Массовые представления на сценах Зеленых театров 3 страница

Следующая картина представления называлась «Кольцо дружбы».

Прожекторы медленно переводят свои лучи со льда на верх­ние ярусы Дворца спорта, высвечивая расположившихся там по кругу арены живописным кольцом участников художественной самодеятельности в костюмах и с флагами союзных республик -символическое Кольцо дружбы. Торжественно звучит «Песня о Родине» И. Дунаевского в исполнении солистов, сводного хора и оркестра.

Следующая картина праздничного представления показыва­ла незабываемую страницу истории военных лет — прорыв блока­ды. Это была сложная массовая сцена с большим количеством участников.

Она начиналась светозвуковой картиной боя, которую про­должало затем «наступление» солдат, врывавшихся на ледяную арену со всех концов зала.

Соединившись в центре арены, они образовывали компози­цию по картине художника В. Серова «Встреча воинов Ленинград­ского и Волховского фронтов».

Кольцо вражеской блокады разорвано! Короткое затишье пе­ред решающей схваткой... Через арену к эстраде подъезжает ста­ренький, видавший виды автобус с «фронтовой бригадой» арти­стов. Начинается «импровизированный» концерт-воспоминание.

Заключительная часть праздника — церемониальный вынос легендарных боевых знамен, под которыми была завоевана победа под Ленинградом 25 лет тому назад...

Вслед за священными знаменами Ленинграда сверху в зал по всем проходам спускаются дети, бережно держащие в руках сим­волы памяти о героических днях — подлинные солдатские каски, матросские бескозырки, летные шлемы. Звучит «Реквием» Д. Каба­левского в исполнении детского хора.

Минута молчания. В финале звучит «Славься» М. Глинки в исполнении хора и оркестра. В церемониальном марше проходят войска»²¹⁷.

Еще ранее, в 1962 году, 30—31 августа, а затем весь сентябрь, на сцене Зеленого театра ЦПКиО имени Горького в Москве было осуществлено массовое театрализованное представление в восьми эпизодах с Прологом и Эпилогом, посвященное 150-летию Боро­динского сражения «Увенчанные славой».

Огромная сцена Зеленого театра ЦПКиО им. Горького. Справа и слева вместо кулис огромные, увенчанные георгиев­скими лентами, чуть склоненные трехцветные и красные боевые знамена Русской армии, как бы преклонившиеся перед героиче­ской памятью воинов 1812 и 1941 годов. Перед огромным, во всю ширину и высоту сцены, экраном-задником, в центре — значи­тельных размеров возвышение, к которому со всех сторон проло­жены пандусы. По бокам сцены два мощных, начинающихся у земли бревенчатых настила олицетворяют как бы проходящую через сцену дорогу войны (художник Н. Золотарев).

После короткого Пролога — встречи солдат Отечественных 1812 и 1941 — 1945 годов -- в мгновенно наступившей темноте вспыхнули в языках бушующего пламени цифры 1812. Звучал, на­растая, набатный звон. В сполохах разлившегося с экрана, охва­тившего все пространство сиены пожара на сцену выскакивал вса­дник, который призывал честной народ на борьбу с супостатом.

Гремел набат! Горела земля! Слева из самой глубины сцены появлялись беженцы. Одновременно с их появлением возникла тревожная, надрывная мелодия вступления к восьмой картине оперы С. Прокофьева «Война и мир».

Хватали мужики кто вилы, кто косы и уходили вслед за вса­дником. Голосили оставшиеся бабы. Тихо молилась сидящая на одной из телег старуха.

И тут из-за деревьев, справа от зрителей, с песней «Солдатуш-ки, бравы ребятушки» в походном строю поднимаются солдатские роты и уходят туда же, куда ускакал всадник и ушли мужики.

Шли солдаты. Молилась старуха. Удалялась песня. А на экра­не, от края до края, горела земля, горели хлеба.

А когда песня удалилась, на сцену вслед за солдатами подни­малась артиллерийская батарея. Установив орудия, солдаты рас­полагались по склону холма.

Темнело. А солдаты все шли и шли. Дымилась на экране выж­женная земля, над которой, как перед грозой, медленно плыли темно-свинцовые тучи. Прорезала экран молния, вплеталась в ра­скаты грома музыка кантаты П.И. Чайковского «Москва». Снова сверкала молния. Снова слышались раскаты грома. И тогда, про­резав темноту ночи, узкий луч прожектора освещал прислонивше­гося к пушке солдата, который, как бы прислушиваясь к звукам кантаты, потихоньку, а затем все громче и громче начинал петь «Арию воина».

