В деятельности МКАС при ТПП РФ

Петросян Р.А., кандидат юридических наук, профессор кафедры частно-правовых дисциплин Международного университета (г. Москва), арбитр МКАС при ТПП РФ.

В отличие от правил, предусмотренных в российском гражданском судопроизводстве, в которых содержится в качестве основания изменения или отмены решений федеральных судов общей юрисдикции и арбитражных судов, вступивших или не вступивших в законную силу, достаточно ясное указание на нарушение или неправильное применение норм материального права или норм процессуального права, ст. 34 Закона РФ от 7 июля 1993 г. N 5338-1 "О международном коммерческом арбитраже" (далее - Закон РФ "О МКА"), устанавливающая порядок оспаривания в суде решения международного коммерческого арбитража, не дифференцирует основания отмены судом этого решения в зависимости от того, относятся они к положениям материального или процессуального права. В правовой доктрине принято считать, что различные основания, содержащиеся в этой статье, которые могут служить доказательством для отмены решения Международного коммерческого арбитражного суда при Торгово-промышленной палате РФ (далее - МКАС), в основном относятся к нормам процессуального права, хотя некоторые из них вряд ли можно отнести к таковым. Вместе с тем в ст. 34 Закона РФ "О МКА" имеется основание, безусловно относящееся к процессуальному праву, согласно которому арбитражное решение может быть отменено судом, если сторона, заявляющая ходатайство об отмене, представит доказательства того, что арбитражная процедура не соответствовала соглашению сторон, если только такое соглашение не противоречит любому положению Закона РФ "О МКА", от которого стороны не могут отступать, либо в отсутствие такого соглашения не соответствовала этому Закону. Следовательно, при представлении суду надлежащих доказательств для отмены решения МКАС по этому основанию необходимо установить юридически безупречное понимание термина "арбитражная процедура", основанное на Законе, соглашении сторон и практике МКАС.

В широком смысле слова под "процедурой" (от лат. - procedere) можно понимать официально установленный порядок действий при обсуждении или ведении какого-либо дела, в частности судебного, административного и др. В ст. 2 Закона РФ "О МКА", посвященной определению понятий, используемых в нем, например таких, как "арбитраж", "третейский суд" и "суд", не содержится понятие "арбитражная процедура". Вместе с тем в его ст. 19 установлено, что при условии соблюдения положений Закона стороны могут по своему усмотрению договориться о процедуре ведения разбирательства третейским судом и что в отсутствие такого соглашения третейский суд может с соблюдением положений этого Закона вести арбитражное разбирательство таким образом, какой считает надлежащим. Хотя данное положение отдает приоритет воле сторон, и в практике МКАС выбор сторонами специальных арбитражных правил встречается не часто, но, во всяком случае, арбитры не связаны процессуальными нормами lex fori (закона страны суда), и российское процессуальное законодательство, за исключением положений Закона РФ "О МКА", не применяется к ведению арбитражного разбирательства в МКАС. Это императивное предписание закона нашло отражение в § 26 Регламента МКАС, где указано, что при решении вопросов, не урегулированных ни настоящим Регламентом, ни соглашением сторон, МКАС с соблюдением положений применимого законодательства о международном коммерческом арбитраже ведет разбирательство таким образом, какой считает надлежащим.

В российском процессуальном законодательстве "процедура третейского разбирательства" упомянута также в ст. 2 Федерального закона от 24 июля 2002 г. N 102-ФЗ "О третейских судах в Российской Федерации", где она включена в общее понятие "правила третейского разбирательства", что означает в этой статье нормы, регулирующие порядок разрешения спора в третейском суде, в том числе правила обращения в третейский суд, избрания (назначения) третейских судей и процедуру третейского разбирательства. Если в комментарии к Закону РФ "О МКА" не раскрывается понятие "арбитражная процедура" <1>, то в комментарии к Федеральному закону "О третейских судах в Российской Федерации" "правила третейского разбирательства" понимаются как положения о порядке (процедуре) рассмотрения дела в третейском суде <2>. Кроме того, понятие "арбитражный (судебный) процесс" дано в Постановлении Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 26 апреля 2011 г. N 17463/09: "...вся совокупность осуществляемых судом и лицами, участвующими в деле, процессуальных действий в рамках рассматриваемого дела, включая принятие искового заявления к производству, подготовку дела к судебному разбирательству, вынесение определений, извещение сторон, приостановление производства по делу, заявление и рассмотрение ходатайств, отложение слушания дела и др.".

--------------------------------

<1> Комментарий к Закону РФ "О международном коммерческом арбитраже" / Под ред. А.С. Комарова, С.Н. Лебедева, В.А. Мусина. СПб., 2007.

<2> Комментарий к Федеральному закону "О третейских судах в Российской Федерации" / Отв. ред. А.Л. Маковский, Е.А. Суханов. М.: Статут, 2003. С. 18.

В сборниках "Практика МКАС при ТПП РФ" <1> в числе процессуальных вопросов изложенных в них дел отмечаются, в частности, право на иск, бремя доказывания, извещение сторон, компетенция МКАС, прекращение разбирательства по делу, преюдициальность решений, процессуальное соучастие, приостановление производства по делу.

