Массовые представления на сценах Зеленых театров 2 страница

Корона празднично и весело трепещущих флагов стран мира — участников фестиваля, венчающая стадион, как бы в танце поло­щется в глубокой и чистой лазури московского неба...

Позывные фанфар. Стадион встал, аплодируя. Белый квадрат сводного оркестра двинулся на центр поля... Навстречу ему, с дру­гой стороны, четко и свободно печатая шаг, выходят на зеленое поле ассистенты, образуя флагами цветные коридоры для прохода делегаций.

Вновь звучат фанфары... из восточных ворот торжественно и невесомо поплыла по гаревой дорожке сверкающая эмблема фестиваля в обрамлении эскорта девушек, несущих полотнища пя-тицветной ленты... Их сменяет зеленое каре флагов стран мира...

На новой музыкальной фразе Гимна демократической моло­дежи в воротах показалась первая делегация... Размашистым хо­дом, в развевающейся свободной одежде идут посланцы Африки, открывая праздничный поток юности...

Нескончаемый поток разнообразнейших лиц, костюмов, ак­сессуаров, музыкальных инструментов, диковинных уборов, же­стов, походок, как из рога изобилия, вылился на поле стадиона... Ритуальные танцы в масках, карнавальные ходы с бумажными драконами, виноградными лозами чередовались со строгими и четкими перестроениями.

По принятой традиции завершала шествие делегация страны — хозяйки фестиваля.

В финале открытия, в конце гимнастического выступления студентов, все участники стягивались, как магнитом, к центру по­ля, образуя плотный монолитный прямоугольник.

Новая музыкальная мелодия... Ее легкое дуновение коснулось края построения, и едва приметная волна поднимаемых в поточном движении рук тихо пробежала по всему полю прямоугольника и стихла... Желтые полотнища ритмичными волнами постепенно за­ливают все пространство колыхающимся желтым цветом спело­сти... И вдруг, прорвав эту безмятежность музыкальным взрывом, на поле упало черное пятно. Вместе с пятном упала и растеклась му­зыка войны... Синхронно с ней растет и ширится черное пятно, мгновенно обратившееся в силуэт бомбы...

Но вот по воздуху резко хлестнула одна звуковая молния, дру­гая — и синхронно с ними одна голубая черта, а затеи другая пере­черкнули черное тело бомбы... Вот уже голубой цвет мира залива­ет полностью все пространство, изгоняя черный цвет... С новой мирной ликующей музыки на голубом «небе» возникает бело­снежный голубь.,. Вылет с трибун живых голубей был ему отве­том... Голубя уже сменяют возникшие одно за другим слова «Мир», «Дружба» на шести языках...

Сигнал «к началу» торжественного закрытия (фестиваля. — А,Р.). погрузил весь стадион в темноту. При звуках фанфарного вступления на центре поля зажглась голубая ажурная полусфера глобуса и пять цветных площадок-лепестков — объемная светящаяся эмблема Московского фестиваля. По направлению к ней одновременно с двух сторон вышло флаговое обрамление, образовавшее торже­ственные аллеи, по которым направились представители пяти континентов. Когда делегаты в экзотических одеждах заняли свои места на светящихся плексигласовых лепестках-эстрадах, на вершину глобуса по лестнице-меридиану поднялся предста­витель Советского Союза, поздравивший всех с успешным завер­шением фестиваля и объявивший о его закрытии и торжествен­ном спуске флага.

