Знакомство с Аидой.

Не забывал я и своих друзей по, как теперь говорят, «тусовке» у Вальки Волнова, но собирались теперь редко, у всех были свои товарищи и занятия по месту учёбы каждого. Славка Буторов, продолжая учёбу в 10-ти летке, полностью превратился в домашнюю няньку. Маменька его, пела и плясала в клубе «Москвашвея», а между этими занятиями рожала девчонок, Славке на «радость». Но видимо у него терпение лопнуло, после окончания 9-ти классов, он кончил 3-х месячные курсы геодезистов-картографов и понесло его по экспедициям. Каждое лето от снега до снега, а зимой обработка данных. Пристрастился там к казённому спирту. Короче говоря, ему было не до «тусовок» с нами. Так что, изо всей старой компании, мы теперь куролесили на пару с Валькой Волновым. На празднование 800-летия Москвы, Валькиной сестре, Нинке, студентке уже 5-го курса Московского института связи, «взбрендило» переодеть нас с Валькой девчонками. Как она выразилась, мордуленции у нас были вполне подходящие, и с причёсками нет проблем, мы оба, как с шестимесячной завивкой. Сначала это планировалось вроде домашнего маскарада. Подобрала нам свои платья, босоножки, косынки для волос, бюстгальтеры с набивкой, в общем, всё по полной программе. Пока она нас переодевала, буквально покатывалась со смеху, видимо, она и затеяла всё это, ради своего удовольствия. Когда всё было готово, она нам заявляет:

- Мальчики! Ой, извините! Девочки, вам надо для пробы пройтись по улице, ну, хотя бы от угла до угла.

А мы в это время уже понемножку покуривали и папиросы у нас были. Валька достал папироску и собирается закурить. Нинка выхватывает папиросу изо рта и с возмущением говорит:

- Ты что, с ума сошёл, где это видано, чтобы такие молоденькие курили, вас тут же милиция заберёт!

- Ладно, перетерпим, а там видно будет, ну, что, пошли на пробу.

Сначала походили по двору, чтобы привыкнуть к каблукам, а то ещё нога подвернётся, и растянешься на улице, на потеху прохожим. Оказалось это не простым делом. Потребовалось минут двадцать для привыкания. Вышли на улицу, постояли у калитки, осмотрелись. Мимо нас идут люди и не обращают внимание. Мы осмелели, пошли в сторону рынка, дошли до угла, прохожим до нас никакого дела. Тогда Валька говорит:

- Слушай, Славк, а, что если нам пройтись до Абельмановки, а там, по Таганской прошвырнуться?

- Я согласен, только надо у Нинки дамскую сумку взять, а то куда положим деньги и папиросы?

- Дельное предложение, пошли.

В общем, куролесили мы с ним до самой ночи. Дошли до Красной площади, по дороге побывали в двух пивных, благо их в то время в Москве было в изобилии, практически, на каждом углу. Привели в полное недоумение подвыпившую публику, но все попытки ухаживания пресекались нами в самой решительной форме. У Вальки к тому времени был 1-й разряд по гимнастике, а у меня 2-й по лёгкоатлетическому десятиборью, поэтому нам не стоило труда отвязаться от настойчивых ухажёров. Праздничный салют застал нас на подходе к Красной площади. Салют был впечатляющий, не хуже чем на День Победы. Когда пришли к Вальке, чтобы я переоделся, его домашние ещё не спали, а отмечали праздник. Мы присоединились и рассказали все наши приключения, в общем, праздничный вечер прошёл отлично!

Мы с Валькой ещё несколько раз предпринимали такие маскарады. Разыгрывали наших знакомых девчонок, или вместе с ними разыгрывали незнакомых ребят на скверике в рабочем посёлке, где жила Люська Щёголева. Но, скоро это занятие нам надоело.

Вот такие номера, по молодости лет, «бесшабашному» характере, жизненной энергии, бьющей через край и природной натуре, склонной к приключениям, «выкидывал» ваш покорный слуга.

Дворовые мои сверстники, избежавшие отсидки или вернувшиеся из мест не столь отдалённых, меня уже не интересовали. Мне просто не о чем с ними было разговаривать. Иногда, останавливали меня, спрашивали, что и как, начинал рассказывать, полное отчуждение, ни какого интереса, люди из другого мира.