--------------------------------

<1> Практика МКАС при ТПП РФ (составитель - М.Г. Розенберг) (М.: Статут. К настоящему времени такие сборники опубликованы за период с 1995 по 2010 г.).

С учетом существующего в процессуальном законодательстве и практике МКАС понимания значения термина "арбитражная процедура" целесообразно обратить внимание на некоторые особенности при рассмотрении процессуальных и связанных с ними вопросов в деятельности МКАС.

1. Компетенция МКАС. Статья 16 Закона РФ "О МКА", предусматривая право МКАС на вынесение постановления о своей компетенции, основана на общепризнанных в настоящее время в качестве международного стандарта в деятельности международного коммерческого арбитража принципах "компетенция компетенции" и "автономность арбитражной оговорки". Несмотря на то что по содержанию этой статьи такое правомочие состава арбитража связано с наличием или действительностью арбитражного соглашения сторон, ее положения распространяются и на случаи, когда согласно п. 3 Положения о МКАС, являющегося приложением N 1 к Закону РФ "О МКА", МКАС рассматривает споры, подлежащие его юрисдикции в силу международных договоров РФ, как с точки зрения предметной, так и субъектной юрисдикции <1>.

--------------------------------

<1> Петросян Р.А. Обращение в международный коммерческий арбитраж в силу международного договора // Международный коммерческий арбитраж: современные проблемы и решения. М.: Статут, 2007. С. 318 - 335.

Если по процессуальным вопросам, связанным с вынесением МКАС решения о своей компетенции, в том числе об общих вопросах компетенции МКАС; уступке права требования и арбитражном соглашении; арбитражной оговорке контракта, заключенного третьим лицом с комиссионером; охвате арбитражным соглашением конкретных требований стороны; о признании контракта незаключенным и арбитражной оговорке и др., имеется разнообразная юридическая литература, а также во все дела, помещенные в сборники "Практика МКАС при ТПП РФ", включен раздел о компетенции МКАС, то совершенно недостаточно публикаций относительно значения достоверности информации о статусе многосторонних и двусторонних международных договоров, в которых участвует Российская Федерация, используемой сторонами и составом арбитража при обсуждении, например, вопросов принятия к рассмотрению спора, подлежащего юрисдикции МКАС в силу международного договора РФ.

Поводом для рассмотрения этой проблемы является информация о статусе Конвенции о разрешении арбитражным путем гражданско-правовых споров, вытекающих из отношений экономического и научно-технического сотрудничества, подписанной в Москве 26 мая 1972 г. (далее - Московская конвенция 1972 г.), полученная Торгово-промышленной палатой РФ по ее запросу от Министерства иностранных дел РФ <1>. Поскольку согласно п. 1 ст. 29 Федерального закона от 15 июня 1995 г. N 101-ФЗ "О международных договорах Российской Федерации" МИД России осуществляет функции депозитария Московской конвенции 1972 г., так как в соответствии с ее условиями такие функции возложены на Российскую Федерацию, МИД России на основании ст. 77 Венской конвенции "О праве международных договоров" от 23 мая 1969 г. уведомил Торгово-промышленную палату РФ письмом от 19 января 1995 г. N 157/дп о том, что "в настоящее время участниками Московской конвенции являются Болгария, Куба, Монголия, Румыния и Россия и что о своем правопреемстве в отношении этой Конвенции ни Чехия, ни Словакия не заявили ", а впоследствии письмом от 21 декабря 2009 г. N 19670/дп сообщил, что "на сегодняшний день участниками этой Конвенции являются Болгария, Куба, Монголия, Словакия, Россия и Чехия". При этом во втором из указанных писем было сообщено, что " Чешская Республика и Словацкая Республика заявили о том, что продолжают выполнять обязательства по Конвенции как правопреемники Чешской и Словацкой Федеративной Республики с 1 января 1993 г. (нота МИД Чешской Республики N 79.059/93-МРО от 16 февраля 1993 г., нота МИД Словацкой Республики N 1395/92-23 от 18 декабря 1992 г.)". Даже если расценивать это противоречие о статусе Московской конвенции 1972 г., содержащееся в двух указанных письмах депозитария Конвенции как небрежность или оплошность, но имея в виду, что Конвенция в п. 1 ст. 2 устанавливает обязательную подсудность споров между хозяйственными организациями стран ее участниц арбитражным судам при торговой палате в стране ответчика или по договоренности сторон в третьей стране - участнице Конвенции, нельзя не отметить, какие юридические последствия возникли или могут возникнуть после письма депозитария от 19 января 1995 г. в связи с тем, что уже в 1996 г. МКАС рассмотрел пять дел с участием российских и словацких организаций и семь дел с участием российских и чешских организаций, а затем, в последующие годы и до настоящего времени, как в МКАС, так и в словацком арбитраже и чешском арбитраже продолжают рассматриваться споры между такими организациями.