Центральным эпизодом этого массового представления был эпизод «Сражение».

Били барабаны сбор. Раздавались команды «Становись! Ша­гом марш!». Под звуки марша, исполняемого поднявшимся из оркестровой ямы военного духового оркестра, справа и слева выхо­дили на сиену колонны солдат и скрывались в глубине сцены.

На экране — панорама Бородинского поля с выстроенными русскими и французскими войсками. Вдалеке завязывалась все усиливавшаяся перестрелка. На экране возникали кинокадры на­чавшегося сражения из кинофильма «Война и мир».

Гремели пушки. Черный дым заволакивал всю сцен>. Мимо пушкарей одна за другой пробегали группы русских воинов и скрывались за экраном, там, где гремел бой. И тогда мощно начи­нала звучать самая напряженная часть пятой симфонии Д. Шоста­ковича в исполнении находящихся в оркестровой яме симфониче­ского и духового оркестров. Все это проходило на фоне кинока­дров мчащихся и сталкивающихся в рубке русской и французской конниц. Клубы черного и красного дыма все больше и больше зак­рывали все происходящее на сцене. Прорезав клубы дыма, луч прожектора освещал командный путь Кутузова. Один за другим через всю сцену с докладами о ходе сражения во весь опор мчались к Кутузову офицеры и адъютанты.

Скакали на экране навстречу друг всадники. Крупным планом сшибались ноги скачущих лошадей, задранные конские головы... Клубился перед экраном черный дым, превращая кинокадры в фантастически объемное изображение.

Заканчивался эпизод сражения сценой снова на командном пункте Кутузова. Сквозь клубы дыма мчался всадник и еще изда­ли кричал: «Ваша светлость! Ваша светлость! Неприятельская пе­хота отступает! Мы устояли!»

Кутузов (обступившим его солдатам и офицерам): «Ну, сла­ва Богу!»

Следующий эпизод «Мать» начинался после затемнения и ко­роткой паузы.

В возникшей ночной тишине звучал в сопровождении хора и оркестра низкий женский голос. Мертвый свет взошедшей луны освещал лежащих в разных местах сцены убитых. Узкий луч про­жектора медленно, переходя от одного убитого к другому, двигался к правому порталу, пока не высвечивал стоящую там женщину, поющую «Все люди спят, лишь мать не спит одна» (А. Новиков).

Одновременно, как бы раздвоившись, луч прожектора выхва­тывал из темноты ночи идущую между убитыми Мать. Пройдя почти до края сцены, она останавливалась и, опустившись на ко­лени, прижимала к груди убитого сына. И тогда к ней подходил взвод солдат. Другой луч прожектора высвечивал холм, с которого спускался фельдмаршал и накрывал убитого знаменем. Все стиха­ло. Солдаты поднимали уложенного на ружья солдата и вместе с Матерью под звуки барабанной дроби медленно уходили в глубь сцены...

Резко поднявшись, Кутузов обращался к выстроившимся на сцене войскам: «Солдаты! Благодарю всех за трудную и верную службу. Россия не забудет вас. Каждый из вас есть спаситель Оте­чества... Вам слава вовеки!.. Француз разбит на правом фланге и остановился на левом! Так поклянемся не щадить ни крови своей, ни жизни для достижения победы над врагом!»

Стоящие на сцене солдаты отвечали: «Клянемся! Клянемся!»

А третье «Клянемся!» раздавалось из центрального, идущего параллельно сцене прохода. Переброшенные в этот миг со сцены лучи прожекторов и вспыхнувшие фары автомашин освещали «сорокапятки» времен Отечественной войны 1941 года и сидя­щих в машинах боевые расчеты. Это они произнесли третье «Клянемся!».

Под звуки мелодии «Священной войны», исполняемой сим­фоническим и духовым оркестрами, машины с пушками и солда­тами, справа и слева огибая зрителей, поднимались на сцену, где за это время уже сменились декорации. Так начиналась идущая без перерыва, вторая часть представления, которая заканчивалась ис­полнением торжественной увертюры «1812 год» П.И. Чайковско­го в исполнении сводного оркестра Советской Армии {свыше ты­сячи музыкантов) и симфонического оркестра.

