Глава 5. Христианство, как наука. Наука, как вера. 3 страница

…Одной из популярных на сегодня тем является вопрос о том, нашли ли тамплиеры под каменными залежами Соломонова храма Грааль. Мне даже немного смешно на эту тему рассуждать. Если они что-то и нашли, то уж, конечно, не Грааль. А если бы Грааль, как кубок, и существовал в природе, то как бы они могли взять его в руки? «Он не такой дурак», чтобы даваться всем, кому ни попадя. Тем более, – разного рода манихеям, этим ненавистникам земного мира. Что там хранили катары в своем высотном Монсегюре, – так это могли быть лишь их собственные иллюзии. Грааль бы мигом дал им поумнеть. На крайний случай, – сжег (?). А ведь, собственно, и сжег! И тех, и других пожег, в конечном счете. Вот и разбирай теперь, по какой причине погибли столь серьезные религиозные организации. Может, приговор им вынесла одна их дерзкая идея обрести Грааль и овладеть, благодаря ему, всем миром? Грааля-то они, конечно, и в глаза не видели, но сам порыв… одна лишь дерзость недостойного желания… Вот и Гитлер «нашел» свой Грааль. Нет, друзья мои, Грааль – опасная вещь! О ней даже думать нужно с крайней осторожностью. А лучше – с любовью. Так уж точно будет вернее.

Масоны Грааль «без страха и упрека» материализуют, отождествляя его все с тем же принципом «плодитесь-размножайтесь». Их ритуалы, напоминающие (по рассказам очевидцев) дикие оргии язычников, замешаны на принципе земного плодородия, но исключают ценность андрогинного соединения человеческих душ. Поэтому им ближе не Христос Евангелий, а Осирис из египетского мифа. Да и все их конструкции есть сплошная мифология Египта. Евангельский Христос им не нужен, как не нужна и андрогинная природа христианства.

Языческий (по сути, иудейский) взгляд масонов на жизнь и смерть Иисуса дал им возможность увидеть только поверхностный, материальный срез, без «понимания языков» и того нового, что произошло в мире с воскресением Христа. Они увидели знакомое (что, собственно, присуще любому человеку) и не захотели видеть того, что столь очевидно проступало за языческим фасадом внешне узнаваемой картинки. Начав бороться с Церковью Петра, как с «прóклятым» эквивалентом христианства, они попутно вздумали смести и его андрогинный аналог, заменив Грааль Небесный то ли генеалогией земного Иисуса, то ли документами с его «приземленными» паспортными данными, то ли трупом его «гражданской жены». В общем, чем-то не менее «прóклятым», чем сама Церковь Петра. А от перестановки слагаемых, как известно, сумма не меняется. С Церковью Петра схлестнулась и революционная немецкая Реформация во главе с Мартином Лютером. А в итоге реализовался все тот же миф о первородном проклятии… Только на этот раз досталось иконам, как «андрогинно-женскому» типу связи человека с Богом...

Впрочем, саму Церковь Петра ни в коем случае нельзя отождествлять с «Церковью масонов», даже в ее «прóклятом» варианте, поскольку худо-бедно, но ей, все же, удалось сформировать концепцию учения Христа, – и, как мне кажется, довольно близко к оригиналу. На уровне формул и слов христианская религия сделала немалый шаг вперед в познании истины. А вот на уровне реализации… наверное, требовать от церковнослужителей полного соответствия их жизни постулатам собственной религии было бы слишком жестоко и даже негуманно. Им приходилось думать о своем выживании, о выживании христианства в жестоком мире человечьих джунглей. Подумать только: им ведь надо было как-то договариваться с государством. «С волками жить – по-волчьи выть». Привыкнешь выть по-волчьи, а потом, когда уж сам тем волком обернешься, уже и не поймешь, как можно жить иначе… От этого, правда, теряется весь смысл… Но есть еще Грааль, как символ освященной крови. И вот его уж точно «не задушишь, не убьешь» (он сам кого хочешь убьет, – только сунься без достойной цели).

