Любовь — как дерево; 5 страница

- Господи, мне уже кажется, что я езжу так всю свою жизнь, - проговорил Билл, покачиваясь в седле. Том, оставивший свое место во главе кочевников, обернулся и внимательно посмотрел на него.

- Что? – Не понял Билл.

- Ты сказал «господи».

- Э-э-э, да. А что такое?

- Обычно ты говоришь «Аллах». А сегодня вдруг сказал так.

Принц наклонил голову, задумавшись.

- Да, действительно. Наверное, я просто подстроился к тому, как говорите вы… А ты заметил это.

- Я во всех подмечаю мелочи и перемены. А за тобой я просто обязан был наблюдать. Поскольку ты чужестранец, в тебе много забавного.

- Чего же, к примеру?

- Дай-ка подумать. Хм… Ты постоянно что-то бормочешь себе под нос, стараясь при этом поворачиваться на восток. Никогда не берешь еду левой рукой. А еще у тебя не растут борода и усы, хотя я никогда не видел, чтобы ты брился. Вообще, у тебя много чудачеств.

- Это вовсе не чудачества! – Принц засмеялся. – Позволь мне разъяснить все эти странности для тебя. Постоянно бормочу себе под нос – это молитва, нам положено пять раз в день совершать молитву лицом на восток, потому что там находится наша главная святыня – Мекка. Левая рука у нас считается грязной, поэтому мы стараемся как можно меньше использовать ее в быту. А насчет бороды… задел за живое. Она действительно у меня не растет! Точнее, растет, но… не так, как положено.

- Это как, внутрь, что ли? – Том округлил глаза, но на губах играла улыбка. Билл невольно представил себе это и содрогнулся.

- Нет, что ты. Неловко это говорить, но борода у меня на лице растет… клочками.

- Как у плешивого козла.

- Нет! – Билл стукнул кулаком по колену и согнулся в приступе смеха. Шакал улыбался, глядя на принца прищуренными глазами. – Ну, и мне приходится сбривать ее, чтобы не позориться. Но вообще для нас, арабов, борода очень важна, каждый уважающий себя мужчина должен носить ее и ухаживать за ней. Я вижу, что и у вас почти все ходят с бородами.

- Для пущего тепла. К тому же, многим просто лень скоблить лезвием свою морду.

- А тебе не лень?

Том потер подбородок. Короткая, почти незаметная щетина кололась и царапала ладонь, обломок старого кинжала, которым он наспех и небрежно брился, давно не затачивался и совсем затупился.

- Не люблю, когда лицо зарастает. Я же не старик какой-нибудь, чтобы бороду отращивать. Еда в ней застревает, а летом преет кожа и чешется. Приходится скрести каждый день.

Шакал натянул поводья, и конь встал. Билл повторил за ним и едва успел понять, в чем дело, как острая игла жара пронзила его насквозь, ударив в затылок и падая вниз по телу, растворяясь, оставляя щекочущее ощущение в пятках. Том протянул руку и осторожно, но настойчиво, взял лицо принца за подбородок и повернул к себе. Его пальцы чуть сжались, вминая гладкую кожу и слегка оттягивая ее, губы принца разомкнулись, обнажая ровный ряд нижних зубов. Билл замер, боясь шелохнуться, боясь даже моргнуть, чтобы не упустить из виду ни одной искры, бегающей в глазах Шакала, чтобы впитать прикосновения его грубых пальцев все до одного.

Том в последний раз коснулся щеки принца и отнял руку, возвращаясь из внезапно открывшегося ему солнечного мира в унылый и промозглый осенний день.

- У тебя и правда не растет борода, - выдавил он из себя. – Даже щетины нет. Не то, что у меня.

Резким движением мазнув ладонью по своему лицу, он двинулся дальше, оставив позади Билла, щеки которого наливались румянцем, а кровь в венах кипела и стремилась по кругу с двойным рвением.

