ЯВЛЕНИЕ XIV. Леонора. Ф и е с к о .

Леонора. Ф и е с к о.

Л е о н о р а (робко подходит к нему). Фиеско! Фи­

еско! Я понимаю вас только вполовину, но уже трепещу

за вас.

Ф и е с к о (важно). Леонора, я видел когда-то, что ты

шла по левую сторону одной генуэзки, я видел, что на

собраниях знати ты довольствовалась вторым поклоном

дворян. Леонора, это резало мне глаза. Я решил, что

этого не должно быть, и — этого не будет. Слышишь

ли бранный шум в моем дворце? Что тебя ужасает —

совершится. Идите спать, графиня, завтра я разбужу

герцогиню.

Л е о н о р а (всплеснув руками, падает в кресло).

Боже! Мое предчувствие! Я погибла!

Ф и е с к о (с достоинством). Выслушай же меня, моя

любовь! Двое из моих предков носили папскую корону.

Кровь Фиеско течет спокойно только под порфирой.

Неужели твой супруг должен блистать одним наслед­

ственным блеском? (Живее.) Как? За все свое величие

быть благодарным шаткому случаю, слепившему в ми­

нуту прихоти из сгнивших заслуг Джованни-Луиджи

Фиеско? Нет, Леонора! Я слишком горд, чтобы при­

нимать в подарок то, что сам сумею добыть. Ны­

нешнюю ночь я возвращу моим предкам свое заем­

ное украшение. Графы Лаванья вымерли, начинаются

герцоги.

Л е о н о р а (в тихой задумчивости, качая головой).

Я вижу, как мой супруг, покрытый глубокими смер­

тельными ранами, падает на землю. (Глухо.) Я вижу, как

немые носильщики несут мне навстречу растерзанное

тело моего супруга. (Вскакивает в ужасе.) Первая

встречная пуля пробивает сердце моего Фиеско!

Ф и е с к о (с любовью берет ее за руку). Успокойся,

дитя мое! Этой первой пули не будет.

Л е о н о р а (смотрит на него серьезно). И Фиеско

с такой уверенностью испытует небо? Когда бы из ты­

сячи случаев был возможен только один, — этот один

из тысячи может выпасть, — и мой супруг погибнет. По­

думай, ты играешь с небом, Фиеско! И если бы на

один проигрыш был миллион выигрышей, неужели осме­

лился бы ты встряхнуть их и выйти на дерзкий бой с

самим богом? Нет, мой супруг! Когда все поставлено

на карту, тогда игра богохульство.

Ф и е с к о (улыбаясь). Не тревожься! Счастье со

мною.

Л е о н о р а. И ты говоришь это, когда сам видел

эту губящую душу игру, — вы называете ее препровож­

дением времени, — сам смотрел на обманщицу, как она

манила своего любимца ничтожным выигрышем, пока

он не разгорячился, не вскочил, не захотел сорвать всего

банка, и потом в одну сдачу предала его мукам отчая­

ния? О мой супруг! Ты идешь не для того, чтобы пока­

зать себя генуэзцам и быть обожаемым. Разбудить ре­

спубликанцев, напомнить коню о его копытах — это не

безделица, Фиеско, не полагайся на этих бунтовщиков.

Умные, что тебя возбуждают, боятся тебя, глуцпы обо­

жают, но бесполезны. И куда ни погляжу, всюду ожи­

дает гибель моего Фиеско.

Ф и е с к о (ходит решительными шагами по ком­

нате). Малодушие опасно. Величие требует жертв.

Л е о н о р а. Величие, Фиеско? О, зачем твой гений

так враждебен моему сердцу! Если счастье тебе не из­

менит, — ты победишь, хочу я сказать, тогда — горе мне,

злополучнейшей из женщин. Я буду несчастна, если тебе

не удастся, если ж посчастливится — стану еще несча­

стнее. Тут нет выбора, мой возлюбленный! Если Фиеско

не станет герцогом, — он погиб; погиб мой супруг, если

я в нем обниму герцога.

