Старые Друзья

– Ну что ж! – крикнул Папа Ринг, сглотнул и поморгал, глядя на солнце. – Ну, вот и все, полагаю! – Его лоб блестел от пота, но Темпл вряд ли мог его винить за это. – Я не всегда все делал правильно! – Кто-то вырвал у него кольцо из уха, и исковерканная мочка свободно болталась, когда он поворачивал голову. – Думаю, большинство из вас нисколько не будет скучать по мне! Но я, по крайней мере, всегда делал все, что мог, чтобы сдержать свое слово! Вы должны признать, что я всегда держал свое…

Темпл слышал, как Мэр щелкнула пальцами, ее человек пнул Ринга в спину и тот закачался, упав с подмостков. Петля крепко затянулась, Ринг пинался и извивался; веревка скрипела, когда он исполнял танец повешенного; моча бежала из одной грязной штанины. Маленькие люди и большие, храбрые и трусы, могущественные и слабые – все они висят довольно одинаково. Одиннадцать болтались. Ринг, девять его прихвостней, и женщина, которая была главной над шлюхами. Из толпы раздался нерешительный возглас, скорее по привычке, чем от энтузиазма. События прошлой ночи более чем утолили даже аппетит Криза к смерти.

– И это конец, – сказала Мэр себе под нос.

– Это конец многому, – сказал Темпл. Одна из древних колонн, между которым стоял Белый Дом, повалилась от жары. Другая стояла странно голая, потрескавшаяся и почерневшая от сажи; руины настоящего, обуглившись, смешались с руинами прошлого. Добрую половину зданий на стороне улицы Ринга постигла та же участь; среди множества деревянных лачуг и хибар выгорели зияющие бреши; падальщики сновали среди обломков.

– Мы отстроимся, – сказала Мэр. – Да, у нас получится. Конвенция уже готова?

– Практически сделана, – удалось сказать Темплу.

– Хорошо. Этот кусок бумаги может спасти множество жизней.

– Вижу, спасение жизней – наша единственная забота. – Он устало пошел назад, не ожидая ответа. Он не проливал слез по Папе Рингу, но у него не было желания еще дольше смотреть, как того пинают.

Множество жителей города умерли от насилия, огня или повешенья и еще больше сбежало, и даже еще больше готовилось уехать, а большинство остальных смотрели на итог великой вражды; Церковь Игральных Костей Мэра была зловеще пуста, шаги Темпла эхом отражались от закопченных балок. Даб Свит, Плачущая Скала и Корлин сидели за одним столом и играли в карты под безжизненными взорами древних доспехов, расставленных по стенам.

– Не смотрели повешенье? – спросил Темпл.

Корлин взглянула на него уголком глаза и ответила ему шипящим презрением. Более чем вероятно, что она слышала историю о его забеге голышом по улице.

– Я сам однажды едва не был повешен, неподалеку от Хоупа[24], – сказал Свит. – Оказалось, по недоразумению, но все же. – Старый скаут засунул палец за воротник, и ослабил его. – Удавило мой энтузиазм к этому делу.

– Неудача, – нараспев сказала Плачущая Скала, казалось, глядя прямо сквозь карты, половина из которых была повернута к ней, половина наружу. Она не уточнила, был ли неудачей конец энтузиазма Свита, или его почти-повешенье, или повешенье в целом. Она не была женщиной, склонной к уточнениям.

– И когда снаружи смерть, самое время побыть здесь. – Свит качнул стул назад и разместил грязные сапоги на столе. – Полагаю, это место прокисло. Скоро больше денег заработаешь, провожая народ отсюда, чем приводя сюда. Всего-то и надо собрать несколько бедолаг, отчаянно желающих снова увидеть цивилизацию, и мы поедем обратно в Близкую Страну.

– Возможно, я присоединюсь, – сказал Темпл. Толпа неудачников, звучало как идеальная компания для него.

– Всегда пожалуйста.

