О личности и сочинениях Гермеса Трисмегиста

ВЫСОКИЙ ГЕРМЕТИЗМ

Пер. Л. Ю. Лукомского

О ЛИЧНОСТИ И СОЧИНЕНИЯХ ГЕРМЕСА ТРИСМЕГИСТА

Гермес Трисмегист, скажем без всякой натяжки, представляет собой одну из наиболее загадочных фигур в духовной истории человечества. Пожалуй, ни один из авторов великих философских или религиозных систем не окружен таким ореолом таинственности. Мы прекрасно знаем биографии Сократа или Платона. Мы достаточно осведомлены о Христе, Магомете, Будде, Конфуции. С той или иной мерой достоверности мы высказываем суждения о Заратустре. Гермес, безусловно входящий в ряд перечисленных, о чем свидетельствует, скажем, специальная глава о нем — наряду с названными — в популярной книге Шюре «Великие посвященные», отличается от них лишь одним: мы не знаем о нем ничего, кроме того, что было сказано им самим в его книгах. Мы даже не знаем, существовал ли он на самом деле, или же те трактаты, которые подписаны его именем, были сочинены в различное время и различными людьми. Собственно, к последнему утверждению и тяготеет наука — не скажем «современная», ибо пик ученого интереса к герметической философии давно пройден и в ее исследовании на сегодняшний день поставлена точка. Основные исследования герметизма относятся к XIX и к первой половине XX века; читатель может ознакомиться с ними в вышедшей недавно книге «Гермес Трисмегист и герметическая традиция Востока и Запада» (М., 1998).

Итак, академическая наука вынесла свой окончательный вердикт. Гермес Трисмегист — фигура мифическая; трактаты, якобы принадлежащие ему, написаны разными людьми в первые века новой эры; содержание их представляет собой синтез египетских, греческих, иудейских и христианских идей, который произошел в начале нашей эры в сердце римского Египта — в Александрии; как результат, содержание герметической философии примыкает к гностическим учениям и являет собой словно бы лебединую песнь уходящего язычества, пронизанного уже монотеистическими мотивами; сама же фигура Гермеса представляет собой некий синтез греческого Гермеса, вестника богов, и египетского Тота, покровителя писцов. Тем не менее не все в таком подходе удовлетворяет нас. Например, непонятно, откуда взялось само прозвище — Трисмегист, «Трижды Величайший» по-гречески. Неясно и другое, пожалуй более важное. Учения, не получившие «духовного» одобрения в массах людей, давно канули в небытие, куда ушли и гностицизм, и манихейство, и митраизм, и другие полузабытые сектантские вероисповедания. Герметизм такого одобрения не получал — ни со стороны властей, ибо ставка в их политических играх была сделана совершенно на другие идеи, ни со стороны масс неофитов и адептов, поскольку он навсегда оставался уделом немногих избранных. И, тем не менее, он живет — и даже сейчас, на пороге XXI века, мы видим его влияние хотя бы в форме массового увлечения астрологией, психоанализом и другими подобными учениями, лежащими на грани позитивной науки, магии и метафизики.

Попытаемся же осмыслить то немногое, что нам известно о Гермесе Трисмегисте. «Бог Гермес, повелитель слов, с древности справедливо почитается всеми жрецами за общего. Он единственный стоит во главе истинного знания о богах» — так начинает свою книгу «О египетских мистериях» Ямвлих Халкидский, создатель теургии, «богоделания», основатель сирийской философской неоплатонической школы. Далее он говорит о двадцати или даже тридцати шести тысячах (!) книг, принадлежащих его перу, о высеченных на стелах записях его учений и так далее. Тем не менее, Ямвлих нигде не называет его «Трисмегист». Почему? Очевидно, либо потому, что этот самый Гермес Трисмегист был ему неизвестен, что маловероятно, ибо он был прекрасно знаком его современникам Лактанцию или Кириллу, либо потому, что употребление данного эпитета было по каким-то причинам для него нежелательно. Действительно, если для названных христианских мыслителей Трисмегист был чужой — кем бы они его ни считали: современником ли Моисея, предвидевшим почти всю истину христианского учения, или просто языческим мудрецом, много говорившим о трансцендентном боге, — то для Ямвлиха он был свой, такой же, как он сам, но... Вот мы и подходим к разгадке проблемы личности нашего автора. Нельзя было быть ему богом Гермесом. Но ничто не могло помешать ему назвать себя Гермесом, да еще и взять себе эпитет Трижды Величайший, дабы подчеркнуть свое божественное происхождение, вернее, то, что он является одной из эманаций, а именно третьей, истечением бога Гермеса. Конечно же, для Ямвлиха, ревнителя древности и аутентичности, это было святотатством. Впрочем, его недовольство явно не было всеобщим в рядах языческой интеллигенции его времени. Например, Гермеса Трисмегиста упоминает в качестве одного из основоположников современной ему языческой религии (наряду с Плотином) даже столь далекий от интеллектуальных изысков человек, как профессиональный солдат, а по уходе на покой — историк Аммиан Марцеллин; более того, он не просто его упоминает, но по возможности пересказывает его учение.

