Та магия, которая называется любовью

Моим идеалом мужчины в то время был Пол Маккартни: он был символом нежности, романтизма и юмора «сделано в Англии». Наиболее привлекательным сексуально был Шон Коннери в образе Джеймса Бонда: обнаженный торс, чувственный и немного иронический взгляд, созданные для поцелуев губы,. Я целовала его каждый вечер перед сном, когда была в колледже. А потом, под одеялом, читала «007» или «Анжелику»…и мечтала. А потом появился Альбано, который не имел ничего общего с моим идеалом мужчины.

Осень 1967 года. Место встречи – съемочные павильоны «Де Паолис» в Риме. Мы были приглашены на пробы для съемок фильма «В лучах солнца». Первое впечатление: ничего особенного. Читая сценарий, я время от времени видела написанную крупными буквами фразу: ПЕСНЯ АЛЬ БАНО.

Я спрашивала себя: «Ну и что это такое - Аль Бано?». Я не могла понять, что это было,- населенный пункт, человек или название песни. Я была настолько погружена в свой мир, в свою музыку, в свои книги, что, несмотря на бум, который он произвел прошлым летом, я абсолютно ничего о нем не слышала.

Незадолго до тех проб Сташ уехал на неопределенное время в поездку, в Индию: он отправился на поиски самого себя. Не знаю, нашел ли он по возвращении себя, но меня потерял точно.

Это была удача - сниматься в том фильме с Альбано. Фильм дал нам возможность познакомиться поближе, изучить наши ежедневные привычки в течение полутора месяцев. Во время работы я могла наблюдать за всеми его движениями, оставаясь не слишком на виду. День за днем я создавала полное представление этого юноши, и он мне нравился. Мне нравилась его непосредственность и то, что он был застенчивым и даже немного боязливым. Он не был открытой книгой и не напоминал обычных красавчиков, которые через две минуты тебе надоедают. Он не был и донжуаном, и это мне нравилось еще больше, потому что для меня важно, чтобы мужчина был только мой, эксклюзивно.

Во время перерывов в работе я устраивалась в сторонке, чтобы учить французский или вязать, или читать. Иногда мы совершенно случайно оказывались одновременно в одном и том же месте парка, каждый со своим «перекусом». Не в моем характере было проводить время в компаниях режиссера или продюсера. Равно, как и Альбано не стремился флиртовать с симпатичными девушками (и более общительными, чем я), которые обращали на себя внимание на съемочной площадке. Часто мы оказывались вместе в какой-нибудь тихой комнате и разговаривали. Каждый начинал раскрывать свои карты.

Первое ощущение счастья, которое я испытала с Альбано, было, когда я поняла, что он в меня влюблен. В тот день мы снимались на вилле на старой Аппиевой дороге. Удивительно, но это был дом девушки, которая училась в Марамаунте, и я еще с тех пор ее знала. Снимали сцену, в которой мы должны были танцевать медленный танец. Звучала песня «Мужчина и женщина». Когда мы приблизились друг к другу, он вложил мне в руку красную розу, сорванную в саду. Я засунула розу за пояс, чтобы там ее никто бы не смог увидеть. От тепла софитов она почти сразу высохла. На второй дубль он мне принес другую, и так до самого конца съемки.

Рождалась та особая магия. Та магия, которая заставляет тебя вешать в комнате плакат певца, который до недавнего времени был тебе безразличен. Та магия, которая заставляет тебя слушать его пластинки перед сном и думать, что он уже искал тебя прежде, чем узнать тебя. Да, та самая магия, от которой возгорается искра каждый раз, когда расстояние между вами сокращается, и которая заставляет тебя искать его взгляд, его голос, его руку. Та магия, которая называется любовью.

В Альбано меня поразило то, что он ухаживал за мной очень упорно, но в то же время очень ненавязчиво: его интерес мне казался настоящим и с человеческой точки зрения, поскольку не ограничивался только внешними жестами. Эгоизма - ноль. Расчета - ноль. Он был искренен, называл вещи своими именами, не изображал из себя того, кем он не был, никогда не притворялся и не вел себя высокомерно. Он был одинаков в общении как с сильными мира сего, так и с обычными людьми. Он совершенно отличался от всех юношей и мужчин, которых я знала. К концу съемок мы оказались наедине в коридоре рядом с костюмерной. В тот момент, когда никого не было, мы обменялись первым «настоящим» поцелуем, который выходил за рамки сценария.

Еще одним приятным сюрпризом стала для меня страстность Альбано! После он стал наигрывать на гитаре. Это была прекрасная песня. Он пел чистым, сильным голосом. Я поняла, что я вдохновляю его. Я старалась не показывать ему, как я была тронута. Он назвал ее Musica («Музыка»). Потом он написал другую, которую для приличия назвал «Мирелла», вместо «Ромина». Прежде никто не выражал мне свою любовь таким образом.

Дата добавления: 2015-08-18