Мазендеран и Систан

Ходжа Али стал верным последователем Тимура, Али Бека и Джият-ад-дина больше не было в живых. Из князей Хорасана только эмир Вали еще сопротив­лялся. Он, конечно, вовсе не был малозначащим кня­зем; среди них он был, вероятно, самым могуществен­ным. Он поддерживал довольно близкие отношения с Музаффаридами в Ширазе, заключил с ними сво­бодный союз с целью заново поделить власть на всей территории Ирана за счет династии Чингисидов, ко­торые обеспечили себя главными странами ильханов: северо-западным Ираном, Азербайджаном, Ираком. Мазендеран, самая важная из стран эмира Вали, прав­да, составляла только северо-западную сторону тон области, которую тогда назвали Хорасан. Честолюби­вый эмир Вали стремился, однако, далеко за пределы этой области, и скрестить с ним меч означало вме­шаться в неустойчивые взаимоотношения иранских региональных князей, которые боролись друг с дру­гом за долю в наследстве ильханов⁸⁶.

После смерти Абу Сайда (прав. 1317-1335), послед­него правителя из дома Хулагу, который мог найти при­знание во всем Иране, появилось несколько претенден­тов на трон, среди них не только Чингисиды различных линий, но также некий Тагай-Тимур, предок которого был одним из братьев завоевателя. Тагай-Тимур нашел, пре­жде всего, поддержку в Хорасане. Сарбадары, которые от Сабзавара присвоили себе части хорасанской гор­ной страны, некоторое время находились под его вла­дычеством. В 1351 году они нанесли ему полное пора­жение; он нашел смерть, его соратники рассеялись⁸⁷. Конечно, они не все были уничтожены. Был эмир Вали, который собрал вокруг себя оставшихся. Его отец был близким доверенным Тагай-Тимура; по про­исхождению он потомок одного эмира, который уже при Хулагу прибыл в Иран⁸⁸. Эмир Вали притворил­ся, что он действует в пользу сына Тагай-Тимура. Ког­да после первых успехов он присоединился к эмиру Вали, эмир изменил свои намерения и оставил за со­бой то, что он сам завоевал. У сарбадаров он отнял Лстарабад и оттуда отправился через Дамаган и Бис-там на запад, до Рея. Здесь не может идти речь о про­стом разбойничьем набеге, так как это означает, что жители тех местностей, которых замучили разбойни­ки, наконец, снова могут спокойно заниматься земле­делием⁸⁹. Между тем Джалаирид Увайс старался при­влечь Ходжу Али из сарбадаров к себе в союзники против эмира Вали, наступление которого на запад привело к опасной близости к центру бывшей ильхан-ской империи. Эмир Вали победил в 1371 году под Реем Джалаиридов, но не воспользовался этим преиму­ществом для дальнейшего продвижения по их облас­ти. Возможно, это были уже результаты дипломатии Увайса; во всяком случае, немного позже начались продолжительные военные столкновения между эми­ром Вали и сарбадарами⁹⁰. Эти бои так сильно зани­мали эмира Вали, что его дальнейшие набеги на запад не приносили успеха. При этом он завязал отношения с Музаффаридами в Ширазе; вместе с их правителем Шах-Шуджой ом хотел одержать верх над Джалаири-дами и поделить между собой Западный Иран и Азер­байджан. В 1377 году отношение эмира Вали к Шах-Шуджс неожиданно подверглось тяжкому обвинению. Племянник правителя Музаффаридов, Шах-Мансур, заподозрил, что тот планирует убрать с дороги всех неприятных близких родственников, которые могли ос­паривать у него трон. Шах-Мансур бежал к эмиру Вали и подстрекал его к новому походу на запад, ко­торый закончился внезапно. Вместо того чтобы искать решение с помощью оружия, эмир Вали вступил в пе­реговоры с султаном Джалаиридов Хусейном Увайсом (прав. 1374-1382). Владение Реем было эмиру Вали подтверждено, он породнился со своими бывшими вра­гами⁹¹. Такова была в общих чертах политическая си­туация, когда Тимур призвал эмира Вали признать его верховным правителем. Понятно, пожалуй, почему эмир Вали увлекся тактикой. Он рассчитывал на под­держку, которую как раз получил в Западном Иране. И также ясна причина преданности Тимуру со сторо­ны Ходжи Али: теперь, после перемены фронта Джа­лаиридов, правитель Мавераннахра был единственно возможным союзником, правда, союзником, который пришел к убеждению, что ему была поручена истори­ческая миссия — объединить «диадохов» под своим господством или уничтожить.