Берег крошечного озерца приютил варваров. Даже в тоскливую осеннюю пору это место казалось прелестным, и Билл, склонившись над водой и глядя на свое отражение, пытался представить, как здесь бывает, когда деревья полны зелени, а вода прозрачна и чиста. Даже деревья на берегу росли будто иначе, образуя своими стволами-колоннами чудный природный дворец с множеством коридоров и зал. Одинокий желтый лист проплыл перед глазами Билла, нарушив образ его водяного близнеца, и принц встал, удивляясь тому, как за несколько мгновений на берегу выросла целая деревня из шатров и навесов. Несколько варваров шумели и толкались у повозки с так и не поделенным трофеем – византийским товаром. Там был и Том, среди гула недовольных возгласов раздавался и его голос, и принц направился туда, вновь и вновь смиряясь с мыслью, что готов идти за этим голосом куда угодно.

- Я же говорил, сразу надо было разбирать! Как вот теперь быть? – Причитал один варвар с плешиной на голове, но длинной вьющейся бородой до пупка.

- Сразу говоришь? – Том хмыкнул. – Да, надо было милостиво попросить тех королевских дружинников погодить на нас нападать, пока мы добычу поделим. Или свалить погибших в кучу и делить добро. Так, что ли?

Варвар скривился так, будто собирался заплакать.

- Нет, конечно, но жалко же, столько добра пропало…

- Что случилось? – Спросил Билл у Тома.

- У византийской повозки отсырело дно, и мешки с какими-то травами все сгнили, - ответил Шакал. – Несколько кувшинов еще разбилось. А в сундуках, посмотри, дыры – мыши прогрызли, полакомились заморскими тканями.

Билл поднял с земли брошенный отрез ткани и развернул его. Нежное полотно было все в складках от долгого лежания в сундуке, в пятнах от мышиного помета, кое-где виднелись дырки от острых зубов прожорливых тварей.

- Совсем ничего не уцелело? – С сожалением спросил принц.

- Немного. Масло вон стоит. Только мы все равно не знаем, куда его девать, вряд ли бабы будут с ним готовить, вкус больно необычный. Сундук с драгоценностями тоже почти не пострадал. Но его я забрал к себе, будем обменивать в Саксонии. А то растащат по своим девкам…

- Фу, ну и вонища! – Заорал кто-то, отшвыривая прочь мешок. – Все прогнило!

- Билл, сходи пока к Якобу или поброди по лесу, - снизив голос, сказал Том, глядя на копошащихся в повозке мужиков. – Я тебя позову потом в шатер.

- Ты хочешь снова привести девушку? – Деланно равнодушно спросил Билл.

- Нет. Просто мне нужно побыть одному.

Принц кивнул и поспешно отошел, сжимая кулаки и кусая губы.

Едва стемнело, Билл, уставший бесцельно бродить вдоль берега, вернулся к шатру. Несмело пождав у полога, он откинул его и вошел в знакомый полумрак, свет давал лишь один факел. Скромная обстановка обиталища главаря была все той же, медвежьи шкуры у стенки, маленький китайский столик рядом с ними, заваленный разным хламом сундук в углу. Билл не чувствовал страха и обиды, вновь оказываясь в этом месте, он был даже рад вернуться, несмотря на то, что тяжелый запах впитавшейся в ковер крови все еще слышался в воздухе.

Но кое-что, невесть откуда возникшее посередине шатра, удивило принца. Старая лохань, та самая, в которой сумасшедшая ведунья купала его, прогнувшаяся и покрытая бурыми пятнами ржавчины, стояла, наполненная доверху водой. От ее поверхности поднимался ленивыми кольцами пар.

- Ну, что стоишь, залезай. – Том неслышно оказался за спиной, перебирая что-то в руках.

- С чего мне вдруг такой подарок? – Неверяще улыбаясь, спросил Билл.

- Это не подарок. Я лишь выполняю твою просьбу, я привык держать слово.

Том подошел к Биллу, протягивая ладонь – в ней лежала горсть засушенных цветков, многие лепестки раскрошились в белую пыльцу.

- Пахнет хорошо, - сказал он, растирая ее в пальцах.

- Это мирт, - сказал Билл. – Из него благовония делаются. Символ вечной славы.

Шакал высыпал цветы в лохань и отряхнул руки.

- Вот тебе королевская ванна, - ухмыльнулся он. Билл подергал завязку на рубахе, смущенно глядя на главаря.

- Нехорошо выгонять хозяина из собственного дома, но все же… Не мог бы теперь ты оставить меня одного?

