Гнев Божий

– Не нравится мне вид того облака! – крикнул Лиф, отбрасывая волосы с лица; ветер тут же бросил их обратно.

– Если б в аду были облака, – пробормотал Темпл, – они выглядели точно так же. – Это была черно-серая гора на горизонте, темная башня, упиравшаяся прямо в самые небеса, сделавшая из солнца мутное пятно, и окрасившая небо в странные воинственные цвета. Всякий раз, как Темпл проверял, она была ближе. Вся бесконечная, бесприютная Далекая Страна погружалась в тень, и где еще она пройдет, кроме как прямо над его головой? В самом деле, он вызывал необъяснимое притяжение всего опасного.

– Давай зажжем эти огни, и назад к фургонам! – крикнул он, будто некое количество досок и брезента будут серьезной защитой против надвигающейся ярости небес. Ветер не помогал с задачей. Как и морось, которая началась мгновением позже. Как и дождь, пришедший вскоре, хлещущий сразу отовсюду, проникающий сквозь поношенную куртку Темпла, словно на нем ничего не было. Он согнулся, чертыхаясь над маленькой кучкой коровьих лепешек, которые быстро размокали в его руках до их оригинального, более благоухающего состояния, пока он возился с гаснущей палкой.

– Не много веселья в разведении костра дерьмом, а? – крикнул Лиф.

– У меня были работы и получше! – Хотя то же чувство противной тщетности возникало от большинства из них, сейчас Темпл был в нем уверен.

Он услышал звук копыт и увидел Шай, спрыгивающую с седла, в шляпе, застегнутой на голове. Ей пришлось подойти ближе и перекрикивать поднимающийся ветер, и Темпл обнаружил, что моментально сбит с толку ее рубашкой, которая, намокнув, плотно прилипла к ней, и пуговица расстегнулась, демонстрируя маленький смуглый треугольник кожи под горлом, и более бледный вокруг, острые линии ее ключицы слабо блестели, возможно намекая на…

– Я сказала, где стадо? – прокричала она ему в лицо.

– Э… – Темпл показал большим пальцем за плечо. – Должно быть, в миле за нами!

– Буря сделала их беспокойными. – Глаза Лифа прищурились против ветра или, возможно, на Темпла, сложно сказать.

– Бакхорм волновался, что они могут разбежаться. Он послал нас зажечь огни вокруг лагеря. – Темпл указал на полумесяц из девяти или десяти, что им удалось разжечь, прежде чем начался дождь. – Может отгонит стадо, если они запаникуют! – Хотя не было похоже, что тлеющие результаты их усилий способны отогнать даже стадо овец. Ветер сильно дул, вырывая дым из костров и разнося по равнине, заставляя длинную траву молотиться, утаскивая волнами и спиралями танцующие головки семян. – Где Свит?

– Без понятия. Нам придется справиться самим. – Она потащила его за мокрую рубашку. – Под этим ты больше костров не разожжешь! Надо возвращаться к фургонам!

Они втроем продирались через то, что сейчас было хлещущим ливнем; порывы ветра жалили и ударяли их; Шай тянула нервную лошадь за уздечку. Странный мрак опустился на равнину, и они почти не различали фургоны, пока не наткнулись на них. Люди отчаянно тащили волов, пытались стреножить паникующих лошадей, привязывали вырывающийся скот или боролись с собственными плащами или накидками, превращенными ветром в молотящих противников.

Ашжид стоял в середине, глаза наполнены страстью, мускулистые руки воздеты вверх к изливающимся небесам; местный идиот стоял на коленях у его ног; все выглядело как скульптура некоего страдающего Пророка.

– От неба не убежать! – визжал он, указывая пальцем. – От Бога не спрятаться! Бог всегда наблюдает!

Темплу всегда казалось, что самый опасный тип священника – тот, который на самом деле верит.

– Ты никогда не замечал, что Бог прекрасен по части наблюдения, – крикнул он, – но довольно плох, когда дело доходит до помощи?

– У нас есть более важные проблемы, чем этот дурак и его идиот, – отрезала Шай. – Надо сомкнуть фургоны – если стадо побежит здесь, неизвестно, что случится!

