Участки

– Это участок, – сказал Темпл.

Маджуд медленно кивнул.

– Несомненно.

– Помимо этого, – сказал Темпл, – я бы не рискнул ничего утверждать.

Маджуд медленно покачал головой.

– Как и я. Даже как его владелец.

Похоже, количество золота в Кризе было чрезмерно преувеличено, но никто не мог отрицать, что грязь здесь была в эпических пропорциях. Здесь была вероломная жидкая грязь, составлявшая главную улицу, в которой каждому приходилось пробираться, чертыхаться и шаркать. Были брызги грязи, ливнем летевшие из-под каждого колеса фургона на невообразимые высоты во время дождя, забрызгивающие каждый дом, колонну, зверя и человека. Было коварное водянистое дерьмо, которое лезло из-под земли, пропитывая дерево и брезент, вылезая наружу лишайником и плесенью, оставляя черные приливные отметины на краях каждого платья в городе. Были бесконечные поставки навоза, говна, дерьма и темного грунта любых цветов, форм, и часто в самых неожиданных местах. И наконец, конечно же, там была всепроникающая моральная грязь.

Участок Маджуда был полон ими всеми и даже более того.

Неописуемо изнуренный индивидуум выполз из одной из жалких палаток, разбитых на участке где попало, оглушительно прокашлялся и плюнул на захламленную грязь. Затем он с самым воинственным выражением глянул на Темпла и Маджуда, поскреб в своей кишащей блохами бороде, подтянул прогнившую рубаху, так что она немедленно снова свалилась, и вернулся в невыразимую тьму, из которой вылез.

– Место хорошее, – сказал Маджуд.

– Превосходное, – сказал Темпл.

– Прямо на Главной улице. – Хотя Криз был таким узким, что это была фактически единственная улица. Дневной свет открывал другую сторону этой основной артерии: не чище, чем ночью, возможно даже грязнее, но по крайней мере утихло ощущение бунта в сумасшедшем доме. Поток опьяненных уголовников между разрушенными колоннами стал более респектабельной струйкой. Бордели, арены развлечений, курильни шелухи и притоны для пьянства несомненно все еще принимали клиентов, но не завлекали их так, словно мир закончится завтра. На передний план вышли заведения с менее впечатляющей стратегией надувания проезжих: харчевни, обменники денег, ломбарды, кузницы, конюшни, мясные лавки, конюшни совмещенные с мясными лавками, крысоловы и шляпники, торговцы животными и мехами, агенты по продаже земельных участков и консультанты по минералам, торговцы шахтерским оборудованием самого отвратительного качества, и почта, чей представитель, как однажды видел Темпл, вываливал письма в ручей вряд ли даже за городом. Группы изможденных старателей жалко брели назад на свои участки, вероятно в надеждах наскрести достаточно золотой пыли из замерзающего дна ручья, чтобы хватило на очередную ночь безумия. Сейчас и снова в город въезжало очередное растрепанное Сообщество в погоне за своими разнообразными мечтами, с тем же выражением ужаса и изумления, что и Маджуд с Темплом, когда они впервые прибыли.

Таков был Криз. Место, где каждый был проходящим.

– У меня есть вывеска, – сказал Маджуд, любовно ее поглаживая. Она была чистой, белой, написана позолоченными буквами и гласила: Маджуд и Карнсбик, Металлообработка, Петли, Гвозди, Инструменты, Починка Фургонов, Высококачественная ковка любых видов. Затем было написано Металлообработка на пяти разных языках – благоразумная предусмотрительность в Кризе, где иногда казалось, что нет двух людей, говорящих на одном наречии, не говоря уж о чтении. На северном языке было написано с ошибкой, но все же вывеска была невообразимо лучше большинства безвкусных дощечек с надписями на Главной улице. Здание через дорогу щеголяло красной вывеской, на которой желтые буквы превращались в капли на нижнем краю. Там было написано просто: Дворец Ебли.

– Я вез ее всю дорогу из Адуи, – сказал Маджуд.

– Это знатная вывеска, и олицетворяет твои высокие достижения в таком длительном путешествии. Все, что тебе нужно, это здание, на котором ее повесить.

Торговец прочистил горло, его выдающийся кадык подпрыгнул.

– Помнится, строитель был в твоем впечатляющем списке предыдущих профессий.

– Помнится, ты был не впечатлен, – сказал Темпл. – "Нам здесь дома не нужны", вот те самые твои слова.

– У тебя хорошая память на собеседования.

