Любовь — как дерево; 2 страница

- Шакал! – Закричал он. – Королевская конница! Они выследили нас!

- Чертова плешь! – Главарь сорвался с места, мигом оказавшись верхом на коне. – Якоб! Отводи лагерь в лес! Йохан, Ричард! Собирайте своих! Будем прикрывать!

Варвары заметались, в спешке и панике налетая друг на друга и утягивая вещи и улегшийся скот под сень деревьев. Со стороны дороги, откуда примчался Хергер, показался отряд конников, облаченных в сияющие доспехи, с большими круглыми щитами. Командир отряда нес пурпурное знамя с вышитым на нем королевским гербом. Обученные воины, завидев мечущихся варваров, тут же образовали стену, выставляя вперед длинные копья.

- Билл! Да очнись же ты! – Принца схватили за руку и грубо дернули, возвращая из оцепенения. – Пора уносить ноги!

- Но как же… - Старик не слушал, подталкивая оборачивающегося Билла к спасающемуся среди деревьев обозу. Спотыкаясь и морщась от хлестких ударов ветками по лицу, Билл из-за плеч Якоба видел лишь мелькающие среди всадников светлые волосы Тома.

- Сомкнуть ряды, мечи наготове!

Принц вывернулся и припал к дереву, впиваясь пальцами в кору, не отводя взгляда от готовящегося сражения. Шакал был в первом ряду, и острия копий королевской дружины были нацелены ему в грудь. За плотными рядами всадников натягивали тетивы варварские лучники, примериваясь пустить стрелы над головами своих по врагам.

- Именем короля! – Гордо вскрикнул командир отряда, покачивая стягом. – Вы, неразумные варвары, вредители великого Франкского государства! Сдайтесь на милость короля и будете судимы по закону или умрите, как собаки, все до единого!

- А судимы по закону – это как? – Ехидно пропел Йохан.

- Если вы раскаетесь в своих прегрешениях пред лицом нашего короля и Господа Бога, ваши женщины и дети будут отпущены на волю, а вы будете сосланы на труд во благо Франкии. Если же нет – пеняйте на себя…

Билл не заметил знака, поданного Томом, лишь услышал отрывистый свист, но притаившиеся за спинами всадников лучники внезапно разом выстрелили. Несколько стрел с грубыми наконечниками пролетели мимо, заставив рыцарей отшатнуться, пара пробила нагрудники, слегка оцарапав кожу, и лишь одна из всех стрел торчала из шеи заваливающегося с лошади воина. Взмахнув мечом, командир дал приказ наступать на обнаживших оружие варваров.

Мгновение – и королевский отряд налетел на преграду в виду варварских всадников, встречающих их колья грудью и щитами. Перевернувшись в седле, несколько человек рухнуло на землю с проткнутыми насквозь телами, встречая смерть в первые секунды боя. Том уклонился от несущегося в лицо острия колья и перерубил древко мечом, тут же снова поднимая меч и вонзая его в горло противника. Подскочивший с другой стороны рыцарь отразил удар сверху щитом, но не смог вовремя увернуться от полоснувшего по боку меча.

Билл кусал губы и вздрагивал, стоило Шакалу схлестнуться в бою. По телу раз за разом проходила судорога от страха и облегчения, когда главарь, озаряемый кровяными брызгами, уходил от смерти, разворачивая ее лицом к нападающим конникам. Шакал ловко уворачивался от любых выпадов, заставляя сердце принца сжиматься. Но, лишая очередного противника жизни, Том не заметил приближающегося сзади командира дружины. Тот, перехватив копье двумя руками, направил древко на Тома и на полном скаку вышиб главаря из седла.

- Нет! Томас! – Принц кинулся к не сумевшему оставить его Якобу и вырвал из рук старика поводья своего коня.

- Стой! Нет, остановись, ты погибнешь!

Якоб бросился за Биллом, но тот вдавил шпоры в бока коня что есть силы, и вылетел на место битвы.