Плачущая Скала дала карте упасть и начала загребать фишки, ее лицо было такое же уставшее, как если бы она проиграла. Свит с отвращением потряс рукой.

– Двадцать лет я проигрываю этому чертову шельмующему духу, и она до сих пор притворяется, что не знает, как играть!

Савиан и Ламб стояли у стойки, разогревая себя бутылкой. С остриженными волосами и бородой северянин выглядел моложе, даже еще больше, и намного неприятней. Кроме того он выглядел, словно приложил все усилия, чтобы на его лицо упало дерево. Оно было уродливой массой струпьев и синяков, рваный порез через одну щеку был грубо зашит, и обе его руки были замотаны грязными бинтами.

– И все-таки, – ворчал он сквозь раздутые губы, – я много тебе должен.

– Думаю, я найду способ, как ты мне отплатишь, – ответил Савиан. – К какой стороне в политике ты ближе?

– Сейчас я ото всех так далеко, как только могу...

Они замолчали, когда увидели Темпла.

– Где Шай? – спросил он.

Ламб посмотрел на него. Один его глаз опух так, что был почти закрыт, а другой был бесконечно усталым.

– Вверх по лестнице, в комнате Мэра.

– Она со мной встретится?

– Это зависит от нее.

Темпл кивнул.

– И мои тебе благодарности, – сказал он Савиану. – За все, что того стоит.

– Мы все даем, что можем.

Темпл не был уверен, не было ли это сказано, чтоб его ужалить. Это был один из тех моментов, когда жалит все. Он оставил стариков и пошел по лестнице. Позади он слышал, как Савиан бормотал:

– Я говорю о восстании в Старикланде.

– О том, что закончилось?

– О нем, и о следующем…

Он поднял кулак перед дверью и замер. Не было ничего, что мешало бы ему бросить все и ускакать из города, может быть на участок Берми, или еще куда-нибудь, где никто не знал, каким он был разочаровывающим хреном. Если такое место еще осталось в Земном Круге. Он заставил себя постучать, прежде чем его переполнил позыв выбрать легкий путь.

Лицо Шай выглядело немногим лучше, чем у Ламба, исцарапанное и опухшее; нос порезан на переносице, шея – сплошной синяк. Видеть это было больно. Не так больно, как если б он принял побои, конечно. Но все же больно. Она не выглядела расстроенной, увидев его. Она не выглядела заинтересованной. Она оставила дверь открытой, немного хромая, и показала зубы, упав на лавку под окном; голые ноги выглядели очень бледными на досках пола.

– Как прошло повешенье? – спросила она.

Он шагнул внутрь и нежно закрыл дверь.

– По большей части, как всегда.

– Не могу сказать, что когда-нибудь понимала их привлекательность.

– Возможно, это заставляет людей чувствовать себя победителями – видеть, как кто-то другой проиграл так жестоко.

– Я знаю все о том, как жестоко проигрывать.

– Ты в порядке?

Она посмотрела вверх, и он с трудом встретился с ней глазами.

– Немного болит.

– Ты злишься на меня. – Произнес он, как провинившийся ребенок.

– Нет. Мне просто больно.

– Что хорошего я бы сделал, если бы остался?

Она облизала разбитую губу.

– Я думаю, тебе просто пришлось бы дать себя убить.

– Точно. Вместо этого я побежал за помощью.

– Бежал ты хорошо, это я подтверждаю.

– Я привел Савиана.

– А Савиан нашел меня. Как раз вовремя.

– Точно.

– Точно. – Она держалась за бок, достав один сапог, и начала его натягивать.

– Так что, догадываюсь, мы говорим о том, что я должна тебе свою жизнь. Спасибо, Темпл, ты охуенный герой. В следующий раз как я увижу голую жопу, исчезающую в моем окне, буду просто лежать и ждать спасения.

Они смотрели друг на друга в тишине, пока вешающая толпа на улице не начала расходиться. Затем он упал на стул перед ней.

