Критерии деления соучастия на формы и виды

Все многообразные случаи совместного совершения преступления целесообразно привести в определенную систему, что даст возможность лучше уяснить содер­жание института соучастия и облегчит работу судебных органов по борьбе с такого рода преступной деятельно­стью.

Попытки классифицировать случаи совершения пре­ступлений в соучастии неоднократно предпринимались еще буржуазной теорией уголовного права. Однако, не желая раскрывать действительную сущность преступле­ния, как действия опасного для интересов господствую­щего класса, буржуазные теоретики уголовного права оказались не в состоянии выдвинуть и те критерии, ко­торые могли бы помочь правильно классифицировать отдельные случаи совместной преступной деятельности. А.Н. Трайнин, рассматривая предлагаемое буржуазной теорией деление соучастия на предшествующее и после­дующее, активное и пассивное, необходимое и факуль­тативное и т.д., справедливо отмечал беспредметность и формальный характер такой классификации, ибо она ни в какой мере не может способствовать выяв­лению природы соучастия и его конкретных форм и видов.

«В системе социалистического уголовного права, — как правильно указывал А.Н. Трайнин, — классифика-

ция правовых явлений и их деление должны всегда по­коиться на диалектическом единстве формы и содержа­ния: логическая выдержанность классификации должна быть поэтому неразрывно связана с материальными особенностями изучаемых явлений»1.

Материальными особенностями соучастия, как уже отмечалось, является, во-первых, согласованная, а во-вторых, совместная преступная деятельность не­скольких лиц, направленная к достижению одного и то­го же результата. Степень согласованности действий со­участников или, как иногда еще ее именуют, степень субъективной связанности соучастников в каждом кон­кретном случае имеет решающее значение для опреде­ления общественной опасности совершенного деяния, ибо чем больше согласована деятельность преступников, тем легче им совершить преступление и скрыть его сле­ды. Поэтому в советском уголовном праве степень согла­сованности действий соучастников и обусловленная этим степень сорганизованности преступной группы при­знается решающим материальным критерием, на основе которого в законодательстве и теории советского уго­ловного права выделяется несколько различных по своей общественной опасности форм соучастия.

Об отдельных формах соучастия упоминалось уже в первых декретах и постановлениях Советской власти; при этом указывалось на повышенную общественную опасность совместной преступной деятельности при условии большей ее согласованности и организован­ности2.

В ряде постановлений и декретов того периода упо­миналось лишь об отдельных и, как правило, особо

опасных формах соучастия, причем обычно в связи с те­ми или иными конкретными преступлениями. Впервые общее указание о повышенной опасности некоторых форм соучастия было дано в Руководящих началах по уголовному праву РСФСР, где в разделе о преступле­нии и наказании предписывалось судам при определении меры наказания в каждом отдельном случае различать «совершено ли деяние группой, шайкой, бандой или од­ним лицом»3.

Этот перечень форм соучастия с указанием на бóль­шую опасность совместного совершения преступлений сравнительно с преступной деятельностью одного лица был воспроизведен в Уголовном кодексе 1922 года, в ко­тором указывалось, что обстоятельствами, отягчающими по общему правилу ответственность виновных, является участие в шайке или банде. Что же касается группы, под которой понималось соучастие без предварительно­го сговора или соучастие с предварительным сговором, но без признаков шайки или банды, то в Уголовном ко­дексе 1922 года она вводилась в качестве квалифици­рующего признака лишь по некоторым преступлениям (ст.ст. 78, 80, 130, 180^б).

В Основных началах 1924 года, уголовных кодексах союзных республик и в ряде общесоюзных законов бо­лее позднего времени также различается целый ряд форм соучастия, выделяемых по признаку степени со­гласованности преступной деятельности. В Общей части в числе отягчающих обстоятельств упоминаются группа и банда (п. «в» ст. 31 Основных начал 1924 года, п. «в» ст. 47 УК); в особенной части — банда (ст.ст. 58², 59³ УК), преступная организация (ст.ст. 58¹¹, 59⁹, 129-а УК), организованная группа (шайка) (Указы Президиу­ма Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г.), соуча­стие с предварительным соглашением (ст. 60 УК). Все это признаки основных или так называемых квалифици­рованных составов преступлений.

Наконец, в новом уголовном законодательстве в Общей части в числе отягчающих обстоятельств указы­вается «организованная группа» (ст. 34 Основ уголовно­го законодательства Союза ССР и союзных республик),

в Законе об уголовной ответственности за государ­ственные преступления в ряде составов встречаются та­кие формы соучастия, как «заговор» (ст. 1), «антисовет­ская организация» (ст. 9), «банда» (ст. 14), «группа лиц, организовавшихся для занятия контрабандой» (ст. 15). Правильное определение каждой из этих форм соучастия имеет большое значение как для квали­фикации преступлений, так и для назначения нака­зания.