А что есть «Церковь масонов»? Да то же языческое «плодитесь-размножайтесь», то же поклонение женскому началу, как колыбели генофонда (и не более того) и то же утверждение смерти в бесконечности новых рождений. Царская, видите ли, кровь. Запоздалый, как на наше время, лозунг… Кровь Христа в понимании Грааля есть сам принцип андрогинности; кровь Христа в понимании «масонского Грааля» есть даже не кровь, а (не побоюсь этого слова) мужское семя, исключающее право на воскресение. А сама Мария Магдалина, как сосуд для вынашивания семени, есть, по мысли братьев-сексотов, эта самая Чаша. И что у нас в итоге получается? Чаша Грааля с Христовой кровью есть женское начало, хранящее начало целостное, андрогинное, а Грааль по-масонски, как Магдалина с семенем Христа, есть женское начало, хранящее в себе мужское. А где третье, главное? Где то самое, что воскрешает? Где кровь Христова Воскресения? И если девочка Сара (по версии масонов, – дочь Христа) является аналогом египетского Гора, то она, согласно мифу, должна была спасти весь мир от зла. Куда там! Где уж!

Ну, допустим, основала она во Франции (как сузились, однако, интернациональные устремления «масонского» Христа!) королевскую династию Меровингов. И что они сделали? Да ничего такого, за что могли хотя бы заслужить на памятник. Рассказывают, что благодаря своей необычайной крови, они обладали удивительными целительными способностями. Чем вам не доказательство? Отвечу: подобными способностями обладало огромное множество «нецарственных» людей, но, в отличие от «законных» носителей этих талантов, они действительно служили другим, не боялись ярлыков «колдунов» и «ведьм» и отстаивали истину под страхом жесточайших наказаний. А кому пригодились все хваленые таланты Меровингов? Лишь им самим (хотя и вряд ли), но только до поры до времени. Талант, он для того и есть, чтобы использовать его по назначению. В мире никогда и ничего не бывает лишним. А зачем такие таланты королю? Он запустит их и не доставит никому особой радости. Ведь у него – совсем другая функция.

Здесь проступает даже своеобразное «рококо», излишество в формах и соответствиях, выдающее желаемое за действительное по принципу «чем больше, тем лучше». А больше – не всегда лучше. Иногда сильнее лаконизм, освященный точным смыслом. Вот поглядим на ситуацию следующим образом. Если Иисус – не Слово Божье, не воскресший Сын Небесного Отца, то незачем ему и «сверхъестественные» таланты. Чтоб исполнить свою миссию избавления евреев от римской оккупации, ему достаточно было сесть на коня, взять в руки меч и… как дальше, – сами понимаете. Зачем ему было тратить время на бесполезный, с точки зрения таких задач, популизм? Природа стремится к экономии своих ресурсов. Она уж лучше наделит магическим даром кого-нибудь другого, кто займется его реализацией вплотную. То же самое – и потомки Христа. Ну, зачем им все эти способности, если они (в отличие от предка) дружными рядами шли в короли? Поэтому магические способности Меровингов есть крайне слабый аргумент в пользу «царственно-еврейской» их генетики. Тогда уж убедительней выглядело бы, если бы все евреи обладали такими талантами! Как, например, цыгане. Вот в этом случае – хоть что-то национально-характерное…

Масонский мир есть мир все той же объективной вертикали, и недаром представители масонства носятся с идеей монархизма (то ли в шутку, то ли всерьез, – я все никак не пойму). При этом так эффектно по-диалектически они скупили всю мировую политдемократию, пробравшись на государственный Олимп сильнейшей на сегодня в мире державы и организовав попутно парочку мировых коммун, свергнув в соответствующих странах неугодные царствующие династии.

Первой получила «по зубам» династия французская, – возможно, в духе фразы Лермонтова: «Отмщения, государь, отмщения!» Ведь именно во Франции правили когда-то столь дорогие сердцу каждого масона Меровинги, носители «царственной» иудейской крови Христа. При этом сам Христос Евангелий стоял над принципами кровного родства, вплоть до своих «чреватых провокацией» высказываний о ненависти к матери-отцу. Он ратовал за родство по духу, в истине, в идеологии, – откуда, кстати, коммунисты почерпнули немало «своего», переведя «идеологическое» в ранг классово-религиозного. Классовость лишена национальности, зато взамен имеет интернациональную идеологию, выполняющую функцию религии.

