Глава 3. 9 страница

Лучшим французским средним танком был СОМУА S.35. Его передняя часть с боевым отделением была цельнолитой. Соединение сегментов корпуса осуществлялось при помощи болтов. Лоб верхней половины корпуса имел толщину 36 мм и состоял из скруглённой нижней части, имевшей углы наклона 45°. Лобовая часть была защищена 45 мм бронёй, толщина бортовых листов составляла 40-45 мм. Трансмиссия и подвеска танка были заимствованы от чехословацкого танка Шкода LТ.35. Его вооружение включало в себя 47-мм пушку SA.34 и спаренного с ней 7,5-мм пулемета.

В соответствии с программой перевооружения французской армии 1936 года предприятиям фирмы СОМУА предстояло построить 600 средних танков, что позволило бы полностью оснастить ими кавалерийские полки трёх механизированные дивизии (Divisionlegeres mecaniques, или DLM). По штату каждый полк должен был иметь два батальона по 23 танка S.35 и одну командирскую машину с радиостанцией, а также батальон легких танков Гочкис H.35 - два эскадрона по 23 танка и один командирский S.35. Но после начала гражданской войны в Испании, где наиболее результативными оказались легкие немецкие и советские танки государственный заказ был сокращен до 300 машин.

К 1 сентября 1939 года во французской армии насчитывалось 270 танков S.35. В этот день французская армия сделала заказ ещё на 100 танков, с последующим выпуском 36 машин в месяц. К моменту капитуляции Франции было выпущено 427 танков S.35 всех модификаций[579]. Большая часть из них была захвачена германскими войсками в исправном состоянии. Большинство французских танков попросту не успели принять реального участия в военных операциях, придвигались поэтапно к линии фронта, и были сразу отрезаны немецкими войсками от баз горючего и складов боеприпасов.

Эти трофейные французские танки 22 июня 1941 года находились на специальных платформах 6 немецких бронепоездов вторжения. По откидным аппарелям танки могли съезжать на землю, чтобы принять бой в составе так называемых «десантных групп». Бронепоезда № 26, № 27 и № 28 имели в своем составе по 3 танка, № 29, № 30 и № 31 – по два, всего 15 машин.

Танки S.35 со свастикой пошли в бой утром 23 июня у стен Брестской крепости. После продолжительного артиллерийского обстрела главной цитадели, начавшегося в 5.00 и продолжавшегося весь день, немцы предположили, что силы обороняющихся красноармейцев истощены, немногочисленны и плохо вооружены. Поскольку передовые немецкие части уже ушли далеко вперед командование решили использовать для следующей атаки три S.35, входивших в состав бронепоезда № 28. Танки сняли с платформ и отправили штурмовать советские позиции в крепости. В течение дня все три машины были потеряны: два S.35 красноармейцы подбили гранатами и зенитным орудием у Северных ворот, третий смог прорваться в центральный двор, но сразу был поражен противотанковой пушкой артиллеристов 333-го артиллерийского полка и сгорел вместе с экипажем[580].

Отечественные легкие танки непосредственного сопровождения пехоты создавались на базе английского танка Виккерс-Армстронг Mk.VIЕ или, как его еще называли «Виккерс - 6 тонн», с авиационными моторами воздушного охлаждения. Основными достоинствами «шеститонника» была простота управления, высокая надежность, большой запас хода, достаточный сектор обстрела и дешевизна производства. Военное министерство Финляндии купило 20 танков для своих вооруженных сил. Итальянское и польское правительства приобрели лицензии на производство этого танка[581].

В 1930 году представители наркомата внешней торговли СССР закупили в Великобритании 15 двухбашенных пулеметных танков, и лицензию на их серийное изготовление и последующую модернизацию. Год спустя танк непосредственной поддержки пехоты был запущен в массовое производство под литерой Т-26.

