Служебных правоотношений 2 страница

Нужно сказать, что ст. 37 Закона вызывает много вопросов в связи с предоставлением представителю нанимателя чрезвычайно широких полномочий в решении вопроса о прекращении или продолжении служебных отношений. Например, это касается тех случаев, когда увольнение выступает в качестве дисциплинарного взыскания. Дело в том, что многие нормы, которые содержатся в данной статье, были заимствованы из трудового законодательства. Однако следует согласиться с теми авторами, которые считают, что "ее присутствие в административном законодательстве представляется необоснованным. Трудовые отношения на гражданской государственной службе носят явно выраженный публично-правовой характер. Дисциплинарные проступки гражданских служащих, как уже указывалось выше, посягают не только на служебную дисциплину конкретного государственного органа, но также прямо или косвенно затрагивают интересы всей государственной службы в целом" <1>. На этом основании А.В. Сергеев вполне обоснованно полагает, что предоставление представителю нанимателя чрезмерных дискреционных полномочий при решении вопроса о применении к гражданскому служащему дисциплинарного взыскания не отвечает публично-правовой природе гражданский службы <2>.

--------------------------------

<1> Сергеев А.В. Актуальные вопросы ответственности государственных гражданских служащих по административному праву: Дис.... канд. юрид. наук. М., 2005. С. 105.

<2> Там же.

В последние годы в научной литературе все чаще высказывается мысль о необходимости ограничения дискреции представителя нанимателя при решении вопроса о применении или неприменении к государственному служащему дисциплинарного взыскания. Так, например, А.Ф. Ноздрачев отмечает, что за руководителем, наделенным правом привлекать к ответственности подчиненных, сохраняются большие возможности в решении этих вопросов по своему усмотрению <1>. В этом отношении, как отмечает ученый, дисциплинарная ответственность нередко сопровождается произволом вышестоящих руководителей и в силу этого может препятствовать эффективному противодействию коррупции.

--------------------------------

<1> Ноздрачев А.Ф. Коррупция как правовая проблема в вопросах и ответах // Адвокат. 2007. N 10.

В связи с обсуждаемой проблемой интересен анализ видов юридической ответственности, проведенный известным конституционалистом В.И. Круссом <1>. В частности, ученый предлагает дифференцировать юридическую ответственность по типу на частную и публичную. Разумеется, юридическая ответственность всегда публична, но лишь в том смысле, что она всегда правовая, то есть предопределена нормами права, установленными или санкционированными государством (публичной властью). Указанные типы выделяются В.И. Круссом по критерию защищаемых интересов, "ведь традиционно считается, что частное право выражает и защищает интересы частных лиц, публичное - общегосударственные (публичные) интересы".

--------------------------------

<1> Крусс В.И. Конституционные критерии юридической ответственности // Конституционное и муниципальное право. 2006. N 4; Крусс В.И. Теория конституционного правопользования. М.: Норма, 2007. С. 501 - 563.

В отношении дисциплинарной ответственности ученый обосновывает ее частный, "гражданский" характер. "Основное воздействие дисциплинарного увольнения - в контексте конституционного правопользования - правовосстановительное. Заключая трудовой договор с работником, работодатель не просто рассчитывает на правомерно-дисциплинированное сотрудничество (партнерство), но имеет на него право (безотносительно к конкретному работнику). Расторгая договор с нарушителем трудовой дисциплины по соответствующим основаниям, он действительно применяет дисциплинарное взыскание, "восстанавливая" тем самым свое право заключить аналогичный по содержанию договор с другим, предположительно более дисциплинированным лицом" <1>. При этом ученый полагает, что на предложенную квалификацию дисциплинарной ответственности не влияет форма собственности работодателя, указывая, что факт принадлежности собственности организации публичному образованию (государству или муниципальному образованию) еще не определяет публичного характера самой юридической ответственности <2>.

--------------------------------

<1> Крусс В.И. Теория конституционного правопользования. М.: Норма, 2007. С. 515.

<2> В рамках нашего исследования весьма показательно, что, несмотря на это, В.И. Крусс отмечает сомнительность права работодателя с учетом конкретных обстоятельств полностью или частично отказаться от взыскания ущерба с виновного работника (материальная ответственность) в тех случаях, когда имущество является публичной собственностью.