Голубым светом, вибрируя светящимися тканями, засияла трибуна фона. Символы мира — слова «Мир», «Дружба» — вспых­нули на пей. Потоки пяти цветов фестиваля смывали эти слова, выявляя новые и новые. Из двух противоположных ворот стадио­на на поле появился поток сверкающего света: на поле выбежали со светящимися бенгальскими булавами девушки — студентки мо­сковских вузов. Их белые, из блестящего шелка костюмы умножа­ли световой поток. Разнообразие гимнастических фигур, постро­ений нескончаемо рисовало световые орнаменты и узоры. Фоно­вое светящееся сопровождение, соединенное в единую компози­цию, охватило все поле зрения, создав полифонию светоспекта-кля. В финале поточное движение света от поля полилось вверх по трибуне, и одна светящаяся гряда, меняя другую, рождала, достиг­нув верхнего ряда, взрывы фейерверка того же цвета. Цвет, как бы рождаясь на ядре стадиона, легко избегал вверх и, нарастая, завер­шался, взлетая в небо воздушным каскадным извержением..,

За пределами стадиона... был развернут огромный светоспек-такль, включивший противоположный берег Москвы-реки и бар­жи на реке. Трамплин для прыжков на лыжах был превращен в бурлящий световой поток-водопад. С верхней смотровой площад­ки перед университетом навесным огнем взлетал по разработан­ной программе световой «концерт»²"¹.

Не случайно, говоря о московском всемирном фестивале мо­лодежи и студентов, я подчеркивал, что это был праздник. Именно праздник, так как это действо было построено по всем законам этого вида Нетрадиционного театра. Театра массовых форм. Дело в том, что, будучи по направленности политической акцией, это действо по тому, какими средствами и как раскрывались его тема и идея, по своему содержанию, по своей форме и по тому, чем оно было для его участников и москвичей, было, действительно, все­общим праздником и для его участников, и для москвичей, в от­личие от большинства праздников того времени.

РУССКИЙ НЕТРАДИЦИОННЫЙ ТЕАТР В 196Q-70-E ГОДЫ

Как уже было сказано, начиная с 20-х годов XX века, народ­ные праздники, в подлинном понимании их сути не только не проводились, но и повсеместно всячески подвергались гонениям. Причем это касалось не только церковных, но и календарных праздников, например новогодних елок или Масленицы и других. Собственно, большинство праздников XIX века не только утрати­ло свое значение, но и попросту исчезло. Если кое-где они и про­водились, то. как правило, так, чтобы не привлекать внимания властей.

Официально признавались только праздники так называемого Красного календаря: годовщины Октября, образования СССР, Пер-вомай, день рождения. В.И.Ленина, День Победы, Международный женский день 8 марта. (Ранее в их число входил и День парижской коммуны). Позднее сложилась всячески поддерживаемая партий­ными и советскими органами традиции широко отмечать различные политические акции и даты. К концу 1960-х годов правительствен­ными постановлениями были учреждены так называемые Профес­сиональные праздники (День шахтера, День рыбака, День железно­дорожника и т.д.), сформировавшиеся в законченную систему праз­дников труда и закрепленную государственными актами.

Вообще же, начиная с 1960-х годов в стране под названием «праздник» на предприятиях, в городах, районах и селах проводи­лась масса самых различных мероприятий. Здесь были и Посвя­щение в специальность, и Проводы допризывников в Советскую Армию, и Посвящение в хлеборобы, и Трудовые юбилеи, и мноroe, многое другое. Их обилие (а во многих учреждениях культуры на местах их число порой доходило до сотни в год) привело к од­нообразию их содержания, к примитивности сюжетных ходов, к единой схеме проведения.²" Пожалуй, кроме праздничной атмо­сферы, в этих мероприятиях других составляющих, входящих в понятие «праздник», не было. Не было разбросанности и одновре­менности праздничных действий, не было моментов импровиза­ции, не было участия зрителей в разворачивающемся действии, не было важного элемента праздника — шествия и, наконец, не было главнейшего признака праздника — пришедшие на праздник не становились его главными действующими лицами, а были только зрителями разыгрываемого для них зрелища, не было и других весьма существенных признаков «Праздника». Естественно, что это привело, не могло не принести, к девальвации самого существа понятия «праздник». Более того, в большинстве случаев так назы­ваемые праздники тех лет, как правило, сводились к театрализо­ванному концерту, а в лучшем случае — к театрализованному пред­ставлению.

