Новелла четвертая. Риччьярдо манарди захвачен мессером лицио да вальбона у его дочери

Риччьярдо Манарди захвачен мессером Лицио да Вальбона у его дочери, накоторой женится, помирившись с ее отцом. Когда умолкла Елиза, слушая, как подруги хвалили ее новеллу, королеваприказала Филострато, чтобы и он рассказал нечто. Он начал, усмехаясь: -Многие из вас так часто укоряли меня за предложенный мною сюжет рассказов,вызывающий тягостные размышления и слезы, что мне кажется, я обязан, дабывознаградить отчасти за эту докуку, рассказать вам нечто, что бы заставиловас немного посмеяться; потому я и намерен повествовать вам в коротенькойновелле об одной любви, смешанной не с какой-либо печалью, а лишь совздохами и недолгим страхом и стыдом. Не так давно, достойные дамы, жил вРоманье состоятельный, благовоспитанный рыцарь, по имени Лицио да Вальбона,у которого, нежданно и когда он был уже близок к старости, родилась от егожены, по имени мадонны Джьякомины, дочка, которая, выросши, стала красивее ипрелестнее всех других в том округе; а так как она осталась одна у отца иматери, то ее сильно любили и миловали и с удивительным тщанием берегли,надеясь через нее породниться с большими людьми. В доме мессера Лицио частобывал и хаживал к нему некий юноша, красивый и здоровый, из семьи Манарди изБреттиноро по имени Риччьярдо, которого мессер Лицио и его жена так же малостереглись, как если бы то был их сын. Увидев раз и два девушку, красавицу,изящную, похвальных обычаев и нравов и уже на выданье, он страстно влюбилсяв нее, но очень старательно скрывал свою любовь. Девушка, заметив ее, вовсене уклонилась от ее стрел и также начала любить его, чему Риччьярдо былкрайне рад. Несколько раз являлось у него желание сказать ей несколько слов,но он воздержался по боязни; наконец, однажды, улучив время и набравшисьсмелости, он сказал ей: "Умоляю тебя, Катерина, не дай мне умереть отлюбви". Девушка тотчас же ответила: "Дал бы господь, чтобы ты не заставлялумирать меня и того более". Ответ этот сильно обрадовал и ободрил Риччьярдо,и он сказал ей: "За мною никогда не станет сделать все, что тебе по сердцу,но твое дело - найти средство спасти твою и мою жизнь". Тогда девушказаметила: "Ты видишь, Риччьярдо, как меня сторожат, и потому я недоумеваю,каким бы способом ты мог прийти ко мне; но если ты придумаешь что-либо, чтоя могла бы сделать без моего посрамления, скажи мне, и я сделаю". Риччьярдо,уже поразмысливший обо многом, тотчас же сказал: "Милая моя Катерина, я невижу другого пути, как если бы ты прокочевала, либо могла явиться набалконе, что у сада твоего отца: если бы я знал, что ты будешь там ночью, я,без сомнения, попытался бы проникнуть туда, хотя это и высоко". На этоКатерина отвечала: "Если у тебя хватит храбрости прийти туда, я надеюсьуладить так, что мне удастся устроиться там на ночь". Риччьярдо сказал, чтоон готов; переговорив об этом, они разок поцеловались наскоро и разошлись. На следующий день, - а уже близок был конец мая, - девушка сталажаловаться матери, что в прошлую ночь не могла заснуть из-за страшной жары.Мать и говорит; "Что за жара такая, дочь моя? Напротив, жары не былоникакой". Катерина ответила на это: "Вам бы следовало сказать, матушка, чтоэто вам так показалось, и, быть может, вы сказали бы правду; но надо же вамрассудить, насколько девушки горячее пожилых женщин". Тогда мать сказала:"Так то так, дочь моя, но не могу же я по своему усмотрению делать жар ихолод, как тебе, быть может, желательно. Погоду приходится переноситьсогласно с подающим ее временем года; может быть, следующая ночь будетпрохладнее и ты будешь спать лучше". - "Дай-то бог! - сказала Катерина. - Нотому не бывать, чтобы, приближаясь к лету, ночи становились прохладнее". -"Итак, чего же ты хочешь?" - спросила мать. Катерина отвечала: "Если бы тодозволил мои отец и вы, я бы охотно устроила кроватку на балконе возлеотцовской комнаты и над его садом, и там бы стала спать; слушая пениесоловья и находясь в более прохладном месте, я почувствовала бы себя лучше,чем в вашей комнате". - "Утешься, дочка, - сказала тогда мать, - я замолвлюо том твоему отцу, и как он захочет, так и сделаем". Услышав об этом отжены, мессер Лицио да Вальбона, как человек старый и потому, быть может,несколько упрямый, сказал: "Что это за соловей, под песни которого онажелает спать? Заставлю же ее спать под пение цикад!" Узнав о том, Катерина,более с досады, чем от жары, не только не спала всю следующую ночь, но недала спать и матери, все жалуясь на жару. Когда мать услышала это, наутропошла к мессеру Лицио и сказала ему: "Мессере, вы совсем не любите нашудочку; что вам до того, что она поспит на балконе? Всю-то ночь она ненаходила места от жары, к тому же вы удивляетесь, что ей нравится пениесоловья; ведь она - девочка, а девочки любят все, что на них похоже".