– В частности на те, от которых зависит моя жизнь.

– Я должен извиняться перед началом каждого нашего обмена?

– Не вижу ни одной существенной причины, почему бы нет.

– Тогда я приношу извинения. Я был неправ. Ты доказал, что ты заслуживающий доверия компаньон в путешествии, не говоря о том, что ты ценный проповедник. – Бездомная собака прохромала через участок, понюхала экскременты, добавила своих и двинулась дальше. – Так вот, насчет плотника…

– Бывшего плотника.

– … как бы ты начал строительство на этом участке?

– Если бы ты приставил нож к моему горлу? – Темпл шагнул вперед. Его сапог погрузился почти по лодыжку, и лишь с определенным усилием ему удалось с хлюпаньем вытащить его наружу.

– Земля не лучшая, – вынужден был признать Маджуд.

– Земля всегда достаточно хороша, если вкопаться достаточно глубоко. Мы начали бы с вбивания свай из свежего твердого дерева.

– Для этого задания нужен крепкий парень. Я посмотрю, может ли господин Ламб уделить нам денек-другой.

– Он крепкий парень.

– Не хотел бы я быть сваей под его молотом.

– Как и я. – Темпл все время с тех пор, как покинул Компанию Милосердной Руки, в значительной мере чувствовал себя, как свая под молотом, и теперь надеялся расстаться с этим чувством. – Значит, каркас из твердого дерева на сваи, скрепить и заклинить; балки, поддерживающие пол из сосновых досок, чтобы оберегать твоих клиентов от грязи. Передняя сторона нижнего этажа для магазина, задняя для офиса и мастерской; нанять каменщика для дымовой трубы и каменной пристройки к дому для твоей кузницы. На верхнем этаже комнаты для тебя. Здесь похоже в моде балкон с видом на улицу. Можешь украсить его полуголой женщиной, если пожелаешь.

– Я вероятно откажусь от местной моды на этот счет.

– Крутая крыша сохранит от зимних дождей и там можно сделать чердак для кладовки или постояльцев. – Здание приняло очертания в воображении Темпла, его рука схематично обрисовывала примерные пропорции; эффект был лишь немного подпорчен выводком диких детей духов, которые голышом веселились позади, в наполненном дерьмом ручье.

Маджуд коротко согласно кивнул.

– Тебе следовало сказать "архитектор", а не "плотник".

– От этого бы что-нибудь изменилось?

– Для меня да.

– Только не говори мне, что не для Карнсбика.

– У него железное сердце…

– Нашел! – покрытый грязью индивидуум хлюпая скакал по улице в город, понукая свою запыхавшуюся пони так быстро, как только она могла хромать; одна его рука была поднята, словно в ней было слово Всемогущего. – Нашел! – снова прорычал он. Темпл уловил предательский блеск золота в его руке. Люди выдавали слабые приветствия, выкрикивали слабые поздравления, собравшись вокруг, чтобы похлопать старателя по спине, когда он соскользнул с лошади, надеясь, наверное, что его удача перейдет и на них.

– Один из счастливчиков, – сказал Маджуд, глядя, как тот идет вразвалочку, кривоногий, по ступенькам мэровой Церкви Костей; растрепанная толпа волочилась сзади, жадная до шанса хотя бы увидеть самородок.

– Я абсолютно уверен, что его обчистят к обеду, – сказал Темпл.

– Даешь ему так много времени?

Один из палаточных пологов откинулся. Оттуда раздалось ворчание, и появилась струя мочи, забрызгавшая бок одной из соседних палаток, окропила грязь, усохла до капель и остановилась. Полог закрылся.

Маджуд тяжело вздохнул.

– Возвращаясь к обсуждению твоей помощи в сооружении строения, я был бы готов платить тебе марку в день.

Темпл фыркнул.

– Значит, Карнсбик не разогнал все милосердие Земного Круга.

– Сообщество может быть закончилось, но я чувствую определенную обязанность заботиться о тех, с кем я путешествовал.

– Да, или ты собирался найти плотника здесь, но теперь осознал, что здешнее мастерство… хуже. – Темпл вскинул бровь на здание рядом с участком, каждая дверь и оконный проем которого стояли под своим углом, кренящиеся бока даже при поддержке древних каменных блоков наполовину упали на землю. – Думаю, тебе нужно место для бизнеса, которое не смоет следующим ливнем. Как полагаешь, зимой погода здесь делается жестче?