Но это ни в коем случае не означало, что праздники в их ис­тинном смысле этого понятия перестали существовать. Именно в 1970-е годы наряду с государственными и восстановленными по­сле Отечественной войны некоторыми календарными праздника­ми возникли специфические городские праздники, которые впо­следствии получили название День города. Особенно широкое распространение этот праздник получил в последующие годы. Сегодня, пожалуй, нет ни одного мало-мальского города, не го­воря уже о больших городах, где бы не отмечался День города.

Уже в те годы к их постановке стали привлекать наиболее опытных театральных режиссеров, художников, балетмейстеров, композиторов, успешно работающих в этом виде Нетрадиционно­го театра. Правда, для такой огромной страны, как Советский Со­юз, их число было весьма незначительным.

Пожалуй, среди первых таких праздников был в начале 1970-х годов праздник «Золотая осень» в Кисловодске в связи со 170-летием основания этого города-курорта. И хотя официального наз­вания для такого рода праздников — День города — еще не суще­ствовало (оно появилось позже), по существу, «Золотая осень» был таким праздником.

Чтобы было понятны особенности такого рода праздников, позволю себе пересказать, как он проходил.

Официальное открытие праздника было назначено на по­слеобеденное время, когда отдыхающие в санаториях освобожда­лись от всяческих лечебных процедур. Но, как это было заранее задумано, начался он уже с раннего утра 14 октября 1973 года, когда по всему городу зазвучала музыка и перед удивленными людьми старинный курортный город, стараниями трудившихся всю предпраздничную ночь художников, предстал одетым в праз­дничный наряд, главным мотивом которого была Золотая осень.

Конечно, под словами «Золотая осень» подразумевалось не только определенное время юда, не только строй мыслей и чувств, навеваемых в эту пору природой, но и время, когда люди по дав­ней традиции собирали плоды своего летнею труда. Тем более что праздник «Золотая осень» проводился в дни завершения уборки нового урожая. Так в празднике слились две темы: радость сверше­ния и радость бытия, очень точно выраженные перефразирован­ной пушкинской строкой: «Осенняя пора — очей очарованье».

Итак, ранним октябрьским утром в разных концах города на­чалось народное гуляние. На улицах, в парке и на городском ста­дионе, на специально сооруженных за ночь небольших площадках одновременно начались различные праздничные действа. Тут бы­ли и спортивные соревнования, и выступления самодеятельных коллективов, и разнообразные состязания самих горожан, игры, выставки цветов, рукоделий, созданных руками кисловодчан.

За два часа до торжественного открытия праздника у всех го­родских памятников и мемориальных досок, в частности у памят­ника воинам, погибшим в Отечественную войну, встали почетные караулы, которые сменялись каждые 15 минут. Затем, за полчаса до начала шествий по главным улицам города, звучавшая с утра музыка вдруг смолкла и в воцарившейся тишине люди услышали стихи местного поэта о погибших в Отечественную войну и не вернувшихся домой кисловодчанах и о вечной их жизни в народ­ной памяти. Но вот прозвучали последние строки стихов, и насту­пила минута молчания, А потом под звуки «Реквиема» Моцарта («Мизерере») группы горожан возложили к подножиям памятни­ков «Гирлянды вечной славы». После еще одних стихов о городе Кисловодске, о его жителях и здравницах снова над городом заз­вучала музыка советских композиторов.

Где-то около трех часов дня по трем основным улицам города к площади, где возвышалась одна из достопримечательностей ку­рорта — Колоннада, в окружении тысяч присоединившихся горо­жан двинулись театрализованные процессии. Во 1лаве одной, по­священной освобождению Кисловодска от белых, скакали эска­дроны красных казаков и горцев. Содержание второй было подчи­нено «Празднику урожая». Здесь вслед за машиной «Золотая осень» двигались декорированные машины «Урожай», «Рог изоби­лия», «Молоко», колесные трактора, везущие горы различных ово­щей нового урожая, и т.д. Третья колонна олицетворяющая «го­род-курорт», рассказывала о знаменитой здравнице и о людях в белых халатах.