Итак, посмотрим, что говорит о самом себе и о своем происхождении Гермес Трисмегист. В книге «Зеница космоса» он пишет, (1) что Гермес понял истину о мире и записал ее для людей; записав же, скрыл в неизвестном месте, и его последователи Исида и Гор частью оставили эти записи для себя, а частью высекли их содержание на стелах; (2) что Гермес после смерти ушел на звезды и оставил своими преемниками в истине Тата и Асклепия, своих учеников, которые, более того, являются частыми участниками бесед с ним; (3) что он сам, Гермес, участвовал в создании человека, более того — играл в его сотворении ключевую роль: он даровал человеку мудрость и религию и он же (по наущению Мома, подобия библейского змея) подчинил человека року и определил для человека кругооборот рождений и смертей. И в «Асклепии» он говорит о боге Гермесе как о своем предке. Таким образом, мы действительно имеем дело не с одним Гермесом, а по крайней мере с тремя. Первый — это небесный, зримый бог, видеть которого мы можем в его воплощении в качестве планеты Меркурий; он сыграл важнейшую роль в антропогенезисе. Второй — учитель, пророк и ясновидящий, говоря его собственными словами, земной бог, который ведет беседы с Татом, Асклепием и Аммоном, обучает Исиду и Гора. Третий — автор герметических книг, прежде всего упомянутой «Зеницы космоса». Три эти личности различны — но идентичны по своей сути. И в каждой своей ипостаси они достигали вершин — становились величайшими.

Вспомним еще раз определение, приведенное Ямвлихом. Бог Гермес почитался жрецами за повелителя слов. Герметическое учение суть учение прежде всего вербальное, передающееся от учителя к ученику на словах. И даже если принять во внимание общее для античности почтение к логосу, слову, речи, смыслу, имени, подчеркнутое внимание к книгам, беседам и проповедям оказывается чем-то специфически герметическим — в герметизме нет неписаных учений; другое дело, что смысл написанного далеко не всегда столь очевиден, сколь очевиден он для посвященных.

Сумма герметических книг, дошедших до наших времен, предстает в виде двух разделов: высокого и низкого герметизмов. К высокому герметизму относятся сочинения, вошедшие в настоящее издание, а также упоминающиеся в нем (тексты, скажем, «Общих положений», содержащих записи бесед Гермеса с его духовным сыном Татом, к сожалению, до нас не дошли). К низкому — многочисленные работы по алхимии, медицине, магии и астрологии. Перечислим лишь некоторые наиболее известные из них, те, которые были уже опубликованы, ибо вся сумма низкого герметизма, заключенная в папирусах и древних рукописях, а также разбросанная в виде цитат у древних (и не слишком) авторов, безусловно крайне велика, если не сказать — необъятна. Это прежде всего знаменитая (именно поэтому приводимая в этом издании) «Изумрудная скрижаль», «Иатроматематика», «Койраниды», «О растениях двенадцати знаков» и ряд других. Многочисленные ссылки на Гермеса имеются также в собрании так называемых «Магических папирусов». Помимо этого имеется большое число античных физических, алхимических и астрологических сочинений, вполне герметических по своему духу, которые с большим основанием могут быть отнесены к низкому герметизму; то же касается и огромного количества средневековых текстов по астрологии, алхимии и в иных областях тайных знаний. Впрочем, о низком герметизме мы склонны упомянуть лишь вскользь, дабы общая картина древней герметики не утратила своей полноты, ибо основная тема настоящей книги — герметизм высокий, или герметическая философия.

