Серпухов

Судя по воспоминаниям, узнаем также и о том, что Павлу Мелетьеву пришлось некоторое время жить и трудиться на пастырском поприще в древнем Серпухове, куда пригласил его преосвященный епископ Иоасаф, прежде так же служивший в Калужской епархии. Статистические данные говорят о том, что к 1930 г. в Серпуховском округе из 278 церквей оказались закрытыми 100 храмов[286].

Одним из предшественников владыки Иоасафа в Серпуховском викариатстве Московской епархии в период с 1928 по 1930 гг. был епископ Мануил (Лемешевский) (1884 - 1968)[287]. В печатных материалах о владыке Мануиле содержатся сведения о городе, о церковно-истрической ситуации, о духовной атмосфере тех лет. Воспользуемся записями, для того, чтобы яснее представить себе картину происходящих событий, участником которых был игумен Павел Мелетьев. «Серпухов – это небольшой, но очень красивый город. Красота его такая святая, русская… Каждый холм освящен высящейся на нем церковью… В церквях – уют старины, иконы древнего письма, массивная утварь…»[288]. Однако, православная жизнь города была расстроена, произошел раскол между духовенством. Серпуховская кафедра получила известность благодаря имевшими место нестроениями и скандалами. Владыка, получивший назначение в этот город готовился принять «…тяжкий крест оскорблений, насмешек и издевательств…»[289]. «Руководители раскола и некоторые миряне, принадлежали к такому типу людей, на которых не действовал ни авторитет, ни подвижническая жизнь и ничто другое. Это были до мозгов пропитанные озлобленностью последователи нового раскола. Ко всему этому они отличались еще непримиримостью, ненавистью и злобой…»[290]. В такой непростой ситуации помогал Павел Мелетьев, пригласившему его епископу Иоасафу. Буквально перед его приездом, предшественник по кафедре, с расстроенным здоровьем, не выдержав трудностей, подал рапорт об уходе на покой, епископская резиденция на Красной Горе в центре города была утрачена[291], почти половина приходов перешла в разделение[292]. Единственными находящимися в каноническом единстве с законной иерархией, храмами в городе, в то время были Никольский собор, церковь Ильи Пророка и немногие другие, действовал Добрынинский женский монастырь с чудотворной иконой «Отрада и Утешение»[293], - в них то и пришлось служить отцу Павлу Мелетьеву. На эти же годы приходится восстановление почитания знаменитого образа Божией Матери «Неупиваемая чаша», из закрытого Владычнего монастыря[294]. Общался игумен Павел с проживавшими в городе монашествующими братьями и сестрами из закрытых монастырей.

Несмотря на поддержку, которую власти оказывали церковным раскольникам, желаемого успеха гонители церкви, не могли добиться. Павел Мелетьев констатировал: «В Серпухове я сам был свидетелем сопротивления верующих против обновленцев»[295].

Тогда были в пущены в ход новые приемы. От прямого давления на духовенство, секретные службы перешли к тактике шантажа, пытаясь склонить на свою сторону наиболее авторитетных священнослужителей, приглашая к сотрудничеству и провокациям. О последующих жизненных событиях, владыка Павел, позднее напишет: «В это время религиозные преследования со стороны ГПУ (бывшее Чека) усилились. Я получил приказание работать с ГПУ: от священников требовалось, чтобы они становились шпионами в пользу большевиков. Каждую неделю они были обязаны являться в «Секцию Церковных Дел» ГПУ и доносить о том, что говорят, что пишут и как критикуют действия власти в среде верующих. Я отказался от такого сотрудничества и, вследствие этого, снова был арестован и заключен в знаменитую Бутырскую тюрьму»[296]. Из биографических сведений о Мелетьеве узнаем: «В 1931 году он был арестован во второй раз и осужден на семилетнее заключение в Казахстане»[297].

4. ПОВТОРНЫЙ АРЕСТ И ССЫЛКА В КАЗАХСТАН (1931 – 1937)

«Возлюбленные! Огненного искушения, для испытания вам посылаемого, не чуждайтесь,… но как вы участвуете в Христовых страданиях… Если злословят вас за имя Христово, то вы блаженны» 1 Петр. 4. 12.

Наступил новый этап борьбы с Церковью. Вслед за принятием митрополитом Сергием (Страгородским) (1867 - 1944)[298] декларации о лояльности к советской власти в 1927 году, духовенство было поставлено перед необходимостью подчиниться «советской политике»[299]. Государственная власть преследовала цель, по свидетельству историка: «расчленения и ликвидации Церкви по частям»[300].

В это время, в период 1929-1930 годов, перед каждым человеком стоял выбор «либо за советскую власть, за пятилетки, за коллективизацию сельского хозяйства, за коммунизм, - либо против»[301]. Однако, несмотря на ужасающие размеры, которые приняли тогда гонения на религию, власти не добились успеха. Среди факторов помешавших успеху безбожия исследователь называет следующие: «непредвиденная готовность верующих идти на любые муки, возникновение Катакомбной Православной церкви и стойкость других исповеданий», - все это сломило «демонские планы безбожников»[302].

Индустрия арестов пробуксовывала. Судебное делопроизводство требовало определенного времени, хоть беззаконный, но медленный и бюрократически отягощенный советский суд отвлекал от главной задачи – устрашения и уничтожения всякого сопротивления, несогласия. Для того чтобы увеличить пропускную способность, облегчить и убыстрить процедуру ареста, осуждения и отправки к месту отбывания наказания, была изобретена новая система, т.н. «тройки». Ни государственного обвинения, ни прокурорского надзора, ни возможности защиты со стороны адвоката, - только трое офицеров - представителей спецслужб, и приговор готов. Можно приниматься за следующего.

Дата добавления: 2015-08-13