– Я охуенно стыжусь себя.

– Это огромное успокоение. Я использую твой стыд как припарку к моим царапинам.

– Мне нет прощения.

– И все же я чувствую, оно идет.

Он скорчил гримасу.

– Я трус, все просто. Я убегал так долго, что это стало привычкой. Нелегко менять старые привычки. Однако, как бы мы ни…

– Не утруждайся. – Она долго болезненно вздохнула. – У меня невысокие ожидания. Если честно, ты уже превысил их, когда отдал долг. Ну, ты склонен к трусости. А кто нет? Ты не храбрый рыцарь, и я не обморочная дева, и это не сказка, вот что точно. Ты прощен. Можешь идти. – И она махнула ему на дверь рукой, покрытой струпьями.

Это было ближе к прощению, чем он надеялся, но он обнаружил, что не двигается.

– Я не хочу уходить.

– Я не прошу тебя снова прыгать, можешь воспользоваться лестницей.

– Позволь мне все сделать правильно.

Она посмотрела на него из-под бровей.

– Мы направляемся в горы, Темпл. Этот ублюдок Кантлисс покажет нам, где там эти Люди Дракона; мы попытаемся вернуть моих брата и сестру, и я не могу обещать, что вообще что-нибудь будет правильно. Несколько обещаний я могу дать – будет тяжело, холодно и опасно, и там даже не будет никаких окон, из которых можно выпрыгнуть. Ты нам будешь так же полезен, как использованная спичка, и давай не будем грешить против истины, притворяясь в обратном.

– Пожалуйста. – Он вкрадчиво шагнул к ней, – Пожалуйста, дай мне еще…

– Оставь меня, – сказала она, прищуриваясь на него. – Я лишь хочу спокойно сидеть и болеть.

Так что это был конец. Может ему следовало сражаться сильнее, но Темпл никогда не был бойцом. Так что он кивнул в пол, тихо закрыл дверь за собой и спустился по ступенькам к стойке.

– Получил что хотел? – спросил Ламб.

– Нет, – сказал Темпл, вывалив полный карман мелочи на дерево. – Что заслуживал. – И начал пить.

Краем уха он услышал глухой топот копыт на улице, выкрики и звон сбруи. Какое-то новое Сообщество въезжает в город. Какой-то новый набор будущих разочарований. Но он был слишком занят своими, чтобы даже побеспокоиться посмотреть. Он сказал человеку за стойкой оставить бутылку.

В этот раз было некого винить. Ни Бога, ни Коску, и определенно не Шай. Ламб был прав. Проблема с побегами в том, что куда бы ни сбежал, там будешь ты. Проблемой Темпла был Темпл, и так было всегда. Он слышал тяжелые шаги, звон шпор, требования выпивки и женщин, но игнорировал их; опрокинул очередной обжигающий стакан в глотку, стукнул им, его глаза заслезились, и он потянулся к бутылке.

Кто-то другой схватил ее первым.

– Тебе лучше оставить ее, – прорычал Темпл.

– Тогда как я ее выпью?

И звук этого голоса ужасным холодом уколол его позвоночник. Его взгляд сполз на руку на бутылке – старую, в пятнах, с грязью под ногтями, с ярким кольцом на указательном пальце. Он перевел взгляд через неряшливую шнуровку на рукаве, заляпанный грязью материал, через нагрудник с отшелушившейся позолотой, через костлявую покрытую сыпью шею, на лицо. Это ужасно знакомое, ввалившееся лицо: острый нос, светлые глаза, поседевшие усы, навощенные, чтобы завить кончики.

– О, Боже, – выдохнул Темпл.

– Почти угадал, – сказал Никомо Коска, и послал ту светящуюся улыбку, на которую лишь он был способен; добродушие и добрые намеренья излучались из его изборожденного морщинами лица. – Мальчики, посмотрите кто здесь!

По меньшей мере две дюжины хорошо знакомых и глубоко презираемых фигур зашли за Стариком.

