Глава 5 5 страница

Начальником штаба сухопутных сил стал генерал-полковник Ф. Гальдер, при котором Генеральный штаб превратился в «совещательный центр при фюрере». После отставки Ф. Гальдера зыбкий баланс управления войсками был необратимо нарушен, что и привело Германию не просто к поражению, но к национальной катастрофе. Генеральный штаб превратился в военную канцелярию Гитлера, и слился со штабом ОКВ. Началась бессмысленная чехарда между штабными и командными должностями.

Прирожденный штабной аналитик и логист Э. фон Манштейн, что признавал даже скупой на похвалы Гитлер, в годы второй мировой войны последовательно командовал корпусом, армией и группой армий. Генерал-фельдмашал В. Кейтель признавал: «Я очень хорошо отдавал себе отчет в том, что у меня для роли... начальника Генерального штаба всех вооруженных сил рейха не хватает не только способностей, но и соответствующего образования. Им был призван стать самый лучший профессионал из сухопутных войск, и таковой в случае необходимости всегда имелся под рукой... Я сам трижды советовал Гитлеру заменить меня фон Манштейном: первый раз - осенью 1939 года, перед французской кампанией; второй - в декабре 1941 года, когда ушел Браухич, и третий - в сентябре 1942 года, когда у фюрера возник конфликт с Йодлем и со мной. Несмотря на частое признание выдающихся способностей Манштейна, Гитлер явно боялся такого шага и его кандидатуру постоянно отклонял»[746]. Даже Г. Гудериан, который всегда спорил с Манштейном по тактическим проблемам, сетовал на то, что «Гитлер был не в состоянии терпеть близко около себя такую способную военную личность, как Манштейн. Оба были слишком разными натурами. С одной стороны, - своевольный Гитлер со своим военным дилетантством и неукротимой фантазией, с другой - Манштейн со своими выдающимися военными способностями и с закалкой, полученной в германском Генеральном штабе, трезвыми и хладнокровными суждениями. Он являлся нашим самым лучшим оперативным умом»[747].

Сам Г. Гудериан, выдающийся тактик и талантливый военачальник, после поражения под Москвой в 1941 году занимал незавидную административную должность генерал-инспектора бронетанковых сил, а затем по капризу Гитлера оказывался начальником Генерального штаба, несмотря на то, что на кабинетную деятельность всегда смотрел свысока. Наконец, прологом к Сталинградской катастрофе было назначение сугубо штабного работника, начальника I управления Генерального штаба сухопутных сил генерал-полковника Ф. фон Паулюса командующим 6-й армией, хотя тот не имел даже опыта ротного командира.

Так же Гитлер назначил «виноторговца и пьяницу» И. фон Риббентропа министром иностранных дел, доморощенного философа со средним техническим образованием А. Розенберга – министром по делам восточных территорий, а отставного летчика-истребителя Г. Геринга – руководителем национальной экономики. «Какой риск и какое легкомыслие заключались в моем назначении, - продолжает А. фон Шпеер, - в качестве руководителя трех или даже четырех военных министерств, от которых зависела судьба государства в годы войны! Я был типичным аутсайдером в национал-социалистической партии, и никогда не имел никакого отношения к вооружениям. Будучи дипломированным архитектором, я не был призван в армию, и ни разу не пользовался, даже на охоте, огнестрельным оружием. Только особой склонностью Гитлера к дилетантизму можно объяснить подбор им непрофессиональных сотрудников. Совершенно ясно, что Гитлер предпочитал назначать на ключевые посты любителей. Специалистам, как например, Шахту, он не доверял»[748].

Перекраивание руководителями Германии и Великобритании карты Европы предвещало мировую войну.

Постановлением ЦК ВКП (б) и СНК СССР при Наркомате обороны был образован Комитет Обороны СССР, куда вошли К.Е. Ворошилов, В.К. Блюхер, С.М. Буденный, Г.И. Кулик, Л.З. Мехлис, И.В. Сталин, И.Ф. Федько, Б.М. Шапошников и Е.А. Щаденко. В состав Главного Военного Совета ВМФ СССР были назначены П.А. Смирнов, Л.М. Галлер, А.А. Жданов, И.С. Исаков, Н.Г. Кузнецов и Г.И. Левченко.