Последовала короткая пауза, дул холодный ветер, заставляя хлопать пологи палаток и тревожно скрипеть дерево окружающих зданий.

– Какой платы ты требуешь? – спросил Маджуд.

Темпл серьезно размышлял над идеей смыться и оставить его долг перед Шай застывшим на семидесяти трех марках. Но грустный факт был в том, что ему некуда было смываться, и не с кем, и в одиночку он был даже бесполезней, чем в компании. Значит, нужно было искать деньги.

– Три марки в день. – Четверть того, что ему платил Коска, но в десять раз больше его доходов в качестве погонщика.

Маджуд цокнул языком.

– Нелепо. Это в тебе говорит юрист.

– Он близкий друг плотника.

– Откуда мне знать, что твоя работа будет стоить этих денег?

– Призываю тебя найти кого угодно, кто был бы менее чем полностью удовлетворен качеством моего ремесла.

– Ты не строил здесь домов!

– Значит, твой будет уникальным. Клиенты потекут, чтобы посмотреть на него.

– Полторы марки в день. Чуть больше, и Карнсбик оторвет мне голову!

– Я бы не хотел иметь твою смерть на своей совести. Пусть будет две, с едой и жилищем. – И Темпл протянул руку.

Маджуд принял ее без энтузиазма.

– Шай Соут создала опасный прецедент в переговорах.

– Ее безжалостность приближается к таковой господина Карнсбика. Возможно им стоит вместе вести дела.

– Если два шакала смогут поделить тушу. – Они пожали руки. Затем снова обсудили участок. За последние минуты он ни в коей мере не улучшился.

– Первым делом надо вычистить землю, – сказал Маджуд.

– Согласен. Ее теперешнее состояние подлинное преступление против Бога. Не упоминая здравоохранение.

Очередной обитатель возник из конструкции из сгнившей одежды, провисшей так сильно, что она должно быть практически касалась грязи внутри. На нем ничего не было, кроме длинной седой бороды, недостаточно длинной, чтобы прикрыть его достоинство, или по крайней мере чье угодно еще, и пояса с большим ножом в ножнах. Он уселся на грязь, и принялся свирепо жевать кость.

– Помощь господина Ламба и здесь бы не помешала.

– Несомненно. – Маджуд хлопнул его по плечу. – Я поищу северянина, а ты принимайся за уборку.

– Я?

– А кто еще?

– Я плотник, а не управляющий!

– День назад ты был священником и пастухом, а мгновением назад юристом! Я уверен, человек твоих разнообразных талантов найдет способ. – И Маджуд уже оживленно прыгал по улице.

Темпл поднял взгляд от земного мусора, который надо было вычистить, к голубым небесам.

– Я не говорю, что не заслуживаю этого, но ты определенно любишь испытывать человека. – Затем он подтянул брючины и осторожно шагнул к голому нищему с костью, немного хромая, так как ягодица, в которую на равнинах ткнула Шай, все еще беспокоила его по утрам.

– Добрый день! – крикнул он.

Человек покосился на него, обсасывая полоску хряща на кости.

– Я так не думаю, блядь. Есть выпить?

– Я решил, что мне лучше остановиться.

– Тогда тебе нужна охуенно хорошая причина, чтобы меня беспокоить, мальчик.

– У меня есть причина. Я глубоко сомневаюсь, что вы посчитаете ее хорошей.

– Можешь попытаться.

– Факт в том, – рискнул Темпл, – что мы скоро будем застраивать этот участок.

– Как ты это провернешь со мной здесь?

– Я надеялся, вас можно убедить переехать.

Нищий изучил каждую часть своей кости на предмет остатков пищи, и не найдя ничего, бросил ее в Темпла. Она отскочила от его рубахи.

– Ты ни в чем меня не убедишь без выпивки.

– Дело в том, что участок принадлежит моему нанимателю, Абраму Маджуду, и…

– Кто это сказал?

– Кто… сказал?

– Я что, блядь, заикаюсь? – Человек вынул нож, будто у него было повседневное занятие, для которого нужен этот нож, и подтекст был ясен. Это на самом деле был очень большой клинок, и впечатляюще чистый, с учетом повсеместной загрязненности всего остального в радиусе десяти шагов; лезвие сверкало в утреннем солнце. – Я спросил, кто говорит?

Темпл шатаясь шагнул назад. Прямо во что-то очень твердое. Он обернулся, ожидая встретиться лицом к лицу с другим обитателем палатки, возможно даже с б о льшим ножом – видит Бог, в Кризе было так много больших ножей, что различие между ними и мечами было совершенно размытым – и испытал сильнейшее облегчение, обнаружив возвышающегося над ним Ламба.