Отечественный танк Т-26 не являлся копией прототипа. В нем были опробованы оригинальные конструктивные решения, ставшие позже классическими в отечественном танкостроении. Вместо капризного в эксплуатации и к тому же пожароопасного авиационного мотора английского прототипа на советском танке устанавливался отечественный автомобильный карбюраторный двигатель водяного охлаждения, освоенный в серийном промышленном производстве. В качестве топлива использовался не авиационный, а дешевый автомобильный бензин с низким октановым числом. Мощная ходовая часть танка позволяла на ее базе создавать более совершенные модификации Т-26. В годы первой пятилетки бронетанковые части РККА получили 1626 двухбашенных танков Т-26 с двумя пулеметами ДТ, а позже с 37-мм пушкой «Гочкис» в левой и пулеметом в правой башне. Благодаря хорошим ремонтным качествам и взаимозаменяемостью деталей поздних моделей, они исправно несли службу во внутренних военных округах и приняли участие в боях начального периода Великой Отечественной войны[582].

С 1933 года начался выпуск танков Т-26А с одной цилиндрической башней, в которой устанавливалась 45-мм длинноствольная пушка 19-К и один курсовой пулемет ДТ. Красная Армия получили 2127 «линейных танков» и 3938 радиофицированных, или «радийных» командирских танков Т-26РТ с уменьшенным боезапасом и третьим «зенитным» пулеметом на верху башни. Наконец, Т-26А образца 1939 года имел конические башни с подбашенными коробками, усиленными наклонными броневыми листами, которые были выпущены в количестве 2179 экземпляров. Боекомплект танка состоял из 165 снарядов и 3087 патронов. Танки Т-26А серии ПХ (подводное хождение) могли преодолевать реки глубиной до пяти метров. Правительство Китайской республики закупило 82 танка Т-26А, Турция – 60 танков Т-26, и примерно столько же приобрел Афганистан. В Испании в период гражданской войны приняли участие 360 танков этого типа, которые оказались серьезными соперниками итальянских и немецких легких танков. Трофейные 62 легких танков Т-26 были приняты на вооружение финской армии, и применялись до конца Великой Отечественной войны на Карельском фронте против Красной армии и войск вермахта, начиная с 1944 года[583].

Противопульное бронирование и относительно невысокая максимальная скорость на шоссе в 35 км/час Т-26А выглядели к 1938 году недостаточными для руководства ГАБТУ РККА, но были вполне сопоставимыми с характеристиками основного немецкого легкого танка Pz.Kpfw.II. Всего на вооружении РККА к 1939 году состояло 9000 танков Т-26, включая огнеметные, «химические», учебные и двухбашенные машины[584].

Однако у немецких легких танков были и некоторые преимущества. Если сравнивать германские машины с Т-26, то получается следующая картина. Многие Т-26 были танками пулеметными, равно как и Pz.Kpfw.I. Различие состояло в том, что Т-26 был двухбашенным; и в бою одна башня часто мешала вести огонь другой, тогда как наличие двух спаренных пулеметов у немецкого танка, наоборот, давало возможность концентрации огня. По весу советский танк превосходил, а по скорости уступал немецкой машине - 28 км/час и 40 км/час соответственно, хотя бронирование было практически одинаковым. В варианте Т-26А с цилиндрической башней и 45-мм орудием 19-К уже становился грозным соперником для быстроходных легких танков вермахта Pz.Kpfw.I и Pz.Kpfw.II.

Военная доктрина Генерального штаба Франции, рассматривала легкие танки только в качестве средства усиления пехоты и, тем самым, лишала их свободы действий. По мнению французских военных теоретиков тридцатых годов, наступательные действия в грядущей войне будут носить исключительно локальный характер. Основная тяжесть оборонительных боев возлагалась на неприступную «линию Мажино». На границе с Бельгией и Швейцарией бронетанковые подразделения имели скорее «предупреждающий», или символический характер.