- Да что ж ты стыдливый какой. Хорошо, только не плещись слишком долго, я хочу спать. – Том покачал головой и вышел из шатра.

Проводив его взглядом, Билл спешно разделся и переступил в корыто. Вода поднялась и выплеснулась через края. Принц улыбался, наслаждаясь проникающим в тело и расслабляющим напряженные мышцы теплом.

Том вернулся, когда Билл уже стоял одетым, вытирая волосы втихомолку утащенным из повозки единственным чистым куском льняной ткани.

- Чувствую себя живым, - довольно сообщил он Шакалу. Тот усмехнулся и принялся стаскивать с себя одежду.

- Тоже хочу искупаться.

- Ты, что, будешь мыться прямо в этой воде? – Изумленно воскликнул Билл.

- А что? Вода не такая уж и грязная.

- Но я в ней уже мылся!

- У тебя есть блохи? - Принц опешил, пораженный вопросом. - Раз нет, то и нечего возмущаться.

Главарь дернул ремень, и Билл отвернулся, сглатывая. Он понимал, что следует уйти, но ноги словно приросли к земле, не желая двигаться.

- Расскажи мне еще что-нибудь о своей жизни, - попросил Том, водя пальцем по воде. Билл вздохнул и стал говорить, с трудом удерживая дрожь в голосе.

- Обычно, когда я принимаю ванну, мне прислуживают, моют голову, трут ноги…

- А что же ты тогда меня выгонял, если все равно не один моешься?

- Это совсем другое. То слуги, а это ты. Они обязаны помогать во всем своему господину и получают за это кров и пищу.

- Вот как? Может, мне тоже за кров и пищу спросить с тебя?

Билл обернулся и обиженно посмотрел на Тома.

- Я думал, я твой друг, а не слуга.

- Я не поленился и притащил тебе эту лохань, так что с тебя причитается. Давай, вымой мне голову, а я буду воображать, будто я халиф.

Отбросив в сторону тряпку, принц медленно обошел Тома и встал у него за спиной. Взгляд упал на волосы главаря, касающиеся концами самого пола. Билл опустился на колени, собирая их в хвост и перебрасывая их Тому через плечо. Обнажившаяся спина, покрытая каплями воды, длинный шрам на ней, литые плечи – все резало Биллу глаза, слепя и сводя с ума. На какой-то миг свет померк, и принц, прикрыв веки, подался вперед, мечтая обхватить руками руки Тома, переплести пальцы и, прижавшись щекой к его шее, слушать его дыхание, забыв дышать самому. Но Шакал вдруг шумно вздохнул, и принц отшатнулся от него, как от огня.

- Откуда у тебя этот ужасный шрам? – Голос не слушался, дрожа и сбиваясь.

- Дрался, - просто ответил Том. – И все остальные оттуда же. Какой-то в склоке заработал, какой-то из детства, когда лупили почем зря. А этот… Сцепился с одним гадом, а он дружков подозвал. Они меня держали, а он царапал. Но я потом его проучил. Связал и скинул в волчью яму. Ну, ты будешь мне голову мыть или нет?

Билл принялся судорожно черпать рукой воду и лить ее Тому на голову.

- А я никогда раньше не дрался до того, как попал сюда, только на учебных поединках. И никто не смел меня наказывать, разве что отец, но он никогда не делал этого. Когда я баловался, он всегда усмирял меня словом. И всегда повторял при этом, что меня любит. Но с другими всегда был строг, а если надо – то и жесток. А вот моя мать считала, что все искупляется любовью, и что даже своих врагов надо любить.

Волосы послушно струились сквозь пальцы, разделяясь на прядки, темнея в руках и отливая золотом. Принц мягко сжимал их в ладони и снова распрямлял, приглаживая.

- Как же это – любить своих врагов?

- Я не могу объяснить. Но нельзя отвечать злом на зло. Чем больше зла ты делаешь, чем больше оно возвращается к тебе. А любовь просто развевает все зло, как дым, не позволяя ему коснуться тебя.

