Члены Чека с радостью видели, как помрачается религиозное чувство у заключенных: они приказывали своим жертвам отречься от Бога, хулить Его, хулить Христа, Божью Матерь и Святых. В камерах, к сиденьям скамеек были прибиты иконы. Таким образом, заключенные, желавшие сесть, должны были садиться на святые иконы. Верующие видели в этом хулу на Пресвятую Богородицу и на святых, а потому не хотели садиться и предпочитали оставаться стоя по целым дням, до тех пор, пока, наконец, не сваливались от изнеможения. А с каким дьявольским умением наши палачи добивались того, чтобы мы похулили Христа, доказывает, например, следующий факт, о котором мне сообщил один из моих товарищей по заключению, священник. Он работал на машине, нижний рычаг которой приводился в действие ногой. И вот, этот священник увидел, что на рычаге был прибит крест, так что, давя ногой, надо было все время толкать крест. Так как этот заключенный отказался от совершения такого возмутительного и постыдного дела, то его так избили связками ключей, что он умер в тот же день: за час до смерти он смог доползти до моей камеры и успел сообщить мне о том, что было причиной его мучений. То, что этому несчастному священнику позволили придти ко мне в камеру и рассказать мне обо всем этом, было для меня неким предостережением, которое я должен был понять позже»[188].

Еще подробности, которые приводит исповедник Христов: «Пребывание в камерах большевистских тюрем очень тягостно, так как устроены они исключительно для того, чтобы мучить и терзать заключенных. От заключенных отбирается решительно все, вплоть до предметов первой необходимости, без которых нельзя обойтись. Камеры темны и сыры, так что со стен течет вода; они отвратительны из-за грязи и кишащих в них паразитов… Ужасно быть постоянно покрытым блохами и клопами, постоянно страдать от их укусов… И нельзя найти никакого облегчения от этой пытки. Страдания этим не ограничиваются. Каждую минуту вас опять вытаскивают из камеры для новых допросов, для новых издевательств, обид и оскорблений… Ни днем, ни ночью нет покоя! Кто может выйти живым из такого застенка, должен обладать железным здоровьем»[189].

«С того момента, как меня арестовали, я всецело отдал себя в руки Божественного Промысла, говоря самому себе: «Если так угодно Богу, я покорюся Его Святой Воле!» В таком настроении я готовился к смерти, хотя бы и к самой жестокой.

Сначала я был до смерти избит. Впрочем, избиения и оскорбления составляли необходимую часть «следствия». Меня обвиняли в делах, которых я никогда не совершал. Оставаясь верным истине, я их отрицал. Тогда захотели заставить меня сознаться в том, что до сего времени я обманывал людей своими проповедями о Христе, как о Боге. Однако же мне обещали свободу, если я соглашусь отвергнуть Христа и всенародно объявить о своем отступничестве, в ближайшее воскресенье в церкви. От меня требовали богохульств и многого другого, но так как я настойчиво воспротивлялся этому, то меня заключили в особый чулан. Он был полон голодных крыс. Этот вид мучительства был предназначен специально для христиан, не пожелавших отречься от своей веры, для священников, офицеров и интеллигенции. Жадные животные бросались на свою жертву, кусали ее, сначала в лицо и далее до тех пор, пока она не падала мертвою вся в крови... Один вид этих огромных крыс, жаждавших мяса и крови, был ужасен! Я уже видел рядом с собой священников внезапно ставших безумными при мысли о том, что их ожидает это мучительство. Теперь настала и моя очередь идти в эту камеру. Входя туда, я осенил себя крестным знамением, так как шел на смерть. Но Господу угодно было избавить меня от этого мучительства и сохранить невредимым. Заступлением Божиим – ибо я не могу объяснить этого иначе – крысы не причинили мне никакого вреда»[190]. В другом источнике, содержащем воспоминания владыки Павла, содержатся дополнительные подробности этого ужасного испытания: «Меня посадили в одиночку и впустили 15 голодных крыс. Большевики надеялись, что за ночь крысы загрызут меня. Я изнемогал, стоя посредине одиночки и боясь сесть на пол. Но наконец я должен был сесть, физические силы оставили меня. Я знал, что я произведу движением шум, и что крысы бросятся на меня; я подвергался большой опасности — атаки пятнадцати голодных крыс. Я сотворил крестное знамение (это уже шум движения) и сел на пол. Крысы не бросились на меня. Все прошло благополучно. Утром, когда открыли одиночку, начальник, увидев меня живым, выругался, сказав: «Ну, и черт же проклятый — этот поп фанатик. Его и крысы не берут»[191].

Мне, как исследователю, собирающему по крупицам подробности связанные с жизнью епископа Павла Мелетьева важно восстановить общую картину происходящих событий. Поэтому, да простит читатель за излишние подробности, но совесть велит привести еще одно описание, происшедшей пытки, обнаруженное в записях владыки: «Сперва, били и водою мучили, а потом, призывает меня судья и говорит: «Вот тебя в особую камеру запрут, посмотрим, что ты завтра скажешь». Ввели меня на ночь в комнату, а сторож клетку с голодными крысами приносит. Выпустил по пять в каждую сторону, и ушел, и дверь запер. А я стою у двери, и шевельнуться боюсь. Потом узнал я от соузников, что надо всегда кусочек сахара иметь и крысам его бросить, они тогда между собой драться начинают, а человека в покое оставляют. Но тогда мы неопытные были. Теперь все усовершенствовали, кнопку нажимают, так стена сама растворяется и крыс выпускает. Я перекрестился и сел на пол спиной к двери. Чудо Божие совершилось! Крысы меня не тронули, так всю ночь и просидели напротив меня, а на рассвете сторож пришел, крыс в клетку загнал, а меня опять к судье повели и, так как я не отрекся, присудили к долголетней тюрьме, а многие, не выдержав крысиной пытки, отреклись и народу заявили, что его обманывали, и что Бога не существует»[192].

Следующие подробности заключения были таковы: «Когда чекисты увидели, что я не погиб в крысиной камере, они бросили меня в ледник, где в течение пяти дней и пяти ночей, я был, подвергнут действию ужасного холода, без пищи и питья. Так как и там я не погиб, то один из солдат нанес мне страшный удар в голову огромным гвоздем, и я потерял сознание. Весь в крови, я лежал на полу камеры; меня облили водой, чтобы привести в чувство, и мучения продолжались»[193].

«Члены Чека избивали заключенных стальными прутьями и воловьими жилами, сбрасывали с моста в воду. Если они пытались спастись, их расстреливали. Зимою этих несчастных обливали водою и превращали их в ледяные столбы. Я видел, как в тюремном дворе распинали священников… Во время «следствия» обвиняемый подвергался всевозможным насилиям: одних избивали… палками или связками ключей, до тех пор, пока все тело не покрывалось страшными кровавыми ранами; других мучили голодом и жаждой»[194], - свидетельствует исповедник Христов.

«Я числился за ЧК один год и два месяца. За это время я много раз на допросах ЧК подвергался избиениям, невыносимым по боли пыткам; приходилось присутствовать при издевательствах ЧК над заключенными»[195], - читаем в мемуарах святителя Павла.

Дата добавления: 2015-08-13