Действительно, по характеру защищаемого интереса, гарантированных Основным Законом конституционных прав этот вид ответственности следует отнести к частной или гражданской, поскольку речь идет, в частности, о праве работодателя на свободу экономической деятельности. Как нам представляется, совершенно иные функции дисциплинарная ответственность должна выполнять в государственно-служебных отношениях. В данном случае дисциплинарный проступок посягает уже не на частноправовой интерес работодателя в найме квалифицированного и дисциплинированного работника. Согласно ст. 1 Закона о государственной гражданской службе, данный вид профессиональной служебной деятельности состоит в обеспечении исполнения полномочий федеральных государственных органов, государственных органов субъектов Российской Федерации, лиц, замещающих государственные должности Российской Федерации, и лиц, замещающих государственные должности субъектов Российской Федерации. Таким образом, в данном случае юридическая ответственность призвана защитить публично-правовые интересы - обеспечить надлежащий порядок управления.

Отсюда и функция данного типа ответственности является, по нашему мнению, не правовосстановительной, а предупреждающей и пресекательной <1>.

--------------------------------

<1> В отличие от профессора В.И. Крусса, мы полагаем, что данные функции в большей степени соответствуют назначению публичной ответственности, чем "наказание (кара) ради публичных интересов".

Безусловно, следует согласиться, что "для публичной ответственности безусловная и даже широкая свобода усмотрений должна быть исключена. Решение о публичной ответственности принимает не заинтересованное лицо (группа лиц), а уполномоченный орган публичной власти или должностное лицо" <1>. В отношении рассматриваемого вида ответственности это возможно лишь отчасти ввиду особого характера существующих правоотношений. Привлечение гражданского служащего к дисциплинарной ответственности осуществляется представителем нанимателя. Однако последний действует не в своих частных интересах как заинтересованное лицо, а обеспечивает надлежащее функционирование органа государственной власти от имени Российской Федерации в качестве уполномоченного государством лица.

--------------------------------

<1> Крусс В.И. Конституционные критерии юридической ответственности // Конституционное и муниципальное право. 2006. N 4.

Все это свидетельствует об актуальности разработки и закрепления в действующем законодательстве специфических механизмов, опосредующих решение представителя нанимателя, направленных на снижение субъективного фактора такого решения.

Позитивным "сдвигом" в этом направлении нам представляется законодательное закрепление в Федеральном законе "О государственной гражданской службе Российской Федерации" института служебной проверки. Нужно сказать, что служебная проверка не является совершенно новым правовым институтом законодательства Российской Федерации о государственной службе. Так, например, возможность проведения служебной проверки вытекает из смысла ст. 15 Федерального закона от 21 июля 1997 г. N 114-ФЗ "О службе в таможенных органах Российской Федерации" <1>. В этой связи Приказом ГТК России от 3 декабря 1998 г. N 817 была утверждена Инструкция о порядке организации и проведения служебной проверки в таможенных органах Российской Федерации <2>. В Положении о службе в органах внутренних дел Российской Федерации указывается, что "до наложения взыскания от сотрудника органов внутренних дел, привлекаемого к ответственности, должно быть истребовано письменное объяснение. При необходимости проводится проверка указанных в нем сведений с вынесением заключения по результатам проверки".

--------------------------------

<1> СЗ РФ. 1997. N 30. Ст. 3586; 2000. N 33. Ст. 3348; N 46. Ст. 4537; 2001. N 53 (ч. 1). Ст. 5030; 2002. N 27. Ст. 2620; N 30. Ст. 3029, 3033; 2003; N 1. Ст. 15; N 27 (ч. 1). Ст. 2700; N 52 (ч. 1). Ст. 5038; 2004. N 27. Ст. 2711; N 35. Ст. 3607; N 49. Ст. 4846; 2005. N 14. Ст. 1212; 2007. N 10. Ст. 1151.

<2> Приказ ГТК России от 3 декабря 1998 г. N 817 (в ред. от 28 января 2000 г.) "Об утверждении Инструкции о порядке организации и проведения служебной проверки в таможенных органах Российской Федерации". Документ опубликован не был.

Кроме того, в российском законодательстве, помимо термина "служебная проверка", встречается близкий по смыслу термин "служебное расследование". В частности, служебные расследования упоминаются в Таможенном кодексе Российской Федерации, Федеральных законах "О службе в таможенных органах Российской Федерации", "Об основах государственной службы Российской Федерации" и т.д. В связи с этим возникает вопрос о соотношении понятий служебной проверки и служебного расследования.

