В международном третейском разбирательстве

Мусин В.А., доктор юридических наук, профессор, член-корреспондент РАН, заведующий кафедрой гражданского процесса юридического факультета Санкт-Петербургского государственного университета, арбитр МКАС при ТПП РФ.

Передача гражданско-правового спора в третейский суд (в том числе международный коммерческий арбитраж) возможна только по соглашению сторон. Отсюда - добровольность третейского разбирательства, предопределяющая широкую свободу усмотрения сторон в решении как организационных, так и чисто процедурных вопросов, что обеспечивается диспозитивным характером подавляющего большинства норм, регулирующих рассмотрение дела третейским судом.

Дополнительной гарантией диспозитивности в смысле возможности для лица по своему усмотрению реализовать принадлежащее ему право или воздержаться от его осуществления, а в связи с этим поддержания справедливого баланса различных (нередко противоположных) интересов спорящих сторон является норма ст. 4 Закона от 7 июля 1993 г. N 5338-1 "О международном коммерческом арбитраже", предусматривающая, что "если сторона, которая знает о том, что какое-либо положение настоящего закона, от которого стороны могут отступать, или какое-либо требование, предусмотренное арбитражным соглашением, не были соблюдены, и тем не менее продолжает участвовать в арбитражном разбирательстве, не заявив возражений против такого несоблюдения без неоправданной задержки, а если для этой цели предусмотрен какой-либо срок, то в течение такого срока, она считается отказавшейся от своего права на возражение".

Рассмотрим в иллюстративном аспекте следующие гипотетические ситуации. Как указано в п. 1 ст. 23 Закона "О международном коммерческом арбитраже", "в течение срока, согласованного сторонами или определенного третейским судом, истец должен заявить об обстоятельствах, подтверждающих его исковые требования, о спорных вопросах и о требуемом удовлетворении, а ответчик должен заявить свои возражения по этим пунктам, если только стороны не договорились об ином в отношении необходимых реквизитов таких заявлений. Стороны могут представить вместе со своими заявлениями все документы, которые они считают относящимися к делу, или могут сделать ссылку на документы или другие доказательства, которые они представят в дальнейшем".

Если стороны условились о передаче возникшего между ними спора на разрешение МКАС с применением его регламента, то следует учитывать положения, изложенные в § 12 Регламента МКАС:

"1. Ответственный секретарь МКАС уведомляет ответчика о подаче искового заявления и направляет ему копию искового заявления и приложенных к нему документов после их представления в необходимом количестве экземпляров.

2. Одновременно ответственный секретарь МКАС предлагает ответчику в срок не более тридцати дней с даты получения копии искового заявления представить отзыв на исковое заявление" <1>.

--------------------------------

<1> Аналогичный срок для отзыва ответчика на исковое заявление установлен, в частности, п. 1 правила 5 Регламента Международного коммерческого арбитража при Международной торговой палате 2010 г., а также п. 2.1 ст. 2 Регламента Лондонского международного коммерческого арбитража 1998 г.

Этот срок определен, по-видимому, исходя из предположения, что его продолжительность разумно достаточна для формирования ответчиком своей позиции в отношении заявленных истцом требований.

С другой стороны, истец, получивший отзыв ответчика, также должен располагать определенным промежутком времени, чтобы оценить приведенные ответчиком аргументы и, возможно, с их учетом скорректировать собственную позицию. Данное обстоятельство следует принимать во внимание при назначении даты устного слушания дела.

Согласно п. 2 § 32 Регламента МКАС "о времени и месте проведения устного слушания дела стороны извещаются повестками, которые должны быть направлены им с таким расчетом, чтобы каждая из сторон располагала сроком не менее 30 дней для подготовки и прибытия на устное слушание. По соглашению сторон этот срок может быть сокращен".

В итоге обеспечивается справедливый баланс интересов истца и ответчика, каждому из которых предоставляется одинаковый срок для подготовки к участию в заседании третейского суда.