Стандартные легкие танки поддержки пехоты Рено R.35 отличались беспрецедентной толщиной лобовой брони - 45 мм. В литой башне устанавливалась короткоствольная 37-мм полуавтоматическая пушка SA.18 и курсовой пулемет обычного калибра. Заряжание, наведение и стрельба из пушки осуществлялось командиром танка с помощью плечевого упора. Бронемашины вероятного противника снаряд из такого орудия мог поражать только с расстояния 150-200 м. Танк обладал низкой проходимостью вне шоссейных и грунтовых дорог, в боевом отделении было тесно, а его боевая масса составила более 10 тонн. Максимальная скорость танка составила 20 км/час по шоссе и 14 км/час по пересеченной местности. Последующая модификация R.39 существенных преимуществ перед ним не имела за исключением новой пушки с удлиненным стволом. Экипаж танка R.35/39 состоял из двух человек – командира и механика-водителя, и, несмотря на неплохую оптику и связь, старший офицер с трудом совмещал свои непосредственные обязанности с функциями артиллериста-наводчика[585].

В конце тридцатых годов легкий танк R.35 модернизировали. Инженеры фирмы АМХ предложили установить корпус танка на новое шасси, разработанное ранее для танка АМХ.38, который и должен был его заменить. Его главным отличием было использование 12 опорных катков малого диаметра с 4 поддерживающими роликами и ведущим колесом заднего расположения. Несмотря на увеличившуюся сложность в изготовлении, защищенность ходовой части АМХ оказалась лучше, так как её большая часть была закрыта 8-мм броневыми плитками. Часть танков получила архаичные «хвосты» для преодоления более широких рвов и траншей. Форма корпуса без изменений, сохранив толщину лобовой брони в 45 мм. Вооружение усилили за счет установки 37-мм пушки SA.38.L/33, с удлиненным до 35 калибров стволом. Дополнительный 7,5-мм пулемет Mle.1931 устанавливались в башне справа от пушки. Спаренная установка имела круговой сектор обстрела с углами вертикальной наводки от -16 до +20°. Несмотря на небольшой калибр, высокая начальная скорость снаряда в 701 м/сек, позволяло R.35/39 эффективно бороться с немецкими средними танками Pz.Kpfw.III на дистанциях до 200 м, то есть в ближнем бою. После поражения Франции в руках немцев оказалось новых 30 танков R.40 с более совершенной 40-мм длинноствольной пушкой, которые получили обозначение Panzerkampfwagen 40R.736(f).

Второй массовый французский легкий танк Гочкис Н.35 весил 11 400 кг, а мощность его карбюраторного двигателя составляла 75 л.с. при том же экипаже. Он развивал скорость на шоссе 28 км/час, но имел 34-мм лобовую броню. Но качество броневых листов было невысоким; они оказались «ломкими», и часто при ударе снаряда на излете покрывались трещинами. Танк непрерывно модифицировался (Н.38 и Н.39), причем мощность двигателя и толщина брони от модели к модели увеличивались, а ходовые качества, и проходимость и дальность хода пропорционально ухудшались. Вооружение танков всех версий было сравнительно слабым и состояло из одной короткоствольной 37-мм пушки SA.18 и спаренного с ней 7,5-мм пулемета. Накануне Великой Отечественной войны 211-й отдельный танковый батальон, включавший в себя 41 легкий танк Гочкис H.35/39 и 18 средних танков СОМУА S.35 в качестве машин командиров взводов, 10 июня 1941 года был переброшен в Финляндию. Он был включен в моторизованную группу СС «Норд», которая в годы Великой Отечественной войны оперировала на Кандалакшском направлении[586].