Итак, от всех сочинений, принадлежащих к высокому герметизму, до нас дошли следующие. Первое — это «Герметический корпус», собрание из 14 трактатов, которые были представлены в рукописи византийского философа и просветителя XI века Михаила Пселла; позднее к ним были добавлены еще три (по традиционной нумерации — XVI, XVII и XVIII). В XV веке они были переведены на латинский язык Марсилио Фичино, одним из основателей Флорентийской академии. Второе — диалог «Асклепий», сохранившийся лишь в латинском переводе, который когда-то ошибочно приписывался Апулею и включался в его собрание сочинений. Помимо названного имеется большое количество фрагментов герметических сочинений, вошедших в сочинения различных авторов. Наибольшее число таких фрагментов, зачастую весьма значительных по объему, было собрано и опубликовано наряду с фрагментами сочинений Платона, Ямвлиха и других мыслителей автором V века Иоанном Стобеем в принадлежащей его перу «Антологии». Из «Антологии» мы знаем о существовании, а также имеем фрагменты таких книг, принадлежащих к традиции высокого герметизма, как «Афродита» и «Зеница космоса». Герметические сочинения имеют небольшой и строго регламентированный набор действующих лиц. К ним относится, во-первых, «священная тетрада» персонажей, каковой она была названа в «Асклепии»: сам Гермес, его духовный сын Тат, Асклепий (потомок бога врачевания Асклепия), а также царь Аммон (предположительно тождественный египетскому фараону Амасису И, правившему в 579— 526 гг. до н. э.). Несколько больше число действующих лиц в «Зенице космоса». Хотя беседу ведут лишь двое — Исида и ее сын Гор, пересказываются в этой книге также речи высшего бога, именующегося здесь «монархом», Гермеса (пророка и бога), Мома и некоторых других персонажей. Особое место в герметических книгах занимает Поймандр, носитель откровения, ум, который дает изначальное знание Гермесу. Отметим, что в трактатах, принадлежащих к низшему герметизму, действуют те же самые персонажи. Например, трактат «Иатроматематика» — это речь, обращенная Гермесом к Аммону, «О растениях двенадцати знаков» — продолжение беседы Гермеса с Поймандром.

Основная используемая форма — диалог. По своей сути диалоги эти подобны платоновским: подлинной беседы-дискуссии здесь не происходит, идет посвящение ученика в таинства истины; отличие от Платона лишь одно: если у того спрашивает учитель, правильными вопросами приводя ученика к знанию, то у Гермеса спрашивает ученик, желающий получить разъяснение по интересующим его вопросам.

КРАТКИЙ ОЧЕРК ФИЛОСОФСКОЙ СИСТЕМЫ ВЫСОКОГО ГЕРМЕТИЗМА

гнозис

Герметическая философия строится как философия знания-гнозиса. В этом ее фундаментальное отличие от любой религиозной системы, основанной на вере, то есть на некоторых особых эмоциональных состояниях человека, вызываемых теми или иными факторами макро- или микрокосма.

Знание имеет своей конечной целью обожествление человека, под которым понимается уход его души в небесный мир, или, как говорили герметики, «на звезды». При этом знание обладает важнейшей как моральной, так и теологической функцией: бог изначально составляет собой предмет ума, ибо знание, как и бог, бестелесно, а ум — орудие его. Следовательно, долг ума, как и человека, таковым умом обладающего, — это постижение, познание бога. В результате получается, что благочестие тождественно знанию бога, а зло — незнанию о нем. Более того, незнание бога не есть просто человеческое зло, подобное воровству или лжи. Оно — зло метафизическое, сверхприродное и сверхъестественное. Действительно, сам бог, как об этом говорится во многих местах, желает быть познанным и стремится к этому. Именно такова и была одна из его целей при создании человека. Если человек не знает бога, он совершает смертный грех, за который ему воздастся потом, после распадения его смертного тела, — например, его душа воплотится в низшие тела или же вообще будет ввергнута в ту пучину, пребывание в которой хуже всякой смерти, и уделом ее станет вечное блуждание между небом и землей.

Состояние знания достигается двумя путями, и первый из них — это откровение, а второй — посвящение. С откровения Поймандра Гермесу начинается «Герметический корпус»; эпизодически тема откровения встречается и в других местах (например, в тринадцатом трактате «Герметического корпуса» сам Гермес демонстрирует Тату чудо палингенесии — перерождения существа плотского в существо духовное, тем самым принося ему откровение). Основой откровения является акт видения, который, заметим, совершает отнюдь не плотский, телесный глаз. Напротив, зрение, как и иные телесные ощущения, в ходе получения откровения притупляется. У человека должен открыться особый орган — око ума; именно им он и должен видеть те зрелища, которые представляет носитель откровения.