Если по каким-либо причинам (например, запоздалая отправка ответчиком отзыва на исковое заявление или допущенная органами связи просрочка в его доставке) истец получает отзыв ответчика накануне (или даже в день) заседания третейского суда, истец вправе обратиться к арбитражному составу с ходатайством об отложении слушания дела, что даст ему возможность тщательно изучить содержание отзыва.

Однако такое ходатайство должно быть заявлено незамедлительно, иными словами, до начала слушания дела или по крайней мере сразу же после открытия заседания третейского суда.

Промедление истца с подачей соответствующего ходатайства (заявленного уже после того, как арбитражный состав приступил к рассмотрению дела по существу) лишает истца права ссылаться на отсутствие времени для ознакомления с позицией ответчика.

Еще один пример. Согласно п. 1 ст. 11 Закона "О международном коммерческом арбитраже" "ни одно лицо не может быть лишено права выступать в качестве арбитра по причине его гражданства, если стороны не договорились об ином".

Допустим, что спор возник из отношений в сфере торгового мореплавания и по соглашению сторон передан на разрешение в МАК, Регламентом которой (§ 6) предусмотрено рассмотрение дела двумя арбитрами. Предположим, что стороны условились о том, чтобы арбитры (назначенные как истцом, так и ответчиком) не были гражданами государств, к которым принадлежат спорящие стороны.

Тем не менее одна из сторон назначила арбитром гражданина своего государства. Другая сторона, не заявив в связи с этим возражений, приняла участие в третейском разбирательстве и уже затем, после вынесения решения, оспорила его со ссылкой на формирование арбитражного состава с нарушением достигнутого по данному вопросу соглашения сторон.

В изложенной ситуации отсутствие возражений стороны против кандидатуры арбитра, назначенного другой стороной, означает отказ от использования права, предусмотренного ст. 4 Закона "О международном коммерческом арбитраже", в связи с чем промолчавшая сторона не может ссылаться на нарушение другой стороной согласованного ранее порядка формирования арбитражного состава.

Необходимо, однако, подчеркнуть, что ст. 4 Закона относится лишь к случаям, когда речь идет о каком-либо его положении, "от которого стороны могут отступить". Иначе говоря, право на возражение может быть реализовано только применительно к диспозитивным нормам данного Закона и на его императивные нормы не распространяется.

Императивных норм в Законе "О международном коммерческом арбитраже" считанные единицы, но они есть. Так, в силу ст. 18 "к сторонам должно быть равное отношение, и каждой стороне должны быть предоставлены все возможности для изложения своей позиции".

Приведенная норма требует от арбитров быть независимыми, беспристрастными и справедливыми. Данное предписание полностью согласуется, в частности, с нормой п. 1 ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, в соответствии с которой каждый вправе рассчитывать на справедливое рассмотрение спора о его гражданских правах и обязанностях независимым и беспристрастным судом <1>, причем, как явствует из прецедентной практики Европейского суда по правам человека, понятие "суд" интерпретируется в широком смысле, охватывающем наряду с государственными и третейские суды <2>. На эту позицию ЕСПЧ обращено внимание в Постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 26 мая 2011 г. N 10-П "По делу о проверке конституционности положений пункта 1 статьи 11 Гражданского кодекса Российской Федерации, пункта 2 статьи 2 Федерального закона "О третейских судах в Российской Федерации", статьи 28 Федерального закона "О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним" пункта 1 статьи 33 и статьи 51 Федерального закона "Об ипотеке (залоге недвижимости)", в связи с запросом Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации" (см. абз. 10 п. 2).

--------------------------------

<1> Как указано в Постановлении ЕСПЧ по делу "Хаусшилдт против Дании" (24 мая 1989 г.), "беспристрастность должна оцениваться в соответствии с субъективным подходом, отражающим личные убеждения данного судьи по конкретному делу, а также в соответствии с объективным подходом, который определяет, имелись ли достаточные гарантии, чтобы исключить какие-либо сомнения по данному поводу".

<2> См., например: Постановления ЕСПЧ по делам "Литгоу и другие против Соединенного Королевства (8 июля 1986 г.); "Риджент кампании против Украины" (3 апреля 2008 г.).

Принципы независимости, беспристрастности и справедливости относятся к основным началам любой юрисдикционной деятельности, и отступление от них принято считать нарушением публичного порядка <1>.