Накануне Берлинской Олимпиады 1936 года тяжело больной президент Чехословакии Т.Г. Масарик во время поездки в Германию на лечение сделал неожиданное заявление, что внешнеполитическими ориентирами республики является подготовка к противодействию «большевистской агрессии совместно с дружественной Германией» и присоединение к ЧСР советской Северной Буковины. Так определился вероятный противник Чехословакии. Гитлер и высшее руководство «третьего рейха» встретило эти его слова бурными рукоплесканиями[749].

Его преемник Э. Бенеш приложил огромные усилия, что убедить руководителей СССР в соблюдении Чехословакией условий Договора о взаимопомощи. Советский политический представитель в Праге С.С. Александровский направил в НКИД СССР конспект личной беседы ним, где, в частности, говорилось, что Чехословакия «не примет никогда никакого диктата, но она будет драться за свою свободу, за демократию, за европейский мир. Поскольку это является и задачей СССР, постольку Чехословакия безоговорочно является союзником Москвы, постольку бенешевская политика как аксиому принимает неизменность советско-чехословацких дружественных взаимоотношений». Похоже, чехословацкому президенту удалось воплотить свой замысел. Во всяком случае, И.В. Сталин в беседе с Председателем ЦК Чехословацкой Рабочей партии К. Готвальдом 18 мая 1938 года заявил, что «Советский Союз готов оказать военную помощь Чехословакии даже в том случае, если этого не сделает Франция, если бековская Польша, или боярская Румыния откажутся пропустить советские войска… Советский Союз может оказать помощь Чехословакии, если сама Чехословакия будет защищаться и попросит о советской помощи»[750].

В Генеральном штабе Чехословакии также не было единства относительно советских гарантий. Заместитель Генерального штаба Чехословацкой Народной армии бригадный генерал Б. Фиала 9 ноября 1937 года отправил секретный меморандум президенту Э. Бенешу: «Если вначале Верховное командование чехословацкой армии отказывалось воспринимать ликвидацию Тухачевского и высшего советского командного звена как тяжелый урон для Красной Армии, и на первых этапах чистки было убеждено, что русская армия переживает мрачный этап, но все еще остается силой большого значения. Теперь наша военная делегация, посланная для знакомства с состоянием обороноспособности Красной Армии, возвратилась с крайне тревожными вестями, превзошедшими самые мрачные ожидания… Поток массовых репрессий – насколько я могу определить, расстреляно не менее 2000 офицеров – вызывает опасения относительно внутреннего разложения РККА, ослабления ее оперативной ударной силы, а также готовности к проведению стратегических операций. Возникают сомнения в ее способности вести наступательные действия по причине отсутствия конкретного стратегического опыта у новых молодых офицеров. Они тысячами в звании лейтенантов стали командирами полков, а майоры – командирами дивизий. Мы констатируем поразительную слабость в области управления воинскими соединениями, знания основ стратегии и тактики. Далее нужно отметить устаревшее материальное оснащение Красной армии, недостаток техники и другого современного вооружения, которые в наших войсках имеются уже давно»[751]. Эта крайне поверхностная оценка результатов репрессий и явно завышенная оценка военного потенциала Чехословакии не делает чести профессиональному офицеру с академическим образованием. По словам главного инженера ВВС ЧСР полковника К. Томаша «наши истребители отставали в скорости на 40 км/час даже от бомбардировщиков противника». Эта горькая фраза прозвучала в его интервью на закрытии XVII Парижской авиационной выставки 1937 года[752].

Великобритания, исподволь разрушая Версальскую систему коллективной безопасности, повиновалась вековому геополитическому инстинкту: противостоять любой великой державе, в данном случае Франции, стремящейся установить свой абсолютный контроль над Бельгией и Нидерландами и лишить британскую корону тем самым связи с европейским континентом. Доминирование в Бельгии имело для английского правительства особый и глубокий смысл. В Лондоне опасались, что французы или немцы, если их не опередить, быстро подчинят себе Бельгию и Голландию и создадут там авиационные базы для политического шантажа Соединенного Королевства, лишенного необходимой системы противовоздушной обороны. Захват портов этих стран намного ослабил бы британские позиции в Атлантике, поставил бы под угрозу английский флот и увеличил бы опасность вторжения в Англию по морю и воздуху. Удержать бельгийское побережье, голландские порты и аэродромы значило, особенно для Англии, сохранить позиции в Атлантике, обеспечить бесперебойную связь с континентом и отдалить к востоку линию обороны. Оно вынуждало развитую бельгийскую экономику работать также и на английские военные нужды.