Оказавшись на земле, Том едва успел откатиться в сторону прежде, чем на него сверху рухнул раненый конь. Вскочив на ноги, Шакал закружился на месте, пытаясь предугадать удары сразу со всех сторон. Вокруг мельтешили взмыленные лошади и кричали люди. А за страшной картиной кровавой людской ярости, несущей смерть, он увидел скачущего к нему Билла. Тому казалось, что от взволнованного образа его пленника, от почерневших распахнутых глаз, от разметавшихся волос мощной волной дунуло колючим ветром, сметавшим на пути все, и он выпрямился, подставляя под этот ветер грудь. Губы тронула легкая улыбка, и все вокруг вдруг стало двигаться медленно и плавно, как летящий по воздуху пух. И лишь исказившееся от ужаса лицо араба вернуло Шакалу ощущение реальности.

Резко обернувшись, он отпрянул и упал спиной на землю – перед самым лицом вставший на дыбы конь молотил копытами. Ухмыляющийся королевский командир спрыгнул с коня и навис над Томом, наступив ему ногой на грудь.

- Ах ты, чертово отродье, готовься встретиться с папочкой! – Процедил он, замахиваясь мечом. Но у горла сверкнуло лезвие, лицо на мгновение затемнила пронесшаяся мимо тень, и голова всадника сползла с плеч, покатившись по земле. Шакал отпихнул от себя обезглавленное тело и поднялся, глядя, как льется на землю из шеи алая кровь, словно вино из откупоренной бочки.

Бой был окончен. Уцелевшие варвары, хромая и бранясь, снимали с чужих коней броню и уходили с залитой кровью лесной дороги. Том, тяжело дыша, приблизился к хрипящему коню, истекающему кровью. Присев рядом с ним, главарь расстроенно погладил животное по голове.

- Это был мой любимый конь, - сказал он и поднял взгляд на подошедшего Билла. – Придется добить.

Встречаемые радостными криками варвары подтягивались к лагерю, жадно набрасываясь на воду, и валились на землю, все еще напряженно дергаясь и взмахивая руками. Якоб, завидев Билла, кинулся к нему и несколько раз ощутимо встряхнул принца.

- Ах ты пес, когда прекратишь мне душу вынимать?!

- Угомонись, Якоб. – Том сжал плечо старика, призывая того успокоиться. – Он мне жизнь спас, так что полегче с ним.

Отойдя от пыхтящего старика, Шакал громко спросил:

- Сколько раненых?

- Да, считай, всем досталось, - ответили ему.

- А убитых?

- Трое. И Людвиг едва держится…

Том скрипнул зубами и подошел к раненому варвару. Тот поприветствовал главаря открытой бутылкой вина и отхлебнул из нее, тут же закашлявшись. Рубаха его прилипла к телу, пропитанная кровью.

- Выпьем за тебя, - пробормотал Шакал, принимая чарку с вином.

- Нет! – Хрипло возразил Людвиг. – Мы будем пить за тех, кто уже отправился к праотцам. И за нашего араба! Иди сюда, ты, восточная красотка! Пьем за тебя и за погибших друзей.

Варвары с дружным возгласом подняли вверх бурдюки и чарки с вином и осушили их. Билл несмело улыбался, тихо благодаря в ответ на похвалы и подбадривания с их стороны. Грубые похлопывания по плечу и спине были радостным знаком того, что в воинственном племени дикарей он теперь свой.

Постепенно варвары разбрелись, собирая по лесу хворост и ветки. Том, оглядевшись, ухмыльнулся и кивком позвал Билла отойти. В повозке со своим шатром он нашел высокий тонкий кувшин и подал его Биллу.

- Это медовый напиток, - ответил он на невысказанный вопрос принца. – Ты же не пьешь вино. Но ты меня спас, и это надо отметить.

Билл принял кувшин и прикоснулся губами к горлышку, пробуя нежную сладость. Глаза его пьяно и счастливо блестели.