--------------------------------

<1> См.: Карабельников Б.Р. Исполнение и оспаривание решений международных коммерческих арбитражей: Комментарий к Нью-Йоркской конвенции 1958 г. и главам 30 и 31 АПК РФ 2002 г. М.: Статут, 2008. Автор констатирует, что "международная судебная практика по применению Нью-Йоркской конвенции выработала единообразный подход к этой проблеме, разделяемый в настоящее время судами большинства развитых государств. Согласно этому подходу признаются противоречащими публичному порядку и не подлежат исполнению иностранные арбитражные решения, в вынесении которых участвовали арбитры, в честности и независимости которых можно усомниться" (С. 331).

Не случайно Закон "О международном коммерческом арбитраже" в качестве оснований для отвода арбитра указывает "обстоятельства, вызывающие обоснованные сомнения относительно его беспристрастности или независимости" (п. 2 ст. 12).

При этом Закон фиксирует определенный срок для заявления отвода арбитру - 15 дней после того, как стороне "стало известно о сформировании третейского суда или о любых обстоятельствах, указанных в пункте 2 статьи 12" (п. 2 ст. 13), а Регламент МКАС уточняет, что "при незаявлении об отводе в указанный срок сторона считается отказавшейся от своего права заявить такой отвод" (абз. 2 п. 1 § 18).

Возникает вопрос: может ли компетентный государственный суд, установивший, что решение третейского суда было вынесено с отступлением от принципа беспристрастности арбитров, принять судебный акт об отмене или отказе в принудительном исполнении этого третейского решения невзирая на то, что ни одна из спорящих сторон не воспользовалась своим правом на заявление отвода арбитрам или кому-либо из них?

Здесь необходимо иметь в виду следующее. Во-первых, как уже отмечалось, предусмотренное ст. 4 Закона "О международном коммерческом арбитраже" право стороны на отказ от возражения относится лишь к диспозитивным нормам Закона и потому неприменимо к его императивным нормам, а правило, содержащееся в ст. 18 Закона, бесспорно, носит императивный характер.

Во-вторых, оценка третейского решения в аспекте его совместимости с публичным порядком государства, в котором испрашивается его признание и приведение в исполнение, должна производиться компетентным государственным судом по собственной инициативе независимо от наличия или отсутствия соответствующей просьбы стороны, против которой вынесено третейское решение (см. п. 2 (b) ст. V Нью-Йоркской конвенции о признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений, п. 2 (b) (ii) ст. 34, п. 1 (b) (ii) ст. 36 Модельного закона ЮНСИТРАЛ "О международном коммерческом арбитраже", абз. 3 п. 2 ст. 34, абз. 3 п. 2 ст. 36 Закона РФ "О международном коммерческом арбитраже", п. 2 ч. 3 ст. 233, п. 2 ч. 3 ст. 239, п. 7 ч. 1 ст. 244 АПК РФ).

Изложенное предопределяет положительный ответ на поставленный вопрос.

Этого подхода придерживается и судебная практика. Оставляя без изменения определение Арбитражного суда г. Москвы об отказе в удовлетворении заявления ЗАО "Центр-Девелопмент" о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения постоянно действующего третейского суда при некоммерческом партнерстве "Защита", Федеральный арбитражный суд Московского округа отметил, что при разрешении спора в третейском суде были "нарушены принципы независимости и беспристрастности судей и равноправия сторон. Это выразилось в рассмотрении спора единолично председателем третейского суда без согласования сторон, при том что председатель третейского суда утвержден на должность финансовым директором НП "Защита", являющимся одновременно учредителем ЗАО "Центр Девелопмент", т.е. истца по третейскому делу <1>.

--------------------------------

<1> Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 15 октября 2007 г. по делу N КГ-А40/10444-07.

Отсутствию заявления кого-либо из спорящих сторон об отводе арбитру юридического значения придано не было.

