Глава 5. Христианство, как наука. Наука, как вера. 4 страница

Слово есть магия. Книга есть магия. И документы есть, по-видимому, магия. Во что мы поверим, то мы и получим. Поверим в истину, – обретем бессмертие. Поверим в полуправду, – придут болезни, катастрофы и Последний Суд, как последнее напоминание о нашем удалении от истины, от жизни, от самих себя. И недаром в Апокалипсисе (как и в Авесте) сказано, что праведники не почувствуют физической боли, даже при входе в кипящее озеро. А грешники, «язычники» (как называет их Апокалипсис) останутся в своих «непросветленных» телах, по-прежнему подверженных страданию.

И здесь у меня остается один неразрешенный вопрос: о человеческом бессмертии говорят и Библия, и Авеста, и многие учения язычества. Когда бы дело шло лишь о душе, – вопросов нет! – тогда мне все понятно. Но коли речь заходит о бессмертии телесном, то здесь все расплывается и возникает дьявольский соблазн «двойных стандартов». С одной стороны, есть слова «временно подобревшего» во 2й главе Бытия Иеговы о том, что человеку нужно оставить мать-отца и прилепиться к жене. С другой, – а ведь это, братцы мои, прямой экстремизм! Если человек отказывается от услуг объективного мира, он становится чистой душой, содержащей в себе «объективный» потенциал, но не использующей его.

Следуя таким «прямым» путем, человек теряет свое тело, свой генотипический состав. Ведь объективная космическая ось суть принцип диалектического взаимодействия между единым и множественным. А множественное, уже само по себе, суть принцип смерти. Есть тело – есть смерть. Есть «плодитесь-размножайтесь», – есть «носить вам, не переносить». Да, было «время бессмертия», когда Солнце двигалось прямо по диагонали, а человек был в единственном числе, единым целостным андрогином, которому бы в голову не пришло размножаться. Как принцип множественности связать с идеей окончательного бессмертия? – вот в чем мой далеко не риторический вопрос.

Свести все к новому единству? Все души «слить» в один котел? И это – после стольких усилий на пути самопознания, после стольких достижений полноты и смысла бытия… Раздать «всем сестрам по серьгам» и отпустить их создавать свои «единые» миры, умножая общее космическое разнообразие? Наверное, возможен и такой инвариант развития событий, тем более что параллельное существование ничуть не уплотнит Вселенную, в которой все и так достаточно условно… Ведь субъективное первично, а вся энергия природы объективного – ничто, когда субъект с ней не пересекается…

Впрочем, после собственного воскресения Иисус предстал глазам учеников в таком особом, обновленном теле, что они его то узнавали, то не узнавали. Мне кажется, что здесь новозаветный текст слегка темнит. Скорее, правда, то темнит мое «непросветленное сознание»… Наверное, вопрос о телесном бессмертии мне следовало поставить намного раньше, чем рассуждать о путях обретения этого бессмертия. Но когда уж поставлено, тогда поставлено. Так вот, к разговору о Христе… Ведь он неоднократно говорил об идеале девственности, чем явно подтверждал отказ от размножения во имя личного бессмертия. А физическое тело есть прямая манифестация множества. Геном – вообще духовная основа размножения. Но как согласовать телесное с бессмертным?

Что, если дело не в телесном постоянстве? Пускай бы человек мог трансформировать свое физическое тело до неузнаваемости, – как Иисус, – но есть еще один момент, который мог бы (я надеюсь) помочь найти ответ на заданный вопрос. Быть может, само бессмертие здесь следует воспринимать не в плане сохранения конкретного физического тела, а в плане сохранения в сознании субъекта его единой персональной памяти? Не будет смерти, как забвения того, что было с человеком в прошлом, – возможно, в этом весь секрет? Ведь именно забвение является для нас симптомом Божьего проклятия. Наша память слишком привязана к нашим врéменным телам, и мы не помним ничего до данного земного воплощения. А вот бессмертие есть свойство помнить, свойство сохранять приоритет души над жизнью плоти. Меняя тело, мы как будто «вытираем» письмена своей души, приходим в следующую жизнь с сознанием «пустой доски» и начинаем все «по новой». Когда мы станем более свободными от значимости собственного тела, тогда и память перестанем вытеснять из нашего сознания, – и вот тогда-то, может статься, нам откроется и наша собственная тайна, тайна нашего природного бессмертия.