--------------------------------

<1> О статусе Конвенции и ее применении см.: Петросян Р.А. Применение Московской конвенции 1972 г. в современных условиях // Право и арбитражная практика. Вып. 1. М.: ТПП РФ, 1997. С. 15 - 30.

Наличие у сторон и состава арбитража официальной информации о статусе международного договора при рассмотрении дел в МКАС важно не только для многосторонних международных договоров, где имеется депозитарий договора, но и для двусторонних международных договоров, в которых участвует Российская Федерация, имея в виду, что в соответствии с п. 1 ст. 37 Федерального закона "О международных договорах Российской Федерации" прекращение или приостановление действия международных договоров Российской Федерации осуществляется в соответствии с условиями самого договора и нормами международного права органом, принявшим решение о согласии на обязательность международного договора для Российской Федерации. В правовой литературе высказывались сомнения относительно действия Общих условий поставок товаров между внешнеторговыми организациями СССР (РФ) и КНДР и Общих условий поставок товаров из СССР (РФ) в КНР и из КНР в СССР (РФ), являющихся приложениями (составной частью) международных договоров межведомственного характера, заключенных соответственно между СССР и КНДР 27 июля 1981 г. и между СССР и КНР 13 марта 1990 г. Поскольку согласно ноте МИД России от 13 января 1992 г. Российская Федерация признала себя стороной всех действующих международных договоров вместо СССР, то, если КНДР и КНР не заявили о прекращении или приостановлении для них действия этих международных договоров (при том, что отсутствует официальная информация об этом от МИД России или в виде соответствующих протоколов между правительствами РФ и КНДР и РФ и КНР об инвентаризации двусторонних договоров, к которым, в частности, прилагается перечень международных договоров, прекращающихся между государствами), на наш взгляд, в соответствии с нормами международного права ОУП РФ и КНДР и ОУП РФ и КНР можно признать действующими в настоящее время.

Значение наличия официальной информации о статусе указанных двусторонних международных договоров между правительствами РФ и КНДР и РФ и КНР важно не только в связи с тем, что в МКАС на основе этих Общих условий поставок товаров рассматривается значительное количество дел между российскими и корейскими организациями (например, дела N 21/1995, 249/1997) и российскими и китайскими организациями (например, дела N 326/1996, 486/1996, 505/1996, 47/1997, 113/1997, 201/1997, 269/1997, 202/1998, 225/2000, 66/2004, 133/2005), изложенных в сборниках "Практика МКАС при ТПП РФ", но и что в соответствии с § 81 ОУП РФ и КНДР споры между российскими и корейскими организациями подлежат с исключением подсудности общим судам рассмотрению в арбитраже в стране ответчика (в России - в МКАС при ТПП РФ) или в арбитраже в третьей стране, а в соответствии с § 52 ОУП РФ и КНР споры между российскими и китайскими организациями подлежат с исключением подсудности общим судам рассмотрению в арбитраже в стране ответчика (в России - в МКАС при ТПП РФ).

2. "Применимое право". Статья 1186 Гражданского кодекса РФ предусматривает, что особенности определения права, подлежащего применению международным коммерческим арбитражем, устанавливаются Законом о международном коммерческом арбитраже. Как следует из практики МКАС, положения ст. 28 Закона РФ "О МКА" ("Нормы, применимые к существу спора"), основанные на формулировке ст. 28 Типового закона ЮНСИТРАЛ о международном торговом арбитраже, исходят из предоставленного сторонам права выбора применимого права и отражают специфику гражданско-правовых отношений, в основе которых лежат принципы свободы договора и автономии воли их участников, как основные начала российского гражданского законодательства. Из такого понимания правомочий участников гражданского оборота следует содержание ст. 1210 Гражданского кодекса РФ, где указано, что стороны договора могут при заключении договора или в последующем выбрать по соглашению между собой право, которое подлежит применению к их правам и обязанностям, как для договора в целом, так и для отдельных его частей и этот сделанный сторонами выбор является обязательным для суда.

Статья 28 упомянутого Закона, которая воспроизведена в § 26 Регламента МКАС, содержит, по нашему мнению, неоправданное с точки зрения природы международного коммерческого арбитража ограничение при выборе МКАС применимого права к существу спора. Это следует из того, что п. 1 этой статьи Закона допускает разрешение спора арбитрами в соответствии с нормами права, когда стороны избрали их в этом качестве, что является исходным принципом определения применимого права, а в п. 2 - при отсутствии соглашения сторон об этом - имеется существенное отличие, в соответствии с которым арбитры могут к существу спора применить только право, определенное в соответствии с коллизионными нормами, которые они считают применимыми, что означает во втором случае ограничение в применении ими, в частности, Принципов международных коммерческих договоров УНИДРУА, Lex mercatoria и других подобных источников вненационального регулирования.

По вопросам об условиях контракта о праве, применимом к существу спора, имеется достаточно большое число публикаций, и эти проблемы включены, так же как и вопросы о компетенции МКАС, во все дела, помещенные в сборники "Практика МКАС при ТПП РФ". На основе анализа конкретных дел за последние, примерно, 10 лет, их авторы отмечают некоторые принципиальные подходы, которые были выработаны арбитрами при использовании различных методов определения применимого права <1>.