Шумно трещали съедаемые огнем поленья, гибкие языки костра лизали чернеющие головешки. Билл чувствовал, как бьет его крупная дрожь, но не мог отвести взгляда от дикой, поражающей его существо картины – варвары предавали огню погибших в бою воинов. Лежащие в гордых позах они все еще сжимали в руках рукоятки приложенных к груди мечей, и лица их казались благородными, как у непобедимых королей древности, изображаемых на фресках соборов и замков. Билл едва ли знал их, лишь по обрывкам фраз, брошенных вслед, но что-то привычное, бьющееся тонкой жилкой жизни исчезло, уносилось ввысь вместе с разносимым по ветру пеплом и растворялось в воздухе, смешиваясь с запахом горелого дерева и преющих листьев. Тела павших обугливались, рассыпались золой, освобождая бренный дух, отправляющийся в долгое путешествие в царство вечного сна. Варвары провожали улетающие в небо души громкими возгласами, потрясая обнаженными клинками и выплескивая в костер вина, чтобы его хмельной дурман скрасил ищущим новое пристанище дорогу.

К сумеркам ритуальные костры догорели, и варвары разошлись по своим обыденным делам как ни в чем не бывало. Вокруг вновь зазвучали ежедневные звуки жизни, и Билл, вздрогнув, очнулся и поспешил за удаляющимся от черного пепельного круга Томом. Главарь погрузил в повозку ополовиненные кувшины с медом и вином и, зевнув, полез под телегу, намереваясь забыться блаженным сном после тяжелого дня. Принц оперся спиной о деревянную стенку повозки и сполз по ней на землю, отрешенно глядя перед собой.

- Ты чего притих? – Приглушенно спросил Том.

- Нет, ничего, просто… Вы поступаете так со всеми умершими? Вы всех их сжигаете на кострах?

- А что такого? Или в твоей стране это считается дурным?

- Нет, мы вообще так не делаем. Мы хороним умерших в земле.

- Но тогда душа останется навеки заключенной в бесполезное тело, погребенная под сырой землей, а черви будут грызть гниющее мясо. Сожженное же тело рассыпается в прах, унося с собой все грехи и зло, которое совершил человек при жизни, а душа наконец-то становится свободной.

- Это не так, грехи остаются в душе, и, даже умирая, человек не избавляется от них. И на том свете мы все за них ответим перед лицом Аллаха. Глупо считать, будто можно всю жизнь грешить и творить злодеяния, раз после смерти все простится. Человеческая душа – не платье, которое можно постирать от грязи и снова надеть. Раз запачкав, уже не ототрешь.

Шакал приподнялся на локте, задумчиво глядя на темную фигуру принца, сидящего у повозки.

- Снова твои убеждения, твоя вера… Это все слишком сложно, чтобы выполнять.

- Вовсе нет, надо лишь принять это все как истину, и это станет неотделимой частью твоей жизни, как еда и сон. И тебе не придет в голову сомневаться в этом или лениться выполнять заповеди и законы.

- Говоришь так, словно хочешь убедить меня поверить в твоего Аллаха, - усмехнулся Том.

- Было бы неплохо. Только тебе придется много молиться, чтобы Он простил тебе твои грехи, и желательно съездить в Мекку... Хотя для того, чтобы отмолить все твои грехи, тебе придется там дневать и ночевать.

- Эй, мечтай молча, я еще не выжил из ума, чтобы связывать свою волю верой в Бога.

Бурча, Том снова улегся и затих. Принц вздохнул и пролез под днище, устраиваясь за спиной главаря. Сон не хотел принимать в свои объятия смятенного в чувствах Билла, вынуждая его бесцельно разглядывать широкую спину Тома. Воздух наполнялся ночной прохладой, и Билл свернулся клубком, осторожно придвигаясь ближе к Шакалу.

Том проснулся от щекочущего ощущения в животе, от неровного горячего дыхания, волнами гладящего его между лопаток бархатными прикосновениями. Оглянувшись из-за плеча, он увидел сжавшегося пленника, сиротливого греющего руки на груди. Шакал долго смотрел на трепещущие ресницы, слушал тихие выдохи. И, поддавшись внезапному порыву, придвинулся ближе, со странным удовольствием чувствуя, как тут же прижался к нему Билл, вытягивая свое тело вдоль его тела и кладя замерзшие ладони на его горячие бока. Холодные пальцы в поисках тепла скользнули в подмышку. Том прижал их рукой и провалился в сон.

