Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатика
ИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханика
ОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторика
СоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансы
ХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника

Парадигматические причины кризиса.

Читайте также:
  1. II. ПРИЧИНЫ МЕЖДУНАРОДНОЙ МИГРАЦИИ КАПИТАЛА.
  2. II. Причины, по которым евреи употребляют христианскую кровь.
  3. III. Из данных предложений выберите предложение с придаточными причины и переведите его.
  4. III. Причины «ненормальной» смертности и меры борьбы с нею
  5. lt;question>Причины внутренних миграций
  6. O Причины развития печеночной энцефалопатии
  7. V. ВЫХОД ИЗ КРИЗИСА.

 

Можно говорить об очень глубоких истоках кризиса (= проблемы прешествующей парадигмы). Карут. эмпирические истины: 1687 – Ньютон публикует свои законы. И понятие гравитации сразу стало бичом Ф = комментарии Локка, Юма и др. = понятие силы притяжение бессмысленно в рац плане. Уже разрыв между гум и естественными науками. 60-61

 

Ж. Вайль «Несчастье сознания в философии Гегеля» 1929 = раздвоенность сознания Гегеля = стремление к абсолюту и противоречия разума (тезис-антитезис):

«Не является ли это раздираемое противоречиями сознание, которое он изучает, существенной характеристикой души самого Гегеля, постоянно оказывающегося перед лицом антиномий и антитезисов и мучительно приближающегося посредством работы, которая является отзвуком всеобщего труда ‘негативного’, к синтезу противоречий? Не является ли оно в то же самое время великим историческим опытом всего человечества?» с. 6.

 

Джей- проблема кризиса конца века = разрыв с природой матерью + вечные апокаллиптические коннотации европейской культуры (Силовые поля с.94-98).

 

Под парадигматическими причинами кризиса исторического знания начала ХХ века следует понимать изменения картины мира, что привело к трансформации эпистемологического статуса науки, ее логики и результатов. Образцом научной деятельности в классической рациональности представлялись математика и физика, поэтому трансформация именно этих дисциплин оказалась наиболее важной и болезненной для мировоззрения рубежа XIX – XX веков.

Логические операции с множествами и обоснование аксиом в новых геометриях вызывали пересмотр всей структуры математического знания, что представляло собой переход к новой парадигме научного знания. У неспециалистов же при этом возникало ощущение субъективности традиционно самой точной науки, что основывалось на ее следующих внешних свойствах:

Пересмотр основ математики, который привел к равноправию сразу нескольких альтернативных теорий пространственных отношений, обострил и методологические поиски в физике,[33] которая в конце XIX в. активно занималась исследованием элементарных частиц. Помимо открытия, что неделимый ранее атом сам представляет сложную систему, огромное значение при этом имел разрыв между логикой макро- и микро-мира. В первую очередь, это явствовало из карпускуляро-волнового дуализма, не объяснимого в рамках позитивистской науки и классического сознания вообще. Появился и ряд других феноменов, сама логика исследования которых должна была отличаться от аристотелевской и противоречила идеалам рациональности XIX века.

Пиком революции в физике стал 1905 г., когда было опубликовано сразу несколько работ Альберта Энштейна(1879-1955): "К электродинамике движущихся тел", в которой были представлены основы специальной теории относительности; «Новое определение размеров молекул» о броуновском движении; исследование фотоэффекта, в котором был окончательно обоснован карпускулярно-волновой дуализм и обосновано понятие кванта.[34] Надо отметить, что до этого у Энштейна были очень существенные проблемы с самореализацией как в социальном, так и в академическом плане.[35] С 1905 г. начинается волна признания и популярности его идей. К 1916 г. исследователем была создана общая теория относительности, которая охватывала не только равномерные, но и ускоренные движения.

Сам принцип относительности предполагал, что описание любого физического события или явления зависит от системы отсчета, в которой находится наблюдатель, но при этом сами законы природы (в частности скорость света и т.д.) от него не зависят. Из принципа относительности Эйнштейн вывел две отдельные (хотя и родственные) теории. Специальная, или частная, теория относительности исходит из положения, что законы природы одинаковы для всех систем отсчета, движущихся с постоянной скоростью. Общая теория относительностираспространяет этот принцип на любые системы отсчета, включая те, что движутся с ускорением. При этом она исходит из четырехмерности мира: к трем пространственным измерениям добавляется время. Все четыре измерения неразрывны, поэтому речь идет уже не о пространственном расстоянии между двумя объектами, как это имеет место в трехмерном мире, а о пространственно-временных интервалах между событиями, которые объединяют их удаленность друг от друга — как по времени, так и в пространстве. То есть пространство и время рассматриваются как четырехмерный пространственно-временной континуум, в котором наблюдатели, движущиеся друг относительно друга, могут расходиться даже во мнении о том, произошли ли два события одновременно — или одно предшествовало другому. Одним из важнейших следствий общей теории относительности и сложного характера взаимосвязи пространства, времени и материи стала идея событийность всех физических явлений, но анализировать их Энштейн предполагал по-прежнему в рамках причинно-следственных взаимосвязей.