Традиции постановок больших театрализованных представле­ний в закрытых помещениях продолжалась и в последующие годы.

Собственно, традиция отмечать праздничные даты массо-вы-ми театрализованными представлениями под открытым небом, на улицах и площадях городов и на стадионах, на больших сцениче­ских площадках была широко распространена вплоть до 1990-х го­дов. Более того, не боясь ошибиться, можно смело сказать, что именно с той поры массовые театрализованные представления, вобрав в себя самые разнообразные виды искусств, стали наиболее емким видом Нетрадиционного театра, вовлекшим в свою орбиту не только громадные массы исполнителей (как профессиональ­ных, так и самодеятельных), а и целую армию профессиональных режиссеров, художников, балетмейстеров, композиторов, дири­жеров, породили, вызвали к жизни стремление не ограничиваться традиционным жанровым решением таких представлений.

Именно в эти годы появляются «спортивно-театрализован­ные представления», «представления-митинги», «представления на воде», «мемориальные представления», «представления-рек­виемы», «театрализованные концерты-представления», «спетозву-коспектакли» и т.д. и т.п.

СВЕТОЗВУКОСПЕКТАКПН

В 1950-е годы впервые в нашей стране была осуществлена по­становка необычного представления — сиетозвукоспектакли. Соб­ственно, это был жанр Нетрадиционного театра, который понача­лу родился в послевоенной Арабской Республике Египет. Именно там, близ Гизы, у пирамиды Хеопса, средствами света и звука бы­ло показано грандиозное представление, рассказывающее о древ­ней истории Египта. Кстати, это представление до сих пор вызы­вает огромный интерес многочисленных туристов, посещающих эту страну.

Собственно, эта форма массового представления на открытом воздухе в 1950-е годы в нашей стране делала первые шаги. Одним из первых и наиболее удачным был светозвукоспектакль, создан­ный режиссером Б. Галеевым в городском парке города Казани в честь 25-летия Победы «Навечно в памяти народной».

Представление начиналось поздним вечером. Над за-темнен-ным парком поплыла мелодия седьмой симфонии Д. Шостаковича, Не успела симфония закончиться, как сразу же в нее вплелись ве­личественные скорбные звуки «Реквиема» Д. Кабалевского. И в тот же миг под вспыхнувшеми лучами струящегося света вдруг словно ожила фигура воина-монумента, установленного у входа в парк. На бронзе монумента вспыхнули и сразу застыли тревожные красные блики, а потом сразу же погасли. Секундная темнота. И тут же с ме­лодией песни Дунаевского из кинофильма «Веселые ребята» вспых­нули зеленым изумрудом кроны всех растущих около монумента-памятника русских березок. Теперь музыка звучит везде: и около монумента, и около березок, и вокруг площади. Но вдруг веселая, задорная мелодия словно споткнулась о голос Левитана: «Война!» Лучи прожекторов, нервно перекрещиваясь, чертят бездонную чер­ноту неба. А незабываемый голос Левитана, воскрешающий собы­тия войны, не прерывается. Лучи прожекторов, обнаружив «враже­ский самолет», не отпускают его до тех пор, пока он, подожженный огнем зениток, огненным шаром падает на землю.

Один за другим следуют эпизоды «Брестская крепость», «Пан­филовцы», «Блокадный Ленинград».

Воздушная тревога. Стук метронома. Приглушенный разговор в бомбоубежище. Уханье зениток. Блики прожекторов. И... песня, трогающая до глубины души, песня — «Темная ночь» Н. Богослов­ского «Сталинградская битва», «Германия - казнь Мусы Джали­ля». А потом «Победа!».

И все эпизоды только светом и звуком!

Звуки близкого и далекого боев, рев моторов, треск пулемет­ных очередей, автоматные очереди, прорезывающие ночное небо трассирующими пулями, разрывы снарядов, прожектора, взлеты осветительных ракет, непрерывные световые картины да музыка, слившись воедино, создают не только полную иллюзию проис­ходящего, но и придают неожиданную объемность сменяющим­ся картинам войны. Удивительное зрелище! Удивительное пред­ставление!

МЕМОРИАЛЬНЫЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ

Другой формой массовых театрализованных представлений, рожденной в те годы, были Мемориальные представления.

Одна из главных особенностей этих представлений было про­ведение их в памятных местах, связанных с историческими собы­тиями: у монументов и у мемориальных комплексов.

