Как рождаются песни

Альбано сочинил музыку для большей части наших песен: он очень плодовит в этой области. Вдохновение находит на него в самые невероятные моменты и в самых неожиданных местах.

Однажды я была дома и фотографировала детей. Меня кто-то позвал с улицы. Я выглянула в окно и увидела сидящего на дереве Альбано: «Возьми диктофон, у меня мотив в голове».

Он подрезал ветви и что-то бормотал, а позже это стало песней Prima notte d’amore («Первая ночь любви»). Во Франции она имела большой успех под названием: Elances sur le sable («Растянувшись на песке»).

В другой раз, в душе, под струями воды, я написала начало Bwana («Буана», уважительное обращение в некоторых африканских племенах – Прим. пер.) В туалете самолета я сочинила мотив, который затем превратился в песню Nel mondo («В мире»). Несколько лет назад мы были в отпуске на Тенерифе. На длинном и совершенно пустынном участке дороги Альбано пришла на ум мелодия будущей Nostalgia canaglia («Проклятая ностальгия»). Мы вынуждены были искать гостиницу, где нам могли бы продать магнитофон, чтобы зафиксировать на пленке продукт нашего вдохновения.

Но так легко это бывает не всегда. Иногда Альбано работает днями и ночами, чтобы найти правильное развитие созвучия. Иногда он снова берется за неудавшуюся мелодию спустя годы. Как это случилось с We’ll live it all again («Мы переживем все это снова»), которую он создавал в течение пяти лет. Или Io di notte («Я в ночи»), которая даже записывалась «Кланом» для другого певца. Но Альбано - упрямец, и четыре года спустя все-таки записал ее сам.

Самые большие ссоры и наиболее длинные периоды, когда он дуется, возникают именно при подготовке нового альбома. Вот я работаю целыми днями над текстом. Когда я вроде бы уже вижу этот текст безупречным, он приходит и говорит:

«Это отстой».

«Хорошо, тогда я пою свои тексты, а ты свои».

«Нет, Роми. Ведь я тоже должен это петь, а я хочу быть согласен с теми словами, которые я пою».

И когда уже больше не имелось аргументов, он закрывал мне рот словами: «Я знаю лучше итальянский».

Но я должна добавить, что Альбано имеет уникальное чутьё на успешные мелодии. Ему даешь послушать тридцать мелодий, и он выбирает те две, которые, несомненно, будут на вершинах хит-парадов. Я же выбирала те две, которых, клянусь, не продавалось ни одной!

Felicita` («Счастье») я находила немного ребяческой. Про “Il ballo del qua qua” («Танец кря-кря») вообще не говорим… однако это был мой самый большой успех!

Летом 1981 года мы были в Севилье, в рамках наших гастролей в Испании. Группа девушек в андалузских костюмах закончили танцевать севильянас. Я восхищалась их осанкой, элегантностью движений, гордостью движений. Музыка изменилась, ди-джей поставил пластинку с мотивчиком, который, казалось, имел эффект волшебной дудочки. На переполненном танцполе эти прекрасные девушки, такие классические и пахнущие Испанией, начинают исполнять серию безумных движений.

«Что, черт возьми, они такое там вытворяют?» - говорю я Альбано. «Посмотри, это же смешно!»

Меньше всего я тогда могла представить, что пройдет всего несколько месяцев, и эту идиотскую песенку буду петь я сама, показывая эти смешные движения, которым будут подражать миллионы людей. Это была голландская мелодия, которую в разных странах исполняли разные певцы, и везде их ждал ошеломляющий успех Когда ее мне предложили, я сразу отказалась.

«Послушай, а если ее исполнять, думая о детях, получится очень мило… Ну ладно, давай уберем это движение «крылышками», оно самое глупое из всех… Немного иронии и толстых гусынь в компанию…»

Тогда я участвовала в телешоу Fantastico 2: его режиссером был Энцо Трапани, с которым нас объединяло тонкое чувство юмора. Он призывал меня выставить напоказ ироническую сторону моего автистизма. Съемки Il ballo del qua qua акцентировались действительно на иронии: «Этого дара ты никогда не должна терять», - часто повторял мне Энцо. Через два дня я взлетела на первые места в хит-парадах.

Дата добавления: 2015-08-18