Но вот все три театрализованных шествия одновременно вы­шли на площадь и, расположившись полукругами справа и слева от Колоннады, образовали трехъярусный живой декорационный фон.

Ровно в шестнадцать часов состоялось торжественное откры­тие праздника. Собственно, это было театрализованное предста­вление «Город вечной молодости», в котором участвовали чтецы, девушки-барабанщицы, хоровые и танцевальные коллективы, всадники, симфонический и сводный духовой оркестры.

После торжественного открытия, на котором присутствовало несколько тысяч горожан и отдыхающих, началась длившаяся до глубокой ночи основная часть праздника.

В парке, на дорожках и трассах терренкура, украшенных весе­лыми рисунками и плакатами с шутливыми советами, карикатура­ми на темы отдыха и лечения, на аллеях, где были сооружены четыре площадки — около «Зеленого календаря», у читальни, у «Сте­клянной струи», у шахматного павильона и в Зеленом театре — од­новременно начали выступать участники художественной само­деятельности санаториев и города, происходили встречи с мест­ными поэтами и композиторами. В это же время на танцевальной площадке начался костюмированный бал «Золотая осень». А чуть позже в Большом зале филармонии начался праздничный театра­лизованный концерт «Осенние листья», в котором помимо мест­ных профессиональных артистов и коллективов принимали уча­стие гастролеры из Москвы и Ленинграда. Праздничным в этот день было и представление в цирке.

Когда же начало темнеть, вместе с последним лучом заходя­щего солнца на горе у «Храма воздуха» вспыхнул огонек зажжен­ного факела, и побежала огненная цепочка вниз от факела к факе­лу, до самого «Грота». И тогда одновременно вместе с зажегшейся в городе иллюминацией вспыхнули расположенные у подножия деревьев парка прожектора, превращая его в сказочный лес с ко­лышущимися на легком ночном ветру серебряными листьями.

Закончился праздник огромным «Хороводом дружбы» на пло­щади около Колоннады. Одна мелодия сменялась другой, втяги­вая в круг все больше и больше подошедших к Колоннаде людей. И как-то само собой на площади образовалось еще несколько тан-цуюших кругов.

Как видим, это массовое действо осенью 1973 года в Кисло­водске было построено с соблюдением практически всех призна­ков, присущих празднику. Вот почему есть право говорить, что праздник «Золотая осень» действительно был городским праздни­ком и не только по своему характеру и атмосфере,

И все же что бы я ни говорил, у народа уже многие годы сино­нимом понятия «праздник» стало понятие «театрализованное представление», поскольку тогда, да и теперь, в наши дни, оно (массовое театрализованное представление) очень часто является единственным его (праздника) содержанием и проявлением.

То, что постановщики таких «праздников» подменяли их те­атрализованными представлениями, не было случайным. Именно в те годы массовые театрализованные представления получили широчайшее распространение. Более того, в 60—70-е годы про­шлого века они стали основной формой Нетрадиционного театра и по сию пору, несмотря на обилие его форм, такими же и остаются.