Многие британские консерваторы понимали, что нацистская Германия представляет опасность не только для Чехословакии, но и для всей европейской цивилизации. Лидер парламентской оппозиции У. Черчилль в беседе с советским полпредом И.М. Майским говорил, «величайшая опасность для Британской империи идет из Германии... Гитлеровская Германия - это огромная научно организованная военная машина с полудюжиной гангстеров во главе. От них всего можно ожидать». Черчилль был «склонен думать, что первый удар со стороны Германии последует, пожалуй, не в сторону СССР, ибо это довольно-таки опасно. Будут, вероятно, другие направления»[753].

В ходе официальной встречи с польским министром иностранных дел Ю. Беком 14 января 1938 года Гитлер прямо заявил, что «Чехословацкое государство в его нынешнем виде невозможно сохранить, ибо оно представляет собой в результате гибельной политики чехов в Средней Европе небезопасное место — коммунистический очаг». Полковник Бек согласился с ним, сказав, что в лице польского правительства Германия имеет надежного союзника, поскольку 2-я Речь Посполитая имеет свои территориальные и этнические претензии к «Чехо-Словацкой федерации»[754].

Премьер-министр Великобритании Н.Чемберлен 24 марта объявил в палате общин, что Великобритания не может взять на себя обязательства оказать помощь Чехословакии в случае агрессии со стороны Германии, а также не поддержит Францию, если та выступит вместе с Россией. С ответной речью выступил первый лорд Адмиралтейства У. Черчилль: «Если британскую нацию и Британскую империю постигнет смертельная катастрофа, будущие историки, спустя тысячу лет тщетно будут пытаться постигнуть тайны нашей политики. Никогда не смогут они понять, как это случилось, что народ, одержавший победу, имеющий кое-что за душой, унизился до такого падения, пустил по ветру все, что выиграл в результате безмерных жертв и решительного торжества над противником. Они не поймут, почему победители оказались побежденными, а те, которые сложили оружие на поле битвы и молили о перемирии, идут ныне к господству над миром» [755].

Гитлер в мае 1938 года отдал приказ об ускоренном строительстве укрепленной «линии Зигфрида» на западных границах Германии. Строительству укреплений был придан характер своеобразной демонстрации военной мощи «третьего рейха». Сотни тысяч рабочих возводили укрепления круглые сутки. От света множества прожекторов над германо-французской границей стояло зарево. На строительстве заграждений занято около 450 тысяч человек и ежедневно поступало 8 тысяч вагонов строительных материалов. «Западный» вал должен представлять укрепленную полосу шириной около 35 км, которая состояла из 17 тысяч долговременных железобетонных сооружений, расположенных в три-четыре ряда. «Генеральному инспектору военных дорог Ф. Тодту поручалось ускорить темпы строительства оборонительных сооружений по военно-тактическим планам и разработкам штабов инженерных войск, но с использованием вверенных ему инженерно-строительных подразделений таким образом, чтобы через полтора года завершить строительство бетонных оборонительных построек и долговременных укрепленных узлов с центром тяжести на направлении Ахен - Карлсруэ. К осени предстояло завершить строительство 5000 малых дотов, не пробиваемых тяжелыми снарядами и минами, по разработанным лично Адольфом Гитлером эскизам.… Во время инспекционной поездки на западную границу Гитлер пришел к выводу, что западные укрепления несокрушимы. Командующий генерал-лейтенант В. Адам предупредил фюрера, что войска при существующей диспозиции не удержат Западный вал. Гитлер в ответ заявил, что “солдат, который не сумеет удержать такие укрепления - обыкновенная дворняга!”»[756].

В преддверии авиационной выставки в Париже в 1938 году новые истребители-бипланы Авиа В.534/IV с чехословацкими опознавательными знаками прибыли в Цюрих, где проходили IV международный конкурс под эгидой Лиги Наций. Итальянцы привезли с собой 9 истребителей-бипланов Фиат CR.32bis, французы - 9 самолетов воздушного боя Девуатин D.501 и D.510, а бельгийцы - 9 двухместных истребителей Фэйри «Фокс» Mk.III.R. Для немцев и чехов это было своеобразным «турниром воздушных рыцарей», репетицией перед решающими сражениями - вопрос о будущем Судетской Немецкой области активно муссировался в европейской и американской прессе.