Императивным образом определяется также подведомственность дел третейскому суду. Закон "О международном коммерческом арбитраже" относит к ней "споры из договорных и других гражданско-правовых отношений, возникающие при осуществлении внешнеторговых и иных видов международных экономических связей, если коммерческое предприятие хотя бы одной из сторон находится за границей, а также споры предприятий с иностранными инвестициями и международных объединений и организаций, созданных на территории Российской Федерации, между собой, споры между их участниками, а равно их споры с другими субъектами права Российской Федерации" (п. 2 ст. 1).

Речь при этом идет о гражданских делах, рассматриваемых в порядке искового производства. Как разъяснил Конституционный Суд РФ в Постановлении от 26 мая 2011 г. N 10-П (абз. 2 п. 3.1), "указание на гражданско-правовой характер спора как критерий его возможного разрешения посредством третейского разбирательства означает, что в системе действующего правового регулирования не допускается передача на рассмотрение третейского суда споров, возникающих из административных и иных публичных правоотношений, а также дел, рассматриваемых в порядке особого производства, не отвечающих традиционным признакам спора о праве (дела об установлении фактов, имеющих юридическое значение, и др.)".

Если спор, возникший из отношений публично-правового характера, или дело, подлежащее рассмотрению в порядке особого производства, будет по соглашению сторон передано в третейский суд, то компетентный государственный суд откажет в обращении третейского решения к принудительному исполнению, поскольку "объект спора не может быть предметом арбитражного разбирательства по закону Российской Федерации" (подп. 2 п. 1 ст. 36 Закона "О международном коммерческом арбитраже") независимо от того, ссылалась ли на данное обстоятельство сторона, против которой было вынесено третейское решение.

Императивный характер присущ также норме, содержащейся в п. 3 ст. 24 Закона "О международном коммерческом арбитраже" и предусматривающей, что "все заявления, документы или другая информация, представляемые одной из сторон третейскому суду, должны быть переданы другой стороне. Сторонам должны быть переданы любые заключения экспертов или другие документы, имеющие доказательственное значение, на которых третейский суд может основываться при вынесении своего решения".

Данная норма призвана обеспечить обеим спорящим сторонам равные возможности в изложении своих позиций и защите своих интересов перед третейским судом. Этот принцип - equity of arms - относится Европейским судом по правам человека к числу основополагающих начал любого судебного разбирательства <1>. Его нарушение "противоречит публичному порядку Российской Федерации, предполагающему добросовестность и равенство сторон, вступающих в частные отношения" (абз. 9 п. 29 информационного письма Президиума ВАС РФ от 22 декабря 2005 г. N 96 "Обзор практики рассмотрения арбитражными судами дел о признании и приведении в исполнение решений арбитражных судов, об оспаривании решений третейских судов и о выдаче исполнительных листов на принудительное исполнение решений третейских судов").

--------------------------------

<1> См.: Де Сальвиа Микеле. Прецеденты Европейского суда по правам человека. СПб.: Юридический центр Пресс, 2004. С. 392 - 393.

Возникает, однако, вопрос о том, при каких условиях указанная обязанность должна считаться исполненной надлежащим образом.

В соответствии с п. 1 ст. 3 Закона "О международном коммерческом арбитраже" при отсутствии иной договоренности сторон "любое письменное сообщение считается полученным, если оно доставлено адресату лично или на его коммерческое предприятие, по постоянному местожительству или почтовому адресу; когда таковые не могут быть установлены путем разумного наведения справок, письменное сообщение считается полученным, если оно направлено по последнему известному местонахождению коммерческого предприятия, постоянному местожительству или почтовому адресу адресата заказным письмом или любым иным образом, предусматривающим регистрацию попытки доставки этого сообщения".

Здесь весьма существенное значение принадлежит понятию "последнее известное местонахождение коммерческого предприятия". Важно, в частности, установить, из каких источников может быть получена информация об этом месте.

Как было установлено Президиумом ВАС РФ при рассмотрении надзорной жалобы, третейский суд, направивший корреспонденцию ответчику по адресу, сообщенному истцом в исковом заявлении, исходил из того, что ответчик должен считаться уведомленным надлежащим образом.

Между тем третейскому суду было известно и о другом адресе, по которому находится ответчик. Данный адрес был обозначен на бланке имевшегося в материалах дела письма ответчика истцу.