В значительной степени в их развитии и обогащении в те го­ды сыграл организованный по инициативе выдающихся театраль­ных режиссеров и художников при Всероссийском театральном обществе Совет по массовым представлением и праздникам, в ко­торый в разные годы входили Е.П. Гершуни, Б.Н. Глан, П.П. Ва­сильев, А.П. Конников, Б.Н. Петров, В.В. Познанский, И.Я. Рох­лин, А.Д- Силин, М.Д. Сегал, Н.П. Серый, Д.В. Тихомиров, Р.И. Тихомиров, А.Л. Шапс, И.Г. Шароев, И.Я. Шноль; художни­ки М.Ф. Ладур, Б.Г. Кноблок, С.С. Мандель, Р.Л. Казачек А.В. Стрельченко, А.П. Мальков и дру1ие.^!1:! После смерти Е.П. Гершуни Совет возглавил И.М. Туманов, сыгравший огром­ную роль в совершенствовании массовых представлений и других действ.²¹- Как видим, в Совете были сосредоточены ведущие ре­жиссеры, сценаристы, художники того времени. Причем у каждо­го из них был свой неповторимый голос. Именно они, проводя ак­тивный обмен опытом, семинары, просмотры новых работ, ис­пользуя в своих постановках новейшие выразительные средства, на многие годы определили новую эстетику и стиль, приемы по­становки и законы организации современного массового театрали­зованного представления и праздника, оказавшие существенную роль в развитии этого вида сценического искусства — современно­го Нетрадиционного театра.

На протяжении более чем 30-летнего своего существования Совет сумел сплотить и дать путевку в жизнь многим молодым ре­жиссерам, успешно занимающимся этой деятельностью.

Немалую роль в развитии различных жанров Нетрадиционно­го театра сыграли проводимые с 1964 года Всесоюзные фестивали театрализованных праздников и массовых представлений, которые отличались разнообразием жанров и тем. Так, например, в Запо­рожье было осуществлено представление «Вечно живые герои», а ЦПКиО имени М. Горького в Москве праздник «Пусть светят только мирные огни», в Ереване — «Парад дружбы», Киеве — пред­ставление «Честь труду», в Тбилиси праздник — «Город дружбы и любви», в Ленинграде — «Космический карнавал» и многие другие.

В рамках этого же фестиваля летом 1967 года на стотысячном стадионе в Лужниках состоялось театрализованное открытие IV Все­союзной спартакиады.

«28 июля 1967 года в 12 часов по московскому времени, -вспоминал один из постановщиков открытия М.Д. Сегал, — над Лужниками зазвучали позывные. К центру Большой спортивной арены сомкнутым строем прошли сто двадцать фанфаристов и дали сигнал началу праздника IV Всесоюзной спартакиады. Че­тыреста знаменосцев группами по сто человек пронесли стяги вдоль трибун и замерли по углам поля... На беговые дорожки вышли колонны юных барабанщиков и спортсменов из брат­ских республик. Они, прошагав широким фронтом от одной трибуны к другой, образовали на фоне травяного покрова золо­тистые цифры «1917—1967» с выразительной пластической ком­позицией в центре...

Дальнейшее действие развивалось стремительно... Каждая из композиций отличалась особым колоритом, своеобразием рисун­ка, зрелищными и драматическими решениями... Их связывали тысячи участников, расположившихся на восточной трибуне. Флажки, аппликации, детали одежды — все в их руках служило элементами оформления. На фоне, который окрашивался в ка­кой-нибудь цвет, вдруг появлялись стремительно меняющиеся рисунки и слова В их возникающей последовательности перед глазами зрителей раскрывалась драматургия Пролога... Секунды каждого эпизода, по сути, были микросюжетами общего действия.

В это же время на «фоне», как на живом экране, зритель видел строящиеся плотины, открывающиеся шлюзы, льющуюся воду... И как бы в продолжение этого водного потока на поле под звуки арф выбегали девятьсот гимнасток с голубыми шарфами. Затем так же стремительно на «живом экране» появлялось колосящееся пшеничное поле. И тогда под мелодию песни М. Блантера «Пше­ница золотая» на поле девять тысяч спортсменов образовали от края до края стадиона пшеничную ниву.

Образное и постановочное решение массовых театрализован­ных представлений на стадионах развивалось при всей условности деления по двум направлениям. Одно — орнаментально-декора­тивное зрелище, другое — сюжетно-образное.