--------------------------------

<1> См., в частности: Розенберг М.Г. Контракт международной купли-продажи (современная практика заключения, разрешение споров). М.: Книжный мир, 2007; Он же. Международная купля-продажа товаров (комментарий к правовому регулированию и практике разрешения споров). М.: Статут, 2010; Он же. Некоторые актуальные вопросы практики разрешения споров в МКАС при ТПП РФ // Хозяйство и право. 2011. N 4; Бардина М.П. Определение применимых коллизионных норм в практике международного коммерческого арбитража // Международный коммерческий арбитраж: современные проблемы и решения. С. 26 - 46; Кабатов В.А. Венская конвенция 1980 года в практике МКАС при ТПП РФ // Хозяйство и право. 2010. N 9; Кабатова Е.В. "Прямой" выбор применимого права в международном коммерческом арбитраже // Международный коммерческий арбитраж: современные проблемы и решения. С. 229 - 237.

2.1. При наличии соглашении сторон о применимом праве МКАС, исходя из того, что стороны свободны в выборе норм права, применимых к существу спора, как правило, разрешал его в соответствии с избранными сторонами нормами национального материального права. При этом в отдельных случаях не исключалось, что спор может быть разрешен на основании условий контракта, не прибегая к избранному сторонами российскому праву и правилам международного договора.

2.2. При отсутствии соглашения сторон о применимом к их отношениям праве при рассмотрении споров оно определялось на основе выбора соответствующих коллизионных норм. В этом случае арбитры не были связаны, например, коллизионными нормами страны места арбитража, поскольку п. 2 ст. 28 Закона РФ "О МКА" позволяет им использовать коллизионные нормы, которые они считают применимыми. Однако при том, что в настоящее время в практике МКАС отсутствует единый подход к определению применимых коллизионных норм, наиболее типичными способами из них являются:

- применение коллизионных норм страны местонахождения или страны проведения арбитража (с учетом возможности проведения заседания МКАС вне Москвы, что установлено в § 22 Регламента МКАС);

- использование коллизионного регулирования, предусмотренного в ст. 1211 Гражданского кодекса РФ, согласно которому при отсутствии соглашения сторон о подлежащем применению праве к договору применяется право страны, с которой договор наиболее тесно связан;

- кумулятивное применение коллизионных норм правовых систем стран, связанных с конкретным спором;

- выявление общих принципов коллизионного регулирования;

- "прямой" способ определения применимого права - voie directe, смысл которого состоит в том, что определение применимого права происходит без обращения к коллизионным нормам.

2.3. При возникновении вопроса о применении при разрешении спора международного договора принималось во внимание: участие в международном договоре государств, являющихся местонахождением сторон контракта; сфера применения международного договора; степень обязательности его положений; вступил ли в силу международный договор для конкретного государства; соотношение избранного сторонами национального права или национального законодательства, допускающих применение международного договора, и положений международного договора.

Несмотря на то что согласно ч. 4 ст. 15 Конституции РФ международные договоры РФ являются составной частью ее правовой системы, в практике МКАС, как правило, признается, что включение в контракт международной купли-продажи товаров условия о применении права (материального права) Российской Федерации может пониматься как согласие его сторон о том, что их отношения регулируются Конвенцией о договорах международной купли-продажи товаров (Вена, 1980 г.; далее - Венская конвенция 1980 г.), что обосновывается не только условиями подп. 1 (a) ст. 1 Венской конвенции 1980 г., когда коммерческие предприятия упомянутых сторон находятся в разных Договаривающихся государствах, но и подп. 1 (b) этой статьи, где указано, что она применяется, когда согласно нормам международного частного права применимо право Договаривающегося государства. Вместе с тем анализ некоторых дел, рассмотренных в МКАС, свидетельствует о неодинаковых подходах к толкованию условий договора международной купли-продажи товаров, предусматривающего применение к отношениям сторон российского гражданского права или российского гражданского законодательства, а именно может или должна применяться Венская конвенция 1980 г. и в случае, когда стороны договорились о применении к существу спора российского гражданского законодательства. Изложенные в указанных выше статьях В.А. Кабатова и М.Г. Розенберга, опубликованных в журнале "Хозяйство и право", различные взгляды на эту проблему связаны, возможно, и с тем, что в российском законодательстве, судебной практике и правовой доктрине пока еще недостаточно разработаны теоретические и практические вопросы, относящиеся к общеправовым понятиям "правовая система (или система права) Российской Федерации", "право Российской Федерации" (в том числе гражданское право), "материальное право", "процессуальное право", "законодательство Российской Федерации", "международный гражданский процесс" и др., которые в некоторых случаях нормативно вообще не урегулированы, что должно являться одним из приоритетных направлений проводимой в нашей стране правовой и судебной реформы.