– Я говорю, – сказал Ламб нищему. – Можешь игнорировать меня. Можешь еще помахать этим ножиком. Но тогда возможно обнаружишь его торчащим из жопы.

Мужик посмотрел на клинок, желая наверное, чтобы в конце концов он был поменьше. Затем робко убрал его.

– Полагаю, я просто пойду себе.

Ламб кивнул.

– Полагаю.

– Можно взять штаны?

– Да уж, блядь, возьми.

Он нырнул в палатку, и выскочил оттуда, застегивая самый рваный предмет одежды из тех, что Темпл когда-либо видел.

– Я оставлю палатку, если все равно. Она не особо хорошая.

– И не говори, – сказал Темпл.

Человек помешкал мгновение.

– Есть шанс насчет той выпивки…

– Исчезни, – прорычал Ламб, и нищий помчался прочь, словно собаки хватали его за пятки.

– Вот и вы, господин Ламб! – Маджуд переходил вброд, держа штанины обоими руками, демонстрируя тощие грязные икры. Я надеялся убедить вас поработать от моего лица, и вот нахожу вас здесь уже усердно трудящимся!

– Это ничего, – сказал Ламб.

– И все же, если бы вы могли помочь нам расчистить здесь, я был бы счастлив заплатить вам…

– Не волнуйтесь об этом.

– Правда? – бледное солнце отразилось от золотого зуба Маджуда. – Если вы окажете мне эту услугу, я буду считать вас другом на всю жизнь!

– Должен предупредить, быть моим другом может быть опасно.

– Я чувствую, риск того стоит.

– Если это сбережет пару монет, – вставил Темпл.

– У меня есть все деньги, что мне нужны, – сказал Ламб, – но у меня всегда было прискорбно мало друзей. – Он нахмурился на бродягу в нижнем белье, только что высунувшего голову из палатки на свет. – Ты! – И человек убрался обратно, как черепаха в панцирь.

Маджуд поднял брови на Темпла.

– Если бы все были столь любезны.

– Не каждый был вынужден продать себя в рабство.

– Ты мог сказать «нет». – Шай, скрестив ноги, стояла на шатком крыльце здания напротив, облокотившись на перила и покачивая пальцами. На миг Темпл с трудом ее узнал. На ней была новая рубашка, рукава были закатаны и открывали загорелые предплечья, на одном был горевший розовым старый ожог от веревки; сверху жилетка из овечьей кожи, которая несомненно была желтой, по любому здравому рассуждению, но выглядела белой, как визит божественного посреди грязи. Та же заляпанная шляпа, заломленная назад, волосы не такие засаленные и более рыжие, шевелящиеся на ветру.

Темпл стоял и смотрел на нее, и обнаружил, что вполне наслаждается этим.

– Ты выглядишь…

– Чистой?

– Что-то типа того.

– Ты выглядишь… удивленным.

– Есть немного.

– Ты думал, я в любом случае буду вонять?

– Нет, я думал, ты сама не справишься.

Она изящно плюнула сквозь щель между передними зубами, чуть-чуть промахнувшись мимо его ботинка. – Значит ты понял свою ошибку. Мэр была настолько любезна, что одолжила мне свою ванну.

– Купалась с Мэром, а?

Она подмигнула.

– Двигаюсь вверх в обществе.

Темпл потеребил свою рубаху, на которой лишь стало больше упрямых пятен.

– Думаешь, она даст ванну мне?

– Можешь попросить. Но полагаю, четыре шанса из пяти, что она тебя убьет.

– Мне нравятся такие шансы. Большинство людей поставили бы пять из пяти на мою безвременную кончину.

– Есть работа по юридической части?

– На сегодняшний день, да будет тебе известно, я плотник и архитектор.

– Что ж, твои профессии налезают и слезают так же легко, как трусы со шлюхи.

– Человек должен использовать возможности. – Он повернулся, чтобы обвести участок воздушным взмахом руки. – Я нанят, чтобы построить на этом непревзойденном месте резиденцию и место для бизнеса для фирмы Маджуда и Карнсбика.

– Мои поздравления с тем, что оставил юридическую профессию и стал респектабельным членом общества.

– Разве такое есть в Кризе?