Утро выдалось на удивление теплым и солнечным, земля высохла, глубоко впитав всю подаренную небом воду. Билл проснулся поздно, лагерь уже был наполнен шумом и суетой, как весенний муравейник. Потянувшись, он скинул с себя заботливо наброшенный кем-то плащ и выбрался на прогретый воздух.

- Эй, Билл, пошли завтракать! – Крикнул Якоб, размахивая дымящимся черпаком.

- Сейчас, - на ходу отозвался Билл. Ноги сами несли его по лагерю на поиски Тома. «Просто покажусь на глаза, спрошу, куда идем, только и всего», - подумал он, не замечая, как убыстряет шаг, едва послышался недовольный голос главаря.

Том стоял возле лежащего на земле Людвига, рядом копошилась ведунья. Раненый был совсем плох, лицо его приобрело земляной цвет, губы побелели. Из разрезанной рубахи виднелась глубокая рана на груди, на ее поверхности лопались кровяные пузырьки. Людвиг хрипел, закатывая глаза, на лбу блестела испарина.

- Он умирает? – Тихо спросил Билл, приблизившись. Том промолчал, сосредоточенно кусая губы. На виске его пульсировала набухшая синяя венка, напряженные скулы резко очертились – он весь был сжат изнутри, словно комок нервов. Принц почувствовал, как начинает ныть в груди сожаление.

- Что будем делать?

Том ответил, указывая кивком на старуху:

- Она может приготовить зелье, но у нее нет подходящих трав.

- Зелье? Здесь бессильно варево из листьев и корешков. Погляди, рана слишком глубокая. Ему нужен лекарь, который сможет залатать рану.

- У нас нет такого лекаря! - Шакал вскинулся, но тут же взял себя в руки, умерив тон. – Все, что у нас есть, это дряхлая колдунья. Мы можем положиться только на нее.

- В Дамаске меня учили врачевать, самую малость, - задумчиво проговорил Билл. – Но даже если бы я и был хорошо сведущ в этом, вряд ли смог чем-то помочь. Нужны лечебные порошки и инструменты, чистые повязки…

- Значит, ты понимаешь в целебных травах?

- Совсем немного.

Главарь повернулся к принцу.

- Я отправляюсь на поиски, и мне нужен помощник.

Билл взглянул в полные решимости глаза Тома и не смог отказать.

Они шли вдвоем через весь лагерь, и принцу отчего-то необъяснимо казалось правильным – идти за Томом туда, куда идет он, послушно выполнять его нехитрые поручения, смиренно сносить его раздраженные и ехидные слова, коими, правда, Шакал удостаивал его все реже. И угнетенный царский дух уже почти не бунтовал против натертых мозолей, ободранных рук, пресной пищи. Шагая за главарем и попутно вновь отказываясь от предложения Якоба разделить трапезу, арабский принц вдруг осознал, пораженный этим осознанием как ударом ослепительной молнии, - он слушался Тома так, как не слушался своего отца-халифа. Билл вздрогнул и впился взглядом в Тома.

- Над каждым великим господином есть еще более великий господин, - говорил Шахджахан, гладя по голове сидящего рядом сына. – Так говорят мудрецы.

- Ты говоришь об Аллахе?

Халиф задумался.

- Знаешь, у этого изречения двойной смысл. Один – тот, который прозвучал из твоих уст.

- А другой?

- Другой тебе еще рано знать. Подрастешь – узнаешь.

Черная земля, покрытая желтым хрустящим покрывалом из листьев и травы, редко радовала глаз проблеском зеленого. Солнце уже стояло в зените, припекая из последних сил, отпущенных ему в этом году. Том и Билл углублялись в лес, тщательно обыскивая островки не увядших еще трав в поисках растений, чей сок хранил в себе целебную силу.