Решались такие представления по-разному. Так, например, в 1964 году в городе Запорожье было осуществлено массовое мемо­риальное представление «Вечно живые герои». На улицах этого города существует много памятников, создающих его своеобраз­ную каменную летопись. Каждый из этих памятников, вернее, их подножия стали тогда сценическими площадками, на которых шло действие, конкретно связанное с событием, в честь которого был воздвигнут памятник. Несмотря на это каждый отдельный вроде бы самостоятельный эпизод,в сущности, был частью еди­ного театрализованного представления-шествия о славной исто­рии Запорожья в годы Гражданской и Отечественной войн.

Совершенно по-другому было решено массовое мемориаль­ное представление на Пискаревском кладбище в Ленинграде в 1967 году. Автор и режиссер-постановщик А.Д. Силин, один из выдающихся режиссеров Нетрадиционного театра нашего време­ни, внесший значительный вклад в его развитие и вот уже многие годы с успехом работающий в этом виде сценического искусства,^!1S создал величественно-торжественный театрализованный митинг-реквием, которому предшествовала факельная молодежная мани­фестация.

Предельно лаконичным было оформление этого массового театрализованного представления. Многократно увеличенные до-кументатьные фотографии погибших в войну ленинградцев и под­линные рисунки блокадных детей, укрепленные па ограде по обе стороны от входа на кладбище, да тихо звучащая мелодия как бы становились прологом этого представления-реквиема. Но, пожа­луй, основой оформления были сами ряды огромных надгробных плит братских могил с только высеченными на них датами 1941, 1942, 1943 да монумент Матери-Родины. Строгие архитектурные формы мемориала вместе с прозвучавшими по ходу представления подлинными записями ленинградского радио военных лет, музы­кой, стуком метронома и с соответствующим световым решением создавали неповторимую атмосферу представления, которое по­трясало своей трагичностью.²¹*

Конечно, современные для тех лет принципы режиссуры, сце­нографии, особенности исполнительского мастерства, использо­вание различных выразительных средств, организационные прин­ципы не появились в одночасье. Они складывались постепенно, чаше всего методом проб и ошибок, прежде чем сложились в опре­деленную систему, в которую вошел и опыт массовых представле­ний первых послеоктябрьских лет, и многое из послевоенных по­становок физкультурных парадов и стадионных массовых театра­лизованных спортивных представлений {с их дерзкой компози­ционной выдумкой; системой «поточных движений», изобретен­ной известным балетмейстером Касьяном Голейзовским), наход­ки художников-постановщиков с новыми приемами сценографии (мгновенной трансформацией костюмов и предметов оформле­ния, цветовыми всплесками, орнаментальными узорами и, нако­нец, так называемым «живым фоном») и, о чем уже было сказано, опыт организации и проведения в Москве VI Всемирного фести­валя молодежи и студентов с его сложной и в то же время объеди­ненной одной идеей темой, сюжетным ходом, драматургией, с за­ранее продуманным ходом действия в каждую его минуту, с уме­нием в 7—10 дней вместить до двух десятков масштабных праздни­ков и представлений.

Таким образом, можно считать, что, 1960-е и особенно 1970-е го­ды отмечены многообразием родившихся новых форм Нетради­ционного театра. Это многообразие определяется в первую очередь богатством и разнообразием содержания, сюжетных ходов, вырази­тельных средств и мест действия. Например, основой сюжетного хода одного из множества ежегодных представлений, посвященных Дню Победы, были письма фронтовиков, не пришедших с войны.

Главным действующим лицом этого представления был сель­ский почтальон, который на протяжении всего действия одно за другим как бы доставлял адресатам зачастую недописанные пись­ма, строчки, прерванные пудей.

Если сравнивать представления 1960—70-х годов с массовыми театрализованными представлениями 1920-х — начала 1930-х го­дов, нетрудно заметить их прямую творчески-идейную преем­ственность и в то же время существенное различие художествен­ных приемов, используемых выразительных средств и т.д.

Для постановок 1960—70-х годов характерны стремительность развивающегося в них действия, умение режиссуры найти для каждого свои художественные приемы и средства выразительно­сти. Массовые представления тех лет отличались оригинально­стью образного строя, для создания которого использовались раз­личные средства — от самых традиционных — песни, слова, музы­ки танца, пантомимы, до таких, как (отнюдь не относящихся к яв­лениям искусства) включение в действие подлинных героев, доку­ментов, музейных (исторических) предметов, использование тех­нических достижений тех лет: слайдов, рирпроекций, цветного кино и световых декораций.