Немецкую авиационную делегацию возглавлял лично генерал-директор Люфтваффе Э. Удет. Впрочем, с его приземления в Цюрихе и начались неприятности для немецких летчиков - при посадке выдающийся германский ас первой мировой войны разбил свой новенький Bf-109V-10 ярко-красного цвета. То, что основной спор за призовые места произойдет между немецкими и чехословацкими летчиками, ни для кого секретом не являлось. Глава французской авиационной делегации бригадный генерал К. Фуше, открывая международные соревнования, подчеркнул: «Победа летчиков Чехословакии в Цюрихе явится огромным шагом к всеобщему миру в Европе». Высшие военные чиновники Франции упорно придерживались политики «умиротворения» нацистской Германии.

В Праге летчиков-победителей международного конкурса в Цюрихе встречали как национальных героев, хотя, как оказалось, это был последний официальный выезд военных пилотов из ЧСР. Но в секретном отчете о соревнованиях в Цюрихе чехословацкий военный атташе в Швейцарии полковник М. Далецкий писал: «По сравнению с французскими, английскими, итальянским и, тем более, немецкими самолетами, наши истребители оказались летательными аппаратами иной эпохи, отстававшими от них минимум на три года»[757].В случае агрессии подлетное время немецких бомбардировщиков от государственной границы к стратегическим объектам ЧСР составляло 30 минут, а чехословацким истребителям требовалось для взлета и набора боевой высоты 17 минут. В лучшем случае, они могли бы совершить только одну атаку, и при массированной атаке серьезного урона им нанести не могли.

Участие Чехословакии в экспозиции Парижского международного авиационного салона имело огромное политическое и идеологическое значение. Ее экспозиция должна была показать Германии и Италии, что чехи и словаки могут достойно защитить свою родину, которую им предстоит охранять в небе. И в то же время французам и русским, с которыми у правительства ЧСР имелись политические обязательства о взаимопомощи в случае германской агрессии, предстояло по возможности трезво оценить возможности военной авиации возможного союзника. Впрочем, авиационные салоны накануне второй мировой войны таких целей никогда не преследовали.

Однако представленные экспонаты чехословацкого самолетостроения производили на присутствующих прямо противоположное впечатление. Наряду с надежными и испытанными истребителями-бипланами Авиа В.534 и экспериментальными истребителями-монопланами Авиа В.35 и В.135 здесь были продемонстрированы одномоторные бомбардировщики-бипланы Летов Š.328 и Аэро Ае.101. Они отличались от предшествовавших версий новым металлическим винтом изменяемого в полете шага и масляно-пневматической амортизацией неубирающегося шасси. Прототип В.35 внешне напоминал французский истребитель Девуатин D.510, но его поверхности были более чистыми, а фюзеляж был выполнен в форме полумонокока. Крыло было неразъемным, оклеенным по деревянному каркасу перкалем. Шасси оставались неубирающимися закрытыми аэродинамическими обтекателями. Модифицированный самолет Авиа В.135 с убирающимися шасси оснащенный центральной 20-мм пушкой HS.404 показал в 1938 году на испытаниях скорость 535 км/час, сопоставимую с немецким Мессершмиттом Bf-109Е-2 и английским Хоукер «Харрикейном» Mk.Ia. Самолет был принят к серийному производству, но вся войсковая серия истребителей через год была приобретена болгарским правительством, как и невостребованные командованием Люфтваффе 78 современных истребителей-бипланов Авиа В.534[758].

Первая реакция Кремля на англо-французскую дипломатическую интригу, направленную на аннексию Чехословакии Германией и Польшей поначалу оказалась своеобразной - осенью 1938 года на экраны столичных кинотеатров вышел художественный фильм «Если завтра война», сразу приобретенный всеми кинематографическими компаниями государств Центральной и Западной Европы. Впервые иностранные зрители увидели оборонную мощь РККА не в коротких хроникальных репортажах с военных парадов на Красной площади, а виде остросюжетной ее демонстрации ее боевых возможностей.

