|
Читайте также: |
Чеченские события 1994—1996 годов, отозвавшиеся болью в душе народа, для
меня имели глубоко личное значение. Так иногда бывает, в судьбе одного
человека оказывается сфокусирована, обобщена и персонифицирована
историческая реальность.
С профессором Виктором Абрамовичем Кан-Каликом я познакомился лет 25
назад. Встречались мы с ним в Москве, Дербенте, Ростове. Вместе с ним ездили в
Дагестан, участвовали в конференциях, совещаниях. Он принадлежал к числу
немногих теоретиков педагогики — отрасли науки, не перенасыщенной
талантами. Давний житель Северного Кавказа, он знал там всех, и все знали его.
Приезжая в Москву, он бывал у меня дома, с огорчением говорил о том, что
ситуация в Чечено-Ингушетии осложняется все более и более, что жить там
становится опасно — могут произойти события непоправимые и страшные. Виктор
Абрамович рассказывал о митингах, на которых звучали антирусские призывы и
лозунги. По его словам, особенно усердствовали наезжавшие из Прибалтики
эмиссары: "Чеченцы, ингуши! Где ваши кинжалы?! Чего вы ждете?! Вспомните о
Шамиле!". Толпа одобрительно гудела.
Все это было фоном, на котором разворачивалась активная организаторская
работа моего друга. Дело в том, что Кан-Калик неожиданно для всех был
назначен ректором Чечено-Ингушского университета в Грозном. Гадали о
причинах выдвижения его на столь высокую должность. По всей вероятности, это
было связано с межнациональными отношениями в республике. Предполагали,
что чеченцы не хотели видеть в ректорском кресле ингуша, а ингуши — чеченца.
Предпочтительнее оказался горский еврей. Вряд ли тогда, в 1990 году, Виктор
Абрамович мог предположить, что кабинет ректора ненадолго сохранится
маленьким академическим островком в бушующем море страстей, сотрясающих
этот горный край. Он рассказывал, что в первые дни его ректорства к нему
пришел один из деканов, поздравил его с назначением, сказал много лестных
слов и любезно заключил:
Мы Вас будем поддерживать. Обязательно будем поддерживать.
Большое спасибо! Мне без этого действительно будет трудно работать.
Да, да, мы Вас, повторяю, будем поддерживать.
Ну, разумеется, у меня нет опыта руководящей работы. Без помощи со стороны
ученого совета, профессоров мне не справиться.
Виктор Абрамович! Вы меня не поняли. Мы будем Вас поддерживать каждый
месяц!
Ректору стало ясно, о какой ежемесячной поддержке идет речь, и хотя сумма
"поддержки" не была названа, он понимал, что "помощь" будет весьма солидной.
Доброхота пришлось выставить из кабинета и задуматься о том, к чему приведет
вежливый отказ от предложенного "вспомоществования". Начались неприятности.
Новый ректор ввел жесткую систему контроля над объективностью оценок на
вступительных экзаменах. Это не понравилось многим. Значительное число
абитуриентов знало, сколько стоит поступление на тот или иной факультет
университета, существовала негласная "квота" — в зависимости от ранга
преподавателя или администратора ему полагалось дать возможность принять в
вуз без "лишних ненужных формальностей" закрепленное за ним количество
студентов. "Формальности", которые были узаконены новым ректором, разрушали
эту хорошо налаженную систему, и, в сущности, уже тогда он был обречен.
Вскоре была предпринята попытка подбросить в его кабинет пачку денег. Кан-
Калик был настороже и пресек поползновения обвинить его в получении взятки.
Тогда озлобленные доброхоты зашли с другого конца. В газете "Советская
культура" появилась статья собкора, в которой ректор обвинялся во множестве
грехов, в частности, в разжигании национальной розни. Обвинения были
необоснованными и бессмысленными. Не считая возможным молчать, я написал
ответную статью. И послал ее в ту же газету. Однако этот материал не был
опубликован. Впрочем, ректора с работы не сняли, и, таким образом, атака не
принесла победы ее организаторам. Выстрел собкора оказался холостым.