2.3.1. В связи с этим целесообразно обратить внимание на дело МКАС N 85/2009, в котором стороны: покупатель из России (истец) и продавец из Шри-Ланки (ответчик) согласовали в контракте купли-продажи товаров применимым правом "материальное право России" <1>. Истец по условиям контракта произвел предоплату товара, а ответчик не осуществил ни поставки товара, ни возврата суммы предоплаты. Кроме того, истец потребовал взыскания с ответчика неустойки. В исковом заявлении покупатель обосновал свои требования условиями контракта и соответствующими положениями Гражданского кодекса РФ. Ответчик не представил отзыва (возражений) на иск и в одном из писем сообщил покупателю, что фактически является банкротом. В заседание МКАС истец и ответчик, надлежащим образом извещенные, не явились.

--------------------------------

<1> Из арбитражной практики автора настоящей статьи.

При таких обстоятельствах состав арбитража (два арбитра из трех, в том числе автор настоящей статьи) посчитал возможным и достаточным удовлетворить исковые требования покупателя, основываясь на положениях гражданского законодательства РФ, в частности Гражданского кодекса РФ, как неотъемлемой части материального права РФ, и условиях контракта, которые, как указано в п. 3 ст. 28 Закона РФ "О МКА" и п. 1 § 26 Регламента МКАС, должны применяться во всех случаях при принятии решения МКАС.

Состав арбитража не посчитал целесообразным обосновать удовлетворение исковых требований покупателя дополнительно и положениями Венской конвенции 1980 г., так как:

- истец в удовлетворении своих требований ограничился в исковом заявлении ссылками на условия контракта и Гражданский кодекс РФ, поскольку положения контракта и этого Кодекса в полной мере регулируют отношения сторон по поставке товара и возврату аванса в случае непоставки товара;

- истец и ответчик, надлежащим образом извещенные о времени и месте слушания, не явились в заседание МКАС и ответчик не представил отзыва на иск, что не позволило составу арбитража, при условии, что истец не ссылался в иске на Венскую конвенцию 1980 г., установить, исключили или не исключили они применение к контракту этой Конвенции согласно ее ст. 6;

- по вопросам обязательств продавца поставить товар в соответствии с требованиями договора и прав покупателя требовать такой поставки товара Венская конвенция 1980 г. и Гражданский кодекс РФ содержат аналогичные предписания, относящиеся, в частности, к средствам правовой защиты в случае нарушения договора продавцом;

- по вопросам обязательств продавца поставить товар в соответствии с требованиями договора и прав покупателя требовать такой поставки товара Венская Конвенция 1980 г. не устанавливает "иные правила, чем предусмотренные законом", поэтому в данном случае нет необходимости применить также Венскую Конвенцию как международный договор, имеющий так называемый приоритет по отношению к российскому закону согласно ч. 4 ст. 15 Конституции РФ и ст. 7 Гражданского кодекса РФ;

- государство продавца - Шри-Ланка не является участником Венской конвенции 1980 г.;

- даже некоторые участники Венской конвенции 1980 г. (на дату рассмотрения иска семь из 73 государств) официально заявили, что они не считают себя связанными положениями подп. 1 (b) ст. 1 Конвенции, согласно которому она может применяться, когда согласно нормам международного частного права применимо право Договаривающегося государства, т.е. Конвенция может быть применима к любой стороне договора купли-продажи товаров и в том случае, если ее государство не является участником Конвенции;

- в Венской конвенции 1980 г. не имеется положений о неустойке как способе обеспечения исполнения обязательств.

Один из трех арбитров из состава арбитража посчитал в своем особом мнении к решению МКАС, что при удовлетворении исковых требований покупателя "иерархия источников регулирования отношений сторон по контракту должна быть следующей: а) условия контракта; б) по вопросам, не урегулированным контрактом - правила Венской конвенции; в) по вопросам, не разрешенным в ней, - общие принципы, на которых Конвенция основана (указанное в п.п. а) и б) является основным статутом); г) при отсутствии упомянутых принципов - нормы гражданского законодательства Российской Федерации в качестве субсидиарного статута".

В числе аргументов, которые явились основанием для неприменения в указанном деле к правоотношениям сторон Венской конвенции 1980 г., наиболее принципиальным является отсутствие в этой Конвенции "иных правил" по вопросам обязательств продавца поставить товар в соответствии с требованиями договора и прав покупателя требовать такой поставки товара, чем предусмотрено Гражданским кодексом РФ. Это связано с тем, что, как отмечалось в правовой литературе, при обсуждении вопроса о степени согласованности концепций института купли-продажи в Венской конвенции 1980 г. и Гражданском кодексе РФ речь шла не просто о воспроизведении отдельных норм Конвенции, а о восприятии ее руководящих положений <1>. Поэтому при решении вопроса о применении Венской конвенции 1980 г. к существу спора в качестве "приоритетного нормативного источника" по отношению к Гражданскому кодексу РФ или иному акту российского законодательства, по нашему мнению, во-первых, необходимо прежде всего выяснить, содержит ли она иные правила по вопросам заключения договора купли-продажи, из которого возник спор между сторонами, прав и обязательств продавца и покупателя, которые возникли из такого договора, чем это установлено российским законом. Во-вторых, необходимо учитывать конституционно-правовой смысл содержания ч. 4 ст. 15 Конституции РФ о так называемом приоритете международного договора по отношению к российскому закону, закрепленный в Постановлении Конституционного Суда РФ от 5 февраля 2007 г. N 2-П, согласно которому "международный договор РФ имеет приоритет перед законом при наличии коллизии между ними". На такое понимание содержания ч. 4 ст. 15 Конституции РФ указывается в работах Е.Т. Усенко, посвященных проблемам соотношения международного и внутригосударственного права, который отмечает, что если международный договор устанавливает не иные правила, а такие же, как в российском законе, то судья или арбитр должен применить правила российского закона, "потому что во втором предложении ч. 4 ст. 15 Конституции РФ сформулировано исключение из общего правила, в остальных случаях, следовательно, действует общее правило" <2>. Из обстоятельств дел, которые изложены в сборниках "Практика МКАС при ТПП РФ", во всяком случае, не следует, что эти безусловно нормативно обоснованные предписания уже восприняты МКАС.