С весны 1947 года, я начал прибавлять в росте с катастрофической скоростью. Катастрофа заключалась в том, что мне нечего было носить, всё было мало и лопалось по швам. А, во-вторых, я начал очень много есть, оставаясь при этом совершенно худым. Маменька моя, буквально приходила в ужас от всех этих метаморфоз. Пообедав довольно сытно, я мог через полчаса опять попросить есть. В техникум ходить в одежде на два размера меньше, было неприлично. Карточная система хоть и была отменена, но на магазинную одежду у нас не было денег. Приходилось одевать меня с «толкучек», как теперь называют, «Second Hand». Весь этот физиологический катаклизм закончился месяцев через 8. Прибавка в росте составила 18 сантиметров, за 8 месяцев! Я набрал свой рост, 1м. и 82,5см. при весе 67 кг.! Как член сборной Москвы по лёгкой атлетике, на тренировки по прыжкам с шестом я ходил в Московский Институт физкультуры им. И.В.Сталина, на ул. Казакова, возле Курского вокзала. Тренировал меня чемпион СССР по прыжкам с шестом Николай Озолин, он в это время был там преподавателем.

В это время, начиная со средины зимы 1947-48 годов, я начал ухаживать за нашей старостой группы, Лялькой Ладогиной. Это стало заметно всей группе, поскольку на эту роль претендовали многие. Меня поднимали на смех, вроде того, куда ты малолетка лезешь. Я отвечал им всем, вроде того, что, поживём, увидим. Лялька тоже, хотя и не отвергала пои попытки, но в серьёз это не принимала.

Как-то, в январе или феврале 1948 года в спортивном зале с гаревой дорожкой в Институте физкультуры, где я проводил тренировки, состоялись межгородские соревнования по легкой атлетике. Москва выступала против Ленинграда, была в то время такая форма соревнований. Соревнования проходили заочно, при участии независимой судейской коллегии. Я, естественно выступал за Москву, по одному виду, прыжкам с шестом. Условия были вполне приличные, даже гаревая дорожка. Я прыгал, как всегда я бамбуковым шестом, а со мной в команде прыгал ещё один парень, с каким-то экспериментальным дюралевым шестом, выполненным в виде сильно вытянутой бочки, т.е. при длине около 5 метров, в центральной части он имел наибольший диаметр. По какой технологии он был изготовлен, я и сейчас затрудняюсь сказать. После перемены нескольких высот, мы с этим парнем шли «ноздря в ноздрю». Парнишка этот был сантиметров на 10 ниже меня и легче килограмм на 5. Перед очередной высотой, я подошёл к нему и спросил:

- Слушай, мы ведь с тобой в одной команде, личный результат в данной ситуации не главное, главное, командный зачёт, может быть, дашь мне свой снаряд попробовать?

- Да я не возражаю, спрошу только тренера, подожди.

Ко мне подошёл Озолин:

- Ты, что хочешь попробовать эту новинку, а не боишься, что он тебя не вынесет?

- Да, нет, по-моему, штука это прочная, я наблюдал, и гибкость и упругость отличные, выброс хорошо даёт.

- Ну, смотри, только разбег делай энергичней, если что и случится, скорость пронесёт.

- Понял!

Я пошёл на первую попытку. Против моей «дровины», этот шест почти ничего не весил, поэтому разбег удалось сделать отличный. Разбег завершён, шест в «корыте», отрываюсь от дорожки, чувствую, как шест упруго и мощно несёт меня над планкой, и вдруг…чувствую потерю опоры и слышу резкий звенящий звук, как выстрел. Мгновенно понял всё, но я уже не могу управлять процессом, сгруппировался в воздухе, отбросив обломок шеста и, по предсказанию Озолина, ушёл от «корыта» метра на полтора. Приземлился на лопатки, а прыгали мы тогда не на поролон, а на смесь песка с опилками, и как говорят в Одессе, «это две больших разницы». Быстро вскочил на ноги, вышел из ямы, подошёл к Озолину:

- Ну, как, цел, кости целы?

- Да вроде всё нормально, когда приземлился, дыханье спёрло, а сейчас всё в норме.

- У тебя ещё 3 попытки, эту не засчитают, прыгать дальше можешь?

- Могу, но не думаю, что будет результат, против того пёрышка мой шест покажется оглоблей.

- Я тоже так думаю, результата не будет. Для зачёта и этого хватит. Перенесённый стресс может всё впечатление испортить, так что, я пошёл снимать тебя, а ты можешь просто поседеть и посмотреть.

Дело в том, что в зале было много зрителей, и когда подо мной лопнул шест, в зале раздалось коллективно «Ой». А в числе зрителей была, приглашённая мною, моя староста, Лялька. Когда я подошёл к ней, она была бледная и с расширенными зрачками:

- Ты никогда больше не приглашай меня на подобные зрелища, я не хочу, чтобы ты сломал себе шею у меня на глазах, делай это без моего участия!

Дата добавления: 2015-08-18