Затем получила на орехи и российская династия, – возможно, за свои непристойные заигрывания с западом. Маньяков всегда привлекали женщины «легкого поведения». Я сейчас даю не моральную оценку: просто «легкость на подъем» всегда подкупает. К тому же, яркие женщины первыми бросаются в глаза. Они и более привлекательны. И очень одиноки: как правило, их никто не любит и заступиться за них некому. Как бы там ни было, но в итоге потерпела крах как первая, так и вторая коммуна. Тем не менее, масонская интернациональная сеть большого капитала по-прежнему ратует за иудейскую монархию, правящую с извращенно-демократических позиций под свободно-конвертируемым в Европе и США брендом «интернационалиста» Христа. Но это – если верить некоторым масонским, полумасонским и, – в особенности! – откровенно антисемитским книгам и статьям. А как там на самом деле все обстоит, – кто знает?..

Чаша Грааля, как идея, может иметь большое множество материальных и нематериальных эквивалентов, но ее изначальная природа – это природа соединения женского начала с андрогинным. Точнее, женское начало, содержащее в себе начало андрогинное. Ее мифологическим эквивалентом является женщина, вынашивающая плод любви между мужчиной и женщиной. Основатели масонского движения (тамплиеры, катары, розенкрейцеры и т.п.) полностью материализовали этот мифологический символ, придумав историю о Марии Магдалине, на полном серьезе вынашивающей «царского» младенца от Иисуса. Но в состоянии «материализации» этот натурализм, как помнится из Библии, был проклят Иеговой. Поэтому не в нем, ребята, счастье…

Буквальное прочтение библейских текстов напоминает мне теорию великого певца простого человеческого либидо Зигмунда Фрейда. Он тоже все воспринимал чересчур буквально. Вот постигла человека депрессия, крах всех жизненных ориентиров, полная растерянность в плане обретения своего места в жизни, – о, да это у вас, батенька, страх и неуверенность в своей сексуальной полноценности взыграла! Женку бы вам хорошую, – она бы мигом эту дурь из вашей головы выбила! А ежели вы мне будете сказки рассказывать о каких-то потребностях нематериального плана, – так бросьте! Это у вас уже сублимация пошла, сокрытие истинных, так сказать, смыслов! А истинный смысл один – плодиться и размножаться и получать от этого большое удовольствие. Все остальное – ложь и чепуха, уж поверьте мне: я – врач, я – знаю…

Так или приблизительно так говорил с пациентами Фрейд (сама не присутствовала, – не знаю, но могу представить). А, между тем, идея Грааля намного шире мифологической конкретики. И символическое вынашивание женщиной плода может проявляться в разных формах, в зависимости от уровня построения человеком своей собственной судьбы. Ведь женщина – лишь олицетворение женского начала, но не женское начало в чистом виде. Женское начало присутствует и в мужчине. И вынашивание мужчиной творческих идей есть тот же конструкт Грааля, ибо алхимическое третье в нем вынашивает его «женская» составляющая. Граалем может быть любой человек искусства, творческий человек, создающий прекрасные произведения человеческой мысли. Грааль – это чаша с напитком, бывшим когда-то водой, но превратившимся в вино (код два, переведенный в три). Или же – чаша с преображенной воскресением кровью. Или еще что-то, менее вещественное, но куда более действенное…

Главным отличием египетского мифа о воскресении Осириса от библейской истории воскресения Христа является то самое третье, субъективное, «живое» начало, которое рождается в результате соединения двух объективно-полярных начал. Для египетского инварианта это – мальчик-бог по имени Гор. Для христианского – Чаша Грааля, или сама Любовь, выводящая человека в бессмертие. Гор побеждает мировое зло, но как именно и что это дает простому человеку, – непонятно, потому что бессмертия ему никто не обещает. Не выписана, стало быть, «парламентская процедура». Зато ее выписывает все христианское богословие, – насколько это доступно его пониманию, конечно. Для «прóклятого» инварианта христианства в виде «Церкви по-масонски» третье начало – это (как бы поточнее сказать?) «Чашечка» Грааля, заключающая в себе массу материальных артефактов сфальсифицированной истории, хотя давать подобные оценки может только суд. В отношении масонов речь идет, возможно, уже о Последнем Суде.