Американский легкий танк Т2Е-2 был спроектирован и построен Рок-Айлендским арсеналом в 1933 году. За основу был взят английский танк Виккерс Mk.II, ставший основой для советского танка Т-26 и польского 7.ТР. Американцы решили взять от британской машины только элементы ходовой части и подвески, подогнав их под собственные требования. На нем были установлены две пулеметные башни, обеспечивавшие круговой обстрел и вращаемые с помощью ручного привода. Их построили в количестве 237 серийных экземпляров под индексом М2А-2. Наиболее удачной стала модификация М2А-4. Её разработка началась в 1939 году. Танк стал однобашенным. В башне устанавливалась 37-мм пушка с курсовым пулеметом, а в лобовой детали находился еще один пулемет. Лобовая броня была увеличена до 25 мм. За исключением большей мощности двигателя и усиленного бронирования лобовой детали корпуса он уступал Т-26[587].

Советские быстроходные танки серии БТ строились на основе проекта танка Т-3 «Торнадо» американского конструктора У. Кристи. В период Великой депрессии тот охотно продал советским торговым представителям за 64 млн. долларов лицензию на его производство, проекты его модификаций и всю оснастку экспериментального завода. Правда, представленная документация была неполной, а эталоны поступили без башен, вооружения и с некондиционными изношенными двигателями воздушного охлаждения. Проекты будущих колесно-гусеничных танков Т-7 и Т-4 представлялись любопытными, но, увы, далекими от реальности.

Внедрение нового танка в производство было поручено Главному конструктору Харьковского паровозостроительного завода имени Коминтерна А.О. Фирсову. Он внес ряд принципиальных изменений в конструкцию «торнадо», в первую очередь, увеличив запас хода и объем боевого отделения танка.

Пока шли переговоры о лицензионном производстве на советских заводах французской пушки «Гочкис», 350 танков первой серии БТ-2 временно оснащались пулеметами – сначала одним пулеметом типа «Максим», затем, а начиная с 61-го экземпляра, 7,62-мм пулеметом ДТ в шаровой установке. Наконец, серийные танки БТ-2 оснащались двумя спаренными с 37-мм танковой пушкой авиационными пулеметами ДА-2 с кольцевым коллиматорным прицелом.

Первая машина семейства БТ-2 была официально принята на вооружение РККА 23 мая 1931 года еще до изготовления опытной серии, как говорится, по чертежам.

Вместо короткоствольной пушки эталона на новом танке БТ-2 установили 37-мм длинноствольную французскую танковую пушку «Гочкис», для чего пришлось разработать специальную цилиндрическую башню. Увеличение массы танка потребовало установления отечественного мощного двигателя воздушного охлаждения М-5Т. На танке устанавливалась лебедка с приводом от двигателя, чтобы в случае попадания машины в ров вытащить ее с помощью специальной крупноячеистой цепи, закрепленной за дерево или любой тяжелый предмет. Она укладывалась на лобовой части танка и в атаке играла роль дополнительного противопульного экрана.

На рокадных и шоссейных дорогах и каменистых пустынях Монголии на восьми обрезиненных катках БТ-2 развивал скорость до 70 км/час, а на гусеницах по пересеченной местности – до 50 км/час! Смена и установка гусениц у опытного экипажа занимала всего 30 минут. Правда, траки танка были крупнозвенчатыми и узкими, и по причине высокой нагрузки на грунт его проходимость в пересеченной местности оставляла желать лучшего. В глубоком снегу БТ-2 часто буксовал, и танк приходилось вытаскивать на твердую поверхность с помощью той же цепи на лобовой части машины. Да и крышка входного люка вовнутрь машины для механика-водителя находилась на передней лобовой детали танка, что делало танк уязвимым при фронтальной атаке на укрепленные артиллерийские позиции противника и не давало возможности существенно увеличивать толщину лобовой брони. Это требовало от экипажа умения постоянно маневрировать под артиллерийским огнем противника. На испытательных полигонах легкие танки БТ-2, разогнавшись до скорости 50 км/час, с небольших возвышений могли перепрыгивать рвы и водные преграды шириной от 20 до 40 м, в зависимости от подготовленности экипажа.

