Старые догмы против новых

По мере того, как Великое пробуждение распространялось по дру­гим американским колониям, местные христиане разделились на два лагеря: представители одного утверждали, что за всем происходив­шим стоит Бог, тогда как представители другого утверждали обрат­ное. Верующие, отстаивавшие традиционное поклонение и религи­озные ритуалы, которые исключали дух и эмоциональную составля­ющую пробуждения, стали известны как "Старые догмы", тогда как их оппоненты, считавшие все эти проявления действием Бога, были названы "Новыми догмами”. Джонатан каким-то образом смог оха­рактеризовать пробуждение, опираясь на доктрину и тщательный анализ, привлекшие внимание "Старых догм", но при этом по-преж­нему считал, что "удивительные дела" действительно были совершае­мы самим Богом.

Бог действовал через Джонатана Эдвардса и его церковь во многом благодаря смиренному сердцу пастора. Он всегда позволял истине бросать вызов своему мышлению, даже если это означало для него изменение взглядов по тем вопросам, которые он ранее горячо отста­ивал. Его главная цель заключалась в том, чтобы во всем оставаться верным Евангелию Иисуса Христа.

Джон Уэсли имел столь же смиренный дух. Размышляя о своем лич­ном духовном пути, Уэсли писал следующее: "Я не могу преувеличивать свои достоинства настолько... чтобы считать, будто бы я не совершал ошибок в столь трудной и ответственной работе. Но моя совесть чиста, ибо я сознательно [ничего] не представлял в ложном свете".

Джонатан с пониманием относился к доктринальным различиям между "Старыми догмами" и "Новыми догмами". Он с глубоким ува­жением относился к тем людям, чьи религиозные убеждения отлича­лись от его собственных, включая Уэсли, который, как мы уже гово­ рили, не был кальвинистом. Однако он не желал принимать ничего, Предварительно не изучив это самостоятельно.

В молодости Джонатан, к примеру, изучал труды Джона Локка, словно "скряга, жадно хватавший целые пригоршни золотых и серебряных монет из только что найденной им сокровищницы". Тем не менее, он не во всем соглашался с Локком. Тот был мыслителем эпо­хи Просвещения, учившим тому, что люди рождались на свет, подоб­ные чистой книге, tabula rasa, страницы которой постепенно запол­нялись знаниями, которые пополнялись собираемой с помощью чувств и истолковывались посредством вдумчивых размышлений. Локк считал, что истина являлась плодом жизненного опыта. Джона­тан соглашался с важностью чувств и необходимостью размышления над собранной с их помощью информацией, но для него Истина име­ла человеческое обличие - обличие Иисуса Христа. Как сказал Сам Иисус в Евангелии от Иоанна 14:6: "Я есмь путь и истина и жизнь".

Джонатан сумел непредвзято оценить результаты двух великих возрождений, оделив зерна от плевел - истину от того, что было пре­увеличено. Из-за некоторых эмоциональных перегибов наблюдалось сильное противостояние пробуждениям со стороны как проповедни­ков, так и мирян. "Старые догмы" неприязненно относились к прояв­лениям эмоций, изливаемых слушателями, когда те начинали осо­знавать свое истинное состояние перед Богом в отсутствие Христа. Кроме того, они крайне не одобряли яркий и экстравагантный стиль проповеди таких служителей, как Джордж Уайтфилд. Уайтфилд театрализировал Писание, используя особые ораторские приемы: экс­прессивно жестикулировал и даже осмеливался во время проповеди оставлять кафедру и ходить по залу. До того, как он впервые посетил Америку, местные жители о подобной практике даже не слышали. Один из его критиков, Чарльз Чаунси, называл утверждение о том, что человек может быть напрямую вдохновляем Богом, просто безу­мием. Ходили слухи, что Чаунси, местный священник, сам пытался стать проповедником-возрожденцем, но потерпел неудачу, превра­тившись в итоге в завистливого очернителя тех, кто имел успех.

С присущей ему мудростью Джонатан начал классифицировать и анализировать ощущения, утверждения и действия тех, кто называл себя духовно возрожденными, чтобы более успешно отделять факты от вымыслов, действуя в защиту отцов пробуждения. Он не отрицал существование некоторых излишеств в выражении эмоций, но при этом был убежден в том, что в большинстве случаев людьми действи­тельно двигал Дух Божий. Скептикам он указывал на отрывки из Библии, в которых говорилось о так называемых "эмоциях”, отмечая при этом, что такие чувства, как надежда, любовь, желание, радость и печаль, были достаточно ясно одобрены и позволены с библейской точки зрения. С другой стороны, он также утверждал, что христианин должен основываться на чем-то большем, чем просто чувства: "Вера, происходящая из одних лишь ощущений, обречена на увядание... ког­да ей придет пора быть испытанной... трудностями".

Вполне вероятно, что Джонатан Эдвардс пережил некоторое разо­чарование, когда проповедники, переполняемые за кафедрой чрез­мерными эмоциями, не демонстрировали такого же горения в своей повседневной жизни. Он считал, что знаком истинного обращения было действенное проявление любви. Для Джонатана христианство было несоизмеримо большим, чем простое следование определенно­му своду правил: большим, чем ритуалы, ограниченные стенами церкви. Настоящее переживание присутствия Божьего, по его мне­нию, должно приводить к внутренним переменам, распространяю­щимся на всю повседневную жизнь человека. Он советовал: "Всем нам необходимо иметь по-настоящему живую веру, которая значи­тельно более проявляется в нашем служении Богу и окружающим, чем в живости и усердии наших языков".

Дата добавления: 2015-09-05