Собственно, именно в 1960—70-е годы окончательно склады­ваются основные принципы массовых театрализованных предста­влений как одного из видов современного театра массовых форм, современного Нетрадиционного театра.

ТЕАТРАЛИЗОВАННЫЕ КОНЦЕРТЫ

В эти же годы широкое распространение получили так назы­ваемые «театрализованные концерты». Собственно, не было ни одной праздничной или юбилейной даты, общегосударственного или местного значения, чтобы она не была отмечена театрализо­ванным концертом.

Возникли они еще в 1930-е годы, но особенную популярность приобрели именно в 1960—70-е годы. Пожалуй, не было ни одно­го торжественного заседания разного уровня, после которого не состоялся бы театрализованный концерт.²²⁰

В большинстве таких концертов режиссеры, чтобы усилить эмоциональное воздействие на зрителя того или другого номера, вводили в него элементы театрализации. При этом большинство таких концертов при всем их многообразии отличалось, во-пер­вых, пафосностью, особенно его финала-апофеоза, в котором, как правило, были заняты все участники концерта, и, во-вторых, оби­лием самых разных сводных коллективов: хоровых, танцевальных, инструментальных и т.д, что давало многим не только теоретикам, но и практикам считать театрализованные концерты одной из форм Нетрадиционного театра.

Позволю себе с этим принципиально не согласиться. Дело в том, что введение элементов театрализации в те или другие номе­ра концерта, то есть, использование некоторых выразительных средств театра в практически сборном дивертисментном концерте не меняет сути самого концерта как определенной формы сцени­ческого искусства. Л именно формы действа, состоящего из от­дельных законченных по содержанию, форме номеров разных жанров... Поэтому как бы и в каком количестве ни использовалась театрализация, концерт остается концертом, то есть явлением и формой эстрадного искусства.

По моему разумению, лишь то, состоящее из отдельных раз­ного жанра номеров действо (в специальной литературе оно полу­чило название «тематический театрализованный концерт»), в ко­тором, во-первых, все номера так или иначе раскрывают опреде­ленную тему, связанную с празднуемым событием; во-вторых, где присутствует общее, созданное приемами театрализации единое образно-художественное решение, вызывающее у зрителей цело­стное впечатление, и, в-третьих, где с помощью специально про­думанного оформления (декорации), игрового света, шумов и дру­гих элементов создана определенная сценическая атмосфера, -есть действительно «театрализованный концерт» как одна из форм Нетрадиционного театра.-' Кстати, достаточно близкая к театра­лизованным представлениям.

В этом понимании такими «театрализованными концертами» чаще всего являлись торжественные действа, которые, как прави­ло, создавались на центральных сценических площадках Москвы, Петербурга и некоторых других городов, к сожалению, весьма не­большим числом режиссеров-постановщиков.

МАССОВЫЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ Н ПРАЗДНИКИ В 1980-Х ГОДАХ

Одним из наиболее значительных явлений советского Нетра­диционного театра 1980-х годов было грандиозное спортивно-ху­дожественное массовое представление — Открытие и Закрытие XXII Олимпийских игр в Москве летом 1980 года.

Под руководством одного из крупнейших знатоков массовых представлений тех лет, на протяжении многих годов постановщи­ка самых значительных массовых представлений на огромных сценических площадках нашей страны и за рубежом и под откры­тым небом, выдающегося режиссера, народного артиста СССР Иосифа Михайловича Туманова, удивительно обаятельного, могу­чего, красивого человека, была создана постановочная группа,²²² в которую входили крупнейшие режиссеры, балетмейстеры, компо­зиторы, дирижеры, художники того времени.²²'

Открытие и закрытие XXII Олимпийских игр в Москве было неповторимым сложным красочным действом-зрелищем, органи­чески соединившим протокольный ритуал с художественно-образ­ным слиянием спорта и искусства. Построенное по принципу сме­няющихся <'наплывов», оно отличалось неуемной фантазией поста­новщиков, композиционным мастерством, сплавом разных видов и жанров искусства со спортом и отличным ощущением темпоритма.

Чтобы понять, каким было это грандиозное зрелище, пожа­луй, лучше всего обратиться к воспоминаниям человека, который возглавлял Оргкомитет — И. Т. Новикову.