На военном параде 7 ноября 1931 года три новых скоростных харьковских танка БТ-2 и семь Т-26 впервые были показаны на Красной площади членам Политбюро ЦК ВКП (б), правительству, иностранным послам и военным атташе. СССР на глазах у всех превращался в мировую военную державу.

На БТ-5 и БТ-7 устанавливались отечественные 45-мм длинноствольные бронебойные орудия в сварной башне, новые телескопические прицелы, экранировалась лобовая броня, и ставились дополнительные курсовые пулеметы, а на командирских машинах - радиостанции с поручневой антенной: таких «радийных» танков было выпущено 2117 штук. Антенна была очень заметной приметой для артиллеристов противника, и они концентрировали огонь на этих танках, чтобы вывести из строя командира подразделения. Уже в период советско-финской войны на всех танках устанавливались деревянные имитаторы антенн. Колесные движители использовались при необходимости ускоренной переброски танковых соединений к месту боя. Во время советско-японского вооруженного конфликта на реке Халхин-Гол в июне 1939 к горе Баин-Цаган была неожиданно для японцев выдвинута 11-я танковая бригада из района Тамцак-Булака, которая двигалась по бескрайним монгольским степям на колесах со средней скоростью 55 км/час. С ее помощью был завершен разгром 6-й пехотной дивизии - ударной группировки японской Квантунской армии в Монголии. Однако из-за отставания стрелковых и кавалерийских соединений без поддержки штурмовой авиации советские танкисты понесли значительные потери[588].

В 1939 году на всех легких танках установили новую 45-мм пушку 20-К с увеличенным числом нарезов в стволе, что значительно повышало начальную скорость снаряда и его бронебойные качества. Снаряд усовершенствованной пушки пробивал 47-мм броню с расстояния 1000 м, тогда как немецкая 50-мм танковая пушка имела пробивную дальность всего 400 м. Но советские танкисты не получили новые прицелы, и пользовались старыми приборами прицеливания, что исключало точность стрельбы. Бронебойные снаряды экипажам выдавались в среднем из расчета 1:10. Во-первых, в боекомплекте легкого быстроходного танка дальнего действия согласно уставу автобронетанковых войск должны были преобладать фугасные и разрывные снаряды, так как поражение бронированных объектов в их задачу не входило, а во-вторых, советская промышленность производила такие боеприпасы в недостаточном количестве.

На последних модификациях БТ-7М вместо 45-мм пушки устанавливалось 76-мм танковое орудие Ф-22. Пожароопасные лицензионные американские двигатели М-5Т заменялись серийными авиационными моторами водяного охлаждения М-17Т на БТ-5 и БТ-7, а затем на БТ-7М - мощными отечественными танковыми дизелями В-2. Максимальная скорость возросла, ходовые характеристики в принципе не изменились, а попадание снаряда в моторный отсек теперь редко приводили к возгоранию топливных баков. Всего было выпущено 715 танков БТ-7М с дизельной двигательной установкой и усиленной лобовой броней. В тридцатые годы в строевые автобронетанковые части поступило 950 танков БТ-2, 1884 танков БТ-5, 4600 танков БТ-7 и 2115 БТ-7М, то есть 9565 линейных машин [589].

По своим тактико-техническим характеристикам и вооружению БТ-2, БТ-5, БТ-7 и БТ-7М превосходили легкие германские танки Pz.Kpfw.I, Pz.Kpfw.II и «основные средние танки» Pz.Kpfw.III, и не уступали «средним танкам поддержки пехоты» Pz.Kpfw.IV.

По основным параметрам «броня - подвижность - вооружение» танки БТ-7 соответствовали немецким средним танкам Pz.Kpfw.III, а серийные чешские танки LT.35 и LT.38 они значительно превосходили. Их лобовая 30-мм броня не обеспечивала противоснарядную защиту. БТ-7 с модернизированной 45-мм пушкой 20-К мог уверенно поражать неприятельские танки с километровой дистанции, оставаясь при этом недосягаемыми. Что касается подвижности и запаса хода, танки БТ-7М были лучшими в мире в своем классе. Все танки БТ имели оптимальную весовую отдачу – их удельная мощность составляла 34-36 л.с. на тонну полезной массы.