– Какие ставки? – спросил Брачио, демонстрируя желтые зубы. У него на ремне было на пару ножей меньше, чем когда Темпл оставил Компанию, но в остальном он не изменился.

– Радуйтесь, вы, верные, – прогромыхал Джубаир, цитируя писание на кантийском, – ибо заблудший вернулся.

– Ведешь разведку? – глумился Димбик, приглаживая облизанным пальцем волосы и поправляя перевязь, которая превратилась в засаленные лохмотья неопределенного цвета. – Ищешь нам путь к славе?

– И пьет, пьет, пьет…– Коска сделал долгий и изящный глоток из бутылки Темпла. – Разве я тебе не говорил? Подожди достаточно долго, и увидишь, что все имеет привычку возвращаться на свое место. Утратив свою Компанию, я несколько лет был скитальцем без гроша, атакуемый ветрами судьбы, весьма грубо атакуемый, Сворбрек, отметьте это. – Писатель – чьи волосы с тех пор, как они последний раз встречались, отросли значительно более дико, одежда стала более потертой, ноздри порозовели, и руки стали дрожать сильнее – нащупал карандаш. – Но вот я здесь, снова командую отрядом благородных бойцов! Вряд ли вы поверите, но сержант Дружелюбный однажды был вовлечен в криминальное сообщество. – Безшеий сержант чуть приподнял одну бровь. – Но теперь он стоит подле меня, как верный компаньон, каким он рожден быть. А ты, Темпл? Какая роль может утолить твои высокие таланты и низкий характер так же, как и мой советник по законам?

Темпл беспомощно пожал плечами.

– Никакая из тех, о которых я могу думать.

– Так давай отпразднуем наше неизбежное воссоединение! За меня. – Старик сделал очередной внушительный глоток, затем ухмыльнулся, капнув мельчайшую каплю спиртного в стакан Темпла. – И за тебя. Я думал, ты завязал пить.

– Я почувствовал прекрасный момент, чтобы начать снова, – прохрипел Темпл. Он ожидал, что Коска прикажет его убить, но – и это было еще хуже – выходило, что Компания Милосердной Руки просто заново впитает его, не сбиваясь с шага. Если Бог и был, то в последние годы Он определенно испытывал неприязнь к Темплу. Но Темпл предполагал, что вряд ли может винить Его. Он по отношению к себе начинал чувствовать по большей части то же самое.

– Господа, добро пожаловать в Криз! – Мэр стремительно прошла через дверной проем. – Я должна извиниться за беспорядок, но у нас был… – Она увидела Старика, и ее лицо обесцветилось. В первый раз Темпл видел ее хотя бы немного удивленной. – Никомо Коска, – выдохнула она.

– И никто иной. А вы должно быть Мэр. – Он чопорно поклонился, а затем, лукаво глядя вверх, добавил. – Какие дни. Это, очевидно, утро воссоединений.

– Вы друг друга знаете? – спросил Темпл.

– Ну, – пробормотала Мэр. – Что за… поразительная удача.

– Правду говорят, что удача женщина, – проворчал Старик Темплу, тыкая его в ребра горлышком его бутылки. – Ее тянет к тем, кто меньше всех ее заслуживает!

Уголком глаза Темпл заметил, как Шай хромает вниз по ступенькам к Ламбу, который вместе с Савианом наблюдал за новоприбывшими с внимательным молчанием. Тем временем Коска с важным видом направился к окнам, звеня шпорами. Он глубоко вздохнул, очевидно наслаждаясь ароматом обуглившегося дерева, и начал мягко поворачивать голову в такт скрипу тел на их эшафоте.

– Обожаю, что вы сделали с этим местом, – крикнул он Мэру. – Очень… апокалиптично. У вас уже что-то вроде привычки, оставлять поселения, где вы управляете, в дымящихся руинах.

