Принцип религиозно-нравственной сознательности

Я желал бы, чтобы все люди были религиозны

К.Д.Ушинский

В свете вероучения Православной Церкви религиозное и «нравственное сознание является неотъемлемой принадлежностью человеческой личности как образа Божия»[382]. Религиозное сознание человека связано с верой. Вера же, согласно св. Апостолу Павлу, есть дар Божией благодати (см.: 1 Кор. 12, 9). С другой стороны, вера есть ответ человеческого сознания на Божественное призвание и выражение готовности быть верным в следовании Христу. Отсюда можно указать на два фактора, имеющих самое важное значение в формировании веры в раннем возрасте: а) это приобщение ребенка к источникам благодати и б) освящение и возрастание его в страхе Божием, благоговении и любви.

Как же происходит поэтапное формирование религиозно-нравственной сознательности ребенка?

Имея в виду цель воспитания, мы не должны ограничивать себя никаким пределом времени в сообщении дитяти первых понятий, первой мысли о Боге, о началах нравственности. То, что мы сказали о таинственном начале истинного боговедения в несмышленой, но богопросвещенной душе младенца, налагает на нас обязанность принять религиозное обучение, как непременную принадлежность самого первоначального воспитания. Мы говорим сейчас о крошечном несмышленом младенце. Конечно, в этот период область его сознательной духовной жизни еще мала, но тем непростительнее в этом малом кругу допускать пробелы.

Первое чувство, встречающее новорожденного в жизни не случайно есть любовь, что именно любви он научается прежде всего. И первый предмет его еще неосознанной любви - его мама, ибо именно она питает младенца и заботится о нем. Мама же - и первый предмет веры ребенка, ибо она порождает в нем чувство покоя и уверенности в настоящем. В целом состояние несмышленого младенца свящ. И.Базаров уподобляет "состоянию полной веры, для которой ожидаемое в будущем осуществляется в настоящем, и невидимое глазами становится верным, как бы осязаемое. В самом деле, не проглядывает ли в этой младенческой жизни начало того невинного состояния, которое, начинаясь верою, имеет концом своим блаженную вечность?"[383].

Вот почему так важно, чтобы сама мама была не только верующей и любящей, но и молящейся личностью, стремящейся подражать по мере сил высшему идеалу материнства - Матери Божией. Мама может не только питать, но и воспитывать еще несмышленое дитя, ибо в ее руках такие сильные "воспитательные средства" как любовь, молитва, материнское благословение, крестное знамение, окропление святой водой... Воспитательное значение имеют и зрительные образы, запечатлеваемые младенцем: молящаяся мать, иконы и крестик над кроваткой. Гуляя с малышом, можно указывать ему на небо и говорить о Боге. Пусть он не поймет нас в эту минуту, но как определить тот момент, с которого он начнет понимать? Кто может сказать, когда ребенок начинает понимать нашу речь? Однако, рано или поздно он начинает ее понимать, более того, именно тот язык, который он слышит с рождения (или даже от утробы) становится для него родным. Пусть же родным станет для него язык веры, язык боговедения и богопочитания... Все это становится первым богослужением для младенца.

Домашнее богослужение восполняется посещением храма, где важнейшим "средством воспитания" является сколь можно более частое Причащение Святых Христовых Таин, а также само богослужение, пение, чтение, окропление святой водой, воскурение ладана, поднесение ко кресту - в целом, все церковное... Христианство, все от начала до конца, исполнено таин, непостижимых, но действенных. Если несомненно, что по вере восприемников на крещаемого нисходит благодать возрождения, то не удивительно, что по благочестию тех же восприемников или родителей на душе младенца будет почивать особое благоволение Божие. И это вновь требует прежде всего от самих воспитателей (родителей и крестных) веры и благочестия.

Младенец растет, мало-помалу в нем развивается сознание. Если первый лепет его освящен уже именем Бога, первые движения руки употреблены на крестное знамение, первые заученные слова - молитва, то можно с уверенностью сказать, что воспитание уже осуществляется, и родители должны восполнять его собственными усердными молитвами за детей. Через личный пример, образ жизни, наставления, внушения и т.п. родители и воспитатели являются как бы посредниками между внутренним законом (заложенным в душу ребенка Богом еще до его рождения) и сознанием ребенка, олицетворением его совести до тех пор, доколе не будет разуметь отвергать худое и избирать доброе (Ис. 7,15). Они помогают сделать внутренний закон жизненным достоянием, активной нравственной ценностью, постепенно формируя свободу нравственного выбора ребенка. По словам свт. Феофана, "по вкусу сердца будет назначаться и будущая вечная обитель, а вкус у сердца там будет такой, каким образуют его здесь"[384].