Основная масса боевых машин германских танковых дивизий к началу второй мировой войны состояла из легких танков Pz.Kpfw.I с пулеметным вооружением, и Pz.Kpfw.II, оснащенные 20-мм пушкой КwК.30.

В Великобритании для немецких курсантов школы «КАМА» в Казани были приобретены удачные танкетки фирмы «Карден-Ллойд» без вооружения, и на удачном в конструктивном отношении шасси германские и советские инженеры на заводе «Большевик» в Ленинграде сконструировали прототип легкого танка. После полной программы эксплуатационных испытаний прототип без вооружения был отправлен в Германию под названием «сельскохозяйственный тягач» СХ, переведенным на немецкий язык как LaG. Их крупносерийное производство развернулось уже в нацистской Германии после прихода Гитлера к власти на заводах фирмы «Крупп» и «Хеншель». Впоследствии они положили начало технологии всего немецкого танкостроения. Самым крупным боевым столкновением с участием Pz.Kpfw.I стал случайный встречный бой с легкими пушечными танками Рено R.35 у Намюра, когда 12-13 мая 1940 года 3-я и 4-я немецкие танковые дивизии потеряли сразу 64 машины. Несмотря на то, что во время «французской кампании» подобные танковые бои носили эпизодический характер, потери легких танков оказались тогда весьма болезненными для вермахта - 182 машины Pz.Kpfw.I. К концу 1941 года на советско-германском фронте были потеряны практически все 428 танков Pz.Kpfw.I. Уцелевшие машины немцы переделали в радиофицированные командирские танки, самоходные артиллерийские установки и транспортеры боеприпасов[590].

Толщина брони Pz.Kpfw.II была вдвое толще, чем у советского танка Т-26, но он не годился для выполнения основной задачи – уничтожения огневых средств и живой силы противника, поскольку осколочно-фугасный снаряд его пушки был неэффективен для выполнения этих функций. Для поражения любой цели требовалось прямое снайперское попадание. Основные операции с участием Pz.Kpfw.II пришлась на «блицкриг» германского вермахта в Польше, Норвегии, Бельгии, Нидерландах, Франции в 1939-1940 годах. В Африканском корпусе генерал-фельдмаршала Э. Роммеля в 1941 году насчитывалось 70 машин Pz.Kpfw.II, которые использовались для тактической разведки. Шасси танка послужили базой для создания самоходных артиллерийских установок[591].

В танковых войсках «третьего рейха» на 1 сентября 1939 года было 98 средних танков Pz.Kpfw.III и 211 более мощных танков Pz.Kpfw.IV. Если концепция «блицкрига» в ходе французской кампании себя полностью оправдала, то защита немецких танков оказалась неадекватной: снаряды 37-мм противотанковых орудий противника оставляли пробоины как в броне легких Pz.Kpfw.I и Pz.Kpfw.II, так и в корпусах средних танков Pz.Kpfw.III и Pz.Kpfw.IV.

Немецкие и чехословацкие танки артиллерийской поддержки пехоты изначально не предназначались для борьбы с танками противника. Короткоствольные пушки KwL.37 длиной 24 калибра имели низкую начальную скорость снаряда. Тактике встречного боя немецкие танкисты никогда не обучались, а при любом случайном столкновении они должны были отойти в укрытие и вызвать противотанковую артиллерию моторизованной дивизии или бомбардировочную авиацию.