Как показывает анализ нормативной базы, термины "служебное расследование" и "служебная проверка" используются в законодательстве бессистемно. В большинстве случаев под служебной проверкой и служебным расследованием понимается совокупность действий уполномоченных должностных лиц по изучению обстоятельств какого-либо проступка (обычно дисциплинарного) или происшествия. Во многих нормативных актах (например, Приказ МВД России от 22 августа 2003 г. N 667 "О порядке возмещения расходов, связанных с перевозками, а также оформления, использования, хранения и обращения с воинскими перевозочными документами в системе МВД России", Приказ ГТК России от 23 августа 2002 г. N 896 "Об утверждении Инструкции об организации учета, хранения и выдачи оружия и боеприпасов в таможенных органах Российской Федерации", Приказ Генеральной прокуратуры РФ от 27 октября 1998 г. N 72 "О внесении изменений в "Отчет о наличии, утратах, хищении и применении оружия" в органах прокуратуры Российской Федерации", Приказ Московской автогрузовой таможни от 14 марта 1996 г. N 61 "О временной Инструкции о порядке проведения служебных расследований") термины "проверка" и "расследования" используются как синонимы.

В некоторых случаях понятие служебной проверки все же отличается от понятия служебного расследования. Разделение в этом случае производится либо по объемам производимых действий (распоряжение премьера правительства Москвы от 7 мая 1998 г. N 490-РП "О результатах проверки обоснованности затрат на благоустройство территории вокруг Храма Христа Спасителя"), либо по объектам проверки и расследования (закон Иркутской области "Об организации и деятельности администрации Иркутской области").

Ранее действовавший Закон об основах государственной службы предусматривал право государственного служащего на проведение по его требованию служебного расследования для опровержения сведений, порочащих его честь и достоинство (п. 10 ч. 1 ст. 9). Новый Закон о гражданской службе предусматривает в качестве аналогичного право гражданского служащего на проведение служебной проверки (п. 14 ч. 1 ст. 14). Исходя из содержания ч. 2 ст. 58 и п. 5 ч. 2 ст. 59 этого Закона, служебная проверка также может проводиться для установления факта и обстоятельств совершения гражданским служащим дисциплинарного проступка; термин же "служебное расследование" в данном Законе вообще не употребляется.

Таким образом, можно сделать вывод, что в данном акте законодатель сознательно заменил термин "служебное расследование" на "служебную проверку".

Определение служебной проверки Закон о гражданской службе не содержит. Представляется, что, исходя из его содержания, служебную проверку можно определить как совокупность мероприятий, проводимых соответствующими должностными лицами государственного органа в целях своевременного, всестороннего, полного и объективного исследования дисциплинарных проступков или для опровержения сведений, порочащих его честь и достоинство.

Согласно Федеральному закону "О государственной гражданской службе Российской Федерации", служебная проверка может проводиться как по инициативе представителя нанимателя, так и по инициативе самого гражданского служащего. Федеральный закон "Об основах государственной службы Российской Федерации" предусматривал право государственного служащего на проведение по его требованию служебного расследования для опровержения сведений, порочащих его честь и достоинство (п. 10 ч. 1 ст. 9). Федеральный закон "О государственной гражданской службе Российской Федерации" предусматривает в качестве аналогичного право гражданского служащего на проведение служебной проверки (п. 14 ч. 1 ст. 14).

Новеллой Федерального закона "О государственной гражданской службе Российской Федерации" является императивная норма ч. 2 ст. 58, которая устанавливает необходимость проведения служебной проверки перед применением дисциплинарного взыскания. Основанием проведения служебной проверки по решению представителя нанимателя является поступившая к нему информация о совершении дисциплинарного проступка с участием сотрудника государственного органа либо об установленном факте совершения или подготовки им преступления. Исходя из буквального толкования этой нормы, дисциплинарное взыскание к гражданскому служащему можно применить только после проведения служебной проверки. Как нам представляется, это вполне отвечает интересам государственной службы как публичного вида профессиональной деятельности. В то же время подобный подход направлен и на обеспечение прав гражданских служащих, в том числе права на равный доступ к государственной службе (в части гарантий от незаконного увольнения).