При таких обстоятельствах формальное направление третейским судом документов ответчику по адресу, сообщенному истцом в исковом заявлении, не может считаться надлежащим извещением ответчика, поскольку из имеющихся в распоряжении третейского суда документов следует, что ответчик находится по другому адресу (см. Постановление Президиума ВАС РФ от 20 июня 2006 г. N 1473/06).

В то же время Президиум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации подчеркивает, что "указывая в договоре, содержащем третейское соглашение, свои адреса местонахождения, сторона договора должна осознавать, что именно по этим адресам в случае начала третейской процедуры будет направляться судебная корреспонденция. Учитывая это, сторона договора для реализации своих прав должна предпринять необходимые и достаточные меры для получения предназначенной ей корреспонденции по указанным ею адресам. В противном случае все риски, связанные с неполучением или несвоевременным получением корреспонденции, возлагаются на ее получателя. Иное истолкование нормы права могло бы повлечь злоупотребления по стороны недобросовестных участников третейского процесса, которые, уклоняясь от получения корреспонденции, могли бы парализовать само третейское разбирательство, несмотря на свое согласие участвовать в нем.

Действия участника третейского процесса, не предпринявшего должны мер по получению корреспонденции по сообщенным им адресам и ссылающегося впоследствии на собственную неосмотрительность в доказательство нарушения его права, не могут быть признаны отвечающими принципу добросовестности" (Постановление ВАС РФ от 31 марта 2009 г. N 17412/08).

Еще одной императивной нормой является правило, закрепленное в п. 3 ст. 28 Закона "О международном коммерческом арбитраже", согласно которому "во всех случаях третейский суд принимает решение в соответствии с условиями договора и с учетом торговых обычаев, применимых к данной сделке".

Эта норма запрещает арбитрам игнорировать согласованные сторонами условия обязательства, возникшего из заключенного между ними договора.

Убедиться в соблюдении или нарушении арбитражным составом данного обязательного для него указания закона можно, лишь проверив решение третейского суда по существу. Между тем таким правом государственный компетентный суд не располагает.

Федеральный закон "О третейских судах в Российской Федерации" expressis verbis указывает, что при рассмотрении заявления о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение третейского решения компетентный государственный суд не должен пересматривать дело по существу (см. п. 1 ст. 46). В информационном письме Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 22 декабря 2005 г. N 96 сделан вывод о недопустимости пересмотра третейского решения по существу и при рассмотрении государственным судом заявления об отмене решения третейского суда (см. п. 12).

На этой же идее базируется и Закон "О международном коммерческом арбитраже", общим образом предписывающий, что "по вопросам, регулируемым настоящим Законом, никакое судебное вмешательство не должно иметь места, кроме как в случаях, когда оно предусмотрено в настоящем Законе" (см. ст. 5), а в числе оснований для отмены третейского решения или отказа в его принудительном исполнении (см. п. 2 ст. 34, п. 1 ст. 36) неправильность третейского решения по существу не фигурирует.

Следовательно, разрешение арбитражным составом спора вопреки согласованным сторонами условиям договорного обязательства может повлечь принятие компетентным государственным судом акта об отмене или отказе в обращении к исполнению третейского решения только при наличии оснований, предусмотренных Законом "О международном коммерческом арбитраже" (см. также ч. 2 ст. 233 и ч. 2 ст. 239 АПК РФ), например, если будет установлена предвзятость арбитров, в связи с чем признание и исполнение третейского решения противоречило бы публичному порядку Российской Федерации.

Abstract

Legal norms regulating proceedings in international commercial arbitration are mainly optional, only very few of them are of mandatory character, such as those providing that "the parties shall be treated with equality and each party shall be given a full opportunity of presenting his case" (Article 18 of the RF Law "On International Commercial Arbitration"), and allowing challenge of an arbitrator "if circumstances exist that give rise to justifiable doubts as to his impartiality or independence" (Article 12 of the Law). Violation of these rules may be qualified as inconsistent with public policy of the Russian Federation.

Дата добавления: 2015-08-18