Средние танки Pz.Kpfw.III были уязвимыми для противотанковой артиллерии по причине вертикальной установки броневых листов и из-за большого количества ремонтных лючков на бортах и лобовой детали. Лобовая 30-мм броня не обеспечивала противоснарядную защиту. Узкие гусеничные траки не позволяли им быстро продвигаться по пересеченной, и особенно заболоченной, местности. Короткоствольная 37-мм пушка имела низкую начальную скорость снаряда, и против быстроходных танков, двигавшихся на большой скорости с угловым смещением, была неэффективной. Осколочный снаряд танковой пушки имел массу 610 граммов, и был в два раза легче снаряда модернизированной советской 45-мм пушки 20-К, что обусловило значительно меньшее поражающее действие по пехоте. Для поражения бронированных целей эти пушки были беспомощными, за что немецкие артиллеристы прозвали их «рождественскими колотушками». Они более или менее удачно применялись для разрушения долговременных земляных укреплений и кирпичных строений. Во время движения по причине несовершенства гироскопа прицельный огонь эти немецкие танки вести не могли. Во время «польского похода» и в период французской кампании эти бронемашины не составляли большинства в дивизиях Панцерваффе. Советская государственная комиссия под руководством первого заместителя наркома оборонной промышленности СССР И.Ф. Тевосяна в 1939 году ознакомилась с состоянием производства танков в «третьем рейхе», и из всего увиденного отобрала для закупки только один танк Pz.Kpfw.III Ausf.J. Этот танк на полигоне в подмосковной Кубинке был всесторонне изучен. Специалисты ГАУ и ГАБТУ разработали для советских артиллеристов по их результатам конкретные рекомендации по их эффективному поражению.

Танк Pz.Kpfw.III превосходил БТ-5 и БТ-7 по всем параметрам, кроме максимальной скорости. Но в условиях их передвижения вне дорог, это преимущество теряло свое значение. Танковая оптика и электрооборудование версии Ausf.J оказались лучше, нежели советские прицелы и механизмы.
К началу Великой Отечественной войны Pz.Kpfw.III стал массовым немецким танком. В 1941 году германская промышленность выпустила 1713 таких бронированных машин. Только в 1-й танковой группе генерал-полковника Э. фон Клейста вермахта на вооружении пяти танковых дивизий имелось 162 танков модификаций D, E и F.

Самым лучшим был танк Ausfurung H и J стал благодаря установке длинноствольной 50-мм пушки PaK.40 и 50-мм лобовой брони. Неплохая маневренность, увеличенная броневая защита и вооружение этих модификаций позволили этому танку вплоть до 1943 года более или менее уверенно противостоять английским пехотным и легким американским танкам М3А «Стюарт» в Северной Африке. Но его век как боевого танка уже был отмерен: возможности дальнейшей существенной модернизации Pz.Kpfw.III были исчерпаны. Невостребованные шасси танков Pz.Kpfw.III использовались для создания самоходных артиллерийских орудий поддержки пехоты StuG.III «Артштурм», или правильнее - «Штурмгешютц» (Sturmgeshűtz). Они по праву считались универсальной и самой массовой немецкой бронированной машиной второй мировой войны. Простые и надежные в эксплуатации «артштурмы» находились на вооружении фактически всю войну, став незаменимой «рабочей лошадкой» вермахта. Действуя из замаскированных и укрепленных засад, они неплохо себя зарекомендовали и как «истребители танков»[592].