Билл с сожалением понимал, что его обрывочные знания о лекарственных травах совершенно не годны, его мешок для сбора был пуст, и на глаза не попадалось ничего стоящего. В очередной раз склонившись над зеленым пятном, снова состоящим из одних лишь былинок, он с разочарованным вздохом распрямился и сказал:

- Все напрасно, травы уже отцвели. Я ничего не нашел.

Том, идущий чуть впереди, обернулся и подошел к принцу, заглянув тому в поясную сумку, а затем поднял насмешливый взгляд.

- Неважный из тебя помощник, - сказал он. Билл смутился и пробормотал:

- Сам меня позвал с собой. Я не знахарь.

Шакал развязал свою сумку и показал Биллу ее содержимое.

- Ладно, смотри, что нужно собирать. Тебе знакомо что-нибудь из этого?

Билл пожал плечами, вертя в руках большие пористые грибы, кусочки древесной коры и комки мха.

- Это разве все годится для лечения?

- Годится. В лесу все полезно, что не ядовито. Возьми себе мою сумку и срезай с деревьев все, что в ней видишь. Только срезай аккуратно, не вреди деревьям.

Том отдал Биллу сумку и скользнул руками за спину принца. Билл вздрогнул, тело внезапно обдало жаром. Шакал развязал ремень сумки за его спиной и отстранился, забирая мешок себе.

- А я пока поищу коренья, - сказал он, не заметив растерянного взгляда принца. – Когда травы умирают, их сила уходит в их корни.

Главарь отошел и присел, принимаясь копать землю ножом. Билл передернул плечами и подошел к ближайшему дереву. Сырой ствол был покрыт у основания темным влажным мхом, и Билл стал осторожно соскабливать его лезвием.

- Что ты делаешь?

Билл замер, недоуменно поворачиваясь к Тому.

- Ты сам сказал срезать мох…

- Целебный мох! А ты срезаешь обычный. От него больше вреда, чем пользы.

Принц обиженно выдохнул и бросил нож в землю.

- Откуда мне знать, какой мох целебный, а какой нет? Я даже не знал, как выглядит этот мох до того, как ты показал.

Том улыбнулся краем губ и опустился рядом с Биллом.

- Смотри, - сказал он, поднимая с земли нож. – Вот здесь. Они различаются, видишь? У этого мха есть сила, его сок заживляет раны. А этот бесполезен, от него раны только загниют. Теперь понятно?

- Да…

- И кору не всю срезать надо, только ту, которая тонкая, внутри. Которая сверху, жесткая, годится только в костер. Древесные грибы тоже в сумку.

- Вот эти, уродливые?

- Зато они тоже полезны. А вон тот красивый гриб под кустом ядовитый, его нельзя трогать.

- Я уже хотел его срезать…

Оставив дерево в покое, они двинулись дальше, Том то и дело наклонялся, вытаскивая из земли и очищая коренья трав. Постепенно лес рассеялся, и взору открылся небольшой каменистый холм, залитый осенним солнцем. Том бросил на землю сумку и снял куртку, расстилая ее на земле.

- Немного передохнем, - сказал он, ложась на нее и подкладывая руки под голову.

Шакал лежал с закрытыми глазами, его грудь равномерно вздымалась. Билл сидел рядом, вытянув зудящие ноги. Разглядывать в упор другого человека считалось неприличным, но принц не мог с собой совладать – он отводил взгляд, принимаясь насильно любоваться пестрыми красками леса, но глаза упрямо искали Тома, бесстыдно скользя по голым до локтя загорелым рукам и спокойному лицу. Рассердившись на себя, принц поднялся и побрел по склону, позволяя солнцу ласкать соскучившееся за долгие дни дождя по теплу тело. Щурясь от лучей, он со смехом представлял, будто неспеша прогуливается по саду своего дворца, пока что-то блестящее сбоку не привлекло его внимание.