Истинное христианство – это алхимия. И не случайно знаком алхимии считается последний знак Зодиака Рыбы. В Рыбах все растворяется и переводится на новый уровень космического бытия. Они хранят в себе как музыкальную гармонию сфер, так и целостно-мистическое ощущение космического бытия. Я выше говорила о мистике и схоластике, как диалектической паре, соединяющей диагональю знаки Рыб и Девы. При этом я отметила знак Рыб, как принцип христианства, и знак Девы, как принцип современной «схоластической» науки. Так вот все древние науки, которые «по названию» считались языческими, а по факту – были явно христианскими, основывались на единстве полярных способов познания. В частности, алхимия – наука не только Рыб, но и Девы (а химия, как антитеза, есть, в большей степени, одна, отдельно взятая, Дева, без зеркального противовеса в знаке Рыб).

Живое христианство, как выразитель энергии Рыб, есть в полной мере (скажем, в своей «ночной» обители) также Дева. И мы видим здесь массу тому подтверждений, вплоть до самого названия астрологического знака Девы. Именно дева Мария стала матерью Христа. Идея девственности легла в основу христианской религии (породив, тем самым, к сожалению, немало ересей, но здесь уж нужно считаться с реалиями нашей человечьей жизни: «заставь дурака Богу молиться – он и лоб расшибет»).

Но даже не «титульная» девственность – главное в религии Христа. В ней главное – идея жертвенности, идея «взятия грехов на себя», согласно смысловой наполненности знака Девы, о которой я уже писала. К Деве очень «липнет» грязь, и потому все Девы необычайно чистоплотны: им постоянно кажется, что где-то что-то не убрано, не упорядочено, не подчищено; они буквально в поте лица трудятся над зачисткой всех мельчайших «негараздов», но все равно остаются недовольными. Им не хватает целостного взгляда Рыб, который растворяет все границы и отпускает всех птиц из клеток на волю.

Пример алхимии есть пример идеальной и поистине мудрой науки, в которой участвует все: и мельчайший расчет, и глубинная целостность конечного результата. Это – наука высшей любви, космического брака двух божественных частей, соединяющихся в третьем, том самом философском камне алхимиков, который возвращает человеку бессмертие. Алхимия пережила свое второе рождение в эпоху Ренессанса, когда огромное количество наиболее интеллектуально развитых людей (среди которых было немалое число церковнослужителей) пыталось постигнуть ее секреты.

По большей части, люди тупо материализовали алхимическую идею: пытались синтезировать золото, эликсир вечной молодости, и все – химическим, материализованным путем. Естественно, у них ничего не получалось. Во-первых, алхимия – не для тех, кто хочет нарастить свои материальные ресурсы, продлить физическую жизнь, но в том же, с той же узкою программой теле. Алхимия – выше тела, как носителя «психических» страстей и драм. Возможно, и были какие-то Жоффреи де Пейраки, которым это удавалось, а по свету и сейчас где-то ходят графы Калиостро, Сен-Жермены и т.п. Но тогда это – не просто мудрые люди, но и люди, глубоко жертвенные, способные на космическую любовь, а вовсе не те эгоцентричные нарциссы, которыми они предстают на страницах мировой литературы. И в этом случае их жизнь должна быть чередою лишь благих деяний, значительно подвигающих земное человечество на пути к достижению всеобщего бессмертия. Они бы не стремились к бессмертию исключительно для себя… Да они бы и знали, что за это бренное тело просто нет смысла держаться слишком долго…

Иными словами, алхимия суть уровень познания бессмертия через жертвенность любви. Ведь, как известно из теории алхимиков, символические Король и Королева не просто соединяются в известном популярном акте, но ложатся перед этим в гроб, накрываются крышкой и сгорают в трансформирующем пламени огня. И только после этого из пепла их тел восстает ребенок, как новый, особый мир, имеющий совсем другие свойства, – быть бессмертным, например. Все андрогинное рождается «не по хотению мужа», а через жертвенную трансформацию в любви. Поэтому и Христос был рожден, – заметьте! – без участия мужа, а только лишь с участием девы и Святого Духа. Дева в данном случае – не просто женщина, или женский принцип, как таковой. Она здесь предстает, как андрогинно-женский принцип целостности. Девственность – знак целостности и непривязанности ни к женскому началу, ни к мужскому.

По сути, мать Христа (во всяком случае, на момент рождения Спасителя) не считалась женщиной. Ведь женское начало реализуется лишь в «познавательном» контакте с мужчиной. Оставаясь девственной, она несла в себе символические черты андрогинности. И если рассматривать Святой Грааль «по-масонски», то подлинной Чашей с божественной кровью точнее было бы считать не Магдалину, а именно деву Марию, как носительницу андрогинной энергии жизни, зачатой с помощью мужской энергии Святого Духа. Это – над природой Иеговистского «плодитесь». И если бы Христос после себя оставил хоть одного ребенка, он полностью бы зачеркнул идею бессмертия, поскольку алхимическое рождение философского камня протекает не в радости плотского единения, а через жертву сожжения физического тела и всех физических законов, довлеющих над человеком на «прóклятой» земле.