Классификацию случаев совместного совершения преступлений в зависимости от степени согласованности действий соучастников и выделение на этой основе раз­личных форм соучастия нельзя смешивать с существую­щей в советском уголовном праве другой классифика­цией — с делением соучастия на виды.

Если рассмотренная классификация соучастия на формы имеет своей целью показать степень сорганизованности преступников и соразмерить опасность отдель­ных случаев совместной преступной деятельности в целом, то деление на виды преследует цель показать характер преступной деятельности соучастников и тем самым дать основание для установления порядка ответственности и дифференциации наказания отдельным пре­ступникам с учетом их роли в совершении преступле­ния.

Известно, что при совершении преступления в соучастии в одних случаях все соучастники непосредственно выполняют своими действиями состав соответствующего преступления, а в других случаях между несколькими лицами, направляющими свои действия к достижению одного и того же преступного результата, происходит определенное разграничение функций, в результате чего роль и степень участия в преступлении отдельных соучастников бывает весьма различна. Это различие в характере поведения соучастников не может игнорировать­ся советским уголовным правом, так как роль и степень участия лица в преступлении имеет большое значение для установления степени виновности каждого из соучастников и пределов его ответственности. По этому кри­терию все случаи соучастия могут быть разделены на два вида: простое, при котором действия всех соучастников однородны и выражаются в непосредственном участии в выполнении состава преступления (соиспол-

нительство)4, и сложное, при котором имеет место распределение ролей между соучастниками, в результа­те чего каждый из них выполняет различные по своему характеру действия.

Таким образом, каждая из рассмотренных класси­фикаций имеет свои специфические цели, строится на различных критериях, которые необходимо ясно предста­вить, чтобы правильно использовать понятия отдельных форм и видов соучастия как для точного определения общественной опасности конкретных случаев совместной преступной деятельности в целом, так и для индивидуа­лизации ответственности отдельных соучастников.

Нужно сказать, что в советской юридической лите­ратуре уделяется недостаточное внимание вопросу о критериях, положенных в основу деления соучастия на формы и виды. Впервые вопрос о делении соучастия на формы в зависимости от характера и степени субъек­тивной связи соучастников был поставлен А.Н. Трайниным в его работе «Учение о соучастии», хотя он имено­вал формы соучастия видами5. А. Н. Трайнин в указан-

ной работе подразделяет также соучастников на виды в зависимости от роли, которую тот или иной соучастник выполняет при совместном совершении несколькими ли­цами одного и того же преступления6. Эта классифика­ция была в основном правильна, но неполна, так как в ней не было уделено достаточного внимания соисполнительству. Кроме того, А.Н. Трайнин недостаточно ясно показал цели двух направлений классификации соучастия.

Основным недостатком большей части и последую­щих работ, посвященных проблеме соучастия, и прежде всего учебников, является то, что в них также не рас­крываются с должной четкостью цели и критерии деле­ния соучастия на формы и виды. Кроме того, в большин­стве случаев рассмотрение отдельных форм и видов соучастия происходит совершенно изолированно друг от друга, без показа тесной связи, существующей между этими двумя делениями.

В результате такого подхода к рассмотрению вопро­са о классификации соучастия нередко допускается пу­таница между формами и видами соучастия.

Например, в статье о соучастии, помещенной в Юри­дическом словаре, ничего не говорится о критериях и принципах классификации соучастия и к формам соучастия в равной мере относится и «простое соучастие (совиновничество)», т.е. соисполнительство и «сложное соучастие (соучастие в тесном смысле, слова)», т.е. соуча­стие с распределением ролей и, наконец, «специальные наиболее общественно-опасные формы соуча­стия... как контрреволюционная организация, банда и шайка»7.

Нетрудно заметить, что в указанной статье вовсе не проводится различия в основаниях выделения форм и видов соучастия и допускается смешение форм и видов соучастия.

Отмеченные недостатки в освещении проблемы соучастия присущи в той или иной степени большинству работ о соучастии.

Более того, последнее время отдельные авторы пыта-

ются даже отрицать целесообразность деления соуча­стия на формы8.

Учитывая изложенное, представляется необходимым подробно остановиться на каждом из указанных деле­ний соучастия, раскрыть содержание форм и видов со­участия, показать их соотношение, а также роль, кото­рую они играют при определении общественной опасно­сти отдельных случаев совместной преступной деятель­ности и индивидуализации наказания виновным.

Дата добавления: 2015-07-11