В них было что-то общее, насколько Темпл мог судить. Он обнаружил, что теребил нитки, на которых висели его пуговицы, и заставил себя остановиться.

– Эти господа весь ваш контингент? – спросила Мэр, глядя, как немытые, косящиеся, царапающие и плюющие наемники двигаются по ее игральному залу.

– Боже мой, нет! Мы потеряли нескольких на пути в Далекую Страну – неизбежное дезертирство, вспышка лихорадки, небольшие проблемы с духами – но эти приверженцы лишь показательный пример. Я оставил остальных за пределами города, потому что, если б я привел сюда три сотни…

– Двести шестьдесят, – сказал Дружелюбный. Мэр побледнела еще сильнее, услышав число.

– Считая инквизитора Лорсена и его практиков?

– Двести шестьдесят восемь. – При упоминании Инквизиции, лицо Мэра стало совершенно как у трупа.

– Если б я привел двести шестьдесят восемь раздраженных путешествием бойцов в место вроде этого, там случилось бы, откровенно говоря, побоище.

– И весьма нехорошего типа, – вставил Брачио, промокая слезящиеся глаза.

– А бывают хорошего? – прошептала Мэр.

Коска вдумчиво работал с кончиком одного уса большим и указательным пальцами.

– В любом случае, есть… степени. А вот и он!

Его черный плащ был потрепан непогодой, полинялая светло-седая борода на щеках была длиннее, чем обычно, но глаза инквизитора Лорсена так же светились целью, как и когда их Компания покинула Малкову. Даже более, если уж на то пошло.

– Это инквизитор Лорсен. – Коска вдумчиво почесал покрытую сыпью шею. – Мой текущий наниматель.

– Какая честь. – Хотя Темпл уловил легчайшее напряжение в голосе Мэра. – Если я могу спросить, какое дело может Инквизиция Его Величества иметь в Кризе?

– Мы охотимся на сбежавших повстанцев! – крикнул Лорсен на всю комнату. – Изменников Союза!

– Мы здесь далеко от Союза.

Улыбка инквизитора, казалось, охладила всю комнату.

– Область влияния его Преосвященства расширяется год от года. За поимку определенных личностей предложены большие вознаграждения. Перечень будет вывешен по всему городу, и во главе него изменник, убийца и главный подстрекатель к восстанию, Контус!

Савиан приглушенно закашлялся, и Ламб шлепнул его по спине, но Лорсен был слишком занят, хмуро глядя на Темпла. – Я вижу, вы воссоединились с этим скользким лжецом.

– Да ладно. – Коска отечески сжал плечо Темпла. – Степень в скользкости и конечно во лживости – истинное благо для нотариуса. И под всем этим не было еще человека с такой совестью и нравственным бесстрашием. Я бы доверил ему мою жизнь. Или по меньшей мере шляпу. – И он смахнул ее и повесил на стакан Темпла.

– Насколько вы ему доверяете, не мое дело. – Лорсен махнул своим практикам. – Пойдем. Есть вопросы, которые надо задать.

– Он выглядит очаровательным, – сказала Мэр, глядя, как он уходит.

Коска снова поскреб свою сыпь и поднес ногти к глазам, чтобы оценить результат.

– Инквизиция знает толк в нанимании самых благовоспитанных фанатичных палачей.

– И, как видно, самых плохо воспитанных старых наемников.

– Работа есть работа. Но у меня есть и свои причины быть здесь. Я пришел в поисках человека по имени Грега Кантлисс.

Опустилась длинная пауза, когда это имя, как холодный снегопад, осело на помещение.

– Блядь, – услышал он, как выдохнула Шай.

Коска выглядел ожидающе.

– Значит это имя не неизвестно?

– Он иногда здесь проезжает. – Мэр выглядела, словно выбирает слова очень тщательно. – Если вы найдете его, что тогда?