Здесь мы сделаем небольшое отступление, предполагая, что читающий эти строки может спросить: не слишком ли односторонне мы понимаем педагогический процесс? Неужели мы хотим дать ребенку исключительно религиозное воспитание? - Прежде всего мы хотим дать православное воспитание. Более всего и ранее всего мы говорим именно о религиозно-нравственном воспитании потому, что оно является важнейшим из всех прочих видов. Но и все остальные виды воспитания - умственное, эстетическое, трудовое и физическое - являются видами христианского воспитания! Иначе и быть не может, ибо в самом слове воспитание заключен этот смысл: воспитание суть восполнение питания, питание для души. Воспитание есть средство к наставлению человека на путь истинный, ведущий его к главной цели - жизни вечной. Эта цель дана нам Богом, искать ли нам других? Ту же направленность задает нам и само слово педагогика - детоводство ко Христу. Значит, все виды воспитания должны служить средствами к достижению этой цели, а потому более всего внимания должно быть уделено тому единому, что служит человеку на потребу (см.: Лк. 10, 42).

Многое из того, чему мы учим младенца, со временем забудется. Возможно, другие влияния, другие впечатления вытеснят из его сознания то, чему его учили в детстве. Но основа заложена и не может исчезнуть. Яркий пример тому - судьба о. Сергия Булгакова, замечательного православного богослова и проповедника. Его детство прошло в атмосфере церковного благочестия и богослужений. Но потеряв веру в юношеском возрасте, он лет до тридцати увлекался марксизмом, стал профессором политической экономии, а потом... вернулся к вере и стал священником. В своих воспоминаниях он пишет: "В сущности я всегда, даже будучи марксистом, религиозно тосковал. Сначала я верил в земной рай, а потом, вернувшись к вере в личного Бога, вместо безличного прогресса, я поверил во Христа, Которого я в детстве возлюбил и носил в сердце. Властно и неудержимо повлекло меня в родную церковь. Словно хоровод небесных светил, зажглись когда-то в моей детской душе звезды впечатлений от великопостных богослужений, и они не погасли даже во тьме моего безбожия"[385]. Дай нам Бог заложить в наших детях такие неугасимые огоньки любви и веры в Бога! Дай Бог, чтобы, возрастая, они, подобно Господу, укреплялись духом и исполнялись премудрости, и благодать Божия была на них (см.: Лк. 2,40)...

Но вот дитя вступает в отроческий возраст, и мы получаем еще одно сильное средство воспитания. Именно в 7 лет отрок впервые приступает к Таинству Исповеди. Таинство Исповеди (Покаяния) установлено Самим Господом. В нем пастыри Церкви силой Святого Духа разрешают кающегося христианина от всех грехов, совершенных им после Крещения или после последней Исповеди. Власть отпускать или не отпускать грехи дарована Апостолам, а в лице их и пастырям Церкви (см.: Мф. 16, 19; 18, 18; Ин. 20, 23; Деян. 20, 17-28). Именно Покаянием начинается сознательная христианская религиозно-нравственная жизнь человека. Чтобы начать новую, благодатную жизнь, нужно покинуть прежнюю, греховную. Покаяние есть важнейший акт нравственного воссоздания человека, восстановление его в прежнем достоинстве. Неслучайно Покаяние называют вторым Крещением.

Чадолюбивая наша Мать-Церковь многократно в течение года побуждает своих чад к покаянию яркими Евангельскими примерами, пастырскими призывами и песнопениями в течение всего года, и особенно в Великий пост, тем самым радея об исполнении слова Божия (см.: Мф. 3, 2;Мк. 1, 15; Деян. 2, 38; 3, 19).

Православные воспитатели, лично познавшие силу и благотворность покаяния в Таинстве Исповеди, будут понимать его значимость для себя и воспитываемых ими детей.