Дождь лил теперь пеленой, Темпл был таким мокрым, словно его окунули в ванну. Впервые за несколько недель, подумать только. Он увидел Корлин – зубы сжаты, волосы приклеены к черепу – которая воевала с веревками, пытаясь схватить хлопающий брезент. Ламб был рядом с ней, уперев тяжелое плечо в фургон и напрягшись, словно он мог сдвинуть его один. Он даже смог, немного. Затем пара перепачканных сулджуков прыгнула к нему, и с их помощью фургон покатился. Лулин Бакхорм поднимала в него детей, и Темпл побежал помочь им, убирая волосы с глаз.

– Покайтесь! – визжал Ашжид. – Это не буря, это гнев Божий!

Савиан близко притянул его за изношенную робу.

– Это буря. Продолжай болтать, и я покажу тебе гнев Божий! – И он толкнул старика на землю.

– Нам надо… – Рот Шай продолжал двигаться, но ветер украл ее слова. Она рванула Темпла, и он шатаясь пошел за ней, не больше нескольких шагов, но с таким же успехом они могли быть милями. Было черно, как ночью, вода струилась по лицу, он дрожал от холода и страха, руки беспомощно болтались. Он повернулся, тяжесть внезапно пропала, и его охватила паника.

В какой стороне фургоны? Где Шай?

Один из его костров дымился рядом, искры вылетали в темноту, и он побрел к нему. Дунул ветер, ощущение было таким, словно по нему хлопнула дверь; он толкался и боролся, цепляясь за ветер, как один пьянчуга цепляется за другого. Затем внезапно, словно более ловкий обманщик, ветер дунул с другой стороны и повалил его, оставив трепыхаться в траве. Дикие визги Ашжида, взывавшего к Богу покарать неверца, эхом звучали в его ушах.

Звучало сурово. Нельзя просто начать верить по своему выбору, не так ли?

Он с трудом встал на карачки, вряд ли надеясь встать, словно его засосало в небо и бросило вниз где-то далеко, на земле, на которую не ступала нога человека. Вспышка расколола темноту, капли застыли полосами, фургоны обрамились белым, фигуры замерли в напряжении, как на каком-то сумасшедшем полотне, затем все снова погрузилось в хлещущую дождем темноту.

Мгновением позже рванул и загрохотал гром, обращая колени Темпла в желе, и, казалось, он заставит трястись саму землю. Но гром должен был закончиться, а этот лишь барабанил громче и громче, земля теперь определенно тряслась, и Темпл понял, что это не гром, а копыта. Сотни копыт стучали по земле, коровы взбесились от бури, дюжины тонн мяса неслись на него, пока он беспомощно валялся на коленях. Новая вспышка, и он увидел их, дьявольски представленных темнотой, как одно движущееся животное с сотнями пронзающих рогов; неистовая масса, бурлящая по равнине к нему.

– О Боже, – прошептал он, уверенный, что смерть, скользкая, как он сейчас, вцепилась наконец в него ледяной хваткой. – О Боже.

– Вставай, ебаный идиот!

Кто-то рванул его, и очередная вспышка осветила лицо Шай, без шляпы, волосы зализаны, губы скривились, сама непреклонная решимость, и он никогда в своей жизни не был так счастлив от оскорбления. Он споткнулся вместе с ней, они дернулись, ветер толкнул их, как пробки в течении; дождь превратился в ливень из Писания, подобный мифическому потоку, которым Бог покарал высокомерие старого Сиппота; гром копыт слился с громом рассерженного неба в один ужасающий грохот.

Двойная вспышка молнии осветила заднюю часть фургона, край брезента бешено бился, и под ним было лицо Лифа, с выпученными глазами, который тянул руку наружу и выкрикивал одобрения, потонувшие в ветре.

Внезапно эта рука схватила руку Темпла, и его втащили внутрь. Еще одна вспышка показала ему Лулин Бакхорм и некоторых из ее детей, сбившихся вместе посреди мешков и бочек вместе с двумя шлюхами и одним из кузенов Джентили; все были мокрые, как пловцы. Шай скользнула в фургон за ним, Лиф тащил ее под руки, в то время как снаружи было слышно настоящую реку, текущую вокруг колес. Вместе им удалось закрыть хлопающий брезент.