Ф и е с к о. Я не понимаю тебя.

Л е о н о р а. Мой милый Фиеско, в бурной атмосфе­

ре трона увядает нежный цветок любви. Сердце чело­

века — и будь этим человеком сам Фиеско — слишком тес­

но для двух всемогущих богов, — богов, так не похожих

друг на друга. Любви даны слезы и дар понимать эти

слезы. Глаза властолюбия — железо, из них не выжмешь

сочувствия. У любви всего одно благо: ей нет нужды

до остального мира. Властолюбие голодает и тогда,

когда грабит всю природу. Властолюбие разрушает мир

и превращает его в тюрьму, любовь и в пустыне со­

здает рай. Захочешь ли успокоиться на груди моей,—

упрямый вассал постучится в твое царство, захочу ли

я упасть в твои объятия, — деспотический страх твой

будет видеть убийц, спрятанных за пологом, и гнать те­

бя из комнаты в комнату. А там вкрадется подозритель­

ность и отравит домашнее согласие. Если твоя Леонора

подаст тебе пить, ты судорожно оттолкнешь кубок и

мою нежность назовешь отвратительницей.

Ф и е с к о (в ужасе останавливается). Довольно, Лео­

нора! Какая ужасная картина!

Л е о н о р а. И все-таки картина еще не окончена.

Я бы сказала: жертвуй любовью величию, жертвуй спо­

койствием, лишь бы только Фиеско остался прежним...

Боже! Вот где удар! Ангелы редко всходят на трон и

того реже сходят с него. Кому нечего бояться людей,

сжалится ли тот над человеком? Кто по произволу по­

ражает громовыми стрелами, найдет ли нужным обод­

рить его ласковым словом? (Останавливается, потом

скромно к нему подходит, берет за руку и продол­

жает с утонченной горечью.) Монархи, Фиеско, — это

неудавшиеся замыслы благожелательной, но немощной

природы. Они так любят становиться между людьми и

провидением... Это скверные создания и еще худшие

созидатели.

Ф и е с к о (в беспокойстве прохаживаясь по ком­

нате). Довольно, Леонора! Мост поднят за мной.

Л е о н о р а (томно смотрит на него). Так что же,

мой супруг? Только того, что сделано — не воротишь.

(Нежно и немного лукаво) Я слыхала однажды, как ты

клялся, что красота моя разрушила все твои планы.

Ты произнес ложную клятву, лицемер, или красота моя

отцвела преждевременно. Спроси свое сердце, кто вино­

ват? (С жаром, обняв его обеими руками.) Воротись!

Опомнись! Откажись! Любовь вознаградит тебя. Если

мое сердце не может утолить твоего ненасытного го­

лода, Фиеско, то корона еще того менее утолит его.

(Ласкаясь.) Пойдем! Я изучу все твои желания, солью

все чары природы в одном поцелуе любви, чтоб только

удержать беглеца в этих небесных оковах. Твое сердце

бесконечно, пусть будет такою и наша любовь, Фиеско!

Осчастливить бедное созданье, которое ищет свое небо

на груди твоей, — неужели это может оставить пустоту

в твоем сердце?

Ф и е с к о (совершенно потрясенный). Леонора, что

ты сделала со мною? (В бессильи припадает ей на

грудь). Теперь я не в силах более показаться на глаза

ни одному генуэзцу.

Л е о н о р а (радостно, быстро). Бежим, Фиеско!

Бросим во прах всю эту блестящую ничтожность, по­

селимся где-нибудь в пустыне и будем жить для

одной любви! (Восторженно прижимает его к серд­

цу.) Тогда наши души, чистые, как прозрачная ла­

зурь неба над нами, перестанут заражаться ядовитым

дыханьем горя, и наша жизнь потечет согласно журча-

щим потоком.

Раздается пушечный выстрел. Фиеско вырывается из ее объятий. За­

говорщики входят в залу.

Дата добавления: 2015-07-24