Однако война с Мазендераном затягивалась. Бои на севере, целью которых было уничтожение эмира Камар ад-дина, продолжались, но развертывались не так, как надеялся Тимур. Ему пришлось посылать подкреп­ление. Осенью 1383 года Тимур решился, очевидно, отправиться в поход на запад; под Термезом его на­стигло известие, что в Систане взбунтовались негудеры и в Хазаре, к югу от Герата, убили назначенного Тимуром коменданта. В этом неприятном положении Тимур решился на раздел своего войска; он сам вы­ступил на юг, другая часть, к кЪторой присоединился и Саиф-ад-дин, должна была продолжить продвиже­ние на запад. Целью, собственно, оставался Мазенде-ран, война с эмиром Вали не должна была еще раз откладываться. Вначале нужно было подчинить Исфи-зар. Кольцо осады сомкнулось, и саперы принялись за дело. Они дырявили скалы, на которых стояла кре­пость, пока те «не стали похожи на пчелиные соты, и крепость развалилась, причем многие люди, которые в ней были, нашли свою смерть. Около двух тысяч человек были взяты к плен. Живыми их складывали друг на друга, скрепляя глиной и кирпичами. Таким образом сооружали башни, чтобы весь мир узнал силу гнева правителя и не бросился в яму плача и гибели, введенный в заблуждение нашептываниями дьявола»⁹².

Сын Тимура Мираншах за год до этого не отка­зался сложить в Герате пирамиду из голов убитых⁹³. Жестокость характеризует поведение Тимура в Сис-тане. Похоже, он тоже считает нагромождение голов убитых врагов подходящим средством устрашения⁹⁴. Систан был беспощадно опустошен, высокоразвитая ирригационная система разрушена. Тимур продвига­ется до Кандагара, там он назначает наместника, так­же регулирует обстановку в Кабуле, где по его при­казанию обязанности губернатора берет на себя сын его умершего сподвижника Секу⁹⁵. Когда Тимур вес­ной 1384 года отошел от Систана, изрядно нагрузив­шись награбленным добром и угоняя князя Кутб-ад-дина, а также ученых в Самарканд, он велел прежде убить большую часть негудеров⁹⁶. Имеем ли мы здесь дело с чрезмерной мстительностью? В той области два десятилетия назад Тимур был тяжело ранен в руку; в одном из своих врагов он узнал теперь того стрел­ка: это был один систанский князь, который пришел к нему, чтобы подчиниться. Если бы он после акта унижения подарил ему жизнь, это соответствовало бы общепринятому. Но Тимур велел схватить его и каз­нить, изрешетив стрелами⁹⁷, как бы воздавая многок­ратное возмездие за нанесенную ему когда-то рану. Жестокость по отношению к населению этим однако не объяснить, и ссылка хронистов на устрашение не объясняет сути дела; она вытекает из мира представ­лений образованного мусульманина, который сам оп­равдывал такое событие кажущейся ему разумной целью. Выяснится, что это неправильное толкование.

Лето 1384 года провел Тимур на своей родине. Потом, наконец, снова всерьез смог заняться войной против эмира Вали. Не только смена «диадохов» слу­жила в этом случае оправданием, или предосудитель­ные действия эмира Вали с Али Бегом, как и остав­шееся многократно невыполненным обещание явиться к Тимуру, а необходимость восстановления порядка, учрежденного Чингисханом. Эмир Вали был потомком всего лишь одного из «сопровождающих» Хулагу и ос­мелился, изгнав сына Тагай-Тимура, лишить отпрыс­ка семьи завоевателя мира его прав. Обманутый (его звали Люкман) пробился к Тимуру и представил своей персоной очень важную для этой войны причину⁹⁸.