С середины 1920-ых гг. в качестве новой парадигмы научного знания стала закрепляться «копенгагенская интерпретация»[36] квантовой физики, принятая большинством исследователей (хотя, например, Эйнштейн так до конца своих дней и не смог с ней смириться и пытался ее преодолеть, разрабатывая единую теорию поля). В ее основу легли «принцип дополнительности» Нильса Бора и «принцип неопределенности» Вернера Гейзенберга, сформулированные к 1927 г.

Принцип неопределенности предполагал невозможность одновременно фиксировать взаимозависимые параметры объектов микромира, например координату и импульс частицы. Если будет проведено одно точное измерение, сам этот процесс окажет воздействие и повлияет на изменение других параметров системы. В философском плане это свидетельствовало о принципиальном значении субъекта и методологии исследования, которые перестали рассматриваться как нейтральные и автоматически объективные факторы. Кроме того, основываясь на принципе неопределенности Гейзенберга, копенгагенская интерпретация отказалась от причинно-следственных отношений для микро-мира. Последний предполагалось описывать лишь в вероятностных и статистических терминах.

Принцип дополнительности предполагал, что для адекватного исследования микро-частиц их описание необходимо проводить во взаимоисключающих, дополнительных системах описания, например, одновременно и как волну, и как частицу. При этом волновое или корпускулярное поведение может проявиться в эксперименте определенного типа, однако смешанное поведение не наблюдается никогда. Таким образом, невозможно говорить о совокупности характеристик частиц относительно классических объектов (измерительных приборов). То есть заимствованные из классической физики динамические характеристики микрочастицы (например, электрона) — её координаты, импульс, энергия и др. — вовсе не присущи частице самой по себе. Принцип дополнительности также предполагает обратную пропорциональность при определении их параметров.

 

Могильницкий: кризис = проявление не упадка, а подъема «питательный бульон, из которого вырастает новая парадигма» 51. В узком смысле кризис = эпистемологические изменения, в широком – общий кризис ист науки в ХХ в. с его соц потрясениями = мировоззренческий.

Само понятие кризиса исторической науки имеет смысл рассматривать как модель (или инструмент, причем заимствованный в генетическом плане из собственно исторической сферы) анализа историографических процессов при переходе от классической к неклассической парадигме научного знания. С диалектической точки зрения, резкий характер изменений в академическом сообществе начала ХХ века не исключал существенной роли эволюционного компонента научного развития. У идей исторического синтеза, предложенных Анри Берром и потом школой «Анналов», например, было огромное количество предшественников среди медиевистов второй половины XIX в., среди которых необходимо упомянуть хотя бы Якоба Буркхардта и Карла Лампрехта. Идеи Освальда Шпенглера и Арнольда Тойнби во многом опирались на построения исследователей цивилизаций XIX в. от Пьера Симона Балланша и Франсуа Гизо до Николая Яковлевича Данилевского и Константина Леонтьева. Но понятие историографического кризиса помогает понять принципиальный разрыв между сустанциональной и рефлексивной философией истории, очень сложно и болезненно воспринятый академическим сообществом к 1920-ым гг.

Гуч о французах:


Дата добавления: 2015-08-18; просмотров: 86 | Нарушение авторских прав


Читайте в этой же книге: КРИЗИС ИСТОРИЧЕСКОЙ НАУКИ КОНЦА XIX – НАЧАЛА ХХ ВЕКА | Социальные причины кризиса | НЕОКАНТИАНСТВО | Бенедетто Кроче. | Отмар Шпанн. | Терминология и периодизация. | Лингвистический поворот. | Социология науки | Неорационализм | Постпозитивизм |
<== предыдущая страница | следующая страница ==>
Гносеологические причины кризиса| Цивилизационные теории первой половины ХХ века.

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.006 сек.)