«Ну вот наконец настал день открытия Олимпийских игр.

Очень волновала погода — небо хмурилось. Дурная погода мо­жет омрачить праздник.

Проехал по улице Горького несколько кварталов к Моссовету. оказалось — вся улица Горького была запружена тысячами и тыся­чами людей. Они ожидали вынос олимпийского факела из здания Моссовета...

Точно по сценарному плану в 16.00 над стадионом раздался перезвон Кремлевских курантов, разнесенный десятками мощных репродукторов.

Торжественные звуки «Праздничной увертюры» Дмитрия Шостаковича — музыкальной эмблемы Игр — оповестили зрите­лей о начале церемонии открытия.

Парад предварял выход группы юношей и девушек в древне­греческих одеждах и трех квадриг. Красочная театрализованная процессия олицетворяла преемственность прошлых Олимпийских игр античного мира и современного олимпийского движения.²²⁴

По традиции шествие спортсменов открыла спортивная деле­гация Греции. Колонну участников Игр завершила делегация Со­ветского Союза.

Делегации стран — участниц Игр выстроились на гаревой до­рожке перед Центральной трибуной

В соответствии с олимпийским протоколом к микрофону по­дошел председатель оргкомитета «Олимпиада-80». Затем лорд Килланин — президент МОК. Затем Брежнев объявил Олимпий­ские игры 1980 года, знаменующую XXII Олимпиаду современной эры, открытыми.

Вносится развернутый Олимпийский флаг. Его сопровождает почетный эскорт — 23 спортсмена с белыми голубями в руках.

Под звуки Олимпийского гимна белое полотнище с пятью разноцветными кольцами поднялось на флагштоке. Одновремен­но к небу взлетели голуби.

В соответствии с протоколом открытия делегация Монреаля передала делегации Москвы официальный Олимпийский флаг под овацию зрителей. Передачу совершил президент МОК. К это­му времени прибыл Олимпийский огонь. Факел принес выбежав­ший на дорожку стадиона трехкратный олимпийский чемпион Виктор Санеев. У мачты с олимпийским флагом он передал факел олимпийскому чемпиону Сергею Белову, который и зажег огонь в чаше. Тысячи голубей взлетели над стадионом».

Позволим себе в этом месте прервать описание Открытия Олимпийских игр в Москве и обратиться к другому месту пове­ствования, где автор подробно рассказывает, как, собственно, проходило зажжение огня.

«По олимпийским традициям спортсмен, приняв олимпий­ский факел на беговой дорожке стадиона, должен подняться ме­тров на двадцать к чаше и зажечь огонь, возвещающий о начале торжеств по случаю открытия Игр. Этот волнующий ритуал дол­жен быть хорошо виден всем зрителям, а огонь, горяший в дни со­стязаний, должен быть заметен издалека.

Учитывая все эти требования, чашу расположили высоко над Восточной трибуной, напротив центральной ложи. Вокруг кон­струкции четыре тысячи мест было оставлено для специально под­готовленных людей, которые создавали красочный фон, соответ­ствовавший церемонии открытия Игр, сыгравший большую роль в успехе этого праздника. Каждое новое цветное изображение - будь то факел мира, лучи солнца или улыбающийся Миша — талисман нашей Олимпиады — рождало на трибунах бурю оваций. Разумеет­ся, при таком художественном решении возводить дополнитель­ную лестницу для подъема факелоносца было делом громоздким и трудоемким. Потребоватось немалое время для раздумий, прежде чем родился простой, надежный и вместе с тем оригинальный спо­соб подъема спортсмена к чаше. Тот, кто видел церемонию откры­тия Игр на стадионе, по телевидению или и кино, наверняка за­помнили этот волнующий момент.

Факелоносец приближается к нижнему углу голубого квадра­та фона, перед ним нет никакой лестницы. Неожиданно вспыхи­вает красный луч, устремленный по диагонали к чаше. Бегун всту­пает на этот луч, и перед ним возникает яркая золотая дорожка, возникает с небольшим опережением, как бы ведя его наверх к огню. Восторг, восхищение царили в этот момент на стадионе, гром аплодисментов сопровождал бег атлета. Поистине это был апогей праздника, воспринимавшийся как чудо. А чуда не было. Недаром говорится: все гениальное просто. Постановщики вели­колепного спектакля нашли самобытное, не встречавшееся ранее решение. Дорожку создавали участники представления, поднимая над головой специально окрашенные щиты».