Вместе с тем следует отметить, что представитель нанимателя, согласно ст. 59 Федерального закона "О государственной гражданской службе Российской Федерации", не связан результатами служебной проверки. Так, согласно названной норме в письменном заключении по результатам служебной проверки, помимо установленных фактов и обстоятельств, указывается предложение о применении к гражданскому служащему дисциплинарного взыскания или о неприменении к нему дисциплинарного взыскания. Указанное "предложение" ни к чему не обязывает представителя нанимателя, поскольку согласно ст. 57 того же Закона он вправе, но не обязан принять решение о применении дисциплинарного взыскания. На наш взгляд, следовало бы переформулировать указанную норму, обязав представителя нанимателя принять соответствующее решение по результатам служебной проверки.

Кроме того, рекомендации по результатам служебной проверки, исходя из буквального толкования Закона, могут касаться только решения вопроса о применении или неприменении дисциплинарного взыскания, но не конкретного вида дисциплинарного взыскания. Как нам представляется, в заключении о результатах проверки должно содержаться и предложение о выборе конкретного дисциплинарного взыскания, которое может носить для представителя нанимателя рекомендательный характер.

Предусмотренная Федеральным законом "О государственной гражданской службе Российской Федерации" система оснований увольнения гражданского служащего (а точнее - полнейшая бессистемность таких оснований) не только нарушает права гражданского служащего, но существенно осложняет работу кадровых служб государственных органов.

Ярким примером несовершенства юридической техники конструирования правовых норм указанного выше Закона является п. 8 ч. 1 ст. 33, который закрепляет возможность прекращения служебного контракта в связи с отказом гражданского служащего от перевода на иную должность гражданской службы по состоянию здоровья в соответствии с медицинским заключением либо отсутствием такой должности в том же государственном органе. Перевод на иную должность гражданской службы по состоянию здоровья в соответствии с медицинским заключением осуществляется согласно правилам ст. 28 данного Закона. При наличии соответствующего медицинского заключения медико-социальной экспертной комиссии (МСЭК) представитель нанимателя обязан перевести гражданского служащего на другую должность. Если гражданский служащий не согласен с переводом, а также при невозможности предоставить ему другую должность, не противопоказанную по состоянию здоровья, служебный контракт с ним прекращается. Таким образом, указанная норма фактически объединяет в себе два отдельных основания прекращения служебного контракта:

- в связи с отказом гражданского служащего от перевода на другую должность по состоянию здоровья;

- вследствие невозможности предоставить такому гражданскому служащему иную должность, не противопоказанную ему по состоянию здоровья <1>.

--------------------------------

<1> Необходимо отметить, что Трудовой кодекс в действующей редакции отказался от подобного разграничения этих оснований увольнения, объединив указанные ситуации в п. 8 ч. 1 ст. 77, которая закрепляет общий перечень оснований прекращения трудового договора.

Последнее основание предусмотрено, в частности, ст. 37 Федерального закона "О государственной гражданской службе Российской Федерации". Возникает закономерный вопрос: по какому именно основанию следует увольнять гражданского служащего при невозможности предоставить ему должность, не противопоказанную по здоровью? На какую именно статью - 33 или 37 - указанного Закона кадровая служба государственного органа должна сделать ссылку в трудовой книжке?

Представляется, что если гражданский служащий отказывается от перевода по состоянию здоровья, то служебный контракт с ним должен прекращаться по п. 8 ч. 1 ст. 33 Закона. Если же гражданскому служащему невозможно предоставить должность, не противопоказанную по здоровью, служебный контракт с ним должен прекращаться по подп. "а" п. 1 ч. 1 ст. 37, то есть вследствие несоответствия гражданского служащего замещаемой должности гражданской службы по состоянию здоровья в соответствии с медицинским заключением.

Достаточно серьезной, по нашему мнению, является в действующем Законе проблема соотношения общих <1> и специальных норм о расторжении служебного контракта, которая возникает вследствие все той же некритичной рецепции норм трудового права. Когда указанные нормы закреплялись различными правовыми актами (Трудовым кодексом и Законом об основах государственной службы), данная проблема легко решалась на основе правила общей и специальной нормы. Однако, включив соответствующие положения трудового законодательства в Закон о государственной гражданской службе, законодатель совершенно не позаботился об устранении внутренних наложений, противоречий и т.п.

--------------------------------

<1> Общими данные нормы можно назвать весьма условно, поскольку теперь они предусмотрены не трудовым законодательством, а Законом о государственной гражданской службе. Мы в данном случае под этим термином имеем в виду нормы, которые не являются действительно специфичными для государственных служащих, а заимствованы Законом из Трудового кодекса.