– Тогда я и мой нотариус – не говоря о моем нанимателе благородном инквизиторе Лорсене – скорее всего, уйдем с вашей дороги. У наемников, боюсь, плохая репутация, но поверьте мне, когда я говорю, что мы здесь не для того, чтобы создавать неприятности. – Он лениво покачал остатками спиртного по дну бутылки. – Так что, известно ли вам что-нибудь о том, где Кантлисс?

Пока все обменивались длинными взглядами, висела насыщенная тишина. Затем Ламб медленно поднял подбородок. Лицо Шай затвердело. Мэр удостоила их легчайшим извиняющимся пожатием плеч.

– Он заперт в моем подвале.

– Сука, – выдохнула Шай.

– Кантлисс наш. – Ламб оттолкнулся от стойки и встал прямо; замотанная левая рука свободно лежала на рукояти меча.

Несколько наемников по-разному надулись, и приняли разные вызывающие позы, как коты, начинающие враждебные действия в освещенной луной аллее. Дружелюбный лишь смотрел пустыми глазами; кости стукали в его кулаке, когда он мягко крутил их друг вокруг друга.

– Ваш? – спросил Коска.

– Он сжег мою ферму, украл моих сына и дочь, и продал их дикарям. Мы выследили его из Близкой Страны. Он отведет нас в горы и покажет, где эти Люди Дракона.

Тело Старика, возможно, засохло с годами, но его брови были все еще самыми гибкими в мире, и теперь они достигли в этом новых высот.

– Вы говорите, Люди Дракона? Возможно, мы можем помочь друг другу?

Ламб взглянул на грязные, покрытые шрамами бородатые лица.

– Думаю, союзников никогда не бывает слишком много.

– Именно так! Человек в пустыне должен принимать ту воду, которую предлагают, так Темпл?

– Не уверена, что не предпочла бы сдохнуть от жажды, – пробормотала Шай.

– Я Ламб. Это Шай. – Северянин поднял стакан, обрубок его среднего пальца был хорошо виден, несмотря на бинты.

– Девятипалый северянин, – задумчиво проговорил генерал-капитан. – Полагаю, парень по имени Шиверс искал вас в Близкой Стране.

– Не видал его.

– А. – Коска махнул бутылкой на повреждения Ламба. – Думал, возможно, это могла быть его работа.

– Нет.

– Похоже, у вас много врагов, господин Ламб.

– Иногда кажется, что я не могу посрать, не сделав еще парочку.

– Предполагаю, это зависит от того, на кого вы срете? Грозный парень, Коул Шиверс, и я бы не сказал, что годы его размягчили. Мы знали друг друга в Стирии, он и я. Иногда я чувствую, что встречал каждого в этом мире, и что в каждом новом месте живут люди со старыми лицами. – Его оценивающий взгляд перешел на Савиана. – Хотя этого господина не узнаю.

– Я Савиан. – И он кашлянул в кулак.

– И что привело вас в Далекую Страну? Ваше здоровье?

Савиан помедлил, приоткрыв рот, неловкая тишина натягивалась; несколько наемников все еще держали руки близко к оружию, и внезапно Шай сказала:

– Кантлисс забрал и одного из его детей, он выслеживал его вместе с нами. Парня звали Коллем.

Тишина длилась немного дольше, затем Савиан добавил, почти без охоты:

– Мой парень, Коллем. – Он снова кашлянул и скрежещуще прочистил горло. – Надеюсь, что Кантлисс приведет нас к нему.

Было почти облегчением видеть двоих человек Мэра, которые тащили бандита через игральный зал. Его запястья были в наручниках, его когда-то прекрасные одежды стали запятнанными лохмотьями, его лицо было все в синяках, как у Ламба, одна рука беспомощно свисала, а одна нога волочилась за ним по доскам.

– Неуловимый Грега Кантлисс! – выкрикнул Коска, когда люди Мэра бросили того, съежившегося. – Не бойся. Я Никомо Коска, печально известный солдат удачи, и так далее и так далее, и у меня есть к тебе вопросы. Советую тебе тщательно обдумывать ответы, поскольку твоя жизнь может зависеть от них, и так далее.