Алхимия жертвенна, как и религия Христа. Она очищает мир от страха смерти и от страха жизни. Она не соблюдает иерархии, не утяжеляет одно за счет другого: в алхимическом растворе оба ингредиента равны между собой и на паритетных началах сплавляются друг с другом. Поэтому алхимики Средневековья нередко философским камнем называли самого Христа. Алхимией занималось огромное количество ученых и богословов. Наиболее известным из последних был Фома Аквинский, который на эту тему написал даже трактат. Грешил он и астрологией… Да и не только он. Иное дело, что церковники не афишировали своих «заигрываний» с «социально опасными» науками, а их высшее руководство до поры до времени закрывало на эти шалости глаза («что дозволено Юпитеру, – не дозволено быку»). Да и Инквизиция во времена Фомы едва появилась на свет и еще толком не понимала, на что ей лучше направить свой воинственный запал.

Проникнутый «языческими» идеями Аристотеля (на этот раз – по форме, но не по сути языческими), Фома Аквинский даже заявлял о необходимости «разумной» веры, – не бессмысленно-тупой, а веры, освященной разумом. «Но стулья – вперед!» То бишь, приоритет веры все равно был неоспорим. Однако и эти благие идеи сгорели в таинстве инквизиторских костров… Постойте, постойте!.. Вот костры Возрождения… – не алхимический ли процесс? Идея жертвенности, страдания, очищающего огня… только в столь извращенной форме, явно рассчитанной каким-нибудь сатанистом-Вельзевулом на то, чтобы осквернить идею… В псевдоалхимических кострах сжигались сами алхимики! Это даже напоминает циничное вырезание советских звездочек на груди советских военнопленных жестокими фашистами-изуверами. Или повешение пионеров на их собственных красных галстуках кулаками-кровопийцами, – в чем настойчиво убеждает нас официальная советская история.

И в то же время… не жертва ли это самого Христа, умноженная в судьбах отдельных простых людей? Пусть много было среди них действительно заслуживающих наказания за что-то, но были же и такие, которых казнили за их подлинно христианские взгляды! Быть может, многие казненные в эпоху Ренессанса были теми, кто взял свой крест и взошел на Голгофу вслед за Христом. В мире ничего не происходит напрасно. И ни одна слезинка ребенка не остается «неокупленной». Хотя рассуждать об этом, наверное, тоже – верх цинизма.

Глядя с позиции христианской мистерии, египетский миф воскресения Осириса представляется мне, в каком-то смысле, недоговоренным, недописанным. И в Книге Бытия есть лишь один прозрачный намек на продолжение (когда речь заходит о древе жизни), но по-язычески покрытый тайной. «Догадайся, мол, сама». Покрыты тайной и мистерии масонов, и рассказы о Граале «по-катарски». Кто знает, что за всем этим стоит? Совсем иначе выглядит мистерия по-христиански: Христос воскрес, вы можете его коснуться, вложить перста в Христовы раны и убедиться в том, что его тело существует и прекрасно проецируется в нашем мире! Такая ясность есть, по крайней мере, явный признак чистоты самой идеи христианства. Все остальное – суета и тлен…

Между мифами языческими и мистерией христианской есть прямые аналогии, но по-разному расставлены акценты. Христос – это Осирис новой эпохи, эпохи бессмертной души. А поскольку все создано по единому образу и подобию, то миф проигрывается один и тот же, но в разные эпохи по-разному реализуется, – ровно настолько, насколько человечество готово его принять. В андрогинную эпоху становится возможным наиболее полномасштабный его разворот.

XIV век, начало Ренессанса, стал временем своеобразного повторения мистерии Христа. Прецессионная точка земной оси сошлась с точкой воскресения Осириса, и два параллельных космических акта соединились в одном. Христианство очень близко соприкоснулось с античным язычеством, подкрепленным культурной революцией в самóм христианском обществе, и открыло в нем что-то свое. Но все началось, как я уже писала, еще за три столетия до этого, когда прецессия вошла на территорию 21го аркана «Мир». А уже следующее столетие некоторые историки назвали «Возрождением XII века». Оно еще не было истинным Возрождением, но преддверием его, как я полагаю, его уже можно было назвать.