Темпл повалился на спину, в кромешной тьме, и кто-то навис над ним. Он слышал их дыхание. Может это была Шай, или Лиф, или кузен Джентили, и его не особо беспокоило кто.

– Божьи зубы, – пробормотал он, – что за погодка там снаружи.

Никто не ответил. Нечего сказать, или они были слишком измотаны для этого, или возможно они его не слышали, из-за стука пробегающих коров и града потока по вощеному брезенту над их головами.

Путь, который выбрало стадо, было несложно отследить – полоса грязной вытоптанной земли поворачивала вокруг лагеря и расширялась за ним, так как коровы разбежались; там и тут валялись трупы мертвых коров, блестящие и искрящиеся светлым влажным утром.

– Добрым людям Криза возможно придется немного дольше подождать слова Бога, – сказала Корлин.

– Похоже на то. – Шай первым делом направилась к куче мокрого тряпья. Но наклонившись перед ним, она увидела угол черной одежды расшитый белой окантовкой и узнала робу Ашжида. Она сняла шляпу. Чувствовала, что нужно сделать этот жест уважения. – Немного от него осталось.

– Полагаю, такое случается, когда несколько сотен коров пробегают по человеку.

– Напомни мне не пробовать этого. – Шай постояла и натянула шляпу обратно. – Думаю, лучше сказать остальным.

В лагере все шевелилось, народ исправлял поломанное бурей, собирая то, что она раскидала. Некоторые животные могли убежать на мили, Лиф и другие собирали их обратно. Ламб, Савиан, Маджуд и Темпл были заняты починкой фургона, которого ветром оттащило в канаву. Ну, Ламб и Савиан поднимали, Маджуд нацеливался на ось с тисками и молотком. Темпл держал гвозди.

– Все в порядке? – спросил он, когда они подошли.

– Ашжид мертв, – сказала Шай.

– Мертв? – проворчал Ламб, опуская фургон и сводя руки.

– Точно, – сказала Корлин. – Стадо пробежало по нему.

– Говорил ему оставаться на месте, – прорычал Савиан. Этот человек был само сочувствие.

– Кто будет теперь за нас молиться? – Маджуд даже выглядел обеспокоенным.

– Тебе нужно, чтобы за тебя молились? – спросила Шай. – Не считала тебя набожным.

Торговец ударил себя по острому подбородку. – Небеса на дне полного кошелька, но… Я стал привыкать к утренней молитве.

– И я, – сказал Бакхорм, который подошел, чтобы присоединиться к разговору с парой средних сыновей.

– Кто бы мог подумать, – пробормотал Темпл. – Он все-таки обратил несколько неофитов.

– Кстати, юрист! – вскрикнула Шай. – Разве не было среди твоих профессий священника?

Темпл вздрогнул и наклонился, чтобы говорить потише.

– Да, но из множества постыдных эпизодов в моем прошлом, этого я стыжусь больше всего.

Шай пожала плечами.

– Всегда есть место позади стада, если это больше тебе подходит.

Темпл мгновение подумал, затем повернулся к Маджуду. – В течение нескольких лет обучения мне давал личные наставления Кадия, Верховный каддиш Великого Храма Дагоски, всемирно известный оратор и теолог.

– Ну… – Бакхорм средним сдвинул шляпу назад. – Кхм… ты можешь прочесть молитву или нет?

Темпл вздохнул.

– Да. Да, я могу. – И он добавил вполголоса для Шай. – Молитву от неверующего священника неверующей пастве из национальностей, не верующих в разные вещи.

Шай пожала плечами.

– Мы сейчас в Далекой Стране. Полагаю, народу нужно что-то новое для сомнений. – И, наконец, – Он прочтет лучшую чертову молитву из тех что вы когда-либо слышали! Его имя Темпл, не так ли? Что может быть еще религиознее?

Маджуд и Бакхорм обменялись скептическими взглядами. – Если Пророк мог упасть с неба, полагаю, и из реки его могли выловить.

– А каково будет мое вознаграждение?

Маджуд нахмурился.

– Мы не платили Ашжиду.

– Единственной заботой Ашжида был Бог. А мне еще надо заботиться о себе.

– Не говоря о твоих долгах, – добавила Шай.

– Не говоря. – Темпл убедительно глянул на Маджуда. – И, в конце концов, твое отношение к благотворительности было ясно продемонстрировано, когда ты отказался предложить помощь утопающему.