Если младенец сподоблялся получать благодатные дары от Таинства Причащения по вере родителей, то отрок сам отвечает за себя. Нам, как воспитателям, и по долгу восприемничества, важно, с какими чувствами и мыслями приступает наш питомец к Причащению. Это - первое испытание его веры перед Богом и первый экзамен для его воспитателей, ибо на пробу ставится все здание духовной жизни воспитанника, которое мы помогали ему созидать до сих пор. Поэтому так важно приготовить ребенка к достойному принятию первого для него самостоятельного Причащения. Не нужно много слов, чтобы дитя, до этих пор получавшее православное воспитание, возмутилось при сознании своих недостатков и пришло к мысли о своем недостоинстве. Правда ребенок еще не в состоянии облечь свои чувства в определенные образы, но здесь-то и место помощи со стороны воспитателей. Лучшим, вернейшим и самым надежным средством к искоренению пороков и недостатков в детях может служить достойное приготовление к принятию святых таинств Исповеди и Причащения. "Воспрепятствовать развитию порока бывает нужно немедленно... но истребить в дитяти наклонность к пороку и предупредить... преступление законов воспитания можно только в эти торжественные минуты... Пусть воспитатель раскроет зародыши греха перед глазами своего питомца и, показав ему всю пагубу этого зла, внушит ему вместе с раскаянием и желание освободиться от него. Возбужденное сознание принесет свой плод, остальное довершит таинственная благодать... О, если бы достойное принятие святого Причащения после первой исповеди могло стать для дитяти первой ступенью по лествице последующих причащений его прямо к небу! Тогда воспитание разрешило бы вполне свою задачу..."[386].

Нужно, чтобы ко времени первой исповеди (к отрочеству) ребенок уже имел некоторое знание Православия. Хорошо, если о Боге и делах Его он слышал не только от ближайших воспитателей, но и из уст проповедника, посланного на то от Бога. Христианство не дается одним знанием, оно развивается из сердца путем веры, а для веры нужен авторитет. Особый авторитет имеет православный священник, "батюшка", которого ребенок привык в младенчества видеть в храме Божием окруженным святостью богослужения. Сегодня в школе, отделенной от Церкви, не преподается Закон Божий; поучиться у священнослужителя ребенок может, видимо, только в воскресной школе. Однако в любом случае исключительно важно, чтобы как первые, так и последующие "уроки веры" стали для отрока истинными уроками жизни. Вот что пишет об этом священник Иоанн Базаров: "если хотите, чтобы воспитанник ваш... мог понять важность получаемого им от законоучителя наставления в вере, не делайте для него из этого учения так называемых уроков закона Божия, не поставляйте этого святого для него дела на ряду с прочими учебными занятиями... Вероучение должно быть для него... некоторого рода богослужением... Постараемся наперед внушить ему благоговение к самому предмету... Пусть дитя с первых слов законоучителя поймет, что с ним говорят о предметах, имеющих влияние на всю жизнь его, на его нескончаемую будущность за пределами гроба"[387]...

Отроческий возраст кроме выше названного отмечен переходом ребенка из родительского дома в школу. По окончании школы человек вступает во взрослую жизнь. Предполагается, что с этого времени воспитание его переходит в самовоспитание. Состав участников педагогического процесса несколько изменяется. Школьные учителя, чаще всего уже не имеют влияния на выпускников, меняется круг окружающих людей. Прекрасно, если в юношеские годы человек молодой человек прислушивается к родителям и крестным. Если юноша достаточно воцерковлен, то роль духовного отца, и таинств Церкви, возможно, даже возрастает, он скорее поделится с батюшкой, чем с родителями своими сомнениями, а к таинствам относится уже совершенно осмысленно.

Начавшись с колыбели, приобщение к источникам освящения и благодати приобретает осознанный характер в дальнейшие периоды детства, отрочества и юности и постепенно ведет к формированию устойчивого и цельного религиозного сознания.

Страх Божий является первоначальной формой религиозного сознания. Как чистый и благой дар Божией благодати, страх Божий насаждает в душе ребенка благоговение, любовь, святое благочестие и ограждает его от совершения неправильных и предосудительных поступков. Страх Божий и перечисленные выше категории религиозного сознания оказывают свое преображающее влияние на все стороны жизни формирующейся личности и включают ответственное отношение к самому себе, почитание окружающих и благоговейное поклонение перед Богом. При верном ходе воспитания религиозно-нравственной сознательности ребенок в возрасте 10, 12 или 15 лет приходит к осознанному исповеданию веры и к решимости жить по уставам святой Церкви. Возрастание в вере и формирование религиозного сознания есть сложный и динамический процесс, непостижимая тайна, совершающаяся в период согзревания человеческой личности.