На нагретом камне, спрятанном среди зарослей вереска, свернув тело тугими кольцами, грелась змея, гладкая чешуйчатая шкура отливала на солнце. С широкой головой и толстым телом, она была длиной около полуметра, и по сравнению с восточными кобрами, показалась Биллу крошечной, почти игрушечной. Билл невольно приблизился, заинтересованный необычным окрасом змеи – красноватым, с желтой полосой вдоль всей спины.

Змея открыла глаза и, завидев приближающегося человека, подняла голову и угрожающе зашипела. Билл остановился и замер, зная, что означает это шипение. Самодовольно хмыкнув, принц снова сравнил эту змею с кобрами, поднимающимися над землей и раздувающими свои капюшоны, оскаливая зубы-иглы, и угроза красной змейки только позабавила его.

Принц не успел отдернуть протянутую было руку – змея, подобравшись, выбросила тело вперед, впиваясь зубами в руку Билла. От боли и неожиданности Билл вскрикнул, отпрянув назад, но змея не поползла за ним, нападая, как кобра, а скрылась в кустах вереска. Задрожав, принц зажал укус ладонью и побежал к Тому, проснувшемуся от крика.

- Что такое? – Шакал вскочил на ноги, по привычке выхватывая кинжал из голенища сапога. Не в силах произнести ни звука, Билл отнял ладонь, и Том увидел на его руке чуть выше запястья две продолговатых царапины, заканчивающихся двумя отверстиями от зубов.

- Что за черт! Это же укус гадюки!

Билл глухо застонал, учащенно дыша. Том сжал руку Билла сильнее, поворачивая к себе место укуса, и занес над ним кинжал.

- Что ты делаешь? – Воскликнул принц и тут же дернулся, когда острое лезвие впилось в кожу. Шакал молча сделал на каждом отверстии укуса крестообразные надрезы.

- Молчи, - бросил он сквозь зубы и, сдавив руку, припал к укусу ртом, с силой всасывая кожу. Билл сжал зубы, терпя боль, чувствуя, как течет из раны кровь. Том высасывал из укуса яд, смешанный с кровью, и сплевывал на землю бурую жидкость, от вида которой у принца подкашивались ноги и мутилось сознание.

Усадив ослабевшего от шока Билла за землю, Шакал полез в сумку, доставая из нее кусочек темного мха и отправляя его в рот. Измельчив мох зубами, Том выплюнул кашицу на ладонь и прижал ее к укусу, тут же туго завязывая сверху оторванным от своей рубахи лоскутом.

- Тебя разве никогда не кусали змеи? – Ухмыльнулся он, глядя на побледневшего Билла. Тот лишь мотнул головой и тяжело вздохнул.

- У нас очень большие змеи, очень ядовитые. - Произнес Билл. – Я подумал, что эта маленькая змея не ядовита.

- Подумал он… Это же гадюка, она очень ядовита.

- Я теперь умру?

Главарь покачал головой, пряча нож в голенище.

- Жить будешь. Только вот ты как глупый ребенок – везде лезешь, все трогаешь. За тобой только ходить и приглядывать.

- Научи меня, - попросил принц, умоляюще глядя на Тома. – Научи меня, как жить здесь, как различать, что можно и что нельзя.

Шакал удивленно смотрел на Билла. Сердце, бившее тревожный набат с тех пор, как сквозь сон он услышал испуганный крик пленника, постепенно выравнивало ритм.

- Не сейчас, - наконец, ответил он. – Нужно спешить обратно в лагерь. Да этому и не научиться за один день. Потом… потом я рассажу тебе.

Ведунья снова колдовала над варевом, и Билл, слушая ее извечное бормотание, вспоминал ее старания над его искалеченным телом. Но, обращая взгляд на сидящего напротив Тома, затачивающего противно лязгающие ножи и меч, принц вновь убеждался, что больше не испытывает к Шакалу ненависти и злобы. Главарь варваров, ворвавшийся в его жизнь ураганом, разрушил его спокойный мир, строя на обломках этого мира свой – с дикими обычаями, суровыми условиями жизни и жестокостями природы и людских нравов. Но Билл чувствовал, что и этот новый, темный и таинственный мир варварского Запада, приживающийся болезненно и грубо, уже стал частью его самого, равно как и хрустальный утонченный мир Востока.

