Новелла десятая. Пьетро ди винчьоло идет ужинать вне лома, его жена приглашает к себемолодого человека

Пьетро ди Винчьоло идет ужинать вне лома, его жена приглашает к себемолодого человека, Пьетро возвращается, а она прячет любовника под корзинуиз-под цыплят. Пьетро рассказывает, что в ломе Эрколано, с которым онужинал, нашли молодого человека, спрятанного там его женою; жена Пьетропорицает жену Эрколано; на беду осел наступает на пальцы того, кто находитсяпод корзиной; он кричит. Пьетро бежит туда, видит его и узнает обман жены, скоторой под конец, по своей низости, мирится. Повесть королевы уже пришла к концу, и все славили бога, достойновознаградившего Федериго, когда Дионео, никогда не ожидавший приказаний,начал: - Я не умею решить, по случайной ли порочности, или вследствие дурныхнравов, водворившихся среди смертных, или по естественной греховности людискорее радуются дурным, чем хорошим поступкам, особенно когда первые их некасаются. А так как труд, который я прежде взял и теперь готов взять насебя, не имеет иной цели, как отогнать от вас печаль, вызвав у вас смех ивеселье, я расскажу вам, влюбленные дамы, следующую новеллу, хотя содержаниеее отчасти менее чем прилично, расскажу потому, что она может доставить вамудовольствие; а вы, слушая ее, поступите с ней, как обыкновенно делаете,входя в сад, где, протянув нежную ручку, срываете розу, оставляя шипы; чтовы и сделаете, предоставив дрянного человека, в недобрый час, его бесчестью,весело смеясь над любовными шашнями его жены, а где надо ощущая состраданиек чужому горю. Жил в Перуджии не много времени тому назад богатый человек, по имениПьетро ди Винчьоло, который, быть может, скорее с целью обмануть других иустранить общее мнение о себе всех перуджинцев, чем по своему желанию, взялза себя жену, и судьба так ответила его вкусам, что избранная им женаоказалась девушкой плотной, рыжей и горячей, которая предпочла бы двух мужейодному, тогда как она попала на человека, более помышлявшего о другом, чем оней. Убедившись в этом с течением времени, видя, что она красива и свежа,чувствуя себя бодрой и сильной, она стала сначала предаваться сильномугневу, порой доходя с мужем до бранных слов и всегда живя с ним не в ладу.Но затем убедившись, что от всего этого скорее зачахнет она, чем исправитсянегодность мужа, она сказала себе: "Этот жалкий человек пренебрегает мной,чтобы в своем пороке ходить в деревянных башмаках посуху; постараюсь же яповести кого-нибудь другого в корабле по морю. Я взяла его себе в мужья ипринесла ему большое, хорошее приданое, зная, что он - мужчина, и полагая,что он охоч до того, до чего и должны быть охочи мужчины; если б я былаубеждена, что он не мужчина, то никогда н не вышла бы за него. Он знал, чтоя - женщина, зачем же он брал меня в жены, если женщины ему противны? Этоневыносимо. Если б я не желала жить в миру, я пошла бы в монахини, но колижелать жить в миру, как я живу и хочу жить, и ждать от него утехи иудовольствия, я, пожалуй, состареюсь в напрасных ожиданиях, и когда будустарухой, спохватившись, напрасно буду сетовать на даром потраченную юность;а что ей надо дать утеху, то он мне отличный учитель, наставляющий менянаслаждаться тем, чем наслаждается он сам; и это наслаждение будет во мнепохвально, тогда как в нем оно достойно великого порицания. Я нарушу лишьзаконы, тогда как он нарушает и законы и природу". Когда жене запала такая мысль, и, быть может, не один раз, она, дабытайно осуществить ее, сошлась с одной старухой, с виду походившей на св.Вердиану, что кормит змей, всегда ходившей с четками в руках ко всякомуотпусту, ни о чем другом не говорившей, как о житии святых отцов и язвах св.