Боевые краснозвездные самолеты на экране буквально сметали с родного неба неуклюжие немецкие бомбовозы. В 17.00 те пересекли воздушную советскую границу, а уже в 19.29 по московскому времени - согласно титрам - командиры авиационных полков докладывали наркому обороны, что фашисты потеряли 55% «мессершмиттов» и 95,5% бомбардировщиков типа «хеншель». Затем быстроходные советские танки при поддержке пехотных соединений с ходу прорывали оборону врага, а красная кавалерия по-чапаевски, словно в полете, врубалась в ряды отступающих солдат в рогатых касках. Стальные гиганты, линкоры и крейсера, точным артиллерийским огнем сокрушали германские военные корабли в бескрайних морских просторах. А в это время отважные советские разведчики, проникшие в Генеральный штаб вермахта, ежечасно информировали Маршала Советского Союза К.Е. Ворошилова о планах фашистов и одновременно помогали немецким коммунистам готовить вооруженное восстание против гитлеровского режима. В результате согласованных действий Красной Армии на фронте и восстания германского пролетариата в тылу Германия терпит поражение, и над Берлином взмывает красное знамя победившей социалистической революции. Этот кинофильм явился первым серьезным актом психологической войны против гитлеровского «тысячелетнего рейха». В советских кинотеатрах он начал демонстрироваться только летом следующего года.

Вслед за ним появился художественный фильм «Эскадрилья № 5», в котором воспевалось мастерство бесстрашных и непобедимых «сталинских соколов». Соотношение потерь советских бомбардировщиков и германских истребителей декларировалось из расчета 2:18, потому что «скоростные качества советских самолетов немцами явно недооценивались». Немецкие рабочие в солдатских шинелях ненавидят своих дворян-офицеров, и легко - под влиянием бесед со случайно сбитыми летчиками - их арестовывают, и все с радостью переходят на сторону Красной Армии. Трудно комментировать идеологическую схему обоих сценариев с позиции здравого смысла: романтические представления М.Н. Тухачевского и Я.Б. Гамарника об исконном интернационализме немецкого пролетариата после известного судебного процесса И.В. Сталин откровенно высмеял на январском (1938 г.) Пленуме ЦК ВКП (б). Однако двусмысленность советской системы пропаганды заключалась в том, что партийные решения закрытых совещаний были необязательными для пропаганды среди населения, в том числе для писателей. Кроме того, независимо от изменения «партийного курса» ставшие традиционными формы военно-патриотического воспитания молодежи не должны были измениться.

Придавая исключительное значение установлению тесных контактов между генеральными штабами СССР, Чехословакии и Франции, нарком обороны К.Е. Ворошилов в августе 1938 году пригласил в Москву командующего чехословацкими военно-воздушными силами бригадного генерала Я. Файфра для решения вопроса об установлении непосредственного сотрудничества советских и чехословацких ВВС на случай агрессии нацистской Германии. Как он писал позднее, в ходе конструктивных переговоров «с представителями. Красной армии был разработан план обороны Чехословакии с помощью Советского Союза», и «результатом совместных совещаний явилась договоренность о том, что Советский Союз сразу же вышлет нам на помощь 700 истребителей при условии, что для них будут приготовлены подходящие аэродромы, которые мы должны прикрыть своей зенитной артиллерией»[759].

Для мирного урегулирования «Судетской проблемы» 15 сентября премьер-министр Великобритании Н. Чемберлен с политическими советниками Г. Вильсоном и У. Стренгом встретился с Гитлером в Бергхофе. На переговорах, которые продолжались три часа, рейхсканцлер в присутствии начальника штаба вооруженных сил Германии генерал-полковника В. Кейтеля, ссылаясь на сообщение о 300 убитых и многих сотнях раненых соотечественниках в результате столкновений в Судетах, заявил, что чехословацкая проблема требует немедленного разрешения. «Возможность сотрудничества Германии и Англии будет в значительной степени зависеть от того, сумеют ли они достигнуть соглашения на общей основе». Гитлер заявил, что он хочет мира, но готов и к мировой войне из-за чехословацкой проблемы; ему сорок девять лет, и лучше, чтобы война пришла, пока он еще в расцвете сил. Впрочем, войны можно избежать, если Великобритания согласится на вхождение Немецкой Судетской области в состав «третьего рейха» на основе права наций на самоопределение. «Если судетских немцев включить в рейх, отделить венгерское, польское и словацкое меньшинства, то оставшаяся часть чехов окажется столь малой, что по этому вопросу не придется ломать голову». В противном случае он «готов взять на себя риск войны любого масштаба, и даже риск мировой войны». Чемберлен согласился с требованием Гитлера о передаче Германии пограничных чехословацких территорий, но попросил не начинать военных действий до окончания консультаций с членами своего кабинета и премьер-министром Франции. Гитлер дал обещание не предпринимать каких-либо шагов до следующей встречи, но сказал Кейтелю, что не удовлетворен результатами переговоров. В так называемом «Судетеланде» проживало 280 тысяч этнических немцев и 800 тысяч чехов. На нее приходилось 66% запасов каменного угля Чехословакии, 80% запасов бурого угля, 80% текстильной промышленности, 70% электростанций. Присоединение области к Германии означало превращение Чехословакии в протекторат «третьего рейха». Вторая встреча на высшем уровне состоялась 22-23 сентября 1938 года в Бад-Годесберге. Верховное командование вермахта представляли В. Кейтель и генерал-лейтенант К. Штюльпнагель. Выслушав сообщение Чемберлена о том, что Чехословакия готова уступить Судетскую область Германии, Гитлер заявил: «Очень сожалею, но теперь это нас не устраивает». Он потребовал территориальных уступок со стороны Чехословакии для Польши и Венгрии и введения немецких войск в Судеты не позднее 26 октября, с последующим проведением плебисцита о территориальной принадлежности в районах Чехословакии с немецким населением[760].