- Какая чушь! – Том резко поднялся, обдав Билла брызгами, и вышагнул из лохани. Принц опустил глаза, чтобы не смотреть на его нагое тело. – Если бы я любил своих врагов, то давно бы валялся мертвым. Когда ко мне приходят с оружием, я должен защищаться, а не встречать их с объятиями, иначе за эти объятия меня и убьют.

- Я не о том говорил, что надо обниматься с ними. Разъяренного недруга, желающего причинить тебе вред, можно победить словами, не применяя оружия. Прежде всего, он – человек, а значит, достоин уважения. Уважение заключается в том, чтобы общаться с ним словами, а не мечом.

- Тебе легко говорить, ты спрячешься за спины солдат, великий халиф, - язвительно возразил Шакал. – Сам говорил, никто не смел пойти против тебя. Конечно, ты мог и словами отговориться, под страхом смерти никто бы не кинулся на тебя с кулаками. Правда в том, что ты – сын короля. Будь ты деревенским мальчишкой, тебе некогда было бы болтать, только успевал бы от тумаков уворачиваться.

- Ты снова обвиняешь меня в моем происхождении?

- Нет, уже нет. Но ты не имеешь права судить о том, чего не знаешь.

- Теперь я знаю достаточно. Для того я и говорю все это, чтобы помочь тебе.

- Я не просил помощи. Я просил только, чтобы ты забыл об этом раз и навсегда.

- Я не могу забыть это!

- А я могу? – Крикнул Том. Билл сжал зубы, задрожав. В глазах Тома он снова с ужасом видел ненависть, направленную на него. – Как я могу забыть все это? Ответь мне! Не смей, не смей говорить мне о любви и добре, не смей укорять меня за жестокость и злобу, слышишь? Что ты привязался ко мне? Почему ты делаешь это?

- Потому что… потому что…

Том тяжело дышал, возвышаясь над неподвижно сидящим на земле Биллом. Принц судорожно втягивал воздух, шевеля онемевшими губами.

- Потому что я люблю тебя.

- Что? – Шакал поморщился, едва расслышав слова. Билл перевел дух и прямо взглянул ему в глаза. Пути назад не было.

- Я люблю тебя, - повторил он громче и уверенней.

Лицо Тома вытянулось, сбросив маску ярости, глаза заполнили растерянность и недоумение.

- Какого… какого черта? – Выдохнул он, вдруг весь передернувшись, словно его ужалили. – Это что… ты, что, смеешься надо мной?

- Нет! – Выкрикнул Билл, вскакивая на ноги. – Я полюбил тебя! Это правда!

Том попятился назад, качая головой, и принц застонал от боли, видя его безобразную усмешку.

- Что это, Билл? Это благодарность за то, что я решил отпустить тебя? – Слова Шакала били в самое сердце. – Или ты пожалел меня, такого несчастного, которого все ненавидят? Ты решил, что я нарочно тебе жалуюсь, чтобы ты меня пожалел?

- Не говори так, Том! Я полюбил тебя не из жалости, не оскорбляй меня!

- Ты сам сейчас меня оскорбил! Кем ты себя возомнил? Думаешь, я буду благодарен тебе за твое снисхождение? Думаешь, я брошусь тебе в ноги, благодетель?

- Нет, Том…

- Избалованный напыщенный аристократишка! Думаешь, можно в угоду своей прихоти и капризам играться с другими людьми?

- Том, прекрати!

- Какого черта ты ворвался в мою жизнь и гнешь ее под себя? Кто дал тебе право? Я тебя ненавижу!

Охнув, Билл бросился к Тому, сжимая его лицо в руках. Пальцы Шакала сомкнулись в кулак на вороте рубахи принца, не давая ему приблизиться вплотную.

- Я люблю тебя, - прошептал Билл, с мольбой глядя в налитые кровью глаза.

Шакал резко оттолкнул его, и Билл отлетел, спотыкаясь о борт корыта и падая в грязную воду.

- Мне не нужна твоя любовь! – Том выбежал из шатра.

Билл медленно поднялся из лохани и глубоко вздохнул. Отчаяние достигло предела и взорвалось, иссушая его диким пламенем. Закричав, принц опрокинул лохань, заливая пол водой, и набросился на нее, яростно ударяя по дну ногами. Поскользнувшись на мокром полу, он упал ничком и затих.

Дата добавления: 2015-07-08