Кантлисс отметил Шай, Савиана, Ламба и два десятка или более наемников, и с инстинктом труса Темпл отлично распознал быстро отмеченную перестановку в балансе сил. Он энергично кивнул.

– Несколько месяцев назад ты купил несколько лошадей в городе под названием Грейер. Ты использовал монеты, такие как эти. – Коска достал маленький золотой кусочек с магическим орнаментом. – Так случилось, что это древние имперские монеты.

Взгляд Кантлисса метался по лицу Коски, словно он пытался прочесть почерк.

– Да. Это факт.

– Ты купил этих лошадей у повстанцев, дерущихся за то, чтобы освободить Старикланд от Союза.

– Да?

– Да.

– Да!

Коска придвинулся ближе.

– Откуда были монеты?

– Люди Дракона заплатили мне ими, – сказал Кантлисс. – Дикари в горах за Биконом.

– Заплатили за что?

Он облизал покрытые коркой губы.

– За детей.

– Отвратительный бизнес, – пробормотал Сворбрек.

– Таков любой бизнес, – сказал Коска, придвигаясь ближе и ближе к Кантлиссу. – У них есть еще такие монеты?

– Все, что я мог бы захотеть, вот что он сказал.

– Кто сказал?

– Ваердинур. Он их лидер.

– Все, что я могу захотеть. – Глаза Коски блестели, как воображаемое им золото. – Так ты говоришь мне, что эти Люди Дракона в союзе с повстанцами?

– Чего?

– Что эти дикари финансируют и возможно укрывают самого Контуса, лидера повстанцев?

Пока Кантлисс моргал, стояла тишина.

– Эээ… да?

Коска очень широко улыбнулся.

– Да. И когда мой наниматель инквизитор Лорсен задаст тебе тот же вопрос, каков будет ответ?

Теперь Кантлисс тоже улыбнулся, чувствуя, что его шансы значительно улучшились.

– Да! Этот Контус там у них, не сомневаюсь! Черт, он наверное собирается использовать их деньги, чтобы начать новую войну!

– Я так и знал! – Коска налил порцию алкоголя в пустой стакан Ламба. – Мы должны сопровождать вас в горы и выдернуть этот самый корень восстания! Этот несчастный человек будет нашим проводником и тем самым завоюет себе свободу.

– Да, точно! – крикнул Кантлисс, скалясь на Шай и Ламба, и Савиана, а затем вскрикнул, когда Брачио поднял его на ноги и грубо потолкал в сторону двери, с раненной ногой, тащившейся сзади.

– Уёбки, – прошептала Шай.

– Будь реалистом, – прошипел Ламб ей, держа ее за локоть.

– Какая удача для всех нас, – пояснял Коска, – что я прибыл как раз, когда вы собирались уезжать!

– О, я всегда был удачлив, – пробормотал Темпл.

– И я, – прошептала Шай.

– Реалистом, – прошипел Ламб.

– Группу из четырех легко прогнать, – говорил Коска комнате. – Группу из трех сотен намного сложнее!

– Двести семьдесят два, – сказал Дружелюбный.

– Могу я взять слово? – Даб Свит приблизился к стойке. – Если вы планируете направиться в горы, вам понадобится лучший проводник, чем полумертвый убийца. Я наготове и желаю предложить свои услуги.

– Как великодушно, – сказал Коска. – А вы…?

– Даб Свит. – И знаменитый скаут снял шляпу, чтобы продемонстрировать свои истонченные локоны. Очевидно он уловил запах более прибыльной возможности, чем сопровождение отчаявшихся обратно в Старикланд.

– Знаменитый пограничник? – спросил Сворбрек, поднимая взгляд от бумаг. – Я думал, вы будете моложе.

Свит вздохнул.

– Я и был когда-то.

– Вы о нем знаете? – спросил Коска.

Биограф направил нос к потолку.