Франциска, и вообще всеми считавшейся за святую. Улучив время, она вполнеоткрыла ей свои желания; старуха сказала ей: "Дочь моя, господь знает, а онведает все, что ты очень хорошо сделаешь; если бы даже ты не совершила тогопо какой другой причине, тебе, как и всякой молодой женщине, следовало бытак поступить, дабы не потерять времени юности, потому что для человека сразумением нет печали выше сознания, что он упустил время. И какому черту мыгодны, состарившись, как на то разве, чтобы сторожить золу в камельке? Еслиесть кто-либо знающий о том и могущий это засвидетельствовать, то я одна изтаковых, потому что теперь, когда я стара, я сознаю не без великих игорестных угрызений духа, хотя и без пользы, сколько времени я упустила; ихотя я потеряла его не совсем (я не желала бы, чтобы ты сочла меняпростухой), я все же не сделала всего того, что могла бы сделать; и теперь,когда я об этом поминаю и посмотрю, какой, ты видишь, я стала, что мне никтои огня не подаст б труте, я ощущаю бог знает какую скорбь. С мужчинами тогоне случается, они рождаются годными на тысячи дел, не только на это, ибольшею частию старики годнее молодых; а женщины рождаются не на что иное,как на это дело и чтобы рождать детей, потому только ими и дорожат. Если быты не убедилась в этом на чем ином, должна убедиться на том, что мы всегда ктому делу готовы, чего с мужчинами не бывает; к тому же женщина можетуходить многих мужчин, тогда как много мужчин не могут утомить однойженщины, а так как мы на это и рождены, то снова говорю тебе, ты оченьхорошо поступишь, если отплатишь своему мужу хлебом да ватрушку, дабы встарости твоей душе нечем было упрекать плоть. От этого мира всякий получаетпостольку, сколько схватит, особливо женщины, которым гораздо более подобаетпользоваться временем, коли оно представится, чем мужчинам, потому что саматы можешь видеть, когда мы постареем, что ни муж и ни кто другой не хочет исмотреть на нас, напротив, гонят нас на кухню мурлыкать с кошкой ипересчитывать горшки и сковороды, хуже того, над нами издеваются и говорятмолодицам покормиться, а старухам подавиться; и много еще других вещей ониговорят. Не тратя более слов, скажу тебе теперь же, что ты ни к кому в светене могла обратиться, чтобы открыть свои мысли, кто был бы тебе полезнееменя, ибо нет такого щеголя, которому я не решилась бы сказать, что нужно, ини одного столь грубого и неотесанного, которого бы я не умаслила хорошенькои не привела к тому, что мне желательно. Ты только покажи мне того, кто тебенравится, и предоставь мне действовать, но об одном тебе напомню, дочь моя,чтобы ты меня не забыла, ибо я - женщина бедная, а я желаю, чтобы ты отнынеже стала участницей всех моих индульгенций и всех молитв, которые я прочту,дабы господь принял их вместо поминальных свеч по твоим покойникам". Она кончила. И вот молодая женщина согласилась с старухой на том, чтоесли она увидит одного молодого человека, который часто проходит по тойулице и все приметы которого она ей сказала, то чтобы знала, что ей делать,подав ей кусок солонины, она отправила ее с богом. Не прошло нескольких дней, как старуха потихоньку провела к ней вкомнату того, о ком она ей говорила, а затем вскоре и других, ктоприглядывался молодой женщине, а она, постоянно сторожась мужа, не упускаласлучая сделать в этом отношении все, что могла. Случилось однажды, что мужу надо было пойти ужинать к одному егоприятелю, по имени Эрколано, а жена велела старухе послать ей одногомолодого человека из самых красивых и приятных в Перуджии, что та тотчас жеи исполнила. Когда жена села с юношей за ужин, Пьетро кликнул у входнойдвери, чтобы ему отворили. Жена, услыхав это, сочла себя потерянной, ножелая, по возможности, укрыть юношу и не догадавшись ни отослать его, нискрыть в каком-либо ином месте, спрятала его под навесом, находившимсявблизи той комнаты, где они ужинали, под корзину из-под цыплят, а сверхунабросила холщовый чехол с матраца, который она в тот день велелаопорожнить. Сделав это, она тотчас же велела отворить мужу. Когда он вошел, она сказала: "Скоро же вы проглотили этот ужин!" Пьетроотвечал: "Мы до него и не дотронулись". - "Что же такое было?" - спросилажена. Тогда Пьетро сказал: "Я тебе это расскажу: когда мы уже уселись застол, Эрколано, его жена и я, мы услыхали, как около нас кто-то чихнул, начто ни в первый, ни во второй раз не обратили внимания; но