Нравственное сознание не может быть выведено ни из каких причинно-следственных предпосылок, потому что оно есть чистое и самое глубокое отражение в человеке образа Божия. Хотя формирование индивидуального нравственного сознания обусловлено влиянием факторов конкретной социальной среды, его природа является идеальной - так же, как идеальной является природа мысли и природа сознания вообще.

Нравственное сознание является частью общего сознания личности. Функция нравственного сознания состоит в том, что оно выражает отношение личности к осуществляемым ею самой процессам самоориентации, самоопределения, участия и организации в общем универсуме бытия.[388]

Нравственное сознание открывает перед человеком двойную очевидность: реальность его собственного, этически воспринимаемого "я" и реальность нравственного порядка в общей структуре бытия. Все, что есть в человеке, в окружающих его людях и в его отношении к ним, - все это подлежит оценке с точки зрения абсолютного блага и связанного с ним понятий достоинства и долга.

Нравственное сознание является одним из самых глубоких и самых интимных проявлений личности. Личность осознает свою оригинальность и исключительность, оценивает себя в категориях самооценки и в этом оценочном осознании своего "я" переживает характер своей самобытности в ее запредельной и недосягаемой глубине[389].

Важнейшими проявлениями нравственного сознания являются стыд, совесть, долг, обязанность, ответственность и воздаяние. Из них стыд является самой элементарной формой нравственного сознания; совесть является самой универсальной его формой; а долг, обязанность, ответственность и воздаяние являются наиболее отличительными друг от друга формами нравственного сознания.

О стыде в Священном Писании говорится в связи с повествованием о грехопадении прародителей (см.: Быт. 3, 8-10). Стыд - результат грехопадения, итог поражения ложной надежды первых людей. В грехопадении человек увидел свою обнажившуюся тварность и впервые пережил стыд. Упасть, оступиться промахнуться, быть нагим, терпеть поражение или быть ненужным для других - все это ситуации, вызывающие страдание и переживание стыда на виду у других.

Совесть в человеке относится к наиболее глубоким и ярким явлениям нравственного опыта. Она представляет собой ту замечательную способность души, с помощью которой в каждой отдельной личности преломляется общечеловеческое нравственное сознание с его аксиомами естественного нравственного закона. В совести интегрирована вся нравственно-осознанная деятельность человеческой личности.

Значение христианского воспитания совести состоит в том, что свобода, достоинство, авторитет и обязывающая сила совести становятся реальной гарантией того, что жизнь человека соединена с высшим благом и осуществляется по закону Христову.

Долг - это налагаемое на человека со стороны его разума требование поступать в соответствии с нравственным законом. Долг есть важнейшая санкция нравственного закона, который на уровне отдельной личности осознается в каждой конкретной ситуации как определенная нравственная необходимость. Долг является одной из высших форм нравственного сознания личности. Отсюда следует, что в структуру содержания понятия долга входят такие элементы как: видение нравственного идеала, осознание его как ценности, желание его достижения ради высшего блага и решимость в осуществлении желаемой цели.[390]

Все эти элементы формируют понятие долга в условиях естественной нравственности, где речь идет о конечных и относительных идеалах. Когда нравственный идеал открыт человеком, сознание долга не допускает никакого оправдания для уклонения от цели его достижения под предлогом обстоятельств или "запросов природы". Стремление к идеалу становится необходимой потребностью, потому что оно является не чем иным, как жизненным предназначением каждого человека.

О прочих категориях религиозно-нравственного сознания говорится в принципах главы "Нравственно-педагогический аскетизм".

В структуре личностного бытия религиозно-нравственное сознание занимает центральное и доминирующее положение. Оно заключает в себе творческое отношение человека к жизни, профессиональной деятельности, в которых творчески созидается и преображается сам человек, его возрастающая богоподобная личность.

В сфере педагогической деятельности благодаря религиозно-нравственному сознанию воспитатель всегда находится в пробужденном чувстве богоприсутствия, нравственной подотчетности и ответственности пред Богом и людьми за ход воспитания и всего педагогического дела.

Дата добавления: 2015-07-24