В очередной раз перехватив задумчивый взгляд принца, Том кивнул ему и спросил:

- Рука болит?

- Ноет, - ответил Билл, поглаживая свежую повязку, сделанную умелыми руками ведуньи.

- Пройдет. Погляди, зато Людвигу уже лучше, мы его спасли.

Билл посмотрел на спящего варвара, рана которого была заполнена смесью зеленоватого цвета.

- Вы и правда варвары. Ваши методы лечения просто ужасны. Если бы Людвига лечили наши, арабские лекари, он поправился бы гораздо скорее.

Том хмыкнул и насмешливо проговорил:

- Чем это ваши лекари лучше нашей старухи?

- Тем, что все они – ученые и мудрецы, изобрели множество лекарств и инструментов. Я уже говорил – для того, чтобы рана Людвига зажила, ее необходимо зашить. У наших ученых есть специальные иглы и нить, могущая зашивать человеческое тело. Рану сначала надо обезвредить, чтобы она не была заражена. Главный лекарь моего отца изобрел жидкость, как раз для того, чтобы убивать заразу, - называется алко-холь. У нее резкий неприятный запах, зато все микробы тут же погибают.

- Но ты же сказал, что вы лечитесь растениями – возразил Том, отложивший оружие в сторону и внимательно слушавший Билла.

- Да, мы берем их свойства за основу. Ученые выделяют из них сок и силу с помощью инструментов, а сами травы выбрасывают. Потом к их сокам добавляются различные кислоты и порошки. А вы жуете травы и кладете ее на рану вместе со своей слюной…

- Послушай, если бы я сегодня не нажевал мха и не приложил его к твоей руке, сейчас бы ты здесь не сидел.

Принц поджал губы и промолчал, почувствовав укол совести.

- Да… да, правда. Спасибо тебе.

Старуха бросила что-то в котелок, и на поверхности воды вспыхнул и сразу потух огонь.

- Видал? – Кивнул Том на костер. – Колдовство. Твои хваленые ученые поди так не могут.

Билл не сдержал улыбки.

- Могут, Томас. Это лишь реакция воды на какое-то вещество, только и всего. Это не колдовство.

- Какой ты знающий, - недовольно буркнул Том, но в глазах его Билл с радостью увидел смех.

- Просто мы из разных миров, - сказал принц.

- В этом ты прав. В твоем мире все умны, счастливы и добры друг к другу. А у нас все совсем не так… Это как копнуть земли – сверху колосится золотая пшеница, растут цветы, а внутри черви, личинки, и все это копошится, поедает друг друга… У нас круглый год дожди и ветры, летом, зимой – солнца почти нет, нет света. Люди ведь те же животные, а если животному не показывать солнца, что будет? Оно или уснет навсегда, или отгрызет себе лапы и поползет по земле, как та же гадюка. И только открывать рот будет, поглощая все на свое пути…

Билл нервно сглатывал, слыша, как мысль Тома уводит того все дальше, петляет, видя, как глаза, недавно светившиеся улыбкой, тускнеют и проваливаются.

- Постой! – Не выдержал он. Том очнулся, выныривая как из болота, и посмотрел на Билла. Принц прикусил изнутри губу, пытаясь подобрать хоть какие-то слова, что смогут разбавить черное напряжение, густеющее в воздухе. – Мне… мне не нравится твое имя.

Шакал поднял брови и изумленно моргнул.

- Томас - это похоже на имя какого-нибудь рыцаря или лорда, - говорил Билл, заливаясь краской. Произносимые им слова казались ему полной чушью. – Оно тебе не подходит. Разве что для отдачи приказов. Надо придумать тебе другое.

Главарь пожевал губами и неуверенно предложил:

- Моя бабка называла меня просто Томом. Такое имя мне подходит больше?

- Том… Том…, - несколько раз повторил принц. Имя рождалось на языке звенящей пружиной и падало вниз, отскакивая от сердца и растворяясь в животе. – Я буду называть тебя Том.