когда чихнувшийсделал то же и в третий, четвертый, в пятый раз и далее, мы все удивились, аЭрколано, несколько повздоривший с женой за то, что долго продержала нас увходной двери не отворяя, сказал почти с остервенением: "Что это значит? Ктоэто там чихает?"; и, встав из-за стола, направился к лестнице, бывшейвблизи, от которой внизу находилась дощатая перегородка для складывания тамвсего, что понадобится, какие, мы видим ежедневно, делают у себя всеустраивающие свои дома. И так как ему показалось, что именно оттудараздавалось чиханье, он открыл бывшую там дверцу и едва успел отворить ее,как оттуда понесся ужасающий запах серы, хотя и перед тем, когда тот запахдошел до нас и мы на то пожаловались, жена Эрколано ответила: "Это оттого,что я недавно белила мои покрывала серой и поставила под эту лестницукотелок, над которым их разложила, чтобы продымить; вот оттуда запах еще иидет". Когда Эрколано открыл дверцу и дым немного рассеялся, он взглянулвнутрь и увидел того, кто чихал и еще продолжал чихать, так как сила серыпобуждала его к тому; и хотя он чихал, серные пары так стеснили его дыхание,что если б он остался там еще немного, был бы конец и чиханью и всемудругому. Эрколано, увидев его, закричал: "Теперь я понимаю, жена, почемунедавно, когда мы пришли сюда, ты нас так долго продержала за дверями неоткрывая; но пусть никогда не будет у меня радости, если я не отплачу тебеза это". Услыхав это и видя, что ее грех открыт, жена, не стараясь дажеоправдываться, выскочила из-за стола и побежала, не знаю куда. Не обращаявнимания на бегство жены, Эрколано несколько раз говорил тому, кто чихал,чтобы он вылез, но тот, которому было уже невмоготу, не двигался с места,что ни говорил ему Эрколано. Потому, схватив его за ногу, Эрколано вытащилего наружу и уже побежал за ножом, чтобы убить его, но я, боясь за самогосебя вмешательства синьории, встал и не давал ни убить его, ни учинить емузла; напротив, кричал, защищая его, что и было причиной, что сбежались тудасоседи, которые схватили обессилевшего уже юношу и понесли его из дому, незнаю куда. Вот почему наш ужин был нарушен, и я не только не проглотил, нодаже и не пригубил его, как и сказал". Когда жена услышала об этом деле, поняла, что есть и другие, столь жеумные, как и она, хотя порой с тон или другой приключаются и несчастия, иона охотно защищала бы жену Эрколано, но так как она рассчитала, что,порицая чужой проступок, она даст более свободный ход своим собственным, онаначала говорить так: "Вот так дела! Видно, что святая, хорошая женщина! Воттак верность честной жены! А ведь я готова была исповедоваться у нее, такойблагочестивой она мне казалась. Хуже того: будучи уже старухой, она подаетхороший пример молодым. Да проклят будет час, когда она явилась на свет, даи она сама, осмеливающаяся жить! Должно быть, коварная и преступная женщина,общий позор и поношение для всех женщин этого города, что, отбросив своючесть и верность, обещанную мужу, и мнение света, не устыдилась опозорить,ради другого, такого человека, столь доблестного гражданина, так хорошообходившегося с ней, а вместе с ним опозорилась и сама. Спаси меня, боже; ктаким женщинам не следовало бы иметь снисхождения, их надо убивать, живьембросать в огонь и сжигать дотла". Затем, вспомнив о своем любовнике, которыйнаходился тут же под корзиной, она принялась убеждать Пьетро идти в постель,потому что пора Пьетро, которому скорей хотелось есть, чем спать, спросил,нет ли чего поужинать, на что жена отвечала. "Есть ли что поужинать! Многомы привыкли ужинать, когда тебя нет! Разве я - жена Эрколано! Чего же ты неидешь, иди себе спать, лучше будет". Случилось, что вечером несколько работников Пьетро пришли с чем-то издеревни и, не напоив своих ослов, поместили их в конюшне рядом с чуланом;один из ослов, почувствовав сильную жажду, вытянул голову из недоуздка,вышел из конюшни и бродил всюду, обнюхивая, не найдет ли воды, так ходя, оннаступил на корзину, под которой находился юноша. Тому пришлось стоять начетвереньках, и он несколько