– Человек по имени Мартин Глэнхорм – я отказываюсь применять термин "писатель" по отношению к нему – написал несколько весьма низких и притянутых за уши работ, базирующихся на его предполагаемых деяниях.

– Они были написаны без разрешения, – сказал Свит. – Но я содеял вещь или две, это правда. Я ступал на каждый клочок этой Далекой Страны, достаточно большой, чтобы поместить сапог, и это включая те горы. – Он поманил Коску ближе, заговорил мягче. – Почти так далеко, как Ашранк, где живут эти Люди Дракона. Их заветная земля. Мой партнер, Плачущая Скала, она была даже дальше; видите ли… – Он выдержал театральную паузу. – Она была одной из них.

– Правда, – проворчала Плачущая Скала, все еще занимая свое место за столом, хотя Корлин исчезла, оставив лишь свои карты.

– Поднималась туда, – сказал Свит. – Жила там.

– Родилась там, а? – спросил Коска.

Плачущая Скала торжественно покачала головой.

– Никто не рождается в Ашранке. – И она зажала зубами свою пустую трубку для чагги, словно это было ее последнее слово в разговоре.

– И все-таки она знает тайные пути туда, и вам они понадобятся, потому что от этих Драконовых ублюдков не будет теплого приема, когда вы вступите на их землю. Это странная, дьявольская земля, но они ревнивы на ее счет, как медведь-шатун, точно говорю.

– Значит, вы двое будете неоценимым добавлением к нашей экспедиции, – сказал Коска. – Каковы будут ваши условия?

– Мы отправимся за двадцатую часть всех найденных ценностей.

– Наша цель выкорчевать восстание, не ценности!

Свит улыбнулся.

– В каждом предприятии есть риск разочарования.

– Тогда добро пожаловать на борт! Мой нотариус подготовит соглашение.

Двести семьдесят четыре, – задумчиво проговорил Дружелюбный. Его пустые глаза перевелись на Темпла. – И ты.

Коска начал наливать выпивку.

– Почему все по-настоящему интересные люди всегда пожилые? – Он толкнул Темпла локтем в ребра. – Твое поколение в самом деле не производит то, что нужно.

– Мы съеживаемся в тенях гигантов и чувствуем наши недостатки особенно остро.

– О, как тебя не хватало, Темпл! Если я что и выучил за сорок лет военных действий, так это то, что нужно смотреть на забавную сторону вещей. А язык этого человека! В разговорном плане, я имею в виду, не в сексуальном, за него я не могу ручаться. Не включайте это, Сворбрек! – биограф угрюмо вычеркнул что-то. – Мы уедем, как только люди отдохнут, и будут собраны запасы!

– Может, будет лучше подождать, пока не кончится зима, – сказал Свит.

Коска придвинулся ближе.

– Вы имеете представление, что случиться, если я оставлю мою Компанию здесь жить на четыре месяца? Нынешнее состояние этого места покажется цветочками.

– А вы имеете представление, что случится, если три сотни человек попадут в настоящую зимнюю бурю там? – проворчал Свит, запуская пальцы в бороду.

– Ни малейшего, – сказал Коска, – но мне не терпится это выяснить. Надо ловить момент! Это всегда был мой девиз. Запишите это, Сворбрек.

Свит поднял брови.

– Возможно, пройдет немного времени, и вашим девизом станет "Я ни хуя не чувствую своих ступней".

Но генерал-капитан, как обычно, не слушал.

– У меня есть предчувствие, что мы все найдем, что ищем в этих горах! – Он положил одну руку на плечи Савиана, а другую на Ламба. – Лорсен своих повстанцев, я мое золото, эти достойные люди своих детей. Тост за наш союз! – И он поднял почти пустую бутылку Темпла.

– Вот говно, – выдохнула Шай сквозь сжатые зубы.

Темпл мог лишь согласиться. Но похоже, это было все, что он мог сказать по теме.

Дата добавления: 2015-07-18