Кризис 1388 года

В Мавераннахре между тем положение было бо-тсе чем неспокойное, и Тимур незамедлительно по­спешил вернуться. Тохтамыш заключил союз со ста­рыми противниками, которых Тимур, как он думал, давно победил. Осенью 1387 года кипчакское войско продвинулось к Яксарту. Оно не смогло взять маве-раннахрскую пограничную крепость, но опустошило окрестности, так что Умар-шейх из Андижана должен был выступить с подкреплением. И из Самарканда войска вышли на север, объединились с другими и заставили кипчаков начать битву под Отраром. Она закончилась поражением. Умар-шейх отступил в на­правлении Андижана. Между тем некоторые князья Моголистана, которые только и ждали ослабления Мавераннахра, быстро стянули большой отряд воинов. Умар-шейх увидел, что его сторонников было намно­го меньше, и окопался в Андижане. В Самарканде, между тем подготовились к защите города от кипча­ков. И тут обнаружили, что нападение на севере не было единичной акцией. Южнее Тохтамыш приказал начать осаду Бухары. Уже до Карши, родины Тиму­ра, продвинулись кипчакские патрульные отряды. Имело смысл предусмотрительно укрепить хотя бы Термез²³, стратегически важный пункт, который на Оксе связывал Хорасан с Мавераннахром.

Вес вы глядело так, будто Тохтамыш распланиро­вал зажать в кольцо — от Яксарта и из области юж­нее Аральского моря, — а затем атаковать центр Мавераннахра и заручиться здесь поддержкой Мого­листана. Камар-ад-дин, убежденный противник Тиму­ра из северного улуса Чагатай, после своего пораже­ния на поле битвы нашел путь к Тохтамышу. Теперь он служил в кипчакском войске. Соединениями, осу­ществляющими операции с юга, командовал Махмуд, сын Кайхосрова Хутталани²⁴, убитого за предательство в 1372 году, — последний, как помнится, под­держивал также близкие отношения с князьями Моголистана ²⁵. Так старые враги Тимура, подавлению ко­торых ему пришлось отдать все силы в первое деся­тилетке своего господства над Мавераннахром, исполь­зовали его вмешательство в иранские дела, чтобы обеспечить себе поддержку у молодого правителя Золотой Орды и поставить Тимура в безвыходное положение согласованными действиями.

Когда посол из Самарканда сообщил ошеломляю­щую весть, Тимур отдал некоторые распоряжения от­носительно управления Ширазом и Западным Ираном. Затем он успешно вернулся в Рей, где была его сви­та. Важные провинции Ирана он подчинил доверен­ным лицам. Своего сына Мираншаха и своего испы­танного друга Саиф-ад-дина он послал вперед в Хо­расан; там они должны были набирать войска²⁶. Толь­ко из-за слуха о возвращении Тимура кипчакских нападающих покинуло мужество. Во всяком случае, они не пытались навязать ему битву. Спокойно во­шел он в свою столицу Самарканд. Он строил обшир­ные планы, чтобы разбить своих врагов, но сначала счел необходимым привлечь к ответственности винов­ных в поражении под Отраром. Чем больше он наво­дил справки об этом, тем отчетливее выяснялось, что соединения, которыми командовал его сын, потерпе­ли поражение не в доблестном бою, а позорно бежа­ли. Репутация боевого духа войска, презирающего смерть, а следовательно, их непобедимости была, может быть, одной из самых прочных основ его гос­подства. Если его войска в битве вели себя бесчест­но, то это следовало отнести на счет грубых ошибок отдельных командиров; их нужно допросить, уличить в преступлении и наказать, чтобы внушающий страх ореол войска был сохранен перед всем миром.

В пылу битвы под Отраром Умар-шейх заметил, что соединению Камар-ад-дина противостояли силы в недостаточном количестве, тогда он бросился сам в бой и, когда тот отступил, стал преследовать его. Ко­мандир, который в этот момент должен был отдавать приказы для следующих маневров, нашел пост пол­ководца покинутым и повернул обратно, не спросив о местонахождении Умар-шейха. Он сообщил эмирам:

«Войско врага уничтожило наш центр. Хотя я ис­кал принца Умар-шейха, я не нашел его на посту. Определенно он считал свою собственную жизнь са­мым лучшим трофеем и бежал!» Тогда эмиры Са­марканда про себя подумали: «Если уже Рустам убе­гает с поля битвы, то чего мы медлим!» Только при одном слухе все одновременно предпочли бежать, чем устоять перед врагом. Лишь через некоторое время героический Умар-шейх выбрался на берег из того моря крови и добрался до расположения войск в Са­марканде — но там он не нашел и следа их! Он на­правился в центр своих собственных вооруженных сил — там стойко стояли только три-четыре пол­ка! Охваченный, как всегда, жаждой деятельности, в приливе ожесточения он бросился на колени и стал взывать к своим эмирам: «Живым я не могу пред­стать больше перед глазами его величества, госпо­дина счастливых обстоятельств! Лучше пусть я, спасая свою честь, погибну здесь, на поле боя!» Тог­да один из уважаемых людей среди них схватился за узду и удержал его: «Даже семь планет, которые с высокого неба управляют миром, не бывают без за­стоя и регресса, без апогея и перигея. Ни на чью долю не выпадает победа и триумф надолго. Если и се­годня под влиянием круга обманчивой сферы упадет тень позора па облик нашего счастья, то давайте же будем надеяться на великодушие создателя,

если впредь нам подарена жизнь,

когти льва, глаз сокола ее пронзят,

когти — стрелой ядовитой,

глаз — иглой золотой».

Но в груди принца Умар-шейха горело такое пла­мя гнева, что он, направляя свой ум на геройскую смерть, сорвал шапку со своей головы и дал поруче­ние вокруг стоящим: «Если его величество, господин счастливых обстоятельств, снова будет на троне своего султаната, пусть он позволит мне получить удовлетворение от тех бесчестных предателей!» С этими словами он велел отпустить поводья и бро­сился на врага, быстрее стрелы, острее беспощадного меча.

Это сообщение о поражении у Отрара, которое пе­ресекалась с расследованием, предпринятым Тимуром сразу после его возвращения из Ирана: Умар-шейх сохранил честь Тимуридов.

Тот несчастный, который распространил слух о бег­стве принца, был найден. Ему состригли бороду, раз­рисовали лицо и укутали его в покрывало, как обыч­но носили его женщины²⁸.

Официальное разъяснение событий было, таким об­разом, сделано. Однако шаткое политическое и воен­ное положение, в котором находился Тимур, было не так уж легко стабилизировать. Еще в 1388 году он снова напал на Хорезм. Кочевое население этой стра­ны, которое было на стороне кипчаков, конечно, не позволило себя схватить, но оставшиеся в живых осед­лые были все доставлены в Самарканд, после того как их поселения сравняли с землей. Без драконовских наказаний, без нагнетания страха и ужаса, полагает ле­тописец Жазди, было невозможно завоевывать страны; но справедливый завоеватель мира направил потом свою заботу на восстановление: Тимур три года спус­тя велел построить крепость в том месте дельты Окса, которое когда-то Чингисхан присудил Чагатаю²⁹.

Тимур едва ли мог ожидать серьезной опасности со стороны Хорезма после того, как он так ужасно разрушил эту страну еще до походов на Иран. Но своим быстрым продвижением он закрыл самый ко­роткий путь, но которому Тохтамыш смог бы уста­новить связь с врагами в самом сердце Мавераннах-ра. Насколько правильно действовал Тимур, выясни­лось сразу же: еще когда он в Хорезме устанавливал порядок по-своему, до принца Умар-шейха, который вернулся в Бухару, дошли благодаря одному случаю слухи, что некий Мухаммед Мирка замыслил на юге восстание. Вероятно, чтобы обеспечить Тимуру вывод войск, он со своими войсками остановился в Самар­канде, правда, не сразу после отхода главных сил. Тут, по-видимому, он осознал затруднительное поло­жение, в котором находился Тимур. Вместо того чтобы выступать туда, он отступил на юг. На территории Термеза его войска предприняли первые атаки. Мухаммед Мирка, дальний родственник того самого убитого в 1372 году Кайхосрова, был назначен его на­следником в господстве над туманами Хотталана и должен был вступить в брак с женщиной из рода Тимура. Все это теперь не мешало ему использовать представившуюся возможность для отстаивания сво­их вольностей. Он допустил, чтобы арсенал был раз­граблен и большая часть населения вооружилась. Од­нако, когда Умар-шейх подошел со своим войском, наспех собранный отряд распался. Нигде не нашел помощи Мухаммед Мирка, его войско рассыпалось, он сам скрылся, но был выслежен и убит³⁰. Однако не только тумен Хотталана отказал тогда Тимуру в следовании за войском. И другие соединения юга бунтовали и лишали этим главные военные силы цен­ной помощи. Несмотря на это Тимур не стал терять даром драгоценное время, а приказал немедленно начать преследование мятежников. До самого Канда­гара шли бои на истребление; некоторые мятежники убежали во дворец Дели³¹ —конечно, повод для того, чтобы позже Тимур обратил внимание на Индию. Только очень маленькое значение, кажется, при всех этих событиях имела смерть марионеточного хана Союргатмиза, которого посадил на трон Тимур. Осенью, после завершения кампании против Хорезма, его сын Махмуд смог принять это наследство³².

Дата добавления: 2015-08-21