--------------------------------

<1> Брагинский М.И. Венская конвенция 1980 г. и ГК РФ // Венская конвенция ООН 1980 г. о договорах международной купли-продажи товаров. К 10-летию ее применения Россией. М.: Статут, 2001. С. 14.

<2> Усенко Е.Т. Соотношение и взаимодействие международного и национального права и российская Конституция // Московский журнал международного права. 1995. N 2; Он же. Очерки теории международного права. М.: Норма, 2008. С. 162.

2.3.2. Правовые позиции Конституционного Суда РФ, основанные на международном праве и российском законодательстве, следует учитывать и при применении к конкретному спору международного договора, подписанного Российской Федерацией, но ею не ратифицированного. Особенно это имеет значение, в частности, при определении норм права, применимых по вопросам исковой давности, предусмотренных в Конвенции об исковой давности в международной купле-продаже товаров (Нью-Йорк, 1974 г., с изменениями, внесенными в нее Протоколом, Вена, 1980 г.), на которую нередко ссылаются стороны при разрешении споров, возникающих в международном коммерческом обороте <1>. Согласно устоявшейся практике МКАС, основанной на том, что текст указанной Конвенции был подписан СССР, но не был им ратифицирован и поэтому не вступил для него в силу, а к упомянутому Протоколу об изменении Конвенции СССР не присоединился, в опубликованных в сборниках "Практика МКАС при ТПП РФ" делах N 31/1998, 252/1999 и 44/2005, где применимым правом было признано право Российской Федерации, считалось, что Конвенция не применима к отношениям сторон, поскольку Российская Федерация не является ее участницей и соответственно эта Конвенция не входит в правовую систему России, а в деле N 62/1998, где также было признано применимым правом право Российской Федерации, состав арбитража указал, что, поскольку участницами Конвенции не являются ни Индия, ни Россия, соответственно она не может быть применена как международный договор этих государств.

--------------------------------

<1> Розенберг М.Г. Исковая давность в международном коммерческом обороте (практика применения). М.: Статут, 1999.

Вместе с тем правовая позиция Конституционного Суда РФ, изложенная в его Определении от 19 ноября 2009 г. N 1344-О-Р, заключается в том, что даже в том случае, если международный договор не ратифицирован Российской Федерацией, в контексте сложившихся реалий это не препятствует признанию его существенным элементом правового регулирования соответствующих отношений. Этот вывод обосновывается положением ст. 18 Венской Конвенции о праве международных договоров, согласно которому государство обязано воздерживаться от действий, которые лишили бы договор его объекта и цели, если оно подписало договор или обменялось документами, образующими договор, под условием ратификации, принятия или утверждения до тех пор, пока оно не выразит ясно своего намерения стать участником этого договора, и такая норма предусмотрена в п. 2 ст. 31 Федерального закона "О международных договорах Российской Федерации", где указано, что Российская Федерация до вступления для нее международного договора в силу воздерживается с учетом соответствующих норм международного права от действий, которые лишили бы договор его объекта и цели.

Поскольку Российская Федерация связана требованием ст. 18 Венской конвенции о праве международных договоров не предпринимать действий, которые лишили бы Конвенцию об исковой давности в международной купле-продаже товаров (и Протокол к ней) ее объекта и цели, до тех пор пока она официально не выразит своего намерения не быть ее участницей, на наш взгляд, отсутствуют юридические препятствия для применения в судебной и арбитражной практике, в том числе МКАС, положений этой Конвенции, относящихся к ее объекту и целям, в частности, о сфере применения Конвенции, сроке исковой давности и начале его течения, перерыве и продлении срока исковой давности, об изменении срока исковой давности, о последствиях истечения срока исковой давности и об исчислении срока исковой давности.

3. Представительство сторон. В соответствии с § 27 Регламента МКАС стороны могут вести свои дела в МКАС непосредственно или через должным образом уполномоченных представителей, назначаемых сторонами по своему усмотрению. Это предписание Регламента, имеющее универсальный характер, относится к процессуальным действиям как российской организации, так и иностранной организации (коммерческое предприятие которой находится за границей) по оформлению полномочий своих представителей и применяется при решении вопроса о признании полномочий лиц, участвующих в деле, и их представителей и допуске их к участию в заседании МКАС на основании исследования документов, предъявленных составу арбитража.