Польское правительство 21 сентября потребовало в ультимативной форме от президента Чехословакии Э. Бенеша проведение плебисцита в районе Тешина, и объявило о формировании на границе «Отдельной оперативной группы Силезия». Захват промышленного анклава Тешин - Фрайштадт означал для 2-й Речи Посполитой увеличение производственной мощности тяжелой промышленности сразу на 50%.

Советский Союз во время заключительных четырехсторонних консультаций по «судетской проблеме» в Женеве, которые проходили без участия делегации Чехословакии и наркома иностранных дел СССР М.М. Литвинова, согласно Договору о взаимопомощи сконцентрировал войсковую ударную группировку РККА на границе Польши и Румынии. Выступая на митинге в Тревизо, дуче итальянской нации Б. Муссолини публично заявил, что «это многоязычное государство - Чехо-германо-польско-мадьяро-словакия не может существовать в своей нынешней форме… Было бы глупо и преступно дать погибнуть миллионам европейцев, дабы синьор Бенеш сохранил свое господство над восемью различными нациями»[761].

Военный Совет Киевского военного округа 21 сентября 1938 года получил директиву Генерального штаба создать в районе Волочиск – Проскуров - Каменец-Подольский группировку войск в составе управления винницкой армейской группы, 4-го кавалерийского корпуса, 25-го танкового корпуса, 17-го стрелкового корпуса, 23-й и 26-й легких танковых бригад. Для доукомплектования стрелковых соединений разрешалось призвать приписной состав по 8000 человек на дивизию, а также мобилизовать из народного хозяйства лошадей. Подразделения 17-го стрелкового корпуса полностью укомплектовывались личным составом. Одновременно к государственной границе выдвигались три дивизии 2-го кавалерийского корпуса. Для воздушного прикрытия привлекались три истребительных полка, три полка скоростных бомбардировщиков СБ, один полк тяжелых бомбардировщиков ТБ-3 и вся разведывательная и вспомогательная авиация КВО. Оперативная группа штаба Киевского военного округа во главе с командующим командармом 1-го ранга С.К. Тимошенко срочно переехала из Киева на запасной командный пункт в Проскурове.

Газета «Правда» 21 сентября неожиданно опубликовала цитату из интервью «ярого антикоммуниста» У. Чёрчилля: «Расчленение Чехословакии под англо-французским нажимом означает полное отступление европейской демократии перед угрозой применения силы со стороны фашистской Германии. Эта капитуляция носит характер катастрофы; она отнюдь не содействует укреплению мира и обеспечению безопасности Великобритании и Франции. Наоборот, она неизбежно приведет обе эти страны к такому состоянию, когда они, в конце концов, лишены будут всякой возможности сопротивляться» [762].

Белорусский военный округ 23 сентября получил аналогичную директиву о развертывании войск из Москвы. Для пополнения личного состава стрелковых дивизий до штатов военного времени разрешалось призвать приписной состав из расчета по 8 тысяч человек на дивизию, а также мобилизовать лошадей для покрытия минимальной потребности боевых частей и подразделений дивизий в транспортных средствах. Полное боевое доукомплектование личным составом должны были произвести и все авиационные базы. Резервистов предполагалось перебрасывать из пунктов постоянной дислокации войск в районы сосредоточения своих дивизий по железной дороге, куда последние обязаны были, не ожидая призывников, выступить в составе, предусмотренном штатом мирного времени[763].