выпятил по земле из-под корзины пальцы однойруки, и такова была его судьба или, пожалуй, несчастье, что тот оселнаступил на них ногой, а он, ощутив сильнейшую боль, испустил страшныйвопль. Услышав его, Пьетро удивился и догадался, что кричат в доме, поэтому,выйдя из комнаты и услышав, что тот продолжает стонать, ибо осел еще не снялноги с его пальцев и крепко нажимал их, спросил: "Кто там?" Подбежав ккорзине и подняв ее, он увидел юношу, у которого к боли в пальцах,раздавленных ослиной ногой, присоединилась еще и дрожь от страха, как быПьетро не учинил ему какого-нибудь зла. Когда Пьетро признал в нем того, закоторым он по своей порочности долго ухаживал, и спросил его, что он тутделает, тот ничего не ответил, а только просил, ради бога, не казнить его.На это Пьетро сказал "Встань, не бойся, чтобы я учинил тебе что-либо худое,но скажи мне, как ты здесь и зачем?" Юноша все ему рассказал Пьетро, неменее обрадованный тем, что его нашел, чем опечалена была жена, взял его заруку и повел с собою в комнату, где жена ожидала его в величайшем на светестрахе. Сев насупротив нее, Пьетро сказал ей: "Вот ты недавно так позорилажену Эрколано, говорила, что ее надо бы сжечь и она бесчестит всех вас;почему не говорила ты о самой себе? А если о себе не желала говорить, как утебя хватило духа говорить о ней, когда ты знала, что сделала то же самое,что и она? Поистине, не что иное побудило тебя к тому, как то, что все вытаковы и стараетесь собственный грех прикрывать чужими. Да падет с небаогонь, чтобы сжечь всех вас, проклятое отродье!" Жена, видя, что на первыйраз он не учинил ей иного зла, как только словами, и поняв, что онповеселел, залучив в руки столь красивого юношу, ободрилась и сказала: "Ясовершенно уверена в твоем желании, чтобы с неба сошел огонь и сжег бы насвсех, ибо до нас ты так же охоч, как собака до палки, но, клянусь богом, потвоей воле не станется; а я охотно посчиталась бы с тобою, чтобы узнать, начто ты жалуешься; уверяю тебя, я была бы довольна, если бы ты пожелалсравнять меня с женою Эрколано: она, старая святоша и ханжа, получает отнего то, что ей потребно, и он содержит ее в чести, как следует содержатьжену, а этого-то мне и не хватает; потому что, хотя я хорошо одета и обута,ты отлично знаешь, как я обставлена в другом и сколько времени прошло с техпор, как ты не спал со мной. Я предпочла бы ходить в рубищах и босой, лишьбы ты хорошо обходился со мной в постели, чем иметь все это, а ты обращалсябы со мной так, как обращаешься. Пойми хорошенько, Пьетро, что я такая жеженщина, как и другие, и желаю того же, чего желают и все, потому, если ястараюсь раздобыть, чего ты мне не доставляешь, не следует меня за этокорить; по крайней мере я настолько берегу твою честь, что не якшаюсь сконюхами и паршивцами". Пьетро видел, что таких речей хватит на всю ночь, потому, как человек,мало обращавший на нее внимания, сказал: "Довольно, жена, этим я тебяублаготворю, а ты будь добра дай нам чего-нибудь поужинать, потому что, мнекажется, этот молодой человек, равно как и я, еще ничего не ел". -"Разумеется, нет, - сказала жена, - он не поужинал, потому что, когда тыпришел в недобрый час, мы только что садились за стол". - "Ну, так ступай, -сказал Пьетро, - дай нам поужинать, а затем я устрою это дело так, что тебене на что будет жаловаться". Увидев, что муж успокоился, жена встала и,тотчас же распорядившись снова накрыть на стол и подать приготовленный еюужин, весело поела вместе с своим негодным супругом и молодым человеком. То,что Пьетро затеял после ужина для удовлетворения всех трех, это язапамятовал: знаю только, что юношу на следующее утро проводили до площадинедоумевающего, чем более он был ночью, женой или мужем. Потому скажу вамтак, дорогие мои дамы: как сделают тебе, так отплати и ты, а коль не можешь,то памятуй о том, пока не представится возможность, дабы, как лягнет осел встену, так бы ему и отдалось. Когда окончилась новелла Дионео, над которой женщины смеялись лишьнемного, более из стыдливости, чем от недостатка