Уже по этим условным определениям можно понять, что пер­вое отличалось яркими красками костюмов и реквизита, сложны­ми фигурными перестроениями участников, перестроениями, создающими на поле красочные узоры, калейдоскопическим из­менением живописных разноцветных картин. Важными, опреде­ляющими приемами и выразительными средствами таких пред­ставлений были стремительный ритм, четкость и синхронность движений.

Второе же направление отличалось тем, что все перестроения участников массовых сцен прежде всего зависели от сюжета пред­ставления, выражая как действующие лица смысл происходящего в данный момент действия. Кстати, точно такую же роль играли массовые сцены в театрализованных представлениях на закрытых сценических площадках. Но о них чуть позже.

Я уже говорил, чтоб 1960—70-х годах возникла традиция отме­чать массовыми представлениями самые разные знаменательные события в общественной и политической жизни страны и юби­лейные даты.²¹⁴ Конечно, перечислить посвященные им массовые представления невозможно. Я назову лишь некоторые из них, с моей точки зрения наиболее значительные.

Так, например, в 1953 году состоялся большой праздник в честь 250-летия города на Неве (режиссер ГА. Товстоногов, ху­дожник С.С. Мандель), кульминацией которого стало грандиоз­ное представление на стадионе имени С.М. Кирова. В 1954 году в Москве и Киеве широко отмечалось 300-летие воссоединения Ук­раины с Россией.

В 1964 году в Ленинграде на стадионе, носящем тогда имя С.М. Кирова, состоялось массовое действо, посвященное 400-ле­тию Шекспира — «Шекспириана» (режиссер — Р. Тихомиров, ху­дожник — Севастьянов, балетмейстер — К. Сергеев, постановщик батальных сцен — Л. Тарасевич). В этом грандиозном представлении, созданном по специально написанному сценарию, в фраг­ментах из «Макбета», «Гамлета», «Виндзорских кумушек», «Мно­го шума из ничего», в балетных вариациях «Отелло», хореографи­ческой композиции «Сон в летнюю ночь» принимали участие ар­тисты Мариинского театра оперы и балета, Театра имени Пушки­на, ленинградского Театра юного зрителя, Театра комедии и дру­гих. Среди них такие, как Т. Хренников, М. Царев, И. Смоктунов-кий, Г. Отс, Н. Дудинская, И. Колпакова, Н. Брегвадзе. При этом следует подчеркнуть — это было не механическое собрание сцен и отрывков из театральных и балетных спектаклей, а цепь эпизо­дов, соединенных мыслью, сюжетным ходом в единое действо, которое вели шекспировские шуты — Грумио и Башка (Е. Копе-лян и С. Юрский).

Летом 1969 года, в одну из белых ночей, тогда еше в Ленингра­де, на Неве состоялось большое театрализованное представление — «Алые паруса». Автор сценария и режиссер-постановщик А. Орле­анский, взяв за основу повесть Александра Грина, осуществил мно­гоплановое действо на воде и прилегающих набережных, посвя­щенное выпускникам средних школ города, об их месте в жизни, об их будущем, о пере в эту мечту, о счастье, о дружбе, о чистой и высокой любви.

«Нашей сценой, — пишет в своих воспоминаниях А. Орлеан­ский, — стала акватория Невы между Кировским и Дворцовым мостами — широкий участок реки против Петропавловской кре­пости. Места для зрителей — вся Дворцовая набережная, оба гро­мадных моста и стрелка Васильевского острова.

Вдоль набережной вытянулась цепочка мощных прожекторных установок. Их цветные лучи пробивали все пространство над рекой.

Радиопозывные возвестили начало праздника.

Из-под Кировского моста парадным строем вышла эскадра катеров, на которых были представители всех поколений совет­ских людей... Они провожали сегодня в трудовую взрослую жизнь еще одну смену молодых.