В том случае, когда полномочия представителей иностранной организации оформляются в виде доверенности (power of attorney), в практике МКАС учитывается, во-первых, что при определении вопроса об объеме правоспособности такой стороны, заключившей контракт, возможно, согласно ст. 1202 Гражданского кодекса РФ, основываться на требованиях законодательства этого иностранного государства и ее учредительных документах и, во-вторых, что, согласно п. 1 ст. 1209 Гражданского кодекса РФ, форма доверенности подчиняется праву места ее совершения, при этом такая доверенность не может быть признана недействительной вследствие несоблюдения ее формы, если соблюдены требования российского права, и что, согласно ст. 1217 этого Кодекса, срок действия доверенности и основания ее прекращения определяются по праву страны, где была выдана доверенность.

Поскольку содержащийся в Регламенте МКАС термин "должным образом уполномоченные представители" юридически недостаточно формализован, то, когда речь идет о признании полномочий представителей российской организации (кроме руководителя организации) на ведение дела, которые, как правило, выражены в доверенности, его (термин), видимо, следует понимать как соблюдение требований федеральных законов и международных договоров РФ, относящихся к порядку выдачи и оформления доверенности, в том числе ст. ст. 185 - 189, 1209 и 1217 Гражданского кодекса РФ, или в порядке "аналогии закона" как возможность использования положений ст. ст. 53 и 54 Гражданского процессуального кодекса РФ или ст. ст. 61 - 63 Арбитражного процессуального кодекса РФ, регулирующих сходные отношения.

Вопросы, связанные с признанием надлежащими полномочий представителей сторон (или отказом в этом), неоднократно возникали при третейском разбирательстве дел в МКАС, и поэтому целесообразно обратить внимание на подобную ситуацию, в частности, в деле N 20/2008 <1>, где истцом является российская организация, а ответчиком - российская организация с иностранными инвестициями, интересы которой представляла в порядке доверительного управления имуществом российская организация (доверительный управляющий), оформившая полномочия своего представителя - российского адвоката выдачей ему доверенности. На ее основании указанный представитель ответчика до проведения устного слушания дела в заседании МКАС представил отзыв на иск и заявление об отводе арбитра. При такой ситуации состав арбитража, проверяя в заседании полномочия этого представителя, не принял во внимание требование ст. 187 Гражданского кодекса РФ о том, что доверенность, выданная ему в порядке передоверия, должна быть нотариально удостоверена, не только в связи с тем, что эта доверенность была уже признана соответственно Секретариатом МКАС (отзыв на иск был принят и направлен истцу и составу арбитража) и Президиумом МКАС (заявление об отводе арбитра было рассмотрено, и отвод был отклонен), но и вследствие отсутствия в Регламенте МКАС указания на то, что доверенность представителя стороны (российской организации) должна быть выдана и оформлена исключительно согласно федеральному закону РФ или что выражение "должным образом уполномоченные" следует понимать как соответствие такому закону.

--------------------------------

<1> Из арбитражной практики автора настоящей статьи.

4. Процессуальное соучастие (участие третьих лиц). Закон РФ "О МКА" не содержит положений о процессуальном соучастии, когда исковые требования предъявляются несколькими истцами или к нескольким ответчикам, а также об участии третьих лиц в международном коммерческом арбитраже. Поэтому в тех случаях, когда при третейском разбирательстве дел в МКАС встречаются случаи процессуального соучастия, возникающие проблемы решаются на основе § 15, п. 8 § 17, § 28, п. 2 § 42 Регламента МКАС и общих правил о международном арбитражном процессе. В связи с этим не следует исключать применение по аналогии закона нормативных предписаний об институте процессуального соучастия, регулирующих сходные отношения, предусмотренные в российском процессуальном законодательстве (ст. ст. 40, 42, 43 Гражданского процессуального кодекса РФ или ст. ст. 46, 50, 51 Арбитражного процессуального кодекса РФ).

Исследовав правовые ситуации, которые возникают в деятельности МКАС в связи с процессуальным соучастием, О.Н. Садиков считает, что при наличии у суда компетенции в отношении нового истца или ответчика нет достаточных оснований ставить их вступление в дело в зависимость от согласия уже участвующих в деле лиц, что снижало бы убедительность и обоснованность выносимых третейским судом решений, и что право на защиту в третейском суде не должно ставиться в зависимость от позиции других участников спора и решать этот важный вопрос должен сам третейский суд <1>.

--------------------------------

<1> Садиков О.Н. Процессуальное соучастие в международном коммерческом арбитраже // Международный коммерческий арбитраж: современные проблемы и решения. С. 397.