КВО и БВО были преобразованы в Особые военные округа, каковыми оставались до 22 июня 1941 года. Для непосредственных боевых действий в небе Чехословакии были предназначены четыре отдельные авиационные бригады общей численностью 548 скоростных бомбардировщиков и истребителей.

В Белорусском Особом военном округе формировались Витебская и Бобруйская армейские группы, а в Киевском Особом военном округе — Житомирская, Винницкая и Одесская армейские группы, и Проскуровская кавалерийская группа. Уже в первой половине сентября в состояние боевой готовности были приведены все приграничные округа. Мобилизация мероприятия были осуществлены также в Ленинградском и Калининском военных округах. В целом 25 сентября 1938 года в состояние боевой готовности было приведено 60 стрелковых, 16 кавалерийских и 24 танковых дивизии, 3 мотострелковых бригады и 3000 боевых самолетов РККА[764].

Гитлер, выступая 26 сентября на партийном митинге во Дворце спорта, потребовал, чтобы Судетская область была передана Германии не позднее 1 октября, иначе она добьется этого силой. Срок для ответа - до 14.00 часов 28 сентября. «Если к 1 октября Судетская область не будет передана Германии, я, Гитлер, сам пойду, как первый солдат, против Чехословакии. …Если проблема судетских немцев будет решена, то мы не станет выдвигать дальнейших территориальных претензий в Европе. Мы подходим сейчас к последней проблеме, требующей своего разрешения. Это последнее территориальное требование, которое я выдвигаю перед Европой. В 1919 году три с половиной миллиона немцев были отрезаны от своих соотечественников группой сумасшедших политиков. Чехословацкое государство выросло из чудовищной лжи, а имя этого лгуна – Бенеш»[765].

В приграничных районах Чехословакии развернуто 37 дивизий в составе 4 армий, 400 танков и 1500 самолетов. Германские регулярные войска в целом насчитывали 39 дивизий, 720 танков и 2400 самолетов. Впоследствии немецкое командование было поражено мощью этих неиспользованных оборонительных рубежей. «Общее удивление вызвали чешские пограничные укрепления, - вспоминал рейхминистр вооружения А. фон Шпеер. - При пробных выстрелах, к удивлению наших специалистов, выявилось, что оружие, которое должно было быть против них использовано, оказалось неэффективным. Гитлер сам приехал к бывшей границе, чтобы составить свое собственное мнение о подземных сооружениях, и они произвели на него сильное впечатление. Укрепления были поразительно массивны, исключительно квалифицированно спроектированы и превосходно, - учитывая особенности ландшафта, - углублены на несколько ярусов в горах: “При стойкой обороне было бы очень трудно овладеть ими. Нам это стоило бы большой крови. А теперь мы все получили, не пролив ни капли. Но одно ясно - я никогда не допущу, чтобы чехи соорудили новую оборонительную линию. И какая у нас теперь великолепная исходная позиция! Горы уже у нас за спиной, мы в долинах Богемии”»[766]. Один из руководителей вермахта, начальник Генерального штаба вооруженных сил генерал-фельдмаршал В. Кейтель на Нюрнбергском процессе по этому поводу заявил: «Я твердо убежден, что если бы Даладье и Чемберлен сказали в Мюнхене: “Мы выступим!”, мы ни в коем случае не прибегли бы к военным действиям. У нас не было сил, чтобы форсировать чехословацкую линию укреплений, и у нас не было войск на западной границе»[767]. В. Кейтель продолжал: «Не только нас, солдат, но и Гитлера заинтересовали отошедшие к нам пограничные укрепления чехов, построенные по образцу «линии Мажино» под руководством французских военных инженеров. Всех поразили мощь артиллерийских фортов и фортов-застав, глубоко эшелонированных оборонительных порядков фортификационных сооружений нашего вероятного противника. В присутствии фюрера состоялись учебные стрельбы из тяжелых орудий различных калибров. Я лишний раз убедился в прозорливости фюрера, в свое время потребовавшего повсеместного принятия на вооружение 88-мм зенитного орудия. Пробивное действие снарядов вызывало искреннее восхищение: прямой наводкой с дистанции до 2000 м артиллеристы навылет пробивали обычный ДОТ»[768].

Дата добавления: 2015-08-05