Пункты 12 - 15 части 1 ст. 33 Федерального закона "О государственной гражданской службе Российской Федерации" представляют собой по сути дополнительные, или специальные, основания прекращения служебного контракта с гражданским служащим (в том смысле, что аналогичных оснований ТК РФ не содержит). Эти специальные правила Закона связаны с наличием дополнительных требований, ограничений, обязательств, обусловленных спецификой государственной гражданской службы как особого вида профессиональной служебной деятельности. Так, согласно ст. 21 Закона, замещать должности государственной гражданской службы могут только граждане Российской Федерации. Поэтому утрата гражданства Российской Федерации влечет за собой прекращение служебного контракта. Нужно сказать, что ст. 33 Закона прямо не предусматривает в качестве оснований прекращения служебного контракта приобретение гражданства другого государства, однако это сделано в ст. 41, к которой она отсылает.

Нельзя не отметить, что ст. 41 Закона вообще представляет собой определенную квинтэссенцию как низкого уровня юридической техники Закона, так и слабого представления его авторов о логике построения служебно-правовых актов. Выше мы уже отмечали, что в Федеральном законе "О государственной гражданской службе Российской Федерации" законодателем тщательно разведены понятия "освобождение от замещаемой должности", "увольнение со службы" и "расторжение служебного контракта". Однако что же мы наблюдаем в ст. 41 указанного Закона? В соответствии с ее ч. 1 "Служебный контракт расторгается, гражданский служащий освобождается от замещаемой должности гражданской службы и увольняется с гражданской службы по решению представителя нанимателя со дня выхода из гражданства Российской Федерации". В соответствии же с ч. 2 "гражданский служащий освобождается от замещаемой должности гражданской службы и увольняется с гражданской службы по решению представителя нанимателя со дня приобретения гражданства другого государства, если иное не предусмотрено международным договором Российской Федерации". С учетом вышеизложенной позиции создается впечатление, что в случае приобретения гражданским служащим гражданства другого государства он освобождается от замещаемой должности гражданской службы и увольняется с гражданской службы, но служебный контракт с ним не расторгается! Конечно, вполне очевидно, что такая ситуация просто невозможна, и имеет место именно терминологическая неточность. Однако, с другой стороны, коль скоро вся логика построения главы 6 Федерального закона "О государственной гражданской службе Российской Федерации": "освобождение от замещаемой должности", "увольнение со службы" и "расторжение служебного контракта" - разнопорядковые явления, следует придерживаться этой логики во всех статьях главы. Но даже не это главное. Обратим внимание на тип нормы: гражданский служащий освобождается от замещаемой должности... по решению представителя нанимателя. Совершенно очевидно, что в данном случае мы имеем диспозитивную норму, которая управомочивает представителя нанимателя принять решение уволить или не уволить гражданского служащего в случае утраты им гражданства России или приобретения иного гражданства. Если бы указанная норма носила диспозитивный характер, выражение "по решению" в ней явно не было бы использовано. Теперь представим эту ситуацию на практике. Гражданский служащий утратил гражданство Российской Федерации. Представитель нанимателя принимает решение (что лежит в пределах его полномочий) оставить его на гражданской службе. В результате складывается ситуация: должность гражданской службы Российской Федерации занимает иностранный гражданин или лицо без гражданства. Эта ситуация предусмотрена п. 6 ч. 1 ст. 16 Федерального закона "О государственной гражданской службе Российской Федерации", которая императивно предусматривает невозможность нахождения его на гражданской службе. Соответственно, данный служащий будет все-таки уволен, но не по ч. 1 ст. 41, а по п. 13 ч. 1 ст. 33 Закона. Спрашивается, в чем тогда смысл предоставления представителю нанимателя права принимать решение об увольнении или неувольнении гражданского служащего в случаях, предусмотренных ст. 41?

Собственно, п. 13 ч. 1 ст. 33 Закона, который предусматривает в качестве специального основания прекращения служебного контракта с гражданским служащим несоблюдение ограничений и невыполнение обязательств, установленных на государственной гражданской службе, также вызывает много вопросов.