На белоснежном адмиральском катере находились три выпу­скника. Один из них держал громадный вымпел. Рядом с ним - юноша и девушка с высокими зажженными факелами. Эскадра подошла к широкому спуску Стрелки. Здесь, на гранитных ступе­нях, от самой воды до Ростральных колонн стояли юноши с заж­женными факелами... Юноша и девушка подожгли факелы край­них в цепи. А дальше огни побежали от человека к человеку на площадь к маякам. Высоко в небо взметнулись языки пламени на Ростральных колоннах. Вслед за ними... огненной волной за­жглись пятьдесят громадных факелов, установленных на верках Петропавловской крепости... От с ген Петропавловской крепости и со Стрелки пошли залпы навесного фейерверка.

А на их фоне, когда еще гремели залпы фейерверка, появился трехмачтовый корабль — по реке шел гриновский галиот «Секрет» с алыми парусами — живая эмблема праздника. На борту «Секре­та» играет бродячий оркестр, тот самый, который Грей взял с со­бой в рейс, чтобы встретить Ассоль музыкой...

Неожиданно из-под Кировского моста появилась женская фигурка. Она шла навстречу галиоту прямо но воде. Ее легкое пла­тье светилось серебром в лучах прожекторов... Фрези Грант пробе­жала по реке и скрылась в пролете Дворцового моста».²¹¹

Вслед за галиотом появились «Корабли мечты». Впереди шли «Корабли труда» с аллегорическими объемными изображениями орудий труда, науки, искусства и спорта. Затем на реку вышла но­вая эскадра плывучих сцен «Последний школьный вальс».

Завершалось представление водной феерией «Вода и огонь». По реке двигались завесы воды, создаваемые десятиствольными катерами-гидромониторами. В небо взлетали залпы фейерверка, в огнях которого уходящие высоко в небо капельки воды причудли­во переливались в лучах цветных прожекторов.

Такие же грандиозные театрализованные представления про­ходили и в других городах. Так, например, когда летом 1970 года в Пскове широко отмечали 750-летие со дня рождения Александра Невского, то центральным событием этого праздника было массо­вое театрализованное представление «Богатыри земли русской».

«Майский солнечный день, — описывает это представление один из его создателей И.Е. Калинин, — золотится небосвод. По широкому Октябрьскому проспекту мчались всадники, слышен цокот копыт, поблескивают остроконечные шлемы и кольчуги. А на площади, у кремля, где издревле проходили все народные торжества, уйма людей. Как в старину, звонят колокола, ухают пушки, встречая приближающихся всадников. По каменной стене кремля начертано славянскими буквами; «Слава Александру Яро­славовичу и его дружине доблестной!»

Возле собора, на самом верху звонницы, появляется «зазыва­ла», одет по-старинному — в красном колпаке и кафтане. Сверху далеко слышен его рассказ о жизни и подвигах Александра Нев­ского, о славном Ледовом побоище...

Как и в те далекие времена, звонят колокола Троицкого собо­ра. Ухают пушки, разноликая толпа приветствует приезд Алексан­дра Невского. Вот он на белом коне с дружиною въезжает в воро­та Вечевой площади.

Александр Невский спешивается с коня и поднимается на во­звышение.

К Невскому подходит юная псковитянка с хлебом-солью в со­провождении двух юношей. Все одеты в яркие национальные рус­ские костюмы. Девушка обращается к князю с приветствием...

Александр Невский принимает хлеб-соль и передает его своим дружинникам, обращается к собравшимся словом княже­ским, которое заканчивается словами: «Пусть без страха жалуют к нам в гости. Но если кто с мечом к: нам пойдет, от меча и погибнет. На том стоит и стоять будет Русская земля». Звучит «Славься» Глинки. Колокола. Апександр Невский переходит к эстраде, кото­рая расположена в противоположной стороне Вечевой площади, и вновь обращается к собравшимся с пожеланием, чтобы громче звучали струны старых гуслей и новой музыки. На эстраде, сменяя один другого, выступают народные коллективы»²"¹.