– Пока нет, но, полагаю, создается. Помести вместе пачку пьяных убийц, и пройдет немного времени, прежде чем некоторые из них превратятся в воров, потом в лгунов, потом в сквернословов, и довольно скоро они станут процветающими рассудительными семействами, обустраивающими честную жизнь.

– Да, это скользкая дорожка. – Темпл смотрел, как Ламб уводит с участка пьяницу со спутанными волосами, несколько вещей волочились в грязи позади него. – Мэр поможет тебе отыскать твоих брата и сестру?

Шай глубоко вздохнула.

– Возможно. Но у нее есть цена.

– Ничто не дается бесплатно.

– Ничто. Как платят плотнику?

Темпл поморщился.

– Едва хватает чтобы выкарабкаться, к сожалению…

– Две марки в день плюс льготы! – крикнул Маджуд, разбирая только что освободившуюся палатку. – Я знал бандитов, которые были добрее к своим жертвам!

– Две марки от этого сквалыги? – Шай одобрительно кивнула. – Неплохо. Я возьму марку в день в счет долга.

– Марку, – выдавил Темпл. – Весьма разумно. – Если Бог и был, его щедрость никогда не давалась, лишь одалживалась.

– Я думал, Сообщество распущено! – Даб Свит остановил лошадь перед участком, Плачущая Скала хвостом следовала за его плечом. Не похоже было, что хоть один из них принял ванну или сменил одежду. Темпл нашел это странно обнадеживающим.

– Бакхорм за городом со своей травой и водой, Лестек готовит театр для своего великого дебюта, а большинство остальных разделились, чтобы копать золото по-своему, но вы четверо здесь все еще неразлучны. То, что я сковал такое товарищество в диких землях, греет мне сердце.

– Не притворяйся, что у тебя есть сердце, – сказала Шай.

– Что-то ведь должно гонять черный яд по моим венам, разве нет?

– Ах! – воскликнул Маджуд. – Это же новый Император Равнин, победитель великого Санджида, Даб Свит!

Скаут нервно искоса глянул на Ламба.

– Я не приложил усилий к распространению этого слуха.

– И тем не менее, он пронесся по городу, как огонь по труту! Я слышал полдюжины версий, ни одна не близка к моим воспоминаниям. В последний раз мне говорили, что ты застрелил духа с дистанции в милю и с сильным боковым ветром.

– Я слышала, ты проткнул его рогами бешеного быка, – сказала Шай.

– А в новейшей версии, достигшей моих ушей, – сказал Темпл, – ты убил его на дуэли за честное имя женщины.

Свит фыркнул.

– Где, черт возьми, они берут эту чушь? Всякий знает, среди моих знакомых нет женщин с честным именем. Это твой участок?

– Да, – сказал Маджуд.

– Это участок, – торжественно сказала Плачущая Скала.

– Маджуд нанял меня построить на нем магазин, – сказал Темпл.

– Еще здания? – Свит передернул плечами. – Чертовы крыши нависают над вами. Стены давят. Как вы можете дышать в этих штуках?

Плачущая Скала покачала головой.

– Здания.

– В них ни о чем невозможно думать, кроме того, как оттуда выбраться. Я странник и это факт. Рожден, чтоб быть под небом. – Свит смотрел, как Ламб одной рукой тащит очередного извивающегося пьяницу из палатки, швыряет его, и тот катится по улице. – Человек должен быть тем, кто он есть, не так ли?

Шай нахмурилась.

– Он может попытаться измениться.

– Но чаще не вытерпит. Все эти попытки, день за днем, это выматывает. – Старый скаут подмигнул ей. – Ламб принимает предложение Мэра?

– Он думает над этим, – отрезала она.

Темпл смотрел с одного на другую.

– Я что-то пропустил?

– Как обычно, – сказала Шай, все еще уставившись на Свита. – Если уезжаешь из города, не позволяй нам тебя задерживать.

– И не мечтал об этом. – Старый скаут указал на Главную улицу, на которой движение стало плотнее, пока день медленно тянулся; слабое солнце поднимало пар из влажной грязи, влажных лошадей и влажных крыш.

– Мы подписались вести Сообщество старателей в холмы. В Кризе всегда есть работа проводникам. Каждый здесь хочет быть где-то в другом месте.

– Не я, – сказал Маджуд, скалясь на то, как Ламб пинает очередную палатку.

– О нет, – Свит последний раз глянул на участок, улыбка блуждала в уголке его рта. – Вы все там, где ваше место. – Он рысью поехал прочь из города, и Плачущая Скала с ним.

Дата добавления: 2015-07-18