В предыдущей части работы мы подробно останавливались на характеристике указанных ограничений. Здесь необходимо отметить следующий момент: дело в том, что многие из указанных ограничений являются самостоятельными основаниями прекращения служебного контракта, предусмотренными ст. ст. 37, 39, 40 Федерального закона "О государственной гражданской службе Российской Федерации". Например, представление подложных документов и заведомо ложных сведений при поступлении на гражданскую службу в соответствии с положениями ст. 37 является основанием для расторжения служебного контракта по инициативе представителя нанимателя. Признание гражданского служащего недееспособным или ограниченно дееспособным, а также его осуждение к наказанию, исключающему возможность замещения должности гражданской службы, согласно ст. 39, представляют собой обстоятельства, не зависящие от воли сторон служебного контракта, которые являются основанием для прекращения служебного контракта. Наличие заболевания, препятствующего поступлению на гражданскую службу или ее прохождению, подтвержденного заключением медицинского учреждения, как основание прекращения служебного контракта предусмотрено п. 8 ч. 1 ст. 33 (если гражданский служащий отказывается от перевода на должность, не противопоказанную по здоровью) и подп. "а" п. 1 ст. 37 (если гражданскому служащему невозможно предложить иную должность).

Все сказанное в полной мере относится и к расторжению служебного контракта вследствие нарушения запретов, связанных с гражданской службой, что предусматривается п. 14 ст. 33 Федерального закона "О государственной гражданской службе Российской Федерации". Такие запреты в отношении гражданского служащего предусмотрены ст. 17 указанного Закона.

Так, например, согласно п. 2 ч. 1 ст. 17, в связи с прохождением службы гражданскому служащему запрещается замещать должность гражданской службы в случае:

а) избрания или назначения на государственную должность;

б) избрания на выборную должность в органе местного самоуправления;

в) избрания на оплачиваемую выборную должность в органе профессионального союза, в том числе в выборном органе первичной профсоюзной организации, созданной в государственном органе.

Вместе с тем п. 3 ч. 1 ст. 39 предусматривает, что служебный контракт с гражданским служащим приостанавливается по обстоятельствам, не зависящим от воли сторон, в связи с избранием или назначением его на выборную должность в государственный орган, избранием его на выборную должность в орган местного самоуправления либо избранием его на оплачиваемую выборную должность в органе профессионального союза, в том числе в выборном органе первичной профсоюзной организации, созданной в государственном органе. Приостановление служебного контракта в связи с избранием на выборную должность производится на период замещения соответствующей должности в государственном органе, органе местного самоуправления либо в органе профессионального союза. Закон устанавливает, что по истечении периода действия обстоятельств, повлекших приостановление служебного контракта, гражданский служащий может быть назначен на должность государственной службы в течение трех месяцев. По смыслу данной нормы, назначение такого гражданского служащего на должность является правом, но не обязанностью представителя нанимателя. Если по прошествии трех месяцев по истечении указанных выше обстоятельств такого назначения не последовало, то служебный контракт подлежит прекращению, а гражданский служащий увольняется с гражданской службы и исключается из реестра гражданских служащих.

Вряд ли подобное положение дел соответствует требованиям ясности и конкретности правовой нормы и согласуется со спецификой государственной службы как особого вида профессиональной деятельности. Как нам представляется, указанное дублирование норм создает широкие возможности для ничем не оправданного усмотрения представителя нанимателя и вполне может приводить к нарушению права равного доступа к государственной службе. Так, в приведенном выше примере из-за неопределенности правовой нормы у представителя нанимателя есть выбор: приостановить служебный контракт с гражданским служащим, избранным на выборную должность, или уволить его за нарушение запретов, связанных с прохождением гражданской службы.

Нельзя не учитывать, что при увольнении по отдельным основаниям действующим законодательством предусматриваются определенные гарантии увольняемому. Так, например, ч. 2 ст. 40 Федерального закона "О государственной гражданской службе Российской Федерации" устанавливает, что в случае прекращения служебного контракта вследствие нарушения установленных законом обязательных правил его заключения представитель нанимателя выплачивает гражданскому служащему месячное денежное содержание, если нарушение правил заключения служебного контракта допущено не по его вине. Одним из таких нарушений по прямому указанию ст. 40 является заключение служебного контракта на исполнение должностных обязанностей, противопоказанных лицу по состоянию здоровья в соответствии с медицинским заключением. Однако ст. 16 данного Закона в числе ограничений, связанных с прохождением государственной гражданской службы, называет наличие заболевания, препятствующего поступлению на гражданскую службу или ее прохождению и подтвержденного заключением медицинского учреждения. Соответственно, это дает возможность представителю нанимателя уволить гражданского служащего за несоблюдение ограничений, связанных с прохождением гражданской службы, то есть по п. 13 ч. 1 ст. 33 Закона. В этом случае никаких выплат гражданскому служащему производиться не будет.

Дата добавления: 2015-08-21