Театрализованное массовое представление на закрытой сце­нической плошадке было более конкретизировано, чем предста­вления под открытым небом, и часто использовало документаль­ную основу.

В подтверждение этого, позволим себе привести описание одно­го из таких представлений, являвшегося кульминацией грандиозного праздника в 25-ю годовщину снятия блокады Ленинграда — «900 блокадных дней» {автор сценария Д. Генки н, режиссер, С.Якобсон).

«Над Дворцом спорта... высоко в небе горит цифра «XXV», об­разованная лучами шести мощных прожекторов... По широкому фризу над входом в зал —две даты: «Сентябрь 1941 — январь 1944» и большие фотоснимки военных лет... Музыкальные позывные нашего города возвещают о начале массового театрализованного представления на ледяной арене Дворца спорта: «Над Россиею не­бо синее, небо синее над Невой».

Начинается Пролог. Звучат пять строчек стихотворения о Ве­ликом поясе Славы. И тут же заливается зеленым светом лед, зву­чит протяжная русская мелодия, плывет по льду русский девичий хоровод «Березка», его ведут юные фигуристы. Голос диктора: «Славе живых и памяти павших, боевой славе наших знамен, лю­дям и подвигу твоему, Ленинград, посвящается».

Фанфары на секунду прерывают диктора. Резкий переход све­та с зеленого на красный. Имитируются отблеск пожаров на льду, разрывы снарядов... Обрывается лирическая мелодия, и ей на сме­ну приходит песня «Священная война» Ее исполняют участники сводного хора и оркестра.

Звучит по радио тревожный голос Левитана, читающего сооб­щение о начале войны. На льду появляется огромная диапроекция карты Ленинграда. Звучит Седьмая симфония Дмитрия Шостако­вича... На арене «фашистские солдаты» окружают воображаемую карту Ленинграда. Это фрагмент балета «Ленинградская симфо­ния». Музыка все громче и громче. Окружая город, торжествуют «гитлеровцы». Ликующий голос по радио читает секретную дирек­тиву фашистского Генерального штаба «О будущем города Петер­бурга», датированную сентябрем 1941 года.

Суровое, грозное кольцо возникает вокруг Ленинграда — это кольцо ленинградцев, вставших на защиту своего города. Как кля­тва звучат стихи Ольги Берггольц.

Вдруг словно «ожило» легендарное кольцо защитников Ле­нинграда... Прожекторы эпизод за эпизодом высвечивают разме­щенные на специальных сценических площадках по кругу арены символические скульптурные группы, олицетворяющие собой ле­нинградцев, вставших на защиту своего города.

После представления героев, сидящих в первом ряду всех две­надцати секторов Дворца, и их чествования, прожекторы высве­чивают скульптурную группу, показывающую бойцов народного ополчения.

Прожекторы от первой скульптурной группы переходят на группу бывших ополченцев, поднявшихся в первом ряду. Освеща­ется другая скульптурная группа. Теперь — это народные мстители. Лучи прожекторов освещают третью группу защитников города -это бойцы МПВО.

Эпизод за эпизодом продолжается этот волнующий докумен­тальный рассказ о защитниках Ленинграда. Особенно взволнован­но и тепло звучит эпизод, посвященный женщинам Ленинграда.

Арена Дворца спорта превращается в ледяное пространство Ладожского озера. Торосы. Шлагбаумы. Бегающие блики прожек­торов. Девушки-регулировщицы. Осторожно идущие по льду ма­шины. Ладога — дорога жизни. Песня о Ладоге. И словно из леген­ды выехали на ледяную арену ладожские грузовики. Девушка-ре­гулировщица взмахнула флажком... Машины под несмолкаемые аплодисменты совершают круг почета.

Дата добавления: 2015-07-08