Далее произошло уже вовсе невероятное событие. Не попавший в цель
корреспондент подстерег на улице жену Кан-Калика, как она рассказывает, и
попросил (а может быть, потребовал — я точно не знаю), чтобы ее муж заплатил
ему крупную сумму. "За что? — поразилась женщина. — За ту клевету, которую
Вы написали?". Тогда корреспондент объяснил ей, что он твердо обещал тем
людям, которые проявили соответствующую заинтересованность, что после его
публикации ректора обязательно снимут. И так как этого не произошло, то от него
требуют возвращения полученного авансом "гонорара". История более чем
удивительная и, пожалуй, не имеющая аналогов. Не могу припомнить, чем
завершился этот эпизод, о котором я рассказываю со слов Виктора Абрамовича.
В 1991 году к власти в Грозном пришел перебравшийся из Прибалтики в Чечню
генерал Дудаев. Криминальная обстановка в Грозном накалилась до предела.
Начался отток русскоязычного населения. Люди бросали квартиры, а иногда и
особняки со всем их содержимым и, радуясь, что успели унести ноги,
переселялись в соседние области юга России. За ними последовали многие
чеченцы, лучше других понимавшие, чем может кончиться это "смутное время".
Таким образом, по разным данным из Чечни бежало 500— 800 тысяч человек.
Мы договорились с Кан-Каликом о его переезде в Москву и профессуре в
Российском открытом университете. Последний телефонный разговор. Он сказал,
что через три дня вылетает в столицу для решения задач трудоустройства и
жилья. Но события развернулись неожиданно и трагически.
Позвонив жене и предупредив, что он скоро будет и она может разогревать
ужин, Кан-Калик вышел вместе с проректором из вестибюля университета. У
тротуара стояла чья-то "волга". Когда они поравнялись с машиной, из нее
выскочили трое и силой затащили Виктора Абрамовича на заднее сиденье.
Проректор, чеченец по национальности, попытался его отбить. Его тело осталось
на тротуаре, а машина умчалась. Все это произошло на глазах многих свидетелей
Потянулись месяцы, а о судьбе похищенного мы ничего не знали. Наши
обращения к Дудаеву с просьбой произвести расследование и сделать все, чтобы
найти бесследно исчезнувшего ректора, ни к чему не привели. О развязке этой
трагедии узнали не скоро...
Где-то неподалеку от Грозного, около селения, пастухи обратили внимание, что
коровы отказываются лакомиться сочной травой на небольшой лужайке, упорно
ее обходят. Опытные люди, они сразу поняли в чем дело. Были произведены
раскопки. Как мне рассказывали, нашли труп зверски изуродованного ректора. О
подробностях писать страшно, и страшны эти подробности.
Профессор Кан-Калик много сделал для превращения Чечено-Ингушского
университета в сильное и перспективное высшее учебное заведение. Он успел
осуществить свою мечту — в университете был создан медицинский факультет,
приглашены на работу профессора из Сибири, с Урала и из городов центра
России. К счастью, им удалось вовремя уехать из Грозного.
Иногда я думаю: вот кончатся трагические события, на Северном Кавказе будет
воссоздан университет, и справедливо, если он получит название "Чеченский
университет имени профессора В.А. Кан-Калика" Может, этого и не произойдет, но
мечтать об этом я имею права и основания…
Это было в период избирательной кампании в Парламент... В дверь моей
квартиры позвонили. На пороге стояли две женщины. В руках у них были какие-то
бумаги.
Мы собираем подписи для регистрации движения "Выбор России", — пояснили
они. — Вы согласитесь дать подпись в пользу этого движения?
У меня не было основания отказываться. В политическом спектре российских
партий и движений это был для меня тогда наиболее приемлемый вариант. Я уже
стал искать ручку в кармане пиджака, но что-то меня остановило. Я спросил:
А кто будет возглавлять список этого движения? Наверное, Егор Тимурович
Гайдар? Это прекрасно!
Да, он первым номером.
А кто еще?
Сергей Адамович Ковалев.
Это заставило меня задуматься...
С самого начала скажу: аналогия не есть доказательство. Но что делать с теми
набегающими ассоциациями, которые не считаются ни с какой логикой. Мне
вспомнилось зверское убийство Виктора Абрамовича, десятки тысяч
растерзанных, убитых, изнасилованных тел, повсюду остававшихся на чеченской
земле. Подумал о тысячах и тысячах, в страхе покинувших Чечню. Все это
воскресило вдруг в памяти образ "великого правозащитника", который сидел в
Грозном в бункере генерала Дудаева. Почему-то подумалось, что "сухой паек" он
наверняка с собой из Москвы не брал, но и нет большой беды в том, что он
получал пищу, по всей вероятности, из рук генерала-президента. Хуже другое —
информацию он черпал из того же источника. Что-то я не помню, чтобы оттуда
доносились слова об "этнической чистке" русского населения, которая
осуществлялась в "Ичкерии". Или, может быть, этот термин тогда еще не был в
ходу? Но голос из грозненского бункера звучал камертоном, по которому
настраивался весь громоподобный оркестр средств массовой информации. Они
тогда целиком и полностью звучали в унисон, творя симфонию продудаевской
пропаганды.