Посвящением в герметизме оказывается не что иное, как беседа учителя с учеником. Например, в «Зенице космоса» таким посвящением в таинства назван шестнадцатый трактат «Герметического корпуса», в котором Асклепий посвящает царя Аммона в таинства гнозиса. Разумеется, посвящение отнюдь не выражается в словах, его путь совершенно иной; в метафорической форме он представлен в четвертом трактате «Герметического корпуса», озаглавленном «Кратер». Бог поставил посредине космоса кратер (большую чашу), полный ума, и предложил людям погрузиться в него. Необходимым условием для этого является некое духовное самоочищение, которое Гермес и предлагает пройти Тату. Первой ступенью такого самоочищения является ненависть к телу, второй — любовь к самому себе, третьей — обретение ума и четвертой — приобщение к науке. Лишь человек, прошедший суровые испытания самоочищения, способен правильно понимать слова учителя; остальные же мечутся по миру, словно пьяные.

Отметим особую роль дискурса в процессе достижения знания. Как мы и говорили выше, вся герметическая философия выражается в словах. Тем не менее слова эти далеко не всегда понятны и удобочитаемы, вернее, не всякий читатель в состоянии понять их простой и ясный смысл. Изложение кажется непосвященным крайне двусмысленным или даже бессмысленным. Особенно трудным оказывается понимание смысла при переводе герметических текстов на другие языки. И это качество их не случайно. Оно обусловлено примерно теми же мотивами, по которым Платон начертал на вратах Академии: «Негеометр да не войдет!»

Герметический гнозис является тем, к чему не должны прикасаться непосвященные. Знание есть удел меньшинства, и при этом те, кто им обладает, не нравятся простым людям, как не нравятся простые люди и им. Владеющих знанием считают безумцами, их подвергают преследованию, подвергают осмеянию и даже осуждают на смерть. Знающие, разумеется, снесут все, ибо близки они к желанной цели — ведению бога; но сокрытие знания от непосвященных необходимо хотя бы для того, чтобы не погубить этих самых непосвященных. Например, учение о роке и необходимости для простых людей пагубно: они погрузятся в еще большие грехи, если узнают, что все их поступки предопределены изначально. Поэтому владеющий знаниями должен избегать общения с незнающими.

Подлинному гнозису противостоит не только неведение. Принципиальным противником его является ложная мудрость, которая заключается, во-первых, в пренебрежении знанием-гнозисом в пользу «словесных хитросплетений», или того, что называется «шелестом слов», и, во-вторых, в замене подлинной философии на мнимую, на ту, которая основывается на предпочтении арифметики и геометрии, а также гармонии, в ущерб тем наукам, которые измеряют небесные сферы и саму Землю. Гермес с горечью замечает: мы последние, кто владеет подлинной философией; те, кто идет за нами, будут обмануты изощрениями софистов («Асклепий», 14а).

КОСМОГЕНЕЗИС И АНТРОПОГЕНЕЗИС

Герметическая философия открывается величественной картиной сотворения космоса, которую являет Гермесу Трисмегисту Поймандр. Картина эта во многом перекликается с той, которая была представлена Платоном в диалоге «Тимей»,— разумеется, если оставить в стороне многочисленные математические абстракции, которыми насыщено сочинение основателя Академии.

Итак, в основе космогенезиса, точнее, творения космоса лежат три элемента. Первый — это «архетипический эйдос», или «прекрасный космос». Второй — божественная воля, узревшая названный прекрасный космос и решившая воспроизвести его. Третий — «влажная субстанция», или тьма, материал, из которого был создан космос. Аналогичными элементами в системе Платона являются парадигма, демиург и хора. Платоновское определение парадигмы во многом совпадает с Гермесовым, по крайней мере если придерживаться той ее концепции, которая была выработана усилиями Сириана и Прокла в афинской школе неоплатонизма. Согласно данной концепции, парадигма есть третий чин сущего, бесконечное множество, которое представляет собой эманацию единого, подобную солнечному свету. Гермес также пишет о бесконечности «прекрасного космоса» и о его освещенности умопостигаемым светом. Впрочем, дальше картины космогенезиса в интерпретациях Платона и Гермеса несколько расходятся, хотя аналогии можно проводить и дальше, например в части деления на стихии или обоеполости бога и первых живых существ.