Выслушав это, мессер Лицио сказал: "Ну, пусть так, приготовь ей там постель,какая поместится, устрой вокруг какой-нибудь полог, и пусть она спит ислушает соловья в свое удовольствие". Узнав о том, девушка тотчас же велела приготовить себе постель и,сбираясь там спать на следующую ночь, подождала, пока не увидела Риччьярдо ине сделала ему условленного между ними знака, из которого он понял, как емуследует поступить. Мессер Лицио, лишь только услышал, что девушка пошласпать, запер дверь, ведшую из его комнаты на балкон, и также отправилсяотдохнуть. Услышав, что все и всюду успокоились, Риччьярдо с помощьюлестницы влез на стену, а с нее, цепляясь за выступы другой стены, добралсяс большим трудом и опасностью, в случае падения, на балкон, где тихо и свеликой радостью был принят девушкой; после многих поцелуев, они легливместе и почти всю ночь провели в обоюдном наслаждении и удовольствии, многораз заставив пропеть соловья. Ночи были короткие, удовольствие великое, ужеблизился день, что было им невдомек; разгоряченные погодой и забавой, онизаснули, ничем не прикрытые, причем Катерина правой рукой обвила шеюРиччьярдо, а левой схватила его за то, что вы особенно стыдитесь назвать вобществе мужчин. Так они спали без просыпу; когда настал день, мессер Лицио поднялся и,вспомнив, что дочка спит на балконе, тихо отворив дверь, сказал: "Дай-ка япосмотрю, как-то соловей дал сегодня поспать Катерине". Подойдя, оносторожно приподнял полог, что был кругом постели, и увидел, что Риччьярдо иона, голые и обнаженные, спят, обнявшись рассказанным выше способом. Хорошораспознав Риччьярдо, он вышел, направился в комнату жены и окликнул еесловами: "Скорее, жена, встань и пойди погляди: твоей-то дочке такпонравился соловей, что она поймала его и держит в руке". - "Как это можно?"- сказала жена. Говорит мессер Лицио: "Ты это увидишь, коли поторопишься".Жена, поспешно одевшись, тихо последовала за мессером Лицио, когда обаподошли к постели и подняли полог, мадонна Джьякомина могла увидеть воочию,как ее дочка, поймав, держала соловья, песни которого так желала услышать.Считая, что Риччьярдо страшно обманул ее, жена хотела было закричать инаговорить ему дерзостей, но мессер Лицио сказал ей: "Смотри, жена, коли тыдорожишь моей любовью, не говори ни слова, ибо поистине, если она поймалаего, то он и будет ей принадлежать. Риччьярдо - юноша родовитый и богатый;родство с ним будет нам только выгодным; если он пожелает уйти от меняподобру-поздорову, ему придется наперед помолвиться с нею; оно и выйдет, чтосоловья-то он посадил в свою клетку, а не в чужую". Жена успокоилась, увидев, что муж не опечален этим делом, и, сообразив,что дочка провела хорошую ночь, славно отдохнула и поймала соловья, умолкла.Не много времени прошло после этих речей, как Риччьярдо проснулся; увидев,что уже светло, он счел себя погибшим и, окликнув Катерину, сказал: "Увы,душа моя, что нам делать! Ведь уже день наступил и застал меня здесь!" Приэтих словах мессер Лицио, выступив вперед и подняв полог, ответил: "Мы этоуладим". Как увидел его Риччьярдо, точно у него вырвали сердце из тела;приподнявшись и сев на кровати, он сказал: "Господин мой, помилосердствуйте,бога ради. Я знаю, что, как предатель и дурной человек, я заслужил смерть,потому делайте со мной, что хотите, но, умоляю вас, пощадите мою жизнь, недайте мне погибнуть". На это мессер Лицио ответил: "Риччьярдо, не тогозаслужила любовь, которую я питал к тебе, и доверие, которое к тебе имел; нотак как все это случилось и твоя юность увлекла тебя к такому проступку, то,избегая себе смерти, а мне стыда, возьми Катерину в законные жены, дабы, какэтой ночью она была твоей, так была бы, пока жива. Таким образом ты устроишьсо мною мир, а себе спасение; коли не желаешь так сделать, поручи господусвою душу". Пока шли эти речи, Катерина, прикрывшись, принялась сильно плакать,прося отца простить Риччьярдо, а с другой стороны, умоляя и Риччьярдосделать так, как желал отец, дабы они могли долго и беспечно пользоватьсявместе такими же ночами. Но на это не понадобилось много просьб, потому что,с одной стороны, стыд совершенного проступка и охота его загладить, с другой- страх смерти и желание спасения, а кроме того, горячая любовь и побуждениеобладать любимым предметом - все это заставило Риччьярдо по своей воле и безвсякой проволочки сказать, что он готов исполнить все, что заблагорассудитсямессеру Лицио. Вследствие этого мессер Лицио взял у мадонны Джьякомины наподержание одно из ее колец, и тут же, не выходя, Риччьярдо обручился в ихприсутствии с Катериной, как с своей женой. Когда это было сделано, мессерЛицио и его жена, удаляясь, сказали: "Теперь отдохните, ибо, быть может, этовам более потребно, чем вставанье". Когда те ушли, молодые снова обнялись и,отъехав ночью не более как на шесть миль, сделали еще две, прежде чемвстать; тем и закончили первый день. Поднявшись, Риччьярдо держал болеетолковые речи с мессером Лицио, а несколько дней спустя, по обычаю, вприсутствии друзей и родственников, женился на девушке и, с большимторжеством поведя ее домой, устроил пышную, блестящую свадьбу, после чего вмире и в свое утешение долгое время охотился вместе с нею за соловьями днеми ночью, сколько ему было угодно.

Дата добавления: 2015-08-03