Ну, а пока мне лишь приходится печально констатировать, что я по-прежнему не знаю убедительного ответа на вопрос о бессмертии людского тела (потому, наверное, бессмертие пока мне и не светит)… Но зато я твердо знаю, что сам принцип множественности, зеркальности, чьим кодом выступает число два, заложен в троичной структуре Господа и всего Им созданного мира. Все живое троично. И свойством всего живого является принцип размножения… или умножения, – а это уже немного другое…

Возможно, все, что требуется человеку понять, так это то, что он сам творит себе судьбу и обстоятельства своей духовной (и материальной) жизни. Он сам и должен снять с себя проклятие Ягве. А, если верить Библии, проблемы человека начались с того, что захотелось ему познать добро и зло и стать, как боги, – заметьте: не как Бог, а именно как боги! Тем самым он не только стал на путь горизонтали, но и «врубился» в мировую вертикаль. Как действовал в своем проклятии Господь? Он вывел человеческое сердце «на орбиту», заставив позабыть диагональ пути к зеркальной половине, где действуют иные скорости, что превышают скорость света.

Что значит в плане умозрительном известная нам скорость света? Попробуем ответить, исходя из постулата: свет аналогичен знанию. А зафиксированная скорость света есть ограничитель знания. На уровне «орбиты» эта твердая константа для земного человека непреодолима. Она задает направление нашего «кругового» движения. По-видимому, это – та самая авестийская «петля Ахримана», которой Господь очертил пределы влияния мирового зла. Когда мы преодолеваем скорость света (а преодолеть ее мы можем через собственное сердце), мы обретаем не очерченное прежними координатами знание. И таким путем мы проникаем за грань своего смертного я и возвращаемся в свое глубинное прошлое. Не эта ли возможность вернуть «живое» прошлое есть знак восстановления бессмертия?

Второй момент проклятия Ягве – внесение определенной дисгармонии в оппозицию между мужским и женским компонентами. Сначала Господь «опустил» Еву относительно Адама, а затем опустил и самого Адама. Своим заявлением: «Прах ты», – Иегова зародил в его душе комплекс «меншовартостi», чтоб закрепить в ней потребность в постоянном господстве над женой, как способе преодолеть душевный комплекс путем искусственного «перетягивания» энергии на себя. Нарушение диалектического равновесия есть главная причина появления в системе дисгармонии, – а, значит, зла. Каждая точка на всекосмическом круге имеет свое зеркальное отражение, свое второе я, с которой она связана диагональю. Вот это-то «второе я» и есть залог сохранения жизни «я первого» по «троичному» типу.

Чуть выше я упоминала роман Кретьена де Труа о Персевале. Некоторые искусствоведы отождествляют Персеваля с Персеем из античного мифа, который спас Андромеду и избавил мир от мерзкого чудовища, обитавшего в морской пучине. Как известно из мифа, помогла ему в этом голова не менее страшного чудовища Медузы Горгоны. Один ее взгляд останавливал время и превращал все живое в камень. Иными словами, вводил в состояние «вечного настоящего», полной и окончательной смерти в самой нижней точке вертикальной оси Зодиака, пораженной Духом Зла. И алгоритмом победы над этим существом было использование героем зеркала, – зеркального щита, которым он оборонялся. Глядя на отражающую поверхность этого щита, Персей мог видеть соперницу, избегая прямого взгляда ей в глаза.

Магическая помощь зеркала… по-видимому, в ней – наш общий алгоритм спасения от смерти. Зеркальность мира обеспечивает жизнь и бесконечное движение, как основу этой жизни. А Горгона Медуза – это символ смерти, абсолютизированное женское начало, оторванное от двух других и перетянувшее всю власть матриархальной мировой эпохи на себя. Но этому языческому времени не выпало тянуться вечно, и потому на ленте Мебиуса Зодиака оно благополучно завершилось «грехопадением» духовной революции. Ведь триединая Богиня – не лучший в мире бренд для убедительной рекламы вечной жизни. Однако то же самое в такой же мере справедливо и для Бога христиан: их Троица не менее «однополярна», хотя и в противоположном пункте. Пускай по смыслу ипостасей как кельтской, так и христианской Троицы легко прочитываются три «коронных» функции: мужская, женская и андрогинная, – сам факт такого нежелания назвать все эти ипостаси их действительными именами сигнализирует о дисбалансе сил, столь характерном для «обиженного Богом» мира.

