А. Ястребов. Последнее обусловливает экзистенциальную форму времени

Последнее обусловливает экзистенциальную форму времени, выражаю­щую уровень осознания временных рядов и ритмов собственного сущест­вования, жизненного пути и самосознания личности. Это время осущест­вления фундаментальных целей ее жизни, ее самореализации. Экзистен­циальное время не тождественно календарной хронологии. В этой форме времени происходит переживание уникальности и самоценности челове­ческого существования, в сопряженности с проблемой его конечности, жизненной позиции в контексте смысла жизни, сопричастности к сверх­личному, приобщения к трансперсональному и трансцендентальному. Этот уровень в наибольшей мере способствует реализации человеком его собственной сущности, то есть овладения культурой: здесь как бы встре­чаются «культура времени» и «время культуры»; на основе знания «вре­мени культуры» формируется «культура времени».

Экзистенциальное время — это подлинно человеческое время, поскольку в нем происходит то, что можно назвать подлинностью жизни, или «дейст­вительным» бытием (С. Ньеркегор). Это время можно обозначить как антро­пологическое измерение человека, поскольку время имеет «свою антропо­логию». Воспринимая его только онтологически, мы можем определить человеческое существование как существование во времени. Но, существуя в пространстве времени, человек создает своеобразную «антропологию временности» как самоопределение в своем бытийном присутствии. Время, в свою очередь, есть самоопределением и определенным способом оправ­дания человеком своего присутствия в бытии». Время есть антропологическим потому, что является способом переживания его в человеческом опыте.

Время «встроено» в пространство человеческого опыта, и здесь тезис «время — деньги» приобретает иной контекст. Его понимание требует анализа экзистенциально-антропологического времени. В частности, Э. Гуссерль в «Картезианских размышлениях», решая проблему челове­ческой субъективности и трансцендентального сознания, обращается к вопросу «внутреннего» переживания времени. Именно внутреннее время трансцендентального, то есть реального субъекта определяет его сугубо субъективный синтез и его личностное формирование. «Течение внутрен­него времени трансцендентального субъекта значимо для него самого.

Текучесть времени позволяет мне приобретать определенные сугубо лич­ностные свойства или характеристики, или же избавляться от них»⁴⁶. Э. Гуссерль делает попытку определить возможные уровни данности времени человеческому сознанию. В первую очередь — это понятия объективного времени, что значит для человека время как универсальное время мира; следующее — это понятие существующего времени как имманентного относительно изменчивости сознания; наконец, вводится понятие времени в его человеческом восприятии — время как возникшую, существующую длительность. Такое понимание времени превращает его из внешних, атрибутивных относительно объективно существующего мира, в том числе мира культуры, в мир личного бытия. Проблема времени в ее антропо­логических измерениях выходит за границы социокультурных форм вре­мени, позволяя понять процесс осмысления — определения человеком мира как своеобразную «идентификацию» значений окружающего мира с установленным в человеческом опыте образом времени.

В контексте такого опыта, существующего как способ выживания чело­века в природе и социуме, деньги становятся частью бытия человека, соизмеримого со временем. Поиск трансцендентальных очевидностей бытийно свойственен человеческому существованию. Это дает возможность воспринимать человека как определенную целостность. Но насколько со­вместимы деньги с временем, которое стало универсальным детерминатом человеческого внутреннего опыта? Время как структура человеческого опыта дано в качестве конститутивного условия отдельных значений, но одновременно и социокультурных механизмов, поэтому и можно говорить о темпоральное™ опыта как картины мира, которую можно назвать «антро­пологическим единством мира». В силу этого понимание человека и окру­жающего мира возможно как понимание «из средины» целостного антро­пологического опыта⁴⁷. Отсюда вывод: понимание человека классической эпохи или эпохи античности вряд ли возможно, если пользоваться социо­культурными схемами современного мира. Необходимо переосмысление многих понятий антропологических структур в русле современного фило-софско-культурного опыта, в частности, созданного им образа времени.

Дата добавления: 2015-08-21