удовольствия, королева,увидев, что настал конец ее правлению, поднялась и, сняв с головы лавровыйвенок, игриво возложила его на голову Елизы со словами: "Теперь, мадонна,вам приказывать". Приняв этот знак почести, Елиэа поступила так, какпоступали прежде, ибо, дав наперед сенешалю приказание относительно всего,что надо было сделать за время ее правления, сказала к общему удовольствиюобщества: "Мы часто слышали, что многим удавалось острыми словами, скорымиответами и быстрой находчивостью притуплять подобающим образом зубы, которыена них острили, либо устранить грозившую опасность. Так как это сюжетпрекрасный и может быть полезен, я желаю, чтобы завтра с божией помощьюбеседа шла в этих границах, то есть о тех, кто, будучи задет каким-нибудьострым словом, отплатил за то, либо скорым ответом и находчивостью избежалурона, опасности или обиды". Все очень одобрили это, почему королева,поднявшись, распустила всех до часа ужина. Видя, что королева встала, всталои все почтенное общество, и всякий по заведенному порядку предался тому, чтоболее ему нравилось; лишь только умолкло пение цикад, королева велела всехпозвать, и они отправились к ужину; весело поужинав, предались песням ипляске. Когда, по желанию королевы, завели танец, Дионео было приказаноспеть канцону. Тот сейчас же начал: "Монна Альдруда, свой хвост задери, несутебе добрые вести", над чем все принялись смеяться, особенно королева,которая приказала ему оставить эту песню и спеть другую. Говорит Дионео:"Мадонна, будь у меня цимбалы, я пропел бы: "Подними-ка полы, монна Лапа",либо: "Под оливой травка"; или, хотите, я скажу: "Морская вода очень мневредна"; но у меня нет цимбал, и потому выберите сами, какую хотите, изследующих. Может быть, вам понравится "Высунься, я тебя срежу, как майскоедеревце в поле". - "Нет, спой другую", - сказала королева. "Коли так, -ответил Дионео, - разве спеть мне "Монна Симона все а бочку льет, а мы не воктябре". Королева, смеясь, сказала: "Убирайся ты в недобрый час, скажи нам,коли угодно, хорошенькую, а этой мы не хотим". Дионео ответил: "Мадонна, несердитесь, какая же вам больше нравится? Я их знаю больше тысячи. Хотитеэту: "Уж ты, ракушка моя, коль не балую тебя", либо "Потише, муженек", или"Купила я петуха за сто лир". Тогда королева, несколько рассердившись, хотявсе другие смеялись, сказала: "Дионео, оставь шутки и спой нам хорошую; колинет, ты можешь испытать на себе, как я умею гневаться". Услыхав это, Дионео,оставив балагурство, тотчас запел таким образом: Амур! То чудное сиянье, Что льется из ее божественных очей, Меня соделало рабом тебе и ей. Из тех очей божественных излился Свет, сквозь мои глаза проникший в сердце мне И твой огонь зажегший в нем впервые Как велико твое могущество - явился Ее чудесный лик свидетелем вполне. Когда увидел я черты те дорогие, То вдруг почувствовал, что силы все живые Сковал в себе навек, склонивши их пред ней - Причиной новою стенаний и скорбей. Так стал я с этих пор, о дорогой владыка, Навек в числе твоих, и милости большой От мощи жду твоей, покорный без предела. Но знаю только я - известно ль, как велика Страсть чудная, мне в грудь вселенная тобой И сила верности - известно ль той всецело, Которая моим так духом завладела, Что я ни в ком ином не буду средь людей- И не хочу - искать покой душе моей. Поэтому молю тебя, властитель милый, Открой пред нею ты и дай ей ощутить Часть твоего огня на благо и спасенье Мне, здесь, как видишь ты, сжигаемому силой, Любви своей и жизнь начавшему влачить Средь мук, что день за днем несут ей разрушенье. Потом, в удобный час, ее благоволенье По долгу твоему мне испросить умей И самого меня веди туда скорей. Когда умолкнул Дионео, показав тем, что его песнь кончена, королеваприказала пропеть много и других, тем не менее нарочито похвалив песнюДионео. Уже прошла часть ночи, когда, почувствовав, что дневной жар ужепобежден ночной прохладой, королева распорядилась, чтобы все пошлиотдохнуть, каждый по своему усмотрению, до следующего дня.

Дата добавления: 2015-08-03