– Уверяю тебя, я милосерден как никто, но есть чувства моего партнера Карнсбика, с которыми я должен считаться, а Карнсбик считает каждую монету.

– Как ты часто нам говоришь.

– И в то время ты не тонул, только был мокрым.

– Можно быть милосердным и к мокрому.

– А ты не был, – добавила Шай.

Маджуд потряс головой.

– Вы двое продадите очки слепому.

– Что не менее полезно, чем молитвы злодеям, – вставил Темпл, с набожным взмахом ресниц.

Торговец потер свой лысый череп.

– Очень хорошо. Но я ничего не покупаю без демонстрации. Молитву сейчас, и если слова убедят меня, я заплачу честную цену этим утром и каждым следующим утром. Надеюсь, спишу это на непредвиденные издержки.

– Непредвиденные и есть. – Шай наклонилась близко к Темплу. – Ты хотел перерыва в наблюдении за стадом, а это может быть стабильным доходом. Юрист, придай этому немного веры.

– Хорошо, – пробормотал Темпл в ответ. – Но если я новый священник, я хочу ботинки старого. – Он взобрался на один из фургонов, выстроив собравшуюся паству в неуклюжий полумесяц. К удивлению Шай, это была почти половина Сообщества. Ничто так не толкает людей к молитве, как смерть, поняла она, или вчерашняя ночная демонстрация Божьего гнева отразилась на посещаемости. Все сулджуки были здесь. Большинство шлюх и их сутенер тоже, хотя Шай предположила, что он больше следит за товаром, чем движим любовью Всемогущего.

Была тишина, подчеркиваемая лишь звуками ножа Хеджеса, который свежевал мертвую корову на мясо, и звуками лопаты Савиана, который упокаивал останки предыдущего духовного наставника Сообщества. Без ботинок. Темпл держал одну руку в другой и кротко направил лицо к небесам. Глубоким и чистым, без следа вчерашней ярости.

– Боже…

– Близко, но нет! – В этот момент прискакал Даб Свит, поводья болтались между двумя пальцами. – Доброе утро, мои храбрые компаньоны!

– Где черт возьми ты был? – крикнул Маджуд.

– Разведывал. Разве не за это ты мне платишь?

– За это, и за помощь в бурю.

– Я не могу держать тебя за руку каждую милю в Далекой Стране. Мы были на севере, – указывая большим пальцем за плечо.

– На севере, – эхом откликнулась Плачущая Скала, которая каким-то образом умудрилась въехать в расположение лагеря с другой стороны в полной тишине.

– Смотрели за кое-какими признаками духов, пытаясь провести вас чисто, без всяких неприятных сюрпризов.

– Признаки духов? – спросил Темпл, слегка побледнев.

Свит поднял руку, успокаивая.

– Пока нет нужды никому обсираться. Это Далекая Страна, здесь всегда вокруг духи. Вопрос в том, какие и сколько. Мы беспокоились, что те следы могут принадлежать людям Санджида.

– И? – спросила Корлин.

– Прежде чем мы смогли их увидеть, началась та буря. Лучшее, что мы могли сделать, это найти скалу, чтобы спрятаться и дать ей пройти мимо.

– Ха ху, – проворчала Плачущая Скала, предположительно соглашаясь.

– Вам следовало быть здесь, – прорычал лорд Ингелстад.

– Даже я не могу быть всюду, ваша светлость. Но продолжайте выражать недовольство, пожалуйста. Презрение – доля скаута. Каждый знает лучше, как все делать, до тех пор, пока не потребуется сказать, что конкретно. Мы предполагали, что в Сообществе достаточно смелых людей и светлых голов, чтобы справиться с этим – не то чтобы я причислял вашу светлость к любой из этих групп – и что мы видим? – Свит выпятил нижнюю губу и кивнул вокруг на мокрый лагерь и его запачканных обитателей. – Несколько коров потеряно, но прошлой ночью была та еще буря. Могло быть намного хуже.

– Мне слезть? – спросил Темпл.

– Не за мой счет. Что кстати ты там делаешь?

– Он собирался прочесть утреннюю молитву, – сказала Шай.

– Да? А что сталось с другим Божиим приставалой? Как там его зовут?