Влажная субстанция, представляющая собой первооснову четырех стихий (огня, воздуха, воды и земли), была разделена силой божественного логоса-слова. Был произведен на свет так же второй ум-демиург (которым Поймандр в одном месте называет самого себя). Вместе с логосом они сотворили природу и семь правителей космоса (имеются в виду планеты Солнечной системы), а также привели весь мир во вращательное движение. Так возник космос — «второй бог».

Далее наступила решающая фаза космогенезиса: антропогенезис. По своему образу и подобию бог сотворил человека, существо по своей природе двойственное. С одной стороны, человек есть духовная составляющая, а с другой — телесная. В первой своей части он унаследовал от бога логос (представляющий собой сочетание способностей к рассуждению и к членораздельной речи) и ум, а во второй — обрел тело, которое состоит из четырех стихий и подвержено распадению; потому человек смертен. Цель создания человека двойственна, как и его природа. Будучи существом бессмертным и духовным, он предназначен для созерцания бога и космоса и поклонения им, ибо без зрителя сцена космогенезиса в глазах бога теряла свой смысл. Поскольку человек — существо смертное, его функция заключается в управлении земным миром, то есть человеку назначено выполнять в нем примерно те же действия, что первый бог делает в отношении всего, а второй — в отношении небесного; правда, в земном мире демиургические функции сводятся к занятиям науками и ремеслами.

Таков первый кругооборот космо- и антропогенезиса; в ходе него люди, как и их создатель, были

обоеполыми. В платонической системе данного кругообороту соответствует «кругооборот Крона», описанный Платоном в диалоге «Политик». Далее в этом сочинении речь идет о «кругообороте Зевса», при котором космос изменил направление своего вращения и соответственно изменилось положение всех вещей и людей в нем. В герметизме данному кругообороту соответствует эпоха разделения, когда живые существа были словно бы разорваны, а целью человека стало самопознание, которое в конечном итоге должно привести к богопознанию; были установлены законы космоса и его порядок. Именно в эту эпоху мы и живем; и потому цель наша — знание и гнозис.

Отметим, что в герметической традиции имеется и иное описание антропогенезиса — то, которое представлено в книге «Зеница космоса». После создания космоса бог сотворил чистые души, во власть которым отдал поднебесный (земной) мир. Замыслены эти души были как исполнители божественной воли, в руки которым было отдано создание живых существ, и тем не менее, будучи сущностями самостоятельными, они эту волю в чистом виде выполнять не пожелали. Они предались дерзости и стали соревноваться с самими небесными богами; земной мир же пребывал в оцепенении и запустении. И тогда бог решил создать человека и поместить души в тела людей. В результате усилиями как самого бога, так и небесных богов людской род был создан и души были заключены в тела людей, словно в темницы. Такова вторая версия антропогенезиса в герметической философии.

СВЕРХНЕБЕСНОЕ, НЕБЕСНОЕ И ЗЕМНОЕ

Итак, в результате космо- и антропогенезиса было создано. Все эпохи разделения. Делится же оно на три сферы: сверхнебесное, небесное и земное.

В высшей сфере правит трансцендентный бог, тот самый, который почитается в герметической философии как Отец, Творец, Благо и Монарх. Бог познается двумя способами: апофатическим (отрицательным) и катафатическим (утвердительным). Апофатика в применении к богу основывается на первом и важнейшем утверждении: бог бессущностен. Следовательно, он невидим и непознаваем; он нерожден и не имеет ни отца, ни матери. Тем не менее он в высшей мере явен, ибо представляет собой чистую энергию, чистое действие и деятельность. Более того, все остальное является его эманациями, будучи воплощениями божественной силы. Именно на утверждении о явности бога строятся все катафатические его определения. Поскольку бог бестелесен, но энергия его пронизывает все тела, он оказывается всетелесным. Поскольку бог нерожден, ему не свойственны страсти — и потому он благ, более того, благ только он. Поскольку бог бессущностен, он не является ничем определенным, а не будучи таковым, он оказывается всем, причем всем в качестве причины этого самого всего: не будучи отцом или матерью, он порождает все. Бог бессмертен и потому вечен — в смысле непричастности времени, поскольку ему соответствует вечность.

