Архетипический уровень

Архетипы – это исходные организующие принципы, единые для организации психических процессов и событий внешнего мира. Именно архетипы, по мысли Юнга, являются первичными данностями, обеспечивающими все разнообразие психосоматической жизни как отдельного организма, так и биосферы в целом. Именно архетипы (то же, что и структура в холистичном понимании[432]) проявляются на уровне первичного физиологического и кинестетического обеспечения тела в виде инстинктов и базовых телодвижений, на уровне психического отражения действительности – в виде образов, создавая тем самым единство живого организма как сложного психофизиологического феномена, увязывающего своим существованием два бытийных аспекта.

Архетип является понятием более фундаментальным, чем инстинкт: архетип – это структурно-смысловой инвариант, а инстинкт – конкретная программа реализации этого инварианта на биологическом (физиолого-кинестетическом) уровне существования организма. Мы можем говорить об инстинкте в его классическом понимании как безусловного рефлекса, – например, при сокращении мышцы лягушачьей лапки под действием разряда. Это – «голый» безусловный рефлекс в виде рефлекторной дуги. Когда же мы наблюдаем действия лягушки как целостной живой системы, органически вписанной в окружающую среду, то здесь уже мы должны говорить об архетипах, лежащих в основе ее жизнедеятельности – поскольку, нельзя рассматривать действия единого организма как простую сумму отдельных кинестетических, физиологических и психических реакций. То же самое справедливо по отношению к любому живому организму – как эмерджентному феномену психических и материальных (пространственно-временных) процессов.

В связи с этим Юнг высказывает предположение о том, что «не может ли координация психических и физических процессов в живом организме пониматься как синхронистический феномен, а не как причинно-следственная связь?…С другой стороны, предположение о причинно-следственной связи между психе и physis приводит к выводам, которые слабо согласуются с нашим опытом: либо существуют физические процессы, вызывающие психические события, либо есть предсущая психе, которая организует материю»[433]. Т.о. синхронистичность представляет собой тот принцип, который «может пролить свет на психофизический параллелизм»[434].

Предтечей идеей архетипов в европейском мышлении можно считать идею Г. Лейбница о гармонии как изначальном принципе генезиса бытия, а также идею И. Канта об изначально существующих в психике базовых схемах: «В основе наших чувственных понятий лежат не образы предметов, а схемы…, прежде всего благодаря схеме и сообразно ей становятся возможны образы»[435].

Итак, исходя из идеи Юнга о том, что смысл воспринимается как архетип, и выразив его в виде некоей структуры, получим тождество ряда внешнего проявления архетипа («архетип – архетипический образ – комплекс») с рядом проявления смысла («смысл – символ – смысловой комплекс»), структуры («трансцендентное ядро – структура как матрица – структура, наполненная содержанием») и мифа («метамифологема – мифологема – развернутый миф»). При этом ядро смыслового комплекса по природе своей трансцендентно (так же, как трансцендентны архетип и инвариант), и структура начинает осознаваться лишь со второго звена (архетипического образа/ символа). Символ является границей, отделяющий первый уровень личностного самопредъявления от второго – уровня активных психосоматических реакций: крика и ритуальных телодвижений; поэтому, используя определение Ф. Соссюра о том, что знак есть единство означаемого и означающего, аналогично скажем о символе: символ есть данное в сознании единство отражающего и отражаемого. И действия субъекта на втором и третьем уровнях проявления смысла представляют собой попытки выразить это единство средствами, соответствующими каждому уровню.

Деятельность первого смыслового уровня в сознании проявляется как инсайт – спонтанное вдруг-понимание («ага!»), могущее сопровождаться аффектными явлениями. Это то, что характерно, например, для сатори[436] – состояния просветления в восточных психо-философских и мистических учениях. Существующие телесные и интеллектуальные методики достижения сатори не гарантируют того, что адепт, пройдя все этапы учебы, получит желаемое. История дзэн полна случаев, когда люди получали просветление после каких-то внешних событий, абсолютно никак не связанных с их внутренним состоянием: удар колокола, удар по голове, пощечина, момент задувания свечи, крик, оскорбление, удар метлой и т.д.

Т.о. механизм действия первого уровня недоступен для понимания сознанием и достижение его, видимо, определяется некими личностными особенностями, которые не подлежат рациональному определению и могут быть выражены только в форме мифа. В качестве такового мы можем использовать, например, идею выброса психической энергии вследствие достижения Эго и Самостью периодического момента равновесия между ними у индивидуализирующей личности. При этом мы можем предположить, что вероятность [437] проявления инсайта для данной личности может быть тем выше, чем: а) более экзистенциально значимой для нее является проблема, требующая разрешения; б) больше усилий, страданий она затратила для нахождения искомого ответа; в) с другой стороны, меньше прилагала усилий сознания, пребывая в состоянии сознательного не-делания.

Здесь можно вспомнить уже упоминавшуюся в работе историю со Вторым патриархом дзэн, когда он, стоя перед Бодхидхармой в снегу, на коленях, в отчаянии понять сущность его учения, отрубил себе руку, поднес ее учителю, обменялся с ним парой фраз – и обрел просветление. Мы можем сказать, что будущий Второй патриарх находился в состоянии глубокого ноогенного (экзистенциального) невроза. Его внутренний конфликт и диссоциация личности достигли такого уровня, что для его преодоления понадобился аффектный взрыв. «Невротический приступ, или взрыв, вспышка являют благоприятную возможность осознать, кто же вы есть на самом деле – в противоположность тому, кто мы думаем, мы есть (выделено мною – И. Н.). Путем проработки симптомов, сопровождающих невроз…, мы все больше осознаем свои личностные границы». «Лечение (невроза – И.Н.) есть интеграция разобщенных содержаний, диссоциированных от сознания» (Юнг)[438]. Иначе говоря, невротическая вспышка указывает на необходимость запуска процесса заполнения трансцендентным смысловых пустот, разрывов, лакун в личностном тексте и восстановления его целостности.

В этом примере мы видим как раз активацию структурно-смыслового комплекса на самом глубинном, архетипическом, уровне. Видимо, угроза диссоциации личности в описанном выше примере была уже настолько серьезна (членовредительство), что восстановить целостность последней бессознательное могло только, инициируя самый глубокий и энергетически самый интенсивный уровень – архетипический[439].

Итак, первый уровень характеризуется следующим:

1. Он является источником смысловой связи, объединяющей феномены как внутри психического, так и между психическим и внешним миром, и создающей единое смысловое пространство личности.

2. На архетипическом уровне мир един, не разделяется на три контактные зоны, по Ф. Перлзу[440], и эту единость индивид может ощутить в виде прямого знания, могущего сопровождаться аффектной реакцией в виде выступивших слез, пота, обморока, изменения ритма дыхания, ликования, трансовых состояний…

3. Проявление/инициация первого уровня характеризуется: а) кратковременностью; б) интенсивностью; в) спонтанностью начала и завершения; г) отсутствием стандартных, привычных образов, ассоциативных цепочек, кинестетических и вербальных реакций.

Дата добавления: 2015-07-20