– По нему ночью пробежало стадо, – сказала Корлин, не тратя эмоций по этому поводу.

– Полагаю, это все объясняет. – Свит потянулся в седельную сумку, достал полупустую бутылку. – Ну, тогда давай вперед, юрист. – И сделал долгий глоток.

Темпл вздохнул и посмотрел на Шай. Она пожала плечами и показала ему губами: "Стадо". Он снова вздохнул и повернул глаза к небу.

– Боже, – начал он во второй раз. – По причинам, о которых тебе лучше знать, ты решил послать в мир много плохих людей. Людей, которые лучше украдут что-то, чем сделают. Которые лучше сломают что-то, чем вырастят. Людей, которые лучше подожгут что-то, чем станут просто смотреть, как оно горит. Я знаю. Я встречался с такими. Я ездил с ними. – Темпл на мгновение посмотрел вниз. – Полагаю, я был одним из них.

– О, он хорош, – пробормотал Свит, передавая бутылку Шай. Она попробовала на вкус, убедившись, что глоток не был слишком глубоким.

– Возможно, они кажутся монстрами, эти люди. – Голос Темпла поднимался высоко и низко опускался, руки поглаживали, срывали и указывали в манере, которая, как Шай пришлось признать, была весьма захватывающей. – Но правда в том, что не нужно волшебства, чтобы заставить людей делать плохие вещи. Плохая компания. Плохие решения. Неудача. И не более чем средний уровень трусости. – Шай предложила бутылку Ламбу, но он был так увлечен проповедью, что не заметил. Корлин взяла вместо него.

– Но собравшиеся здесь сегодня, смиренно ищущие твоего благословения, как ты видишь, принадлежат к разным типам людей. – Фактически, довольно много типов, так как толпа постоянно росла. – Не совершенные, конечно. Все со своими ошибками. Некоторые немилосердны. – И Темпл сурово взглянул на Маджуда. – Некоторые склонны напиваться. – Корлин замерла с бутылкой на полпути ко рту. – Некоторые немного на алчной стороне. – Его взгляд упал на Шай, и черт ее подери, если она не чувствовала себя слегка пристыженной в тот момент, и это было немного тяжело.

– Но каждый из этих людей пришел сюда, чтобы сделать что-то! – рябь согласия прошла по Сообществу, головы кивали. – Каждый из них выбрал трудный путь! Правильный путь! – Он и правда был хорош. Шай с трудом могла поверить, что тот же человек, который ныл десять раз на дню о пыли, изливал теперь сердце, словно в нем были слова Бога. – Храбро встретив опасности дикой природы, чтобы построить новые жизни своими руками, п о том и праведными усилиями! – Темпл широко развел свои руки, чтобы охватить собрание. – Это добрые люди, Бог! Твои дети, выстроенные перед тобой, надеющиеся и упорные! Защити их от бури! Проведи их сквозь испытания этого дня, и каждого дня!

– Урра! – вскричал идиот, подпрыгнув и ударив воздух; его вера беспрепятственно переключилась на нового Пророка, он улюлюкал, веселился и кричал. – Добрые люди! Добрые люди! – пока Корлин не поймала его и не заткнула.

– Хорошие слова, – сказал Ламб, когда Темпл спрыгивал с фургона. – Клянусь мертвыми, это были отличные слова.

– В основном чужие, если быть честным.

– Ну, точно говорю, выглядит так, будто ты в них веришь, – сказала Шай.

– Несколько дней езды за стадом, и ты поверишь во что угодно, – пробормотал он. Собрание расходилось по своим делам, пара из них, проходя мимо, поблагодарила Темпла. Остался Маджуд, с оценивающе сжатыми губами.

– Убедился? – спросила Шай.

Торговец потянулся к кошельку – что само по себе было не далеко от чуда – и вытащил что-то, что выглядело как монета в две марки.

– Тебе следует заниматься молитвами, – сказал он Темплу. – На них здесь куда больший спрос, чем на законы. – И он подбросил монету, закрутившуюся в воздухе, мерцающую в утреннем солнце.

Темпл ухмыльнулся, потянувшись поймать ее.

Шай первая схватила ее из воздуха.

– Сто двенадцать, – сказала она.

Дата добавления: 2015-07-18