Такое суждение вполне справедливо и в отношении вступления в арбитражное разбирательство третьих лиц, прежде всего тех, которые не заявляют самостоятельные требования относительно предмета спора. Поэтому существующее в § 28 Регламента МКАС правило о допуске третьего лица в дело с согласия спорящих сторон и самого привлекаемого лица при отсутствии в Законе РФ "О МКА" прямого запрета на это ограничивает возможности третейского суда по выяснению всех обстоятельств, связанных со спором. Подобные ситуации встречаются нередко, например в деле МКАС N 160/2009 <1>, где ответчику - иностранной организации (генеральному подрядчику) было отказано в привлечении в дело в качестве третьего лица заказчика (российской организации) в связи с несогласием истца - российской организации (подрядчика) при условии, что между этими тремя сторонами был установлен на договорной основе правовой режим, предусмотренный абз. 2 п. 3 ст. 706 Гражданского кодекса РФ, и что заказчик в данном случае является стороной, которая осуществляет исполнение (финансирование строительных работ на объекте), имеющее решающее значение для содержания договора строительного подряда, из которого возник спор.

--------------------------------

<1> Из арбитражной практики автора настоящей статьи.

5. Вступление решения МКАС в законную силу. В правовой доктрине и судебной практике продолжает оставаться актуальным вопрос о порядке и условиях вступления решения МКАС в законную силу. Особенно эта проблема обострилась после вынесения Конституционным Судом РФ Определения от 1 июня 2010 г. N 754-О-О, которым рассмотрено оспаривание ООО "Газпром экспорт" конституционности ст. 40 Федерального закона "О третейских судах в Российской Федерации", исключающей возможность оспаривания решения третейского суда в компетентный суд, если третейским соглашением предусмотрена окончательность такого решения. Поскольку обращение в Конституционный Суд РФ связано с Определением Арбитражного суда г. Москвы от 8 июля 2009 г., оставленным без изменения арбитражным судом кассационной инстанции, которым прекращено производство по делу по заявлению ООО "Газпром экспорт" об отмене решения МКАС от 9 декабря 2008 г., правовая позиция Конституционного Суда РФ, сформулированная в его Определении, и судебные акты федеральных арбитражных судов, рассматривавших указанное заявление, имеют практическое значение для понимания содержания п. 3 ст. 34 Закона РФ "О МКА" и п. 5 Положения о МКАС, что позволяет сделать следующие выводы:

- п. 3 ст. 1 Федерального закона "О третейских судах в Российской Федерации", которым предусмотрено, что положения этого Федерального закона не распространяются на международный коммерческий арбитраж, сохраняет свое действие;

- положения ст. 34 Закона РФ "О МКА" и ст. ст. 230 - 234 Арбитражного процессуального кодекса РФ, в порядке которых было оспорено в федеральных арбитражных судах решение МКАС от 9 декабря 2008 г., не ставят в зависимость от договоренности сторон возможность оспаривания в арбитражном суде решений третейских судов и международных коммерческих арбитражей, принятых на территории Российской Федерации (третейские суды), путем подачи заявления об их отмене, как это допускается ст. 40 Федерального закона "О третейских судах в Российской Федерации", которая является диспозитивной нормой;

- принцип диспозитивности, действующий в гражданских правоотношениях, основанных, в частности, на свободном установлении своих прав и обязанностей на основе договора, который в данном случае распространяется и на процессуальные отношения, возникающие в связи с оспариванием решений третейских судов, не исключает соблюдение требований нормативного предписания ст. 422 Гражданского кодекса РФ о том, что договор должен соответствовать обязательным для сторон правилам, установленным законом и иными правовыми актами (императивным нормам), действующим в момент его заключения;

- учитывая, что согласно п. 5 Положения о МКАС решения МКАС исполняются сторонами в определенные им сроки и, если срок исполнения в решении не указан, оно подлежит немедленному исполнению, при определении даты (момента) вступления решения МКАС в законную силу, не исполненного стороной добровольно, необходимо иметь в виду предоставленное стороне п. 3 ст. 34 Закона РФ "О МКА" право заявить ходатайство о его отмене.

Следовательно, можно считать, что такое решение МКАС вступает в законную силу по истечении трех месяцев со дня получения стороной решения МКАС (п. 3 ст. 34 Закона РФ "О МКА") или со дня вынесения МКАС решения по просьбе стороны, поданной в соответствии со ст. 33 Закона РФ "О МКА", если сторона (стороны) не заявили ходатайство об отмене решения. А при подаче стороной в арбитражный суд заявления об отмене решения МКАС по основаниям, предусмотренным международным договором РФ и Законом РФ "О МКА", на отношения, связанные со вступлением решения МКАС в законную силу, можно распространить соответствующие нормы Арбитражного процессуального кодекса РФ, в частности его ст. ст. 180 - 182.

Abstract

The article deals with actual procedural questions in the activity of the International Commercial Arbitration Court at the Chamber of Commerce and Industry of the Russian Federation. Even though there is already a quite number of publications on this topic including application of the provisions of international treaties and national substantive law, the analysis of the procedure of the resolution of disputes at the ICAC still requires additional attention. In particular, such issues as ICAC jurisdiction, applicable law, participation of third parties, termination of arbitrators powers, are given specific focus in the article.

Дата добавления: 2015-08-18