Тут мы еще раз прервем И.Т. Новикова. Дело в том, что приду­мал это «чудо» И.М. Туманов, а осуществил его режиссер фона - Л. Немчик. По рассказу М.А. Ошеровского, долгое время никто из постановочной группы не знал, как будет решен этот момент цере­монии открытия. Но в один из последних дней на листе бумаги с нарисованном на нем квадрате фона рука Туманова начертила про­резавший его зигзаг молнии. Это был гениальный режиссерский замысел, неожиданное для всех решение сложной проблемы! Надо думать, что толчком для такого неожиданного хода было желание не только не повторить прием зажжения чаши предыдущих Олим­пийских игр, но и найти свой необычный способ решения этого ритуального момента церемонии открытия.

Не знаю, думал ли режиссер о том, что подъем к чаше олим­пийского чемпиона Сергея Белова с факелом в руках по поднятым сидящими спортсменами шитам символически выразит главный принцип советского спорта: «От массового физкультурного дви­жения к олимпийским вершинам», но то, что именно спортсмены вознесли Сергея Белова к олимпийской чаше, несомненно, было блестящей аллегорией, точным символом советского спорта. Но даже если Туманов специально не думал об этом, то позволю пред­положить, что в таком образном решении сыграла свою роль его творческая режиссерская интуиция, во многом зависящая от гражданской позиции художника.

Но вернемся к воспоминаниям И.Т. Новикова.

Итак, Олимпийский огонь в чаше был зажжен.

После этого прозвучала кантата «Ода спорту», написанная специально к Открытию известным советским композитором Э. Артемьевым.

Затем олимпийский чемпион Николай Андрианов от имени всех участников Игр произнес олимпийскую клятву, затем между­народный арбитр Александр Медведь.

Официальная часть церемонии Открытия XXII Олимпиады была завершена исполнением Гимна Советского Союза.

Делегации участников покинули пределы стадиона. Началась завершающая часть праздника — спортивно-художественные вы­ступления.

Первыми на арене появились знаменосцы и спортсмены в гимнастических костюмах. Они образовали в центре поля композииию «Солнце». К нему со всех сторон устремились колонны юношей и девушек в национальных костюмах из всех 15 респу­блик Советского Союза.

На поле сменялись яркие многоцветные картины, образованные тысячами участников хореографической сюиты «Дружба народов».

По беговой дорожке стадиона пронеслись русские тройки. За­тем арену стадиона снова заполнили спортсмены. В гимнастиче­ских выступлениях участвовало около двух тысяч юношей и деву­шек. Свое мастерство продемонстрировали гимнасты и акробаты, с восторгом встреченные зрителями. На поле стадиона выступила группа юных гимнастов в костюмах «медвежат»³²⁵.

Две тысячи спортсменов общества «Трудовые резервы» обра­зовали на поле пять олимпийских колец, в центре которых они построили живые четырехъярусные вазы.

Церемонию открытия Игр сопровождал художественный фон, на «экране» которого сменялись 174 различные картины. Это гигантский цветной «экран» создали на Восточной трибуне ста­диона 4,5 тысяч специально подготовленных спортсменов. У каж­дого из них были наборы разноцветных флажков, съемных мани­шек, рисованных панно и шапочек. Меняя разноцветные флажки и другой реквизит, они создавали мозаичные картины, сменявшие одна другую.

В завершение праздника на арену стадиона вышли все без малого 17 тысяч его участников. Фоном был земной шар и звез­ды на нем.²²"

Завгуста 1980 года на стадионе в Лужниках после 1бдней сорев­нований состоялось Закрытие XXII Олимпийских игр в Москве.

Практически перед его постановщиками стояла задача создать действо, которое завершало бы грандиозное массовое представле­ние, длившееся более двух недель, и в то же время было бы само­стоятельным, со своей завязкой, кульминацией и развязкой. При этом, как и в Открытии, сложность заключалась в том, чтобы най­ти такое самобытное решение, которое соответствовало бы стро­гим требованиям Олимпийской хартии. Надо сразу сказать, что постановочная группа во главе с И.М. Тумановым с честью справилась с этой труднейшей задачей. Не только справилась, но и созда­ла необычайно яркий, торжественный и вместе с тем трогательный спектакль, действие которого началось под вечер 3 августа и закон­чилось поздней ночью.

Дата добавления: 2015-07-08