Мазендеран оказался неожиданно трудной мес­тностью. Область была непроезжей, ее покрывали гус­тые леса. Бои в открытом поле здесь негде было вес­ти. Это давило на психику. Тимур должен был на­стойчиво внушать сотникам и тысячникам под стра­хом смерти, что они не имеют права покидать свои подразделения и части⁹⁹. Медленно и с напряженным трудом двигались вперед. Лес приходилось корчевать. Каждый день удавалось продвинуться на полпарасанга — медлительность, мучительная для Тимура, который привык к быстрым атакам и к широкомасштабным пе­редвижениям. И к тому же нужно было отбиваться все снова и снова от повторяющихся атак невидимо­го, подстерегающего в укрытии врага. Наконец, все же завязался бой с отрядами эмира Вали, который в итоге обратился в бегство. Вечером того же дня Ти­мур отдал приказ своему войску выкопать ров и ук­репиться за ним. Того, что местность перед рвом с колышками, забитыми в землю, была непроходима для лошадей, воины Мавераннахра не знали. Когда эмир Вали наткнулся на врага и отступил, он, по-ви­димому, только хотел произнести разведку и, конечно, не обнаружил войск, которые Тимур держал на­готове в засаде. Когда ночью эмир Вали напал на ук­репленный лагерь, па него с неожиданной стороны ударили засадные полки; атакованные со всех сторон войска эмира Вали должны были отступить, наконец побежали и стали жертвами ловушек и других пре­пятствий, которые они сами устроили, чтобы затруд­нить продвижение воинов Мавераннахра¹⁰⁰.

В месяц шаувал 786 (х) (начался 16 ноября 1384) был взят Астарабад, столица эмира Вали. Он доставил своих родственников в крепость Гирдкух под Дамага-ном, в безопасное место, и отправился в Рей. Тимур приказал большей части своего войска занять в Аста-рабаде зимний лагерь, возвысил там формально Люк-мана до ранга правителя, а сам отправился преследо­вать убегавшего на восток эмира Вали. Из каждого десятка он отрядил троих воинов, образовал из них войско, которое за короткое время продвинулось до Рея с целью догнать эмира Вали. Однако тот спрятался в горной местности и пока оставался неуловимым. Ти­мур занял теперь зимний лагерь недалеко от Рея. Этим походом он проник в самое сердце бывшей ильханс-кой империи. Старая резиденция Султания, которая в ге дни удерживалась Джелаиридом Ахмадом Увайсом (прав. 1382-1410), находилась недалеко. Ахмад пос­читал разумным испариться. Он поспешил в Тебриз, оставив своего сына комендантом Султании. Тот очень скоро последовал примеру отца, так что войска Тиму­ра без усилий захватили город и крепость.

Попытки весной 1385 года все же схватить эмира Вали оставались безуспешными. Войска Тимура про­чесывали горы к югу от Каспийского моря; некото­рые мелкие князья сдались добровольно и были от­даны в подчинение назначенному Тимуром Люкману. Немного позже Тимур отправился на свою родину. Лето и зиму 1386 года он провел в Самарканде¹⁰¹. Как поговаривали, эмир Вали, будто провалившийся сквозь землю, поступил на службу к Ахмаду Увайсу и боролся теперь за то, чтобы отвоевать Султанию. Осенью 1385 года он возвысился даже до наместни­ка Тебриза; Ахмад Увайс сам тогда отправился в Баг­дад, который был частью его империи¹⁰². Казалось, судьба милостиво обошлась с эмиром Вали. Однако несмотря на все многообещающие связи с Джалаири-дами это должно было продлиться лишь до лета 1386 года, когда его голову положили к ногам Тимура.

Дата добавления: 2015-08-21