Выходя на орбитальный путь, субъекту следует не забывать о своем «зеркальном щите» и о том, что его подлинное я – не в зафиксированной точке, где он в данный момент находится (она всегда мертва!), а где-то посредине между его внешним я и не-я, в самом центре магического круга. В своеобразном «сердце Господа» и сердце человека. Исходя из этого, к известному «memento mori» мне хотелось бы добавить «помни об оппозиции», поскольку именно она хранит и внутренний объем, и просветленную природу триединства. И то, что человеку кажется противником, врагом, является нередко его собственным противовесом, хранящим жизнь и не дающим ему выпасть вовне из круга солнечного света. Не о диалектических ли врагах говорил Христос, когда рекомендовал ученикам любить врагов своих? Ведь даже способ мысли человека глубоко диалектичен. И только «бурно развивающееся» его левое полушарие то и дело норовит перетянуть все одеяло на себя. Оно постоянно придумывает «объективные» мыслительные схемы, которые монополизируют человеческое мышление, делают его заангажированным и по-советски «однопартийным». В результате, будучи «объективным» по форме, оно становится «субъективным» (в «психическом» смысле этого слова) по содержанию.

Когда какой-нибудь ученый преисполняется чувством собственной важности и начинает играть в бирюльки со своими логическими конструкциями, отмахиваясь от огромного архива мировой мифологии, которую он называет «детскими сказками», он выглядит весьма анекдотично. А, точнее, напоминает дядю, который прыгает на разлинеенном асфальте по клеткам детских «классиков», смешно при этом падая и роняя свои традиционные очки (напомню, что любой физический изъян есть внешнее проявление изъяна духовного), но сам того не замечает. Привязываясь к одной им избранной координате и утверждая ее тотальное господство надо всем, он становится ее рабом, расстается со своей хваленой «объективностью», теряет абсолютность истины и впадает в относительность далекого от света разума сознания.

Вот вам сегодняшний расклад тех сил, что претендуют на господство над нашими «электоральными» душами. На одной стороне баррикад, – официальная наука; на другой – официальная религия. И в их пределах – те же строгие границы разделений, за которыми обитают многочисленные «господа», то ли в научной, то ли в религиозной сфере. Они не интегрируются друг с другом, отстаивая собственные, «единственно верные» или «праведные» (для кого что важнее) позиции, по законам Батьки-Козерога. А подлинная истина – не в православии или католичестве; не в науке или искусстве; не в мистике или схоластике; не в рациональном или иррациональном; не в знании или вере. Она всегда посередине. Вся истина никогда не «собирается» в одном конце. В одном конце накапливается лишь злокачественная опухоль.

Наш мир голографичен и, некоторым образом, зеркален. Одно отражается во многом, многое – в одном. А зеркало есть главный принцип диалектики, основанной на равенстве поляризованных сторон. Я субъективной оси отражается в не-я; «надземная», проявленная половинка души отражается в «подземной», непроявленной. Принцип верховенства духа является оборотной стороной принципа подчинения материи, – но не за счет неравенства, а согласно закону вертикали, объективной оси Зодиака. Как существует равенство между душами людей, так должно существовать и равенство между духовным и материальным. И основой в этом случае является духовное, а материальное является производным от него. Вот потому отождествлять материальное со злом есть то же, что отождествлять со злом производящее его духовное.

Из благой мысли дурного дела никогда не воспоследует. А известная фраза о благих намерениях, которыми вымощена дорога в ад, есть всего лишь отражение болезни окружающего человека мира. Нарушена гармония паритетной связи между духом и материей, поскольку субъективное начало нередко вмешивается в эволюционно-мирные соотношения объективного бинокуляра и вносит в них свои неадекватные оценки и неуместные поправки. «Психическое» человека не всегда координирует осуществление благих прожектов по правильному курсу, и в результате получается либо бесплодная маниловщина, либо «рабочий» пожар от чрезмерного усердия.

А, между тем, есть замечательный китайский закон эволюционного дао, согласно которому нужно предоставить ситуации развиваться своим естественным путем, не вмешиваясь в ход ее развития. Иными словами, быть свободным. А быть свободным есть быть собой. Не насиловать свою природу, и тогда не возникнет необходимости насиловать природу окружающего мира. В итоге в мире сохраняется как равенство на уровне субъективной оси, так и равенство на уровне оси объективной. Из рук свободного субъекта исходит гармоничный мир. Революция не должна корректировать дела эволюции (они координируются самóй божественной природой), а эволюции не следует душить революционный импульс. Две перпендикулярные оси должны взаимодействовать в гармонии друг с другом, и тогда бессмертной будет не только душа, но и физическое тело человека.

Дата добавления: 2015-07-18