Я спасал раненых.

В 19.00 в Останкино уже вовсю палили, на улице Королева стояло много брошенной техники. Я пришел сюда с колонной, которая требовала у руководства эфира, слова, а в ответ получила очереди из крупнокалиберных пулеметов.

Я был испуган, спрятался в роще за дерево. Стоял, смотрел. Видел первых раненых. «Скорые» недолго их вывозили — верно, испугались. В промежутках между очередями я слышал их стоны.

Ко мне подошел парень лет 25, в очках. Что, говорит, стоишь, пошли раненых вытаскивать. Мы подползли к оранжевой поливальной машине «ЗИЛ» с тесной кабиной. Влезли. Парень склонился к приборному щитку, завозился с проводками. Ударила очередь. Замерли. Нет, уберег Бог. Машина завелась...

Проехали на большой скорости по Королева, от башни к овощному магазину. Люди кричат: «Вот раненый, вот! И тут еще забирай!» Несколько раненых лежали в лучах прожектора. Парень сидел за рулем. Несколько секунд меня «ломало»: выходить из кабины под огнем? Да еще с газона поднялась чья-то голова, крикнула: «Куда, пацан, замочат! Погоди, пока палить перестанут!»

Ничего, вылез. Во весь рост подошел к ближайшему раненому. Мужик лет 50, в животе дыра. Взял за ноги, поволок. Руки, джинсы, кроссовки на мне пропитались его кровью. Парень, что был со мной, высунулся из кабины, помог втащить. Кабина тесная. Мы стояли в ней, а раненый лежал на полу. Ноги его вылезли за дверь, болтались снаружи...

Вывезли его к пруду у дирекции «Останкино», где сгрудились «скорые». Еще вывезли человек пять. Запомнилась женщина, в сером плаще, в очках, берете. Непрерывно кричала. На ней — я это видел в ослепительном свете фар БТРа — башмаки почти что без подметок. Небогато жила, а выжила ли — не знаю. У нее были перебиты ноги.

На пятом раненом у нас просто кончился бензин. Напарник пытался в этот момент развернуться, но поливалка застряла на газоне посреди улицы Королева, под обстрелом. Он вылез, обошел рекламный щит, пробитый пулями, побежал, пригнувшись, к другой поливалке — слить бензин. Я нагнулся, влез под руль, нащупал проводки, пытался все же завести машину. Очередь — и мгновенная ватная слабость в руках и ногах. Я получил пулю в спину. Это было как взрыв в спине. Временно отключился.

Потом меня вынимали из машины: «Ранен, что ли?» Я еще успел удивиться: «А то не видно?» Позже узнал, что и «скорая», водителя которой уговорили подъехать меня забрать, тоже была обстреляна. Повезло: все уцелели, а ведь в нее вогнали пятнадцать пуль. Спасибо защитничкам «Останкино»!

Я лежал на холодном асфальте, в крови растекался промедол — это спасибо «скорой». Я видел, как народ, осатанев, стал камнями бить стекла в нижних этажах радиотелецентра. По людям ударили из пулеметов.

Пока я лежал в больнице, прокуратура завела на меня дело по обвинению в угоне этой самой оранжевой поливалки. Таскают, допрашивают. Опять спасибо: вправили ума. Я не голосую за вашу конституцию, потому что она измазана и моей кровью.

Наталия Геворкян, Александр Жилин

Дата добавления: 2015-07-15