Генезис образа денег в темпоральности истории

Многомерность экзистенциального времени предполагает его субъек-тивацию, в которой любые общественные соотнесения не соответствуют глубинным, жизненно-важным формам и способам существования чело­века. «Время — деньги» не будет выражать этой полноты и глубины хотя бы по той причине, что деньги предполагают не всю конечность бытия, его экзистенцию. Они не выражают неповторимость специфики наполнения времени существования человека, когда актуализируется аксиологическая специфика времени. Это, собственно, заставляет представителей современной философии не ставить в качестве объекта экзистенционального анализа именно деньги.

Формы времени сквозь призму жизни человека приобретают ценност­ную окраску, ибо осуществляются в контексте индивидуального бытия, констатирующего внутренний мир личности. Например, в гносеологическом плане интерес вызывает аксиологическая рефлексия времени, которая может быть развернута в психологическом измерении. Оценка времени классифицируется по следующим этапам развития: пассивно-ситуативная (сиюминутность, стихийность, безынициативность); активно-ситуативная; пассивная регуляция (созерцательное отношение ко времени жизни; активно-созидательная (преобразующий тип регуляции времени жизни, длительная жизненная перспектива, четкая жизненная концепция, сознательная

творческая регуляция)⁵⁸. Это ступени, которые должно пройти традиционное восприятие времени и отношение к нему как к абстракции, от оптимальной регуляции которой зависят весьма конкретные вопросы экономического (здесь как раз и появляются деньги) и социального развития. Дифферен­циация ступеней времени позволяет сопоставлять классический социокуль­турный опыт в качестве символа, отталкиваясь от которого можно вы­страивать новые темпоральные схемы бытия человека.

Классические идеалы темпорального опыта (линейность, одновремен­ность) определяли в первую очередь формы исторического опыта. Целью научного поиска времени было исследование определенного единства, целостности в историческом процессе. Для исторического знания идея непрерывности истории была определяющей. Одновременно в границах классического восприятия эта идея имела самоочевидный характер — история может иметь начало и конец, существуя как целостность процесса, что означало прерывность восприятия времени. М. Фуко считает идею «прерыв­ности — непрерывности» процесса основой любой модели исторического познания. «Первичная задача, которая возникает в границах исторического анализа, состоит не в том, чтобы определить пути определения непрерыв­ности, проблема не в традиции и ее следах, а в разграничении и разде­лении, не в стабильности оснований, а в той трансформации, которая воспри­нимается как основа оновления основ»⁵⁹. Следовательно, исторический опыт современности должен основываться на идее непрерывности. Это дает возможность очертить проблему антропологии истории именно как антро­пологию времени. В этом плане можно выяснить для себя различные смыс­ловые наполнения тех или иных исторических феноменов, на основании неизменного объяснить новизну оригинальностью, гением или же произ­вольным выбором индивида.

Такой подход дает возможность не только «включить», но и объяснить непрерывность, стабильность традиции к деньгам, которые, вопреки всем пророчествам, отрицательным, негативным характеристикам, продолжают оставаться мерой оценки человека в его временных смыслах. Здесь могут быть задействованы самые различные унифицированные формы осмыс­ления исторического опыта.

Номинальное время и денежный счет не знают предела, история и состояния могут развиваться до бесконечности, и именно они определяют типы взаимосвязей внутри социоиндустриальной системы. Почасовая оплата труда переносится и на отдых, который, таким образом, заносится в смету функциональной деятельности человека.

Дата добавления: 2015-08-21