- А ты оказался не таким, как другие, - вдруг тихо проговорил Том, когда Билл уже почти заснул, пригревшись у костра. – Чем дольше я тебя знаю, тем больше убеждаюсь в этом. Странно, но я опять начал доверять тебе. Кажется, что ты знаешь меня лучше, чем все, кто был рядом со мной всю жизнь…

- Это значит, что я теперь могу стать твоим другом? – Так же тихо спросил Билл, едва сдерживая растущее ликование в душе. Том еле заметно кивнул и отвел взгляд, коря себя за слабость. Но эта слабость отчего-то была сладкой.

Стояли погожие осенние дни, и все живое выползало на свет из своих нор, впитывая тепло, стараясь ухватить его побольше, чтобы сохранить до следующей весны. Переменчивая и разная, природа Франкии раскинулась под небесным светилом, хвастаясь перед ним своими красивыми нарядами. По лесам и полям царило золотое спокойствие, проникающее в сердца людей, и даже молчаливые, вышколенные на тренировочных площадках королевские рыцари блаженно щурили глаза и замедляли шаг коней, чтобы вдохнуть свежего воздуха.

Но Шахджахану было не до любований и восхищений, хоть и не доводилось прежде ему бывать севернее Византийской империи – где-то там, вдали, скрытый обманчивым великолепием осени был его сын, одинокий, потерянный в чужом краю и, возможно, терпящий страдания.

Желтые резные листья деревьев, мелко трепещущие на ветру, напоминали изящные золотые серьги, носимые когда-то красавицей Атхар, халифу даже казалось, что если прислушаться, то можно уловить их мелодичный звон. Хрустальным шепотом между ветвей просквозило: «Не забудь…».

- Скажите, Людовик, - произнес халиф, приглаживая бородку. – У вас при дворе есть толкователи снов или звездочеты?

- Да я и сам неплохо разбираюсь в астрономии. Попробую разгадать вашу загадку.

- Перед тем, как мне сорваться к вам, я увидел сон. Мне явилась моя почившая жена и молвила такую фразу – ищи шакала, что свистит, скрывшись в лесной чаще. Утром я сразу же выехал, не успев посоветоваться с моими мудрецами, и теперь все мучаюсь, пытаясь понять, что же она имела в виду. Ведь, насколько мне известно, шакалы не свистят…

Людовик задумался, хмуря брови. Задумался и ехавший рядом с халифом Шариф. Старик просиял и обратился к Шахджахану:

- Господин, позвольте мне высказать мои догадки.

- Слушаю тебя.

- Слова покойных не стоит понимать буквально. Возможно, госпожа Атхар имела в виду не животное шакала, а образ, скорее всего, человека, имеющего повадки этого зверя.

- Постойте! Господин, я знаю, как разгадать эту загадку, - вмешался Хаким, перебив мудреца. – Те варвары, что напали на нас и отбили принца, скрывались в лесу перед тем, как атаковать…

- А в нападение шли с громким свистом, - добавил Шариф, кивая. – Устрашали нас.

- А когда я подъехал к ним для беседы, один из них назвал место, где мы расположились, Шакальим кряжем…

- Значит, Абильхан до сих пор находится у той шайки бандитов, - сказал халиф. – Нам нужно вернуться на то место, Шакалий кряж, и найти логово этих псов.

- Сомневаюсь, что они еще там. – К остановившимся в раздумье монархам подъехал высокий и широкий в плечах командир королевской охраны Хлодвиг. – Я знаю эти края, они кишат кочевыми варварами. Это что-то вроде поселений на колесах – они возят с собой женщин, детей, скот, останавливаются почти всегда в лесах. На одном месте их застать почти не возможно, а если лагеря обнаруживаются, то там остаются только безоружные женщины и дети, их же не скрутишь и не посадишь в темницу.

- Эти бандиты называют себя шакалами? – Спросил у рыцаря Шахджахан. Хлодвиг потер квадратный, заросший щетиной подбородок.

Дата добавления: 2015-07-08