А. В, Бондарко

Типичным примером формальных классов в морфологиче­ском строе русского языка являются I и II спряжения глагола. Здесь представлены четкие формальные разли­чия, не сопровождаемые различиями в значениях. В дан­ном случае перед нами такие формальные структуры, ко­торые не несут на себе никакой семантической нагрузки. Формативы передают определенную информацию (о том, как спрягается глагол), но эта информация не связана с семантическими функциями, указание на принадлеж­ность словоформы к тому или иному формальному классу ничего не дает для реализации семантических функций. Различия между такими формальными классами полно­стью избыточны с точки зрения передачи смысла.

Полная семантическая опустошенность грамматиче­ского класса в общем явление исключительное. Более распространены формальные классы с частичной (не рас­пространяющейся на все элементы данного класса) и по­этому непоследовательно передаваемой семантической на­грузкой.⁵⁴ Различия между такими классами рлчасти„^не-_последовательно) связаны с тем или иным различием в значениях, но основа различия является формальной.⁵⁵ Таковы в русском языке типы склонения существитель-

терны для грамматики), а с другой — о классах слов, которые различаются конфигурационно, но совпадают по значению. Такие классы Б. Л. Уорф называет изосемантическими, или чисто фор­мальными. Таковы, в частности, селективные изосемантические классы — «склонения» и «спряжения», например «сильные» и «сла­бые» глаголы в английском, сходные с родами классы без семан­тической дифференциации в языках банту (см.: Уорф Б. Л. Грамматические категории. — В кн.: Принципы типологического анализа языков различного строя. М., 1972, с. 58—59). Иногда раз­личие между грамматическими категориями и формальными классами не проводится. Так, Б. Н. Головин среди примеров грам­матических категорий слов приводит типы склонения и глаголь­ные классы (Головин Б. Н. О типах, структуре и системе грам­матических категорий..., с. 301). Заметим, что во «Введении в языкознание» того же автора в разделе о грамматических кате­гориях эти примеры уже не приводятся.

⁵⁴ См.: Ельмслев Л. О категориях личности—неличности и
одушевленности—неодушевленности. — В кн.: Принципы типологи­
ческого анализа языков различного строя. М., 1972, с. 146—147.
Здесь говорится, в частности, о слабо или плохо мотивированных
классах в индоевропейском склонении.

⁵⁵ Интересно замечание философов В. И. Свидерского и
Р. А. Зобова: «... нередки случаи, когда только незначительная
часть структуры (понимаемой как строение) несет определенную
функциональную нагрузку, тогда как вся остальная ее часть

ных и классы глаголов. Типы склонения существительных (по классификации академической «Грамматики русского языка», I — существительные типа стол, конь, край, а также село, ружье, поле, домишко, хлебушко, носище; II — существительные типа гора, пуля, струя, а также староста, судья, разиня; III — существительные типа ткань, ночь, рожь) ⁵⁶ отчасти непоследовательно мотиви­рованы разным отношением к роду, однако в целом различие между указанными типами не совпадает с раз­личием родов, типы склонения не могут рассматриваться как классы, противопоставленные друг другу по ка­кому-то содержательному признаку; они противопостав­лены по признаку формальному, различаясь с точки зре­ния системы падежных окончаний.

Классы глаголов также частично мотивированы, при­чем семантическая мотивация ни в одном из них не явля­ется последовательной. Так, среди глаголов подкласса Б в I продуктивном классе с инфинитивом на -етъ и формой 3-го лица мн. числа на -еют (используем клас­сификацию академической «Грамматики русского языка») выделяется группа глаголов типа белеть, краснеть, худеть, объединяемых значением инхоативного способа действия (значением перехода из одного состояния в другое), од­нако в том же подклассе оказываются и глаголы иных способов действия: владеть, глазеть, греть, жалеть, иметь, одолеть.⁵⁷ Ко II продуктивному классу относятся глаголы одноактного способа действия: стукнуть, толкнуть, пры­гнуть и т. п., однако к этому же классу относятся гла­голы гнуть, тонуть, тянуть.⁵⁸ В целом различия между классами и группами глаголов — это прежде всего разли­чия с точки зрения системы спрягаемых форм, именно эти различия являются последовательными.⁵⁹ Поэтому глагольные классы, как и типы склонения существитель-

остается функционально индифферентной» (С в и д е р с к и й В. И., Зобов Р. А. Новые философские аспекты элементно-структурных отношений. Л., 1970, с. 46).

⁵⁶ Грамматика русского языка. Т. I. Фонетика и морфология.
М., 1953, с. 133—135.

⁵⁷ Там же, с. 538—541.

⁵⁸ Там же, с. 541—544.

⁵⁹ Нельзя считать оправданной квалификацию таких разрядов
в академической «Грамматике русского языка», как словообразо­
вательных классов и групп (Грамматика русского языка, т. I,
с. 533). Различия словообразовательных классов непременно свя­
заны с единством содержательных и формальных признаков.

3*

ных, несмотря на частичную их мотивацию, по основному принципу их выделения являются формальными классами.

Имеют ли формальные классы план содержания? Речь идет не о тех случаях, когда формальный класс, хотя и лишь частично и непоследовательно, но все же связан с какими-то значениями, а о случаях типа I и II спряже­ния, а также о семантически немотивированных фрагмен­тах других классов, приведенных в качестве примеров. В таких случаях, как уже говорилось, формальные показа­тели передают определенную информацию, хотя и весьма специфическую. Они сигнализируют о принадлежности данного образования к формальному классу, с которым связаны определенные варианты образования и изменения форм. Эта информация является внутриязыковой, т. е. элементы системы языка заключают в себе информацию, не выходящую за пределы этой системы, точнее, ее фор­мального механизма. Такая информация касается того, как изменять слова, как образовать формы слов, но не за­трагивает передаваемых значений, не связана с семанти­кой. Важно, однако, что и формальные классы являются носителями определенной информации. Эта информация и составляет, как нам представляется, специфический план содержания формальных классов (по отношению к плану выражения — экспонентам формативов). В пере­даче данной информации и заключается их функция. Сле­довательно, специфика формальных классов заключается не в том, что они не имеют плана содержания и не имеют никакой функции, а в том, что их содержание не выходит за рамки информации о деталях формального механизма языка, не имеет выхода к мыслительному содержанию.

В данном случае проявляется относительность проти­вопоставления планов содержания и выражения: та ин­формация, о которой идет речь, относится к плану выра­жения языка, но по отношению к материальным экспо­нентам рассматриваемых классов она представляет план содержания.

Итак, рассматриваемые классы являются формальными не потому, что с ними вообще не может быть связано ка­кое-либо содержание, какая-либо функция. Они могут быть отчасти семантически мотивированными, но мотива­ция никогда не бывает последовательной, и, что самое главное, принцип выделения этих классов и их соотно­шения является формальным (по материальным экспо-

нентам соответствующих формантов). Рассматриваемые классы являются носителями структурной информации об избыточных вариантах спряжения, склонения и т. п., но эта информация не выходит за пределы формальной структуры языка и не направлена на выражение семанти­ческого содержания. Между тем грамматические катего­рии даже в тех случаях, когда в их содержании преобла­дают не семантические, а структурные функции, всегда так или иначе служат выражению смысла высказывания. Из того факта, что формальные классы обладают пла­ном содержания (хотя и чисто формального), вытекает, что возможны трудности разграничения оппозиций таких классов и морфологических категорий с преобладающей структурной функцией. Особенно сложен вопрос о грам­матическом роде.

Что собой представляет оппозиция грамматических ро­дов — морфологическую категорию или оппозицию фор­мальных классов? Рассмотрим род имен существительных в русском языке более подробно. Принцип членения по родам в рамках неодушевленных существительных явля­ется чисто формальным: между словоформами типа порт­рет, стена, окно нет различий в грамматической семан­тике. Что же касается одушевленных существительных, то здесь вступает в силу семантический фактор. Мы придер­живаемся той точки зрения, что значения отнесенности к полу — это не значения самих по себе граммем муж­ского и женского рода, а значения лексико-грамматиче-ских разрядов пола (подробнее об этом см. в IV главе). Тем не менее это не меняет того факта, что распределе­ние одушевленных существительных по родам в основном определяется именно семантическими признаками отно­шения к полу.

Мы можем и должны различать грамматический род и указанные лексико-грамматические разряды, но необхо­димо учитывать и ту спаянность, которая существует в языковой действительности между родом и отношением к полу. Фактически показатель женского рода у одушев­ленных существительных в большинстве случаев явля­ется вместе с тем сигналом значения принадлежности к женскому полу, а показатель мужского рода у одушев­ленных существительных связан либо с указанием на мужской пол, либо с возможностью предметной отнесен­ности как к мужскому, так и к женскому полу,

Иначе говоря, спаянность грамматического рода в рам­ках одушевленности и лексико-грамматических разрядов со значением отношения к полу настолько велика, что в данном случае нельзя провести резкой грани между от­несением семантического признака пола к области лекси­ко-грамматических разрядов и отнесением этого семанти­ческого признака непосредственно к грамматическому роду. Так или иначе род одушевленных имен существи­тельных оказывается тесно связанным с семантикой от­ношения к полу. Это одно из оснований для трактовки рода как морфологической категории. Следует учитывать и следующее обстоятельство. Присущая грамматическому роду (независимо от одушевленности или неодушевлен­ности) согласовательная функция свойственна не только роду, но и числу, а также падежу (наряду с семантиче­скими функциями, свойственными этим категориям). Это очень важный фактор, связывающий грамматический род с морфологическими категориями.

Таким образом, мы учитываем семантическую обуслов­ленность распределения по мужскому и женскому роду в рамках одушевленности (при том факте, что средний род, как правило, исключает одушевленность), учитываем также связь согласовательной функции рода с аналогич­ной функцией категорий числа и падежа. На этих основа­ниях мы относим род к морфологическим категориям, хотя и признаем, что в грамматическом роде представ­лены и признаки оппозиции формальных классов.

Относительное сходство согласовательной функции грамматического рода и той функции, носителями кото­рой являются материальные экспоненты формальных классов, заключается в том, что в обоих случаях мы имеем дело с информацией о внутриязыковых отношениях. В обоих случаях представлен тот тип информации, кото­рый отличается от семантического содержания языковых единиц.⁶⁰ Однако между структурными функциями грам^.

⁶⁰ Ср. проводимое Б. М. Лейкиной различие между основной грамматической информацией, содержательной для «потребителя», получение которой входит в цель перевода, и вспомогательной информацией, получение которой не входит в цель перевода (см.: Л е й к и н а Б. М. Два типа грамматической информации в их отношении к языку-посреднику. — В кн.: Материалы по математи­ческой лингвистике и машинному переводу. Сб. П. Л., 1963, с. 75—76). Ср. также предложенное В. П. Берковым понятие «клас-

матических (в частности, морфологических) категорий и

функциями формальных классов имеется ^дд ественное

,^^1злич^ Структурные функции грамматических катего­рий, в частности согласовательная функция категорий рода, числа и падежа, так или иначе подчинены целям выражения смыслового содержания. Так, грамматический род служит согласованию, а согласование служит выра­жению связей признака (адъективного или глагольного) с его носителем (не только связи прилагательного и су­ществительного, глагола и существительного, но и смыс­ловой связи признака и субстанции). Что же касается функций формальных классов, то они по сравнению со структурными функциями грамматических категорий как бы находятся на шаг дальше от того, что связано с выражением смысловых отношений. Эти функции замк­нуты в формальной сфере, они не имеют даже опосредо­ванной направленности на выражение смысла. Так, раз­личие между I и II спряжением ничем не способствует выражению каких-либо смысловых отношений.

Сходство грамматического рода (в рамках неодушев­ленности) с формальными классами заключается в сле­дующем. Хотя различие в роде между словоформами типа дом, стекло, ваза значимо с точки зрения согласователь­ной функции, каждый из членов этого противопоставле­ния сам по себе ничего не значит, ничего не выражает. Мы не можем определить содержательную специфику (подчеркнем еще раз — в рамках неодушевленности) мужского рода в отличие от женского или среднего. У не­одушевленных существительных родовые различия про­водятся на формальной основе.

сификационной информации», отличаемой автором от реляцион­ной и деривационной информации. Данное различие проводится в ином плане, не совпадающем с членением, проводимым Б. М. Лейкиной, но для нас сейчас важно подчеркнуть, что, по мысли В. П. Беркова, классификационная информация, являю­щаяся избыточной, состоит в том, что слова относятся к определен­ным грамматическим классам, в том числе «в силу основания, с точки зрения носителей современного языка, не ощущаемого реальным»; среди примеров приводится грамматический род, тематический суффикс в древних индоевропейских языках. «Функцией от классификационных показателей часто является распределение слов по разным типам склонения и спряжения» (см.: Б е р к о в В. П. Типы грамматической информации и избы­точности. — В кн.: Материалы по математической лингвистике и машинному переводу. Сб. II, с. 69).

Таким образом, грамматический род обладает как при­знаками морфологической категории, так и признаками оппозиции формальных классов. В таких случаях (когда перед нами явление промежуточного характера) нужно решить, какие признаки являются основными, домини­рующими. На наш взгляд, в грамматическом роде доми­нируют указанные выше признаки морфологической. категории.⁶¹ Их доминирующая роль определяется тем, что эти признаки касаются категории рода в целом, включая и одушевленные существительные, а также зна­чимостью связей структурной и семантической функций рода, значимостью связей рода с другими морфологиче­скими категориями. Однако наличие в грамматическом роде и признаков оппозиции формальных классов свиде­тельствует о том, что в области морфологических катего­рий род занимает периферийное положение, находится в той периферийной зоне, где можно видеть общий сег­мент двух перекрещивающихся кругов — круга морфоло­гических категорий и крута оппозиций формальных классов.

⁶¹ Ср. иную точку зрения — отнесение рода к тому, что мы называем формальными классами, — в статье И. П. Ивановой «Структура слова и морфологические категории» (ВЯ, 1976, № 1). Род существительных, так же как и род, число и падеж при­лагательных, автор рассматривает в одном ряду с типами скло­нения как «собственно-формальные грамматические категории» (см. с. 57—59). Правда, по отношению к грамматическому роду все же делаются некоторые оговорки: «Последний также пред­ставляет собой полностью бессодержательную классификацию, хотя это не в такой степени ярко выражено, как в случае типов склонения» (с. 58).

Дата добавления: 2015-10-16