Воскресение Осириса его женой Изидой, рождение их сына Гора, призванного победить убийцу своего отца, спроецировалось в христианский мир так органично, что складывалось впечатление, как будто, собственно, и нет границ между язычеством и христианством. Есть только многомерный поиск истины и смысла жизни человеком на земле. За столь долгие столетия духовно-аскетического восприятия Христовой идеи у него появилось, наконец-то, понимание радости земного бытия, и это не противоречило природе христианства.

Как из рога изобилия, посыпалась масса «куртуазных» книг, в которых женские образы были описаны наравне с мужскими: женщины начинали играть особую роль в латинском обществе. И тут же стали рождаться книги о Граале, как Священной Чаше, чья история была покрыта древней околоязыческой тайной. Первой среди них считается незавершенный (что очень символично!) роман «Персеваль, или Повесть о Граале» Кретьена де Труа. Он же стал и последним романом этого французского поэта, венцом его земного (и космического) творчества.

Самым, пожалуй, характерным для осмысления христианской идеи моментом романа является эпизод первого столкновения героя «Повести…» с Граалем. Тогда перед изумленным Персевалем с таинственными почестями пронесли некую штуковину, заинтриговавшую его необычайно. Однако он из вежливости или из робости так и не решился спросить, что это такое несут и что все это значит. Оказалось, что именно этого вопроса от него и ожидали: тогда бы было снято страшное заклятие... Все было очень просто: задай вопрос, – и все. Да Персеваль и сам хотел спросить, но что-то, глубоко сидящее в нем, не позволило ему это сделать. В итоге все осталось по-прежнему, даже стало еще хуже, а самому герою пришлось искать Грааль по всему свету практически до посинения…

В какой-то мере, это похоже на портал между двумя мирами, – языческим и христианским. В некий зеркальный час икс, час переключения времен, Персеваль оказался «в нужное время в нужном месте», где ему представилась редчайшая возможность изменить весь ход мировой истории, сняв с нее заклятие незнания. Но он смешался и поступил по старому шаблону, «по-язычески». Он просто побоялся нарушить некое табу, священную языческую тайну. Но если бы он это сделал, то все бы вмиг перевернулось и человечество обрело бы свой Грааль, возвращающий ему знание, а через знание – и само бессмертие.

Не код ли это всей эпохи Возрождения (не путать с «кодом да Винчи»)? Быть может, в это время в мире сложились идеальные условия для того, чтобы очистить христианскую Церковь, повести ее по эволюционно-поступательному пути, выводящему на уровень познания христианской истины? Не приоткрылся ли для человечества на краткий миг и Сам Господь? И только страх и нерешительность не позволили ему принять этот Божий дар. Заработал маховик «самозащиты», и с помощью оголтело-языческой, в самом худшем смысле этого слова, инквизиции проклятие Ягве укрепилось в Церкви Петра с еще более впечатляющей силой. А тут еще и чума подвернулась, как символ вечной смерти…

Никогда, по-видимому, с первохристианских времен институт папства не падал так низко. Его беспрецедентное духовное падение и полная дискредитация в глазах народных масс вызвали в ответ революционную волну протестантства, а вслед за ней, как закономерное следствие ее, – атеизирующее души Новое Время, время рациональной науки, вконец оторванной от своего «мистического» противовеса. Вера в Бога стала понемногу заменяться верой в дискурсивную науку, а языческая полутьма и полузнание нареклись единственно возможным вариантом знания во всем подлунном мире.