Средний танк артиллерийской поддержки пехоты Pz.Kpfw.IV нес мощное вооружение – короткоствольную 50-мм пушку и 2 пулемета. Лобовая и башенная броня этого танка была усилена. Его боевой путь начался осенью 1938 года при оккупации Судетской области, а в сентябре 1939 года уже 211 Pz.Kpfw.IV участвовало в агрессии против Польши. Примерно столько же танков этого типа воевало во Франции в мае-июне 1940 года. Большинство танков Pz.Kpfw.IV попало в африканский корпус генерала Э. Роммеля. Во время Великой Отечественной войны этим танкам пришлось сражаться с Т-34 и КВ, которые имели отличные длинноствольные дальнобойные пушки с высокой начальной скоростью снаряда, рациональное бронирование и лучшую маневренность. Танки этого типа немецким конструкторам пришлось существенно модернизировать, причем в по-военному сжатые сроки. Очередным шагом в развитии танков семейства Pz.Kpfw.IV стала модель Ausfurung Е, с увеличенной за счет навески 30-мм экранов броней в лобовой части корпуса (суммарная толщина - 50 мм), борта корпуса нарастили экранами толщиной 20 мм, а ходовую часть закрыли 15-мм металлическими щитами. В сварной башне была установлена новая длинноствольная 75-мм пушка KwK.40. Масса танка Ausf.Е составила уже 21 тонн. В ходе заводского ремонта дополнительную накладную броню стали устанавливать и на «четверки» более ранних модификаций. На танках Pz.Kpfw.IV Ausf.Е лобовую броню увеличили с 50 до 95 мм. Естественно, это отрицательно отразилось на их скорости, маневренности и проходимости.

Достоинством этих средних танков были специально сконструированные бензиновые двигатели Майбах NL.38TR и HL.120TRM с автоматической противопожарной системой. Поэтому при попадании снаряда в двигатель, у экипажа оставалось некоторое время, чтобы покинуть горящую машину. Автомобильными дизельными двигателями немцы оснастили лишь 100 командирских танков с пулеметным вооружением.

Следующая версия Ausf.G была значительно тяжелее, что приводило к быстрому износу ходовой части. Однако в условиях отсутствия альтернативы его выпуск увеличивался. Если в 1942 году заводы «третьего рейха» изготовили 900 танков модели Ausf.G, то в 1943 году - 3000 машин PzKpfw.IV Ausf.H. Тем не менее, Гитлер из-за больших потерь танков на Восточном фронте настаивал на полном прекращении их выпуска. Ставший после поражения под Москвой генеральным инспектором бронетанковых войск генерал-полковник Г. Гудериан сумел убедить фюрера приостановить это гибельное для Панцерваффе решение ввиду сомнительной возможности массового изготовления средних танков Pz.Kpfw.V «Пантера» по технологическим причинам. Обслуживание одной «пантеры» перед боем требовало наличия 6 специальных большегрузных автомобилей и занимало без малого два часа. С потерей PzKpfw.IV единственным танком германской армии оказался бы не менее сложный в эксплуатации и очень дорогой в производстве Pz.Kpfw.VI «Тигр» и его окончательный вариант «Королевский тигр». Он не мог стать, и так и не стал, массовым танком Панцерваффе. В итоге средние танки Pz.Kpfw.IV разных модификаций серийно выпускались до конца второй мировой войны, хотя стали излюбленными целями английских и американских тяжелых пушечных истребителей и советских штурмовиков. Поэтому, несмотря на выпуск новых Pz.Kpfw.V «Пантера» и Pz.Kpfw.VI «Тигр», ветераны Pz.Kpfw.IV различных версий оставались на вооружении вермахта. Германия экспортировала их в Румынию и Финляндию. Их траки оставались узкими, что снижало тактико-технические характеристики этого в общем надежного и неприхотливого в эксплуатации танка[593].

«Тяжелые танки прорыва» в Германии серийно не строились, так как в них накануне второй мировой войны Министерство вооружений «третьего рейха» не усматривало необходимости. Их проекты были, несомненно, экстравагантными с примесью позднего немецкого экспрессионизма, а при отсутствии испытательных полигонов узнать их реальные характеристики не представлялось возможным. Известный конструктор Ф. Порше работал в этом направлении долгие годы, но в целом удачной концептуальной конструкции так и не создал. Очередные порождения немецкой гигантомании «Маус» и «Лев» не годились даже для пробной войсковой серии: из-за своей колоссальной массы они были не способны двигаться по шоссейным дорогам, не говоря уже о мостах[594].

Дата добавления: 2015-08-05