Первой эманацией, или порождением, бога является второй бог, космос, тот, который в первую очередь определяется как небесное. В отличие от трансцендентного бога небо можно видеть своими глазами; оно вполне зримо. Небесное, как и трансцендентный бог, бессмертно. Однако бессмертие его имеет совершенно иной характер. Вечность здесь эманирует в форму временной бесконечности. Небо имеет начало, которое совпадает с началом времени. Вечность оказывается тем местом, в котором располагается небо; поскольку время причастно вечности, оно движется и в движении возвращается к своему началу. Таким образом, времени свойственно движение по кругу, которое бесконечно воспроизводит небесное.

Небесным сводом управляют семь правителей — небесных богов. Видимые их проявления — подобия голов, планеты Солнце, Луна, Крон (Сатурн), Зевс (Юпитер), Гермес (Меркурий), Афродита (Венера) и Apec (Марс). Невзирая на свою планетарность, небесные боги имеют вполне личностный характер: они в состоянии совершать действия, воплощаться в тела людей, говорить и так далее.

Помимо зримых богов на небе располагается множество других существ. Во-первых, это неподвижные или совершающие кругообращения звезды, которые являются обиталищем душ, свободных от смертных тел. Небо вмещает души в шестидесяти местностях (по другим версиям речь идет о зонах или небесных сводах), которые организованы в виде иерархии: в зависимости от того, как душа проявила себя в предыдущем рождении, она и занимает свое положение. Отметим, что для души возможно не только два состояния: воплощение в тело и пребывание на звездах.

Имеется и высшее благо для нее — переход в сверхнебесную область, а также худшее несчастье — вечное движение между землей и небом, которым караются грешные души. Во-вторых, звезды организованы в созвездия, конечным воплощением которых являются знаки зодиака, которые представляют собой те структуры, при посредстве которых на земле совершаются дела рока: необходимые рождения и смерти, произрастание плодов и тому подобное. В-третьих, небо делится по тридцати шести деканам (долям небесного свода в 10°). Деканы, в свою очередь, боги, которые управляют на земле экстремальными событиями: падениями государств, эпидемиями и другими глобальными стихийными бедствиями; подчиненные деканам литургии совершают те же самые действия в применении к отдельным местностям. В-четвертых, имеются и так называемые блуждающие звезды, существование которых лишено смысла, а также кометы, которые оказываются провозвестниками грядущих событий.

Земной мир является низшей сферой, и правителем его выступает человек. Данная сфера подчинена законам рока, который здесь проявляется в непрерывном чередовании рождений и смертей. Другой важнейшей чертой земного мира оказывается его тленность, следующая за телесностью: с неизбежностью наступит время, когда человеческие нравы падут, и тогда в мир придет бог, чтобы восстановить его. Но пока это время не настало, царствуют в нем люди — немногие праведные, которые создают земных богов, и порочное большинство, которыми руководят злые демоны и удел душ которых после смерти — воплощение в тела неразумных животных.

* * *

Предлагаемое читателю собрание текстов высокого герметизма представляет собой заново выполненные переводы с древнегреческого и латинского языков. В основу перевода были положены следующие издания текста: Scott W. Hermetica. The Ancient Greek and Latin Writings, which Contain Religious and Philosophic Teachings Ascribed to Hermes Trismegistos. Oxford, 1924—1936. Vol. I; Corpus Hermeticum: T. 1—4 / Texte établi par A. D. Nock et traduit par A.-J.Festugiére. Paris, 1983—1992. Поскольку в названных публикациях ряд фрагментов, приведенных в «Антологии» Стобея, представлен в достаточно произвольной и соответствующей пониманию издателей форме, мы часто обращались к классическому изданию данной книги: Ioannis Stobaei anthologium: 5 vols / ed. C. Wachsmuth, O.Hense. Berlin, 1884—1912.

Поскольку герметические тексты сохранились до наших дней в сильно поврежденном виде и изобилуют различными неясностями и попросту ошибками, перевод в некоторых случаях приходилось делать по смыслу. В случае добавления каких-либо отсутствующих в тексте слов или фраз в переводе они представлены в угловых скобках (< >); в случае же исключения — сомнительные слова или пассажи приводятся в квадратных скобках ([ ]).

Л.Ю.ЛУКОМСКИЙ

Дата добавления: 2015-08-13