Грааль был снова, как во времена Христа, катастрофически утерян, а жизнь Спасителя, как мистерия, была очень ловко подменена мифом Осириса, в котором все события происходят лишь с богами, но не с живыми людьми. Человек стал пугающе одинок и оглушающе смертен… И все же… не стал ли Ренессанс последней генеральной репетицией перед Космическим Судом, «прообезьяниченной» самими масонами, этими духовными наследниками тамплиеров? Ведь некоторые из них уже сейчас делают сенсационные заявления о том, что в начале XIV в. произошло своеобразное второе распятие Христа, и этим Христом называется ни кто иной, как печальноизвестный последний магистр тамплиеров Жак де Моле. Его, дескать, сначала распяли (но не до смерти), а затем сожгли, и знаменитая плащаница (согласно «убедительным» результатам радиоуглеродного анализа, датированная периодом XIV в.) принадлежит не Христу, а тамплиеру Моле… А ведь этот человек, как следует из исторических источников, перед лицом своей насильственной смерти сыпал проклятиями направо и налево, – как в адрес французского короля и всех его потомков, так и в адрес папы и всех его сторонников, – ни дать ни взять Иегова иудейской Книги Бытия… Потому-то, видимо, в отличие от Христа, он и не воскрес, да и не было у реаниматора языческой эпохи столь «нереальной» цели. Зато своим проклятием и заклинанием к отмщению он породил таинственное общество «сыновей», в лице известных (и неизвестных) нам масонов. Не они ли вечно мстят за своего «невинно убиенного» Моле и то и дело норовят устроить какую-нибудь очередную псевдохристианскую, «прóклятую» революцию под флагом великой коммуны для всех маленьких народов?

И все же, кто бы и как бы ни пытался воспользоваться энергией египетского мифа в своих корыстно-идеологических целях, сам миф беззлобен и ни в чем не виноват. Да и в самом деле: виновата ли древнеарийская свастика в том, что ее солнечный символ, дарующий жизнь всем нациям и народностям мира, был использован фашистами для своих человеконенавистнических целей? Скажу вам даже более того: по мнению некоторых «оккультных» экспертов, именно она их и погубила. Ведь свастика, пирамида, Грааль суть символы одного порядка. Используешь их в соответствии с их гармонической природой, – получаешь гармонический результат. Поступаешь иначе, – результат получаешь соответственный.

То же самое относится и к мифу об Осирисе. Извлечь из него свою «пользу» смогли лишь «мудрые» масоны, которые хотя бы частично были открыты к познанию. А вот Петрова Церковь, к сожалению, оказалась совершенно закрытой в этом отношении. Узрев в толпе промелькнувший женский платочек, она истерично завизжала: «Воры!» и бросилась вдогонку за всем, что так или иначе напоминало ей воров (видимо, когда-то ее обворовала цыганка, – простите за неполиткорректность: не все цыганки… и не все воры… в общем, вы понимаете).

Не оказалось в Церкви Персеваля. А если кто и был, то всех пожгли… А если кто и выжил, то ушел в глухое подполье, стал «андеграундным певцом». Вот трубадуры-миннезингеры, например. Что с них возьмешь? Шуты – да и только. Их, конечно, оставляли в живых, – публику смешить. Церковь их особо не боялась. Подумаешь, бесплодные мечтатели и фантазеры!.. Хотя, конечно, следовало и с ними быть построже, и Церковь действительно недолюбливала светское искусство и людей искусства, но они ей, видимо, (тогда еще) казались безобидными… А сейчас она уже просто физически не в состоянии с ними бороться: гуманные времена настали, господа… Не сожжешь никого, не попытаешь, не повесишь… даже в яму не посадишь, – как любила иной раз «побаловать» себя православная ветвь христианства.

И, тем не менее, согласно мифу об Осирисе, бог Гор был произведен на свет и получил инициацию к борьбе со злом в обличье Сета. А это значит, что все распявшие Христа получат причитающееся наказание. Но главное, – египетский миф намекает на возможность окончательной победы сил света и мирового порядка над силами хаоса и разрушения. «Враг будет разбит, победа будет за нами». И, по-видимому, еще в пределах прохождения прецессией аркана «Мир». Особенно большие перспективы открываются при ее вхождении в революционный знак Водолея. А уже два градуса спустя после этого астрономического события включается аркан с довольно красноречивым названием «Суд». Что бы это значило?

«По вере вашей вам воздастся», как сказано в Новозаветном тексте. Насколько мы открыты к познанию нового, – настолько и откроется нам истина, в таком ключе (языческом или христианском) и проиграется для нас мистерия Христа. Возможен ведь и промасонский вариант: победы истинного христианства нам никто, помимо нас самих, не гарантирует. А если мы уверуем в масонские откровения, то сами подготовим почву для материализации этих злосчастных документов. Быть может, они даже будут найдены (или сфальсифицированы, но мы-то будем все равно уверены, что эти документы – настоящие). Вот в чем реальная опасность для души!

Дата добавления: 2015-07-18