Со страниц газет, с экранов телевизоров стыдили, обвиняли, чуть ли не
проклинали российских генералов, офицеров и солдат, которые лежали в снегах
на подступах к Грозному и гибли сотнями. При этом им полагалось знать, что они
участвуют в "грязной войне против гордого чеченского народа, отстаивающего
свою независимость". Что и говорить, воинская кампания была бездарной и
невольно возникает мысль, что все происходило по ленинской формуле: "Шаг
вперед — два назад". Однако это проблемы историков, а отнюдь не психолога
Мне же, принимая во внимание мою специальность, приходится констатировать,
что упомянутое моими посетительницами имя Сергея Адамовича воссоздало все
эти образы как "ассоциацию по смежности". Отсюда и навеяны мгновения
мысленного прочтения страшных страниц нашего недавнего прошлого.
Наряду с "ассоциацией по смежности" существует, как известно из учебников
психологии, и "ассоциация по сходству". И вот тут возникает та самая аналогия, которая хотя и не служит доказательством, но толкает на некоторые соображения.
В силу действия закона ассоциации передо мной воскресает образ Владимира
Ильича Ленина, который при содействии генерального штаба Рейхсвера пересек
"со товарищами" воюющую с Россией страну. Предполагаю, что жандармы
стыдливо отводили глаза от его вагона, поскольку имели на этот счет
специальные инструкции. Не думаю, что Владимир Ильич получал спецпаек, и что
еду в его купе носили из вокзальных буфетов. И немецким шпионом, вопреки
первоначальной версии, он не был. Перед ним стояла другая задача —
осуществить пропагандистскую информационную кампанию, которая могла бы
развалить русский фронт, открыв дорогу немецким войскам, что способствовало
бы превращению войны империалистической в войну гражданскую. То, что
русский солдат, воткнув штык в землю, получит немецкую пулю в сердце, видимо
его не волновало.
Дудаев наградил Сергея Адамовича Ковалева высоким орденом. Видимо, его
заслуги представлялись президенту "Ичкерии" несомненными. Правда, далее
следует загадка, суть которой я не могу понять. Сообщалось, что правозащитник
почему-то передал этот орден... солдатским матерям. В чем был замысел?
Совершенно непонятно. Могу предположить, что эта, награда не могла служить
утешением женщинам, чьи сыновья были убиты или оказались в заложниках.
Впрочем, возможно Ковалев преследовал какие-то иные, оставшиеся
неизвестными миру, высокие нравственные цели. И вот тут уж никакой аналогии с
Владимиром Ильичом. Хотя тот, бесспорно, заслуживал получить в качестве
награды "Железный крест" из рук Кайзера за ту помощь, которая была оказана
рейхсверу. Но то ли потому, что в это время Вильгельм сбежал от революции, то
ли в силу идеологических расхождений, награждение так и не состоялось.
Всплывает еще одна историческая аналогия. Вождь большевиков призывал
пролетариев всех стран поддержать революцию в России, а голос из дудаевского
бункера взывал к мировой общественности воздействовать всеми доступными и
даже самыми жесткими мерами на Правительство России, заставив прекратить
военные действия в Чечне.
Меня могут упрекнуть, сказав: "А какое отношение имеет прекрасная сказка
Ганса Христиана Андерсена ко всему, что было сказано выше о Сергее
Адамовиче Ковалеве?"
Кто не помнит историю "голого короля"? Кто не помнит, как мальчишка, в
отличие от тех, кто хором восторгался золототкаными королевскими одеяниями,
удивленно воскликнул:
"А король-то голый!" И всем это стало очевидно. Однако Андерсен оставил в
стороне то, что произошло после того, как для всех стала ясной призрачность
парадных одеяний их повелителя. Выдвигаю предположение, что когда мальчуган
вернулся домой, то отец его выпорол, сказав: "Если ты позволил себе сказать
такое о короле, что же ты можешь ляпнуть про меня?" Еще одно предположение.
Когда огорченный мальчишеской выходкой король возвратился в свою
опочивальню, мошенники-портные совлекли с него парадные одежды и в
дальнейшем выставили их, снабдив соответствующей «документацией» на
аукционе Кристи, после чего новое платье короля приобрел известный
коллекционер за несколько тысяч долларов. Теперь это платье висит в особняке
коллекционера за стеклянной витриной рядом с черным квадратом Малевича. В
этот дом, разумеется, нахальных мальчишек никто и на порог не пустит.
Сочувствую правдивому малышу. Вероятно, трудно ему пришлось.
Предполагаю, что столь же трудно придется тому, кто позволит себе сказать
нечто подобное применительно к общеизвестному, правда, одностороннему,
"защитнику обиженных и угнетенных". Еще раз скажу, социальные стереотипы и
психологические установки с огромным трудом поддаются устранению и
пересмотру.
Я убежден, что Ковалев, во-первых, – мужественный человек, поскольку бомбы
сыпались не только на дудаевцев, но и его могли не обойти. Во-вторых, – он
поступал так, как действовали «инакомыслящие».
Ковалев профессиональный диссидент. Я склоняю голову перед диссидентами
шестидесятых-семидесятых годов, которые, рискуя всем, подняли голос против
тоталитарного режима. Он был среди них. Но сейчас мы имеем дело с
удивительным социально-психологическим феноменом. О нем особо.
Диссиденты боролись с диктатурой. Коммунисты, хотя и были атеистами,
придерживались идеи, что власть, если не каждая, то, во всяком случае,
советская, "от Бога". Как с диссидентами тех времен не согласиться! Но вот
прошли в корне всё изменившие годы. Теперь и время другое, и власть другая. Но
психологическая установка диссидентов оказалась предельно ригидной и потому
всесильной. Они взяли на вооружение большевистскую догму: "Государство — это
аппарат насилия". При этом вывернули наизнанку религиозную формулу и
действуют на основе принципа: "Власть всегда от дьявола". Во всяком случае, в
той стране, где они живут. Тогда даже самый кровавый мятеж против власти
заранее оказывается ими "нравственно оправданным", кто бы его ни учинил. И
пусть во имя великой правозащитной идеи Россия корчится от любых санкций.
Быть может, я преувеличиваю наличие у современных диссидентов уже не
большевистского, а, скорее, анархистского неприятия всякой власти. Позволю
себе привести один пример. В газете "Аргументы и факты" (№ 21 за 2000 г.) было
опубликовано обширное интервью с Сергеем Адамовичем Ковалевым. Беседе с
ним предпослано краткое предисловие: "Недавно Сергею Ковалеву стукнуло 70.
Но даже в этом возрасте у него нет примирения с властью, какая бы она ни была
(подчеркнуто мною – А.П.)".
Предвижу возмущение почитателей правозащитника: "Как Вы можете такое
писать об этом замечательном человеке? Когда Вы спокойно работали и писали
книги; он "топтал зону" за колючей проволокой!" Ну что же, чекисты, которые без
каких-либо оснований расстреляли поэта Гумилева и многих других выдающихся
русских людей, тоже, возможно, в дореволюционные времена познали и тюрьмы,
и ссылку. Оправдывает ли их прошлое то, что ими было содеяно в подвалах ЧК?
Однако вернемся к пришедшим ко мне "агитаторшам". Было неудобно
задерживать их в прихожей. Я сказал:
Если Ваш список возглавляет Ковалев, я свою подпись не дам. Одна из женщин
вздохнула и заметила:
Так уже было в трех квартирах Вашего дома. Причина была та же.
Мне оставалось лишь пожать плечами и вежливо попрощаться...
...Профессора Кан-Калика хоронили в Москве. Как мне рассказали, хотя его
жена и дочь уже жили где-то в столице, на похоронах их не было. Очевидно, был
велик страх, что их увидят, проследят за ними и расправятся как с их мужем и
отцом. Дополнительные свидетельские показания родных, разумеется, не
устраивали убийц.
Дата добавления: 2015-07-20; просмотров: 64 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| Психология анекдота в исторической и виртуальной реальности | | | Интеллигенция при наличии отсутствия39 |