Старец Федор Кузьмич: странствующий император Александр 1?

Настойчивые народные легенды о «царях-избавителях» имели разные вариации, среди которых и совершенно «непрактичное» предание о добровольном отречении и безызвестном странничестве Александра 1. Не прошло это и мимо внимания исследователей народной жизни: второй половины 19 века:

«В том же Томске у простого народа и особенно у купцов пользовался большим уважением некто столетний старец Федор Кузьмич или Александр; происхождения последний был неизвестнаго, но есть данныя подозревать, что он некогда принадлежал к высшему петербургскому обществу. Наружность имел старец Федор красивую, величавую, роста был большого, с правильными чертами лица и большой окладистой бородой. Он знал языки, на которых говорил очень правильно, и отличался необыкновенным даром слова. Сибиряки в этом таинственном отшельнике видели будто бы покойнаго императора Александра I.

В работе Н.Д. Тальберга «Русская быль», посвященной истории Романовых «от Екатерины II до Николая II» (что существенно, никак не затрагивающей легенду о старце Федоре Кузьмиче), приводятся и такие два материала.

Александр I – графине Тизенгаузен, в конце 1812 года, в Вильне:

Надо быть на моем месте, чтобы ясно представить себе, какая ответственность лежит на Государе, чтобы понять мои чувства, когда я думаю о дне, в который мне придется отдать отчет за жизнь каждого солдата!

Нет, престол – не мое призвание: если бы я мог с честью изменить мое состояние, я бы охотно на это согласился (курсив мой – И.Г.).

Вряд ли отсюда можно вычислить истинный жизненный финал императора, стал ли он «концом императора тайги».

Тем не менее, можно увидеть и понять важные черты характера и умонастроения монарха, пережившего сдачу врагу своей древней столицы и ее опустошение последующим пожаром; гибель перед глазами на полях сражений десятков тысяч людей, своих подданных, - своих «детей».

А вот рассказанный Александром опыт триумфа весной 1814 года:

Наше вхождение в Париж было великолепное. Всё спешило обнимать мои колена, всё стремилось прикасаться ко мне, народ бросался целовать мне руки, ноги, хватались даже за стремена, оглашали воздух радостными криками, поздравлениями. Но душа моя ощущала другую радость. Она, так сказать, таяла в беспредельной преданности Господу, сотворившему чудо Своего милосердия; она, эта душа, жаждала уединения, жаждала субботствования, сердце мое порывалось пролить пред Господом все чувствования мои. Словом, мне хотелось говеть и приобщиться святых тайн…

Соединив одно воспоминание с другим, а также присовокупив к ним известную клятву Александра «лучше буду есть картофель в Сибири с последним из моих крестьян», (чем вести переговоры с Наполеоном, пока его армия находится в пределах России), и таганрогские обстоятельства прекращения им государственных полномочий, мы получаем совсем не фантастическую вероятность того, что одновременно с официально объявленной кончиной Александра, на южных дорогах России на одного странника стало больше.

Братолюбие между вами да пребывает. Страннолюбия не забывайте, ибо через него некоторые, не зная, оказали гостеприимство Ангелам.

Кого имел в виду Павел под «некоторыми», остается догадываться: история Церкви изобилует чудесными легендами первых веков своего существования. Вероятной матрицей-архетипом такого представления является случай с «праотцом» Авраамом, легший в основу сюжета самой знаменитой русской иконы:

И явился ему [Аврааму – И.Г.] Господь у дубравы Мамре, когда он сидел при входе в шатер, во время зноя дневного. Он возвел очи свои и взглянул, и вот, три мужа стоят против него. Увидев, он побежал навстречу им от входа в шатер и поклонился до земли и сказал: Владыка! Если я обрёл благоволение пред очами Твоими, не пройди мимо раба Твоего; и принесут немного воды, и омоют ноги Ваши; и отдохните под сим деревом, а я принесу хлеба, и Вы подкрепите сердца ваши; потом пойдите [в путь свой]

Антиной запускает в Одиссея подножным табуретом…

- Антиной, большой грех – прибить несчастного бродяжку. Если Он окажется Богом с небес – ты обречен. Боги часто ходят меж людей в обличье заморских странников, чтобы увидеть наши добрые и злые дела.

Впрочем близок всему конец. <…> Более же всего имейте усердную любовь друг ко другу, потому что любовь покрывает множество грехов. Будьте страннолюбивы друг ко другу без ропота 1 Петра,4:7-9

Только что уселись мы читать, приехал и барин. Увидевши меня, он любезно меня обнял, и мы братски, по-христиански расцеловались, повел в свою комнату да и говорит:

- Пойдем, любезнейший брат, в мой кабинет, благослови мою келью. Я думаю, что она (указал на барыню) тебе надоела. Она как увидит странника или странницу или какого больного, то рада и день и ночь не отходить от них; во всем ее роде исстари такое обыкновение

… и мы втроем остались в комнате. Вот барыня принесла мне белую рубашку и чулки – я поклонился в ноги да и говорю:

- Не возьму я, матушка, чулок, я их от роду не нашивал, мы привыкли всегда ходить в онучах.

Она побежала опять и принесла свой старый кафтан тонкого желтого сукна, да и разрезала на две онучи, а барин, сказавши: “Вот у него бедного и опорочки-то почти развалились”, принес новые свои башмаки, большие, которые он сверху сапог надевает, потом и говорит мне:

- Поди вон в ту комнату, там никого нет, да перемени с себя белье.

Я пошел, переоделся и опять вышел к ним. Они посадили меня на стул и начали обувать, барин стал обертывать онучами мне ноги, а барыня начала надевать башмаки. Я сперва не стал было даваться, но они приказали мне сидеть и говорили:

- Сиди и молчи, Христос умывал ноги ученикам.

Мне нечего было делать, и я начал плакать, заплакали и они».

"Откровенные рассказы странника"

“